На северах и Дальнем Востоке особенно много определённого контингента пассажиров - вахтовики. Бывает, что целый вагон набит людьми одного пола. Количество багажа у них больше обычного.
 
Не скрою, когда едут вахтовики, на меня нападает серое чувство. Я стараюсь не замечать их, а в некоторых случаях переползаю в другую часть вагона, чтобы не слушать грязную речь. Вся их жизнь - дом, работа. Это в лучшем случае. Причём периоды работы и дома во многие разы продолжительнее, чем у тех счастливцев, кому не надо покидать родной город/село ради заработка. А эти вкалывают месяцами, прежде чем возвращаются в свои дома, где их, полагаю, уже не особенно ждут...
 
Точнее, ждут, но не так... не с тем нетерпением. По причине продолжительных разлук, эта домашняя жизнь уже перестаёт быть драгоценной частью жизни. То есть это уже не то место, куда его самого сильно тянет. Жизнь - с вахты на вахту, между которыми некая вольготность, употребляемая бессмысленно, как в далёкой юности, от которой следа давно не осталось.
 
Там не пахнет романтикой. От этих людей пахнет иначе. Они давно огрубели. Разговоры их сдобрены такой связующей лексикой, без которой можно порой сократить изложение сути, кажется, вдвое.
 
Воодушевление комсомольских строек осталось в прошлой эпохе. Эти работают только ради денег. Здесь невозможна иная мотивация. Никакой "БАМ 2.0" не звучит гордо. Это не молодёжные отряды, где бурлит совместная жизнь, создаются мосты и тоннели, создаются семьи. Люди на вахте - одиноки на весь период вахты, а то и вовсе по жизни. Судя по всему, несмотря на тяжёлый труд, многие из них остаются неустроенны и словно подвешены.
 
Я никогда не начинаю с ними разговоров. Практически у нас нет общих тем. А им явно охота поговорить, поэтому бывает, что обращаются ко мне. Не каждый раз я реагирую на вопросы, потому что заблаговременно затыкаю уши наушниками и погружаюсь в медитационную музыку.
 
Не хочу слышать уже известных и понятных толков за жизнь, которую жизнью-то сложно назвать. Это сплошное испытание на человечность, которое мало кто выдерживает. Это перебитые носы и беспросветное море бытовухи. Это постоянные слова в адрес начальника-бригадира - буквально всё, что он о нём думает, - хотя всякий раз будет идти батрачить на кого?
 
Я знаю, что если заговорить с ними о чём-то отвлечённом, нездешнем, тонком, нетипичном, удивительном, о невидимом, о причинах - это точно не их тема. Им нечего к этому прибавить. Они там не обитают. Скорее, это что-то упущенное и невозможное. Этого для них уже не существует, как будто они познали настоящую жизнь - с вахты на вахту и так до самой пенсии.
 
И уж точно я не пою в дороге. Не поймут. Давай лучше нашу! Разъезжая по этим вахтовым местам, я почти никогда их не вижу на своих концертах. У них другой досуг.
 
У меня в основном не бывает с ними конфликтов. Хотя они частенько могут быть конфликтными на пустом месте. В купейном вагоне может дойти до драки между собутыльниками. В плацкарте такие эксцессы менее вероятны - там стрёмно для пьяных посиделок, слишком всё на виду.
 
У меня с ними в самой сущности ничего... общего. Нам делить нечего и обсуждать нечего. Подобное с ними - размер багажа больше среднего. Но у меня в два раза больше, чем у среднего вахтовика. Подобное с ними - дальние разъезды. Только у меня в десятки раз дальше. Подобное с ними - мы вкалываем. Но характер и цели нашей работы даже близко не стояли рядом.
 
По правде сказать, они иногда мне оказывают в чём-то помощь, но зависит от конкретных людей. Где-то могут подвезти, поднести, изредка останавливаюсь в их служебных квартирах, общежитиях. Видно, эти внешние сходства нас как-то сближают. Но и всё на этом.
 
Школьники стоят на стрёме, когда совершают хулиганские действия. Если в вагоне поезда вы видите взрослых мужиков, которые с подозрением смотрят по сторонам, значит, в тихую распивают алкоголь. Они прекрасно знают, насколько с этим сейчас строго. Если спалит транспортная полиция - высадят на первой же станции.
 
И всё равно не дотерпят до дома. Дорога для них становится смертельно скучной. Просаживать половину своих денег на табак и алкоголь, по словам одного, обычное дело. Есть ли у них вообще другой досуг?
 
"Я лучше буду голодать, но не курить я не могу," - его же слова. Из-за чего мне порой бывает сложно высадиться на короткой станции - там надо пропустить кучу людей, которым срочно надо "подышать".
 
Жизнь, сведя нас один раз в поезде, больше не сводит. Все встречи единоразовые. Поскольку в силу специфики моей деятельности у меня каждые день-два меняется всё окружение, то я ощущаю всё это так, будто я общаюсь не с людьми, а с типами людей. Вахтовики - ещё один тип.
 
Есть ли какой-то выбор у них? Нельзя же всё время так жить? Если на кого-то навалилась тяжёлая судьба и погнала куда-то на заработки, то это может продлиться какое-то время - допустим, несколько лет. И в конечном счёте, выбравшись из финансовой ямы, можно зажить по-человечески, с какими-то личными планами и устремлениями. Но нет, не у всех так. У кого-то это как пожизненное клеймо. Не потому что ему так сильно не повезло по судьбе, а он скорее сам такой. Всё тяжело заработанное будет спущено или утеряно, и снова ему подаваться в рабство. Может, это как у некоторых уголовников теперь стало нутром. Надо бы ему соскочить, завязать, но куда соскакивать? Он уже не представляет себя каким-то другим. 
 
Перемены требуют ещё одних усилий. Усилий воли прежде всего. Но если между периодами работы и периодами забвения остаются какие-то промежутки, то чем их заполнить? Если говорить о том, имеется ли какая высокая мечта у такого человека или какие-то рассуждения, то там могут быть лишь проблески чего-то. Никаких устремлений, никакого пути, никакой свободной жизни. Только проблески - это самое большее. Но ничего из того, что однажды для него прояснилось, уже не переменит в корне его жизнь - для этого, видимо, понадобится жизнь следующая.
 
Занудные разговоры о ситуации в стране и обществе, повторяющие телевизионную повестку и демонстрирующие единодушное отвращение к западу (где, видно, ни разу не были), всецелую поддержку нынешней военной операции (возросший военный контингент в сегодняшнее время - те же вахтовики и люди из глубинок)... Но вдруг на этом фоне прорывается нечто, типа включенный на громкую выпуск Н. Этот, не стесняясь, разносит всю верхушку нынешнего гос. аппарата, изображая в самых неприглядных красках тут страну, на чьём безупречном языке он вещает свои выпуски. Кто-то, видно, уже не особо опасается, что его за это начнут журить, а то и накажут в той стране, где включать на ту же громкость в общественном месте ужасно безвкусную и примитивную попсу не является чем-то зазорным.
 
В том же вагоне поезда можно наблюдать среди схожего пассажирского контингента, как с одного конца доносится привычная развязная речь на повышенных тонах, а в другом конце сидит такой же некто в тельняшке и молча что-то читает. Книга утыкана разноцветными закладками, в тексте выделения и пометки. Явно он изучает священное писание. Сущность этих людей как будто взаимоисключающая, хотя на вид они по-деревенски подобны друг другу. Всё это ощущается как некий сюрреализм на перегоне посреди бескрайней тайги.
 
Больше проблесков можно заметить у уже пожилых работяг. Хотя реально пожилыми они не все являются, так как в основном старятся рано. Тем не менее один такой неожиданно купил у меня книгу в поезде. Кажется, он обнаружил описание родных мест в "Галопе по нищим сёлам". Но надо заметить, что он был пьян.
 
Они заливают тоску и однообразие. Кто-то возмущается презрительным отношением к себе из-за того, что он путеец по работе. Многие откровения и обиды можно услышать от них, когда они в очередной раз накатывают. И какому-нибудь очередному уже всё равно, что его высадят. Он знает, что его могут высадить. Но он всё равно примет на грудь: он только сел, ему ехать сутки или двое, но его высадят через 5 часов. Ехал - не доехал. Как трудна дорога!
 
Наличие семьи у человека ещё не означает, что он взялся за ум. Какие там происходят семейные разборки, можно только догадываться. Для многих это просто очередное финансовое бремя, нередко уже в форме алиментов. А контроль своего поведения, обусловленный необходимостью подавать хороший пример своим отпрыскам, ныне по-прежнему отсутствует. Уместны здесь слова из известной песни: "Отец, приходя, не находит дверей и плюёт в приготовленный ужин..."
 
Каждое время уникально. Приход новой эпохи навсегда оставляет в прошлом какие-то старые атрибуты. В современных поездах почти полностью обновлён парк вагонов. Даже самый дешёвый класс вполне прилично выглядит и обеспечивает достойный уровень сервиса.
 
Невзрачных вахтовиков, которые постоянно гоняют по работе, сегодня хорошо приструнили. Шумные попойки в поезде, возможные лет 20-30 тому назад, сегодня встречаются всё реже. Практически сошли на нет воровство и агрессия. В общем и целом можно сказать, что ездить сегодня поездом стало относительно безопасно даже в самом дешёвом классе. Самое неприятное, что может случиться, - кто-то не будет давать спать поздними разговорами.
 
За последние пару десятилетий сильно снизилась преступность, и всевозможные гопники практически исчезли. Подозреваю, что вахтовики в нынешнем виде - такой же исчезающий тип.