 |
| Израиль Ицкович Брехман |
| |
На суше и на море
…Школа. Ленинградская военно-морская медицинская академия. Война. Курсант Брехман - младший сержант, командир взвода - дежурит на вышках ПВО, тушит зажигательные бомбы, участвует в строительстве укреплений.
Эвакуация академии. Первый опыт практической фармакологии - участие под руководством профессора Николая Васильевича Лазарева в создании стимулятора «прозамин» (его в конце войны испытывали на экипаже крейсера Черноморского флота «Красный Крым»).
После академии, с 1946 года, - Тихоокеанский флот. Брехман занимается физиологией стресса, токсикологией, радиологией, продолжает испытывать прозамин в условиях подплава. В 1948 году защищает кандидатскую диссертацию - «Действие некоторых стимуляторов на человека и их практическое применение в ВМФ». Начинает изучать женьшень, пантокрин, лимонник. По совместительству работает в Дальневосточном филиале Академии наук. В 1956-м защищает докторскую - по фармакологии женьшеня.
1957 год, первое хрущёвское сокращение вооруженных сил. Молодой доктор наук, начальник лаборатории токсико-радиологической и санитарно-химической защиты ТОФ уходит в запас в звании подполковника медицинской службы и становится старшим научным сотрудником отдела физиологии и биохимии растений ДВФ АН СССР. Отныне жизнь Брехмана навсегда связана с академической наукой. Но и связей с флотским госпиталем он никогда не терял.
Наука на Дальнем Востоке в те годы только вставала на ноги. В 1957 году Дальневосточный филиал академии вошел в Сибирское отделение АН СССР, в 1970-м появился Дальневосточный научный центр. В 1987-м его преобразуют в Дальневосточное отделение, но тогда до этого было еще далеко.
Зародышами будущих институтов выступали отделы и лаборатории. «Почки» лопались одна за другой: в 1962 году появится Биолого-почвенный институт (ныне ФНЦ Биоразнообразия), в 1964-м - Институт биологически активных веществ (с 1972 года - Тихоокеанский институт биоорганической химии), в 1970-м - Институт биологии моря, 1973-м - Тихоокеанский океанологический институт…
С ними будут теснейшим образом связаны работы профессора Брехмана. Он напишет - один и в соавторстве - сотни статей и десятки монографий, получит ряд авторских свидетельств и патентов, включая международные.
Корни жизни
Во Владивостоке Брехман выполнял наказ своего учителя профессора Лазарева - «разобраться с женьшенем».
Это растение на Дальнем Востоке издавна окружал настоящий культ. Ещё Пржевальский, исследовавший Приморье в 1867–1869 гг., писал: «Китайская медицина приписывает корню женьшеня различные целебные свойства». Арсеньев, сравнивая легенды о женьшене с «жизненным эликсиром» алхимиков, говорил: «Европейцы… подвергают осмеянию чужую медицину только потому, что ничего в ней не понимают» (хотя сам считал женьшень в первую очередь экспортным ресурсом, который китайцы ценят «выше золота»). В 1933 году вышла повесть Пришвина «Женьшень» («Корень жизни»)…
Однако научное изучение корня только начиналось. В 1927 году в Уссурийском районе появились первые женьшеневые плантации, в 1949-м при Дальневосточном филиале АН СССР создали Женьшеневый комитет. В 1951–1952 гг. женьшенем интересовался Сталин.
Настоящий прорыв связан с работами Брехмана, при котором женьшень наконец официально «прописался» в советской медицине. В 1961 году процесс приобрел промышленные масштабы: в приморской Староварваровке постановлением Совета министров СССР был создан совхоз «Женьшень», действовавший до 2002-го. Препараты из продукции совхоза, изготовленные на Владивостокской фармацевтической фабрике, шли в госпиталь ТОФ, Хабаровск, Ленинград. Для обмена опытом приезжали специалисты со всего СССР и из-за границы.
Женьшень - растение редкое и капризное. Изучив семейство аралиевых, профессор Брехман установил: по стимулирующим, тонизирующим и адаптогенным свойствам женьшеню не уступает родной брат - элеутерококк колючий, распространённый куда шире. Вскоре препараты из элеутерококка стали использовать для адаптации космонавтов к орбите и послеполетной реабилитации, давать спортсменам, водолазам и альпинистам, применять в медицине, парфюмерии, косметологии, пищепроме.
Профессор Брехман строил мосты между восточной, «традиционной» медициной и современной наукой. Изучал свойства трепанга, мёда, моллюсков, пантов… Вводил в оборот не известные европейским врачам вещества и заново открывал известные - к примеру, неочищенный сахар.
Подполковник медслужбы, учёный Виталий Бердышев вспоминал: «Наблюдения, проведенные в длительном автономном походе, подтвердили положительные качества желтого сахара… Замена белого сахара на желтый способствует уменьшению дизадаптационных расстройств у моряков во время плавания, улучшает… показатели крови, способствует сохранению… умственной работоспособности, улучшает общее самочувствие, снижает заболеваемость».
Сахар - лишь один пример. В документальном фильме Веры Волянской «В поисках панацеи» (Свердловская студия кинохроники, 1975) Израиль Брехман говорит:
«Нужно очень бережно относиться к сохранению природных комплексов биологически активных веществ, не обеднять их, не разрушать. Это, возможно, самый верный путь к панацее - средству от всех болезней, самый верный путь к здоровью.
Много ли выиграли люди оттого, что научились выпекать безжизненный белый хлеб? А потеряли при этом много полезных веществ. Белый полированный рис, возможно, и вкуснее бурого, но бурый богаче витаминами и другими полезными веществами. Это хорошо известно, но очень велика сила привычки».
Главное, формулировал Брехман, - правильно задать вопрос природе, а она обязательно даст ответ. В поисках той самой панацеи он всматривался не только в уссурийскую тайгу, но и в глубины океана. Писал в 1986 году о трепанге: «Морские лекарства пока остаются «вещью в себе», а не для нас…»
В те годы ученые только начинали изучать целебные свойства моллюсков и иглокожих. Даже сегодня морские биологи говорят, что океан изучен меньше, чем космос. Но все-таки многое делается и уже сделано: в том же ТИБОХе изучают причины нестарения морских ежей, ищут средство от рака.
На основе «даров моря» создан ряд лекарств и пищевых добавок: «Гистохром», «Максар», «Фуколам» и т. д. Кандидат биологических наук (ТОИ ДВО РАН) Юрий Добряков писал об Израиле Брехмане: «Он положил начало фармакологическим исследованиям в Приморье. Создал научную школу, которая разработала и внедрила в медицинскую практику целую серию таких известных теперь природных средств растительного и животного происхождения… как женьшень, элеутерококк, каприм, рантарин, сайтарин, хаурантин».
Золотое руно: от Кавказа до Колымы
С именем Брехмана связано появление ряда крепких напитков. Знаменитый «Уссурийский бальзам», давший имя приморскому ликеро-водочному заводу, родился, можно сказать, по госзаказу: первый секретарь Приморского крайкома КПСС Виктор Ломакин поставил задачу создать напиток не хуже рижского бальзама. Пользовалась успехом и горькая настойка «Золотой Рог», включавшая экстракты элеутерококка и других приморских дикоросов. Они ощутимо снижали негативное действие алкоголя, но это было еще полдела. Настоящим прорывом должно было стать создание так называемой беспохмельной водки, которая не вызывала бы похмелья и не приводила к запоям.
Ее разработка велась поистине со всесоюзным размахом: во Владивостоке - профессор Брехман и его ученик Александр Буланов, в Тбилиси - сотрудники НИИ виноградарства, садоводства и виноделия во главе с профессором Леваном Муджири. Ноу-хау было основано на свойствах вещества «каприм» («Кахетия + Приморье»), выделенного из так называемых гребней - отходов виноделия, виноградных кистей без ягод.
Они, как выяснилось, содержат адаптогенные вещества, которые препятствуют привыканию к спиртному. В Грузии на Хресильском винном заводе изготовили партию 40-градусной грушевой водки «Золотое руно» (на этикетке значилось: «крепкий напиток», цена - 5 руб. 20 коп. за 0,5 литра). Говорят, «добро» на испытания дали после того, как напиток попробовали секретарь ЦК КПСС Рыжков и глава Госплана Байбаков.
В адрес первого секретаря Магаданского обкома Малькова ушло письмо, в котором говорилось: министр здравоохранения СССР Буренков одобрил полевые испытания нового напитка.
Их решили провести в Северо-Эвенском районе Магаданской области, где было проще соблюсти чистоту эксперимента: население - компактное (включая коренных северян, наиболее подверженных алкоголизму), в продаже - только то, что завезут с «большой земли».
Эксперимент начался в 1984 году, когда в магазинах весь алкоголь заменили «Золотым руном». Мирон Этлис - магаданский психиатр, диссидент, принимавший участие в наблюдениях, - говорил: результаты превзошли все ожидания, но потом «попала вожжа под хвост Лигачёву» (в мае 1985 года в СССР началась горбачёвская антиалкогольная кампания, связываемая в том числе с именем члена Политбюро ЦК Лигачёва). На проекте «Золотое руно» поставили крест…
* * *
В 1980-х Израиль Брехман сформулировал положения нового направления медицинской науки, которое он назвал «валеологией» - от латинского valeo, что значит «быть здоровым». В издательстве «Физкультура и спорт» вышла его книга «Валеология - наука о здоровье». Академик Влаиль Казначеев назвал эти изыскания «прорывом российского интеллекта в науках о человеке». Сам Брехман писал: «Разработка тактики и стратегии обеспечения здоровья всего народа - дело очень большое, трудное и ответственное»…
Ученый, удостоенный военных и мирных наград (включая орден Ленина), ушел из жизни в июле 1994 года.
В одном из последних интервью он сказал, что слова «карьера» не признает, и процитировал Евтушенко:
Я делаю себе карьеру
Тем, что не делаю ее.
Важнее должностей и регалий для него были результаты - научные и практические. Едва ли кто-то не согласится с его словами: «Даже если бы я сделал втрое меньше - этого бы хватило, чтобы оправдать свою жизнь».
К 100-летию со дня рождения Израиля Ицковича в Доме ученых ДВО РАН пройдёт вечер его памяти, в ФНЦ Биоразнообразия откроется выставка… Однако важность работ профессора Брехмана очевидна не только для коллег-ученых, но и для самых широких кругов. Наверное, это несправедливо, что на доме по улице Адмирала Фокина, где он жил, до сих пор нет мемориальной доски.
Василий Авченко
«Новая газета во Владивостоке», №618
