Михаил Снигур (крайний справа) в войсках.

Прощальные гудки в трубке лишь раззадорили. В очередной раз стало понятно: писать о коллегах по творческому цеху - дело хлопотное и даже неблагодарное. Полковник запаса Михаил Снигур, чья основная журналистская деятельность, а затем редакторство в «Суворовском натиске» и впрямь пришлись на лихие постперестроечные времена, убегал от беседы сознательно, ссылаясь на занятость. Да только зря. Кто, как не он, когда у меня не «рисовался» материал о герое дня, пришёл на помощь по-военному строго и кратко, предложив «догнать его, взять интервью и подать творчески». Михаил Дмитриевич о том наказе вспомнил с большим для себя сожалением и... сдался.

О ПОЛЬЗЕ ХВАЛЕБНЫХ ЗАМЕТОК

- Мне иногда кажется, что я родился в боксёрских перчатках, - признаётся в беседе Михаил Дмитриевич. - С детства увлекался спортом, предпочтение отдавал боксу. Во-первых, мечтал в дальнейшем заняться этим видом спорта профессионально, а во-вторых, сухощавые, небольшого роста парнишки, а я из таких, всегда были неплохой мишенью для насмешек местных хулиганов. Признаюсь честно, со мной, подростком, долговязые, великовозрастные детины связываться не решались. Знали - дам отпор.

Небольшой, солнечный, утопающий в садах молдавский город Бельцы, куда родители Михаила переехали через десять лет после его рождения, стал местом его взросления, юношеских мечтаний. О нём полковник запаса всегда вспоминает с теплотой. Преподаватели новичком нарадоваться не могли - в учёбе не отстаёт, всерьёз занимается спортом. Всё свободное время на ринге пропадает. И никто не удивился, когда старшеклассник Михаил Снигур стал чемпионом по боксу города Бельцы, а чуть позже - Республики Молдавии. О победах спортсмена тогда вышла небольшая заметка в районной газете. Таким манером он в прессе и «засветился» впервые.

- Оказывается, это приятно, когда о тебе хорошо пишут, - отвлёкшись на миг от воспоминаний, сообщает мой собеседник.

«ДЛЯ НАЧАЛА Я ДАЛ ИНТЕРВЬЮ»

Когда в 1969 году нашего героя призвали в армию, он был уже кандидатом в мастера спорта по боксу. Срочная служба в радиотехническом полку в должности оператора ему запомнилась особо. Ведь именно тогда в одном из гарнизонов, что дислоцировался в городе Львове Прикарпатского военного округа, разительным образом поменялись все его планы, надежды и мечты.

- Я сейчас и не помню точно, кто попросил меня написать первый раз в окружную газету «Слава Родины». Скорее всего, замполит, - в глазах Михаила Дмитриевича зажигаются тёплые огоньки. - Это была моя первая в жизни заметка о коллегах по экипажу, о том, как они несли боевое дежурство в Карпатах. Её опубликовали сразу и... попросили ещё.

В скором времени из Львовского высшего военно-политического училища в полк прибыли на стажировку курсанты.

- А напиши-ка ты о том, как мы встретили стажёров, как помогали им работать, - дал задание Михаилу дальновидный командир полка, совершенно доверяя чутью начинающего военкора. Комполка ещё не знал, что те, в свою очередь, получили конкретное задание главного редактора окружной газеты - подготовить зарисовку об отличнике боевой и политической подготовки, Спортсмене, военкоре рядовом Снигуре.

- Мне было тогда восемнадцать лет, - вспоминает Михаил Дмитриевич. - Ничего не скрывая, рассказывал стажёрам о своих достижениях, службе, друзьях, увлечении военкоровской деятельностью. О том, что подписал себе своего рода приговор, узнал чуть позже. Начальник факультета журналистики Львовского ВВПУ, прочитав публикацию обо мне, произнёс: «А почему бы нам такого парня к себе не взять?»

Журналистом «такой парень» пока себя не чувствовал. Считал, что всё случившееся - обычное стечение обстоятельств. Но, поразмыслив над тем, что спорт при любых обстоятельствах будет рядом всегда, молодой человек подал рапорт по команде для поступления в ЛВВПУ.

Уже будучи курсантом, он привозил из войск свежие, крепкие, а главное - смелые публикации.

- Из вас, товарищ курсант, приличный журналист получится, - высказал однажды своё мнение начальник кафедры журналистики училища полковник Хамов, попав в точку. Понятие «приличие» станет основной чертой во всём творчестве Снигура. Оно в нём живёт и поныне, привычно тревожа душу.

Коллеги по перу уважали своего товарища за умение писать честно и бескомпромиссно. А подчинённые знали: вызовет, «небольно» отругает за «проколы» и ошибки, но «своих» никогда не сдаст, особенно если те пострадали за правду. Об этом чуть позже. Пока же, после окончания училища в 1974 году, он отправляется служить в Прибалтику, а через два года - в Германию. По тем временам о таком начале карьеры можно было только мечтать!

КОГДА УСТАЛОСТЬ В РАДОСТЬ

Порадовались жизни заграничной - и хватит. Именно так им заявляли в кадрах пять лет спустя, отправляя после службы в ГСВГ на Дальний Восток. Поясняли с усмешкой: ротация, стало быть, такая. Странное дело, молодой военный журналист, к тому времени обзаведшийся семьёй, принял перевод в Хабаровский край с живым интересом. Он даже смеялся - «ротация», «ротания», «чилимия» моя... Он узнал, что по названию мелких рыбёшек и моллюсков чилимами именовали приморчан, ротанами - амурчан... Он уехал на так называемый край света без промедления и ... остался здесь навсегда.

Это был 80-й год, когда «период застоя» в жизни нашей страны только начинался. Впрочем, из того времени Михаилу Дмитриевичу запомнились почему-то лишь светлые, заполненные каждодневной творческой работой эпизоды. Всё-таки это была молодость. Руководил тогда окружной газетой «Суворовский натиск» полковник Виктор Павлович Чехомов. Он принял нового корреспондента тепло и... сразу отправил в Уссурийск на командно-штабные учения. Капитан Снигур прибыл с задания через несколько дней, с облегчением сдал материалы, а па следующий день-новая командировка.

- Весь день гоняешь по полю под оглушительную канонаду, потом, как Ильич, присев где-нибудь на пеньке, срочно строчишь репортаж, В полусне идёшь на телеграф, сдаёшь репортаж в два часа ночи. К слову, кроме плановых публикаций мы тогда обязательно должны были привезти в редакцию насущный, проблемный, критический материал с места событий.

Запомнились Михаилу Дмитриевичу командно-штабные учения «Восток», которыми руководил генерал армии Иван Моисеевич Третьяк. С военными корреспондентами он был неизменно вежлив, давая возможность поработать журналистской бригаде на всех участках. Но в фаворе у него был только невозмутимый и молчаливый фотокор Геннадий Бичуров. Впрочем, он был незаменимым при всех командующих войсками округа, которых знал и фотографировал не только на учениях.

- Мороз тогда был под тридцать, - вспоминает бывший корреспондент отдела комсомольской жизни «СН» Михаил Снигур. - Мы находились в Занадворовке. Привезли нас ночью к речке. А на отмели - свежие тигриные следы. Старший группы, который нас вёл, особо не испугался, поскольку с автоматом был. А мы, журналисты, стоим и ждём, когда на нас эта большая кошка бросится, и все наши боевые репортажи на том и закончатся. Обошлось, но запомнилось.

Я, между прочим, страстный охотник и рыбак. Потом в этих краях неоднократно бывал, в тайге и на реке. Этот случай чуть позже описал в одной из зарисовок...

Мы всегда возвращались с заданий уставшие, но оживлённые, наполненные тем особым состоянием души, которое именуется чувством исполненного долга.

«Я НЕ ЛЮБЛЮ ОКОВЫ НА РУКАХ»

Став редактором, полковник Михаил Снигур ещё некоторое время писал по инерции, потом ограничился «Колонкой редактора». Текучка как в водоворот затянула: встречи, приёмы, читка полос, подпись поставил, газета вышла. Опять душа не на месте. Все публикации крепкие, объективные. А вдруг «сверху» снова разнос - не тот материал опубликовали, не того покритиковали. Тут уж несёшь персональную ответственность.

- Я не люблю, когда на руках оковы, - поясняет Михаил Дмитриевич и приводит пример. - Был у нас такой способный журналист, тогда ещё майор Валера Рокунец. Раскопал факты о том, что один из генералов незаконно держал за собой квартиру в Хабаровске, не желая её освобождать, а боевой раненый офицер, который должен был в неё вселиться, не мог её получить. Валера написал, генерал узнал и побежал к начальнику управления воспитательной работы округа. Нам было запрещено выпускать материал, но он вышел. Валеру за мужество и объективность похвалили, даже поощрили. А мне так «вставили» с объявлением взыскания, что до сих пор помню. Да и что мне от того взыскания? Оно растворилось в чувстве радости за боевого офицера. И за то, что нашу критику ещё не совсем уничтожили.

Не зря «Вызываю огонь на себя» - любимая фраза бескомпромиссного редактора. С людьми, далёкими от творчества, он особо не церемонился. Снигур не скрывает, что от исполнительных и трудолюбивых «львовских» журналистов проку больше. А вот избалованные «москвичи» уже и характер проявляли не по делу, и с заметной ленцой были. Запомнились двое из таких. То задание для них трудное, то жильё не подходит, то герой невыдающийся. Однако в скором времени «непризнанные таланты» себе по иномарке купили. Они и не скрывали, что попросили распределить их на Дальний Восток, чтобы купить по японской машине.

- Пишите рапорты, и чтобы я вас здесь больше не видел, - заявил редактор и добавил: - Катитесь, одним словом.

ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА - ГАЗЕТЕ

Михаил Снигур отдал редакторству семь лет. Он был по счёту пятнадцатым. Всего же в военной журналистике он 25 лет

Впрочем, навсегда с журналистикой полковник в отставке так и не расстался. В настоящий момент он помощник первого заместителя мэра города Хабаровска и отвечает за информационную политику.

- Мы с начальником общего отдела Михаилом Ивановичем Корнейчуком, бывшим начальником Дома офицеров ДВО, недавно с удовольствием читали последний номер «Суворовского натиска».

- Глянь, они не только выжили на двух страницах, ещё и пишут неплохо, - удивились оба. - Может, и до ста лет доживут, не только до семидесяти. Во всяком случае, мы вам этого очень желаем.

Михаил Дмитриевич, кроме прочего, член президиума Федерации бокса Хабаровского края. Занимается оргмероприятиями по развитию этого вида спорта в Хабаровске и организует освещение спортивных турниров в СМИ. И ещё участвует в спартакиадах на уровне администрации города, являясь на протяжении 12 лет чемпионом по стрельбе, в числе победителей в соревнованиях по лыжам и плаванию.

«ЗДРАВСТВУЙ, ДЕДУШКА МОРОЗ!»

Поздним вечером, ещё издалека завидев свет в родном окне, он не зайдёт в подъезд сразу, а ненадолго присядет на лавочку передохнуть. Скорее всего, и сегодня дома нескоро удастся опуститься в мягкое кресло с газетой в руках. Неожиданно подумал о том, что, несмотря на всю свою занятость, он всегда считался семейным человеком. Спешил на помощь Зое, которую считает замечательной супругой, по её первому же зову. Однажды она попросила его стать на утреннике... Дедом Морозом. Не могли никого найти. Уговорила. Заодно, говорит, и сыну приятно будет на папу в новогоднем костюме посмотреть.

- Я нарядился и глянул в зеркало - вот смехотища. Летучку бы так провести, - неоднократно рассказывал впоследствии он эту историю друзьям и знакомым. - Жена торопит и выталкивает в зал к нарядной ёлке. Дети радуются: «Здравствуй, Дедушка Мороз!» А я сына Руслана увидел и направляюсь к нему с палкой. Только хотел подарок вручить, а он как заорёт. Я ему шепчу: «Сынок, ты чего? Это я, твой папа». А он к матери - под юбку...

Сейчас сыну сорок лет, он благополучно определился в жизни. Счастлив в семье. У самого Михаила Дмитриевича два внука и две внучки. Старшей 19 лет... Вот они его сегодня и ждут. Отдых отложен на потом...

Ольга Гребенюк.

Фото из архива редакции.

«Суворовский натиск», №15, 18.05.13

---------

См. также: Владимир Пылаев: Какими я их помню («Суворовцы» - выпускники ЛВВПУ)