 |
| Иммунолог Лев Зильбер |
| |
Между тем на Дальнем Востоке развернулось бурное строительство: прокладывались дороги, рубилась тайга, строились города… В 1931 году сопредельную Маньчжурию оккупировала Япония, дело шло к большой войне. На восток друг за другом шли воинские эшелоны, укреплялась граница, восстанавливался Тихоокеанский флот; с учетом всех этих обстоятельств вопрос о новой болезни приобрел ни много ни мало стратегическое значение.
Местные врачи поначалу сочли напасть «токсическим гриппом», дающим осложнение на мозг, и без лишних изысков порекомендовали в профилактических целях полоскать горло марганцовкой. Однако люди продолжали заболевать и умирать. В 1935 году невропатолог Александр Панов, служивший во Владивостоке в военно-морском госпитале, установил: это никакой не грипп, а энцефалит (воспаление мозга) неясной природы.
В 1937 году нарком обороны Климент Ворошилов распорядился организовать специальную экспедицию для изучения болезни. Организатором выступил Наркомздрав РСФСР, руководителем - иммунолог Лев Зильбер, уже известный как ученый и укротитель эпидемий (он боролся с тифом, чумой, оспой в различных точках страны).
Зильбер родился в 1894 году под Новгородом, вырос в Пскове, учился в Петербургском и Московском университетах. Служил в Красной армии начальником санитарного управления 2-й Донской стрелковой дивизии, работал в Москве, в Институте микробиологии. В 1930 году возглавил в Баку институт и кафедру микробиологии. Гасил вспышку чумы в Нагорном Карабахе. По инициативе местных органов был арестован, несколько месяцев провел за решеткой. Вернувшись в Москву, был назначен заместителем директора Московского бактериологического института имени Мечникова. Добился создания Центральной вирусной лаборатории при Наркомздраве РСФСР и отдела вирусологии в Институте микробиологии АН СССР - первых вирусологических учреждений в стране. Этому человеку и предстояло одолевать загадочную дальневосточную угрозу.
Бой с клещом
Правительственное поручение было задачей с рядом неизвестных - от природы болезни до ее переносчиков. В свой отряд Зильбер пригласил вирусологов Левкович, Чумакова, Шубладзе и Шеболдаеву, патологоанатомов Кестнера и Рудакова, эпидемиологов Ольшевскую и Сафонову, энтомологов Гуцевича, Мончадского, Рыжова, Скрынник. Организовал для коллег семинары по изучению воспалений мозга. Составил план микробиологических, гистологических, эпидемиологических, энтомологических исследований и три альтернативных «сценария». Военврач Гражданской, он готовился к походу в тайгу, как генерал к решающему сражению.
Из Москвы отряд выехал в начале мая 1937 года. В багажном вагоне ехали 5000 мышей и лабораторное оборудование. В Японии по распоряжению Зильбера были закуплены для опытов 20 макак. В поезде врачи штудировали литературу, Зильбер рассказывал о своем опыте борьбы с эпидемиями. На Дальнем Востоке к отряду присоединились упомянутый Панов, военный врач Валентин Соловьев от санчасти ТОФ и доктор Шаповал от Особой Краснознамённой Дальневосточной армии. Базами экспедиции Зильбер определил Дальневосточный институт эпидемиологии и микробиологии в Хабаровске и госпиталь ТОФ во Владивостоке; подлежащими обследованию районами - Сучан (ныне Партизанск) и Манзовку (ныне Сибирцево) в теперешнем Приморье, Оборский и Хорский леспромхозы в сегодняшнем Хабаровском крае.
В Хабаровск и Владивосток экспедиция прибыла 16 и 17 мая. Северный отряд под руководством Елизаветы Левкович обосновался в поселке Обор под Хабаровском - в очаге заболевания. Как писал Зильбер, «благодаря нажиму на хозяйственные организации» здесь в течение пяти дней появились домики под инфекционный барак, вирусную, гисто-патологическую и энтомологическую лаборатории, виварий. К 26 мая все заработало. Сам Зильбер возглавил южный отряд - владивостокский.
Стационар развернули в городской больнице, лаборатории устроили на базе флотского госпиталя. Этот южный отряд начал работы еще раньше - 20 мая. Энтомолог Мончадский работал у Каменушки Уссурийского района, эпидемиолог Сафонова обследовала очаги заболевания в районе Манзовки, между Каменушкой и Артемом, а также на Сучане.
Это напоминало расследование преступления. Подобно Шерлоку Холмсу, Зильбер придавал значение самым незначительным деталям. Вскоре он установил, что заболевали те, кто работал в тайге: лесозаготовители, строители дорог, геологи… В городе энцефалита не было. Врачи и соседи больных не заражались, что исключало версию о контактной или капельной инфекции. Особенности болезни отличались от уже известного японского энцефалита, который переносят летом комары. Зильбер отметил: в мае комаров еще не было, а люди заболевали именно в мае и июне.
Ученый предположил, что имеет место родственное, но не тождественное американскому и японскому энцефалитам заболевание. Прочтя статью местного ветеринара об укусах коров клещами, Зильбер сравнил их кривую с кривой заболеваемости людей и увидел: графики точно совпадают, только с опозданием на 14-16 дней - инкубационный период. Главным подозреваемым стал иксодовый клещ, хотя поначалу никто, кроме самого Зильбера, в его виновность не верил.
Уже в конце мая Зильбер проинструктировал таежников об опасности, которую несут клещи. 10 июня собрал совещание органов здравоохранения, где предложил пересмотреть меры профилактики: не полоскать рот марганцовкой, а предотвращать присасывание клещей. Сделал доклад в штабе у маршала Блюхера - командующего Дальневосточной армией.
Вцеплявшийся в дело, как тот самый клещ, Зильбер в невероятно короткие сроки прошел путь от гипотезы до практических мер, которые уже в 1937 году резко уменьшили заболеваемость энцефалитом. Он открыл новый вирус, выявил его переносчика и предложил методы борьбы. Пришел, увидел, победил - но не случайно, а благодаря тщательнейшей предварительной подготовке.
«К 15августаработа экспедиции на месте была закончена. В течение трех месяцев нами было установлено существование новой, не известной ранее формы энцефалита, выделено 29 штаммов ее возбудителя, установлена эпидемиология заболевания и ее переносчик, в основном изучены клиника, патологическая анатомия и гистология заболевания», - писал Зильбер в отчете. «Эта работа… создала советскую медицинскую вирусологию… В ней сложилась советская вирусологическая школа. Ведущие вирусологи нашей страны - М. П. Чумаков, В. Д. Соловьев, А. К. Шубладзе, Е. Н. Левкович - ученики Л. А. Зильбера по Дальневосточной экспедиции», - писал биохимик академик Гарри Абелев.
В ходе исследований двое участников экспедиции - Чумаков и Соловьев - перенесли энцефалит, причем первый из названных едва выжил. Позже, когда в Москве новый вирус изучали уже без Зильбера, от лабораторного заражения энцефалитом скончаются вирусолог Надежда Каган (именно она вместе с Левкович и Смородинцевым создала вакцину от энцефалита) и лаборантка Наталья Уткина. В одной из следующих экспедиций погибнет энтомолог Борис Померанцев. Это был настоящий таежный медицинский фронт - с ранеными и погибшими.
15 сентября 1937 года «Правда» сообщила: «Наряду со всесторонним изучением природы энцефалита участники экспедиции начали разрабатывать новый метод лечения этого заболевания кислородом, давший полное выздоровление во всех двенадцати случаях его применения. Итоги работ экспедиции проф. Зильбера - крупный вклад в медицинскую науку». Также сообщалось: прививки сывороткой, сделанной из крови переболевших, делают подопытных животных невосприимчивыми к энцефалиту; в районах заболевания уже создается сеть специализированных медпунктов.
Профессор Зильбер назвал таежную болезнь «весенним энцефалитом». Позже она получила название «дальневосточный весенне-летний энцефалит». Следующие экспедиции провели в 1938 и 1939 гг. энтомолог Евгений Павловский, вирусолог Анатолий Смородинцев и эпидемиолог Исаак Рогозин. Они выяснили, что клещевой энцефалит не эндемичен для Дальнего Востока - он встречается и в Сибири, и в европейской части страны. В итоге утвердился термин «клещевой энцефалит». А в речи таежников появилось слово «энцефалитка» - так прозвали специальный защитный костюм с капюшоном.
На воле и за решеткой
Триумф - и тут же падение: в октябре того же 1937 года Льва Зильбера арестовали, следующие полтора года он провел за решеткой. Шла «ежовщина», всюду искали врагов и вредителей. В книге Льва Киселева (сын Зильбера, биохимик, академик РАН) и Елены Левиной «Лев Александрович Зильбер (1894-1966). Жизнь в науке» говорится о доносах и показаниях ранее арестованных людей, оговоривших Зильбера. Один навет состоял в том, что профессор будто бы привез с Дальнего Востока штаммы вируса не для их изучения, а для заражения москвичей. Другой - в том, что Зильбер обманул правительство: ничего он не открыл, на Дальнем Востоке свирепствует уже известный японский энцефалит, который завезли в СССР, естественно, коварные японцы, а профессор это скрыл, поскольку он сам - японский агент.
Не исключено, что именно от этих доносов и слухов родилась версия, согласно которой клещевой энцефалит - биологическое оружие милитаристской Японии. В научных публикациях об энцефалите она не рассматривается, но некоторые основания для ее возникновения есть. Так, известна деятельность в захваченной японцами Маньчжурии «фабрик смерти» - предприятий по производству биологического оружия, самое известное из которых - «отряд 731» доктора Сиро Исии (последний занимался под Харбином производством бацилл тифа, холеры, чумы, оспы в промышленных масштабах). Обращает на себя внимание и странное совпадение: о дальневосточном энцефалите стало известно с начала 1930-х, то есть сразу после оккупации Японией северо-востока Китая…
Впрочем, возможно, японцы ни при чем - просто в 1930-е годы на малочисленный до того Дальний Восток ехали сотни тысяч людей. А раньше заболевание не фиксировалось то ли потому, что аборигенное население было к нему невосприимчиво, то ли из-за отсутствия компетентных врачей (вспомним «токсический грипп»).
Ряд участников экспедиции Зильбера и следующих «энцефалитных» походов получили Сталинскую премию. Зильбера, угодившего за решетку, в списке награжденных не было. Его фамилию перестали упоминать в публикациях, а лавры открывателя клещевого энцефалита достались Павловскому.
Между тем для Зильбера все сложилось не так плохо, как могло бы. В июне 1939 года его освободили, он возглавил отдел вирусологии Центрального института эпидемиологии и микробиологии Наркомздрава СССР, опубликовал работу «Весенний (весенне-летний) эпидемический клещевой энцефалит».
Однако в сентябре 1940 года последовал новый арест: согласно доносу одного из коллег, Зильбер будто бы хотел устроить в Москве эпидемию оспы. В июле 1941 года не признавшего вины ученого приговорили к 10 годам.
Коми АССР, Печорлаг, общие работы; когда Зильбер успешно принял роды у жены начальника лагеря, его назначили начальником лазарета.
В лагере свирепствовала пеллагра (авитаминоз). Шла война, надеяться на доставку витаминов из центра не приходилось, и Зильбер наладил производство белкового препарата, используя в качестве среды для роста дрожжей ягель. Полученный препарат он добавлял в пищу, для инъекций создал «антипеллагрин». В апреле 1943 года идею Зильбера одобрил президиум Ученого медицинского совета Наркомздрава СССР.
Автор «Двух капитанов» писатель Вениамин Каверин, брат Зильбера, вспоминал: в письмах из лагеря тот «поэтически рисовал красоту северной природы», цитировал Фета. О характере профессора говорит и такой эпизод его воспоминаний: «Продержали две недели с уголовниками. Одного из них я избил за кражу у меня масла. После этого отношения с ними наладились».
Из Печорлага Зильбера перевели на «химическую шарашку», где он занялся изучением природы онкологических заболеваний. Именно там Зильбер начал разработку вирусогенетической теории рака, получившей впоследствии мировое признание. Ученый предположил, что злокачественные опухоли могут инициироваться вирусами, которые затем исчезают, а опухоль растет уже самостоятельно. Тогда это казалось научной ересью, но Зильбер обвинений в ереси не боялся. Ему нужны были подопытные животные - и зэки ловили для него мышей, получая в награду выдававшийся арестантам табак. Каверин: «Лев не пишет, как ему удалось организовать лабораторию по изучению рака… Он получил почти все оборудование из института, где работал раньше, и всю необходимую литературу, в том числе иностранную». Теория Зильбера, как пишет академик Абелев, оказалась исключительно плодотворной: «На ее основе были созданы новые направления, сделаны открытия принципиальной важности и получено множество новых фактов».
Обращает на себя внимание легкость, с которой Зильбер менял области научной работы, - и это в ХХ веке, когда узкая специализация давно стала правилом. Сделав имя в иммунологии, занялся вирусами; получив признание как вирусолог, заложил очередной вираж… Это был романтик от науки, которого влекли неизвестность, сопротивление материала. Девиз героя знаменитой каверинской книги - «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» - можно считать и кредо самого Зильбера.
На воле за него хлопотали брат и соратники, включая таких авторитетов, как главный хирург Красной армии академик Николай Бурденко. Писали Калинину, Берии, Меркулову, Сталину… В марте 1944 года Зильбера, отсидевшего три с половиной года, освободили. До сих пор остается загадкой, по чьему распоряжению он вышел на волю и на каком формальном основании. На своей московской квартире профессор был сильно удивлен, найдя наполовину выпитую им перед посадкой бутылку коньяка…
Вчерашнего зэка наградили значком «Отличник здравоохранения». В 1945 году Зильбер напечатал в «Известиях» статью «Проблема рака». Его избрали действительным членом Академии медицинских наук СССР, он стал научным руководителем Института вирусологии. В 1946 году в Медгизе вышла монография Зильбера «Вирусная теория происхождения злокачественных опухолей». В том же году увидела свет написанная шестью годами ранее работа «Эпидемические энцефалиты», которую удостоили Сталинской премии. Зильбера наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»… Все это говорит не только о признании его заслуг, но и о том, что, вероятно, все понимали надуманность выдвигавшихся против ученого обвинений. «Лев показал себя как личность цельная, сильная, устоявшая перед грозными испытаниями и доказавшая, что можно устоять, если прислушиваться к внутреннему голосу совести, всегда спасавшей русскую интеллигенцию на краю гибели и позора», - писал о старшем брате Вениамин Каверин.
В 1956 году Зильбер опубликовал «Учение о вирусах» - первый в стране учебник по вирусологии. В 1958-м - «Основы иммунологии». Ездил за рубеж, был избран членом Королевского медицинского общества и Нью-Йоркской академии наук. В 1961-м получил орден Ленина, в 1964-м - Трудового Красного Знамени. Последнюю работу - книгу «Вирусогенетическая теория возникновения опухолей» - закончил за день до смерти. 10 ноября 1966 года ученый скончался в своем рабочем кабинете, в НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи. Именно здесь продолжатели дела Льва Зильбера в 2020 году создадут вакцину от коронавируса «Спутник V».
Василий Авченко
«Новая газета во Владивостоке», №619, 25.11.21
