Н. Пржевальский

Тем не менее, имя этого человека должны помнить все дальневосточники – он одним из первых изучил наш край и обратил внимание на бедственные условия жизни первых русских поселенцев. За что и получил клеймо «очернителя действительности».

Обыграл купца – выпустил книгу

– Нельзя забывать, что Николай Михайлович – талантливый путешественник и мастер описания природы – начал свои первые географические исследования именно на Дальнем Востоке. Здесь впервые он проявил себя и как гуманный человек, который попытался помочь дальневосточникам, – рассказывает действительный член Приамурского географического общества Владимир Вольхин. – Хотя нельзя не отметить, что сегодня, даже спустя 120 лет со дня смерти Пржевальского, ученые и исследователи не схожи в оценке дальневосточного путешествия Пржевальского, да и вообще в оценке очень противоречивой личности.

– Что же он такого натворил противоречивого?

– Например, когда Пржевальский зимовал в Николаевске, где приводил в порядок коллекции, работал над отчётами и начинал писать свою книгу, он от скуки выиграл в карты у местного купца 12 тысяч рублей! Колоссальные по тому времени деньги! Деревянный дом под оцинкованной крышей стоил 3 тысячи рублей. Именно на эти деньги, кстати, он выпустил книгу и снарядил легендарную монгольскую экспедицию. Кстати, перед отъездом из Николаевска удачливый игрок вышел на берег реки и выбросил колоду. Свои мысли в тот момент он так описал: «с Амуром прощайте и амурские привычки». И с тех пор карт в руки не брал.

– Так у нас Пржевальского в карты играть научили?

– Нет, конечно! Он провёл военную молодость в Полоцком пехотном полку, где дикие пьянки были нормой, а промежутки занимала карточная игра. Но вот, представьте себе, Пржевальский в карты играл, причем весьма удачно, а водки не пил совсем. Уклоняясь от кутежей, он много времени проводил на охоте, пристрастился к собиранию коллекций по зоологии и ботанике. Это и навело его на мысль, что он «должен непременно отправиться путешествовать». Он написал начальству письмо, прося о переводе на Амур, но вместо перевода был… посажен под арест на трое суток.

– Видимо, некорректно как-то просил…

– Да, я же говорю – это была очень сложная личность. Многие современники характеризуют его как человека грубого, деспотичного, нелюдимого, равнодушного к театру и литературе и, вдобавок, женоненавистника. Это был сложный и одновременно целеустремленный, прекрасный человек! Так вот, на Дальний Восток он попал почти десять лет спустя, после окончания Академии генштаба и многолетнего преподавания в Варшавском юнкерском училище.

Известно, что в 1866 году его назначили в Восточно-Сибирский военный округ, в Иркутск, по усиленному ходатайству варшавского начальства. И уже в Иркутске Пржевальский выхлопотал себе двухлетнюю служебную командировку в Уссурийский край. А поскольку офицер привез с собой рекомендательное письмо знаменитого географа Семёнова, будущего Тянь-Шаньского, то Сибирский отдел Географического общества предписал ему изучить флору и фауну края, собрать ботаническую и зоологическую коллекции, вести метеорологические наблюдения. Одним из пунктов командировочного удостоверения значилось: «вести перепись селений и их семей».

И вот в апреле 1867 года штабс-капитан Пржевальский прибыл в Приамурье. За два года он проплыл от Усть-Стрелки до Хабаровки, затем отправился вверх по Уссури до озера Ханка и к берегу Японского моря. Он два раза пересек Сихотэ-Алинь, добрался до Николаевска и нанес на карту неизвестные районы…

Не то написал...

– И что он тут увидел?

– Если говорить о жизни людей, то, в общем, ничего хорошего. На основании собранных обширных материалов им был написан капитальный труд «Путешествие в Уссурийском крае», в котором он, помимо научных наблюдений, привел описания жизни и быта русского и туземного населения. И вот его книга, изданная в 1870 году, сразу принесла автору известность и… массу проблем.

– Что-то не то написал?

– Он описал бедственное положение казаков, голод, произвол…

– Понятно. Все это, видимо, шло в разрез с тогдашней «линией партии»…

– Да. Вот что он написал: «Не говоря уже про какое-нибудь довольство жизни, большая часть из них (казаков) не имеет куска хлеба насущного, и каждый год, с половины зимы до снятия жатвы, казна должна кормить большую часть населения, чтобы хоть сколько-нибудь спасти от голода...» Еще он раскритиковал тогдашнюю практику переселения на Амур, предлагая «избавиться от каторжников, отставных солдат и матросов», приносящих краю «одно зло». По его глубокому убеждению, на российскую окраину должны были ехать «только люди, действительно желающие трудиться... Им-то и надо всячески помогать».

– А у нас еще и сто лет спустя «каторжниками» Дальний Восток заселяли...

– А вот еще, смотрите – фрагмент, как будто из нашей нынешней жизни: «Все товары тут самого низкого качества, потому что как из России, так и из-за границы стараются сбыть сюда всякую дрянь, которая нейдёт с рук дома. Уже в Иркутске и Николаевске цены на всё двойные; затем Хабаровские торговцы берут в полтора, или два раза против того, почём они покупают; наконец их приказчики или другие мелкие купцы, торгующие по станицам на Уссури, берут опять в полтора или два раза против Хабаровских цен. И по таким безобразным ценам продаются все привозимые товары».

– В общем, когда книга вышла, автору, видимо, не поздоровилось…

– Конечно, его сразу же стали обвинять в пристрастности, заведомом искажении фактов и т.д. Ответом Пржевальского было открытое письмо, опубликованное в «Санкт-Петербургских ведомостях» (сибирские чиновники отказались публиковать его в местных газетах). «В описании быта уссурийских казаков я ещё значительно смягчил факты, – писал путешественник. – Каждый, бывший на Уссури и видевший тамошних казаков, их нищету, голод, деморализацию, надеюсь, согласится со мной в этом случае, если только беспристрастно отнесётся к этому делу».

– Но, судя по тому, что Пржевальский стал потом знаменитым путешественником, нравы в тот период царили относительно демократичные. Так ведь?

– Да вот неизвестно, как сложилась бы судьба путешественника, не прояви смелость М.И. Тихменев – бывший начальник войск Приамурской области. Он выступил в поддержку Пржевальского и в тех же «Санкт-Петербургских ведомостях» написал: «...Подтверждаю всё сказанное Пржевальским относительно уссурийского казачества. Хотя я действую прямо в ущерб себе: будучи поставлен по моему служебному положению в некоторое влиятельное отношение к Уссурийскому казачьему батальону, я должен принять на себя и ответственность за всё совершившееся...».

– Интересно, если бы нечто подобное случилось сейчас – взялись бы генералы защищать какого-нибудь капитана?

– Мне тоже интересно… Но я вот что хочу обязательно добавить. Чтобы не сложилось впечатление, что Пржевальский описал Дальний Восток как совершенно беспросветное место. Вот читайте: «Много тысяч семей уложатся здесь совершенно свободно, и если новые поселенцы примутся с энергией за устройство своего житья, то можно ручаться, что через несколько лет они станут жить в полном довольствии и не пожалеют о том, что рискнули бросить свою родину». То есть он верил в перспективы Дальнего Востока.

– В них и сейчас, спустя 140 лет после написания тех строк, все также верят…

– Конечно, верят. И я верю. И не так уж, в общем-то, здесь и плохо нам, согласитесь. И Пржевальский к этому «приложил руку». Без него, возможно, было бы чуть хуже… Жаль, кстати, что до сих пор не издан «уссурийский дневник» путешественника, хранящийся в архиве Санкт-Петербурга. Прочитав его, мы с грустью обнаружим, как мало мы ещё знаем о путешествии Пржевальского по нашему краю.

– А к нам он больше не возвращался?

– Он посвятил себя Центральной Азии. Четыре экспедиции туда принесли ему всемирную славу и признание. А умер он 20 октября 1888 года в начале пятого путешествия, у подножия хребта Терскей-Алатау. Причина неоригинальна до банальности: охотясь в камышовых зарослях на фазанов, он несколько раз пил сырую воду и заболел тифом. Медицинская помощь оказалась бессильной. Похоронен Николай Михайлович, как он и завещал, на высоком берегу озера Иссык-куль, вблизи киргизского селения Каракол, переименованного позже в Пржевальск. Он так и не успел побывать в месте своей мечты – столице Тибета – Лхасе.

Иван Иванов.

----------

Афоризм

Искусство ходить в походы определяется умением использовать взятые ненужные вещи вместо забытых нужных

«Аргументы и факты» - «Дальинформ», № 49.