 |
| Петр Воронин |
| |
Петр Воронин родился в селе Чернитово Алгасовского района Тамбовской области. Участвовал в Великой Отечественной войне, был дважды ранен. После второго ранения - демобилизован.
С 1944 года жил в Комсомольске-на-Амуре и Хабаровске. Учился в Хабаровском педагогическом институте, работал в газетах «Сталинский Комсомольск» (ныне «Дальневосточный Комсомольск»), «Тихоокеанская звезда», «Молодой дальневосточник».
Единственное произведение Петра Воронина в жанре научной фантастики - повесть «Прыжок в послезавтра» (1970) - несёт в себе следы биографии автора.
Петр Иванович многие годы жил с опухолью мозга (последствие контузии), перенёс две тяжелые операции. Опыт преодоления недугов; воспитание характера, помогающее жить наперекор всему - составляет мотив этой повести.
Сегодня познакомлю Вас с ранним поэтическим творчеством Петра Воронина. Стихотворения впервые (и единственный раз) опубликованы 8 июля 1945 года в хабаровской газете «Тихоокеанская звезда». Автору исполнился 21 год.
* * *
Фронтовые стихи
Молодой поэт Пётр Воронин - участник Великой Отечественной войны. После ранения он вернулся с фронта и сейчас работает в Комсомольске.
Учась, овладевая литературным мастерством, поэт-фронтовик уже теперь с большой силой проникновения передаёт свои мысли и чувства в стихах. Три его стихотворения печатаются сегодня.
Последний пакет
Был горек дым пылающих сёл,
Над полем рвался снаряд.
Солдат, изнемогавший, израненный, вёл
Свою санитарку в санбат.
- Платок окровавленный ты не тревожь,
Покрепче держись за плечо.
Крепись, вот скоро пройдём через рожь, -
Он ей говорит горячо.
- Давай-ка присядем на пару минут,
Я силу, как ты потерял.
Смотри, плащ-палатку набросил я тут...
Ну вот, и устроен привал.
Ты плачешь? Не надо. Что толку в слезах?
Лицо? Не в лице красота.
Пусть будет оно в безобразных рубцах,
Но сердцем, душой ты чиста!..
Ну вот, заметалась, что удержу нет;
И кровь сквозь платок протекла.
А в сумке твоей не найти нам пакет -
Последний ты мне отдала.
Ну что ты печалишься, в двадцать то лет?
И счастье, и юность с тобой.
Да только за этот последний пакет
Любви ты достойна большой!
Пора нам... Вставай, дорогая, пора.
Смотри - за лесочком санбат...
Слабея от боли и собственных ран,
Вёл девушку полем солдат.
Портрет
Случилось так - в одном бою
Товарищ мой упал.
Он руку бледную свою
К груди тогда прижал.
А на лице его бродил
Предсмертный робкий свет.
Мой друг, собрав остатки сил,
Мне дал жены портрет.
И прошептал: - «Ты ей отдай.
Я не дождался встреч.
Скажи последнее «прощай»,
Не жди...» И смолкла речь.
Снарядом сорванный листок
На лоб его упал.
Мой друг стряхнуть его не мог.
Он больше не дышал.
Со взводом я ушёл вперёд.
Всё дальше, дальше путь!
И в дни последние невзгод
Портрет стучал мне в грудь.
И если было тяжело,
Морозным был рассвет,
Мне необычное тепло
Дарил чужой портрет
В часы затиший фронтовых
Я часто представлял,
Как в горе стал и нем и тих
Живой оригинал.
И мне казалось, что втройне
В руках собралось сил,
За друга мстил я на войне,
И за неё я мстил.
...Вчера портрет я передал,
Который нёс в огне.
И был живой оригинал
Прекраснее вдвойне.
Художник выразить не смог,
Как хороша она.
Но понял я: с больших дорог
Сошла моя весна.
Она промолвила с трудом:
- «Я знаю всё давно,
Вы расскажите мне о нём,
Как будто о живом».
И я поведал ей тогда,
Как мы на запад шли,
Как брали с боем города
Уже чужой земли.
Я сердце ей тогда открыл,
Солдатское своё.
И лишь одно я утаил,
Что я люблю её.
Возвращение
Ты, я знаю, не верила в гибель мою,
И ждала - я взойду на порог.
Всю тоску, всю немую тревогу твою
Я один разгадать только мог.
Ты костюм мой, как счастье своё берегла, -
Сын приедет и сменит наряд.
И, я знаю, горячая слёзная мгла
Застилала твой ласковый взгляд.
Погляди, я сменил свой мундир боевой
На шинель, что ты так берегла,
Я всё тот же - застенчивый и молодой,
Тот, которого ты и ждала.
Ничего, что мой взгляд непривычно суров,
Что блестит в волосах седина...
И тебе ведь морщинки тяжёлых трудов
На лицо наложила война.
И не надо, родная, тужить о былом,
Пусть суровей мы стали с тобой,
Но зато мы в сраженьях, в огне боевом
Закалились, окрепли душой.
***
Был горек дым пылающих сёл,
Над полем рвался снаряд.
Солдат, изнемогавший, израненный, вёл
Свою санитарку в санбат.
- Платок окровавленный ты не тревожь,
Покрепче держись за плечо.
Крепись, вот скоро пройдём через рожь, -
Он ей говорит горячо.
- Давай-ка присядем на пару минут,
Я силу, как ты потерял.
Смотри, плащ-палатку набросил я тут...
Ну вот, и устроен привал.
Ты плачешь? Не надо. Что толку в слезах?
Лицо? Не в лице красота.
Пусть будет оно в безобразных рубцах,
Но сердцем, душой ты чиста!..
Ну вот, заметалась, что удержу нет;
И кровь сквозь платок протекла.
А в сумке твоей не найти нам пакет -
Последний ты мне отдала.
Ну что ты печалишься, в двадцать то лет?
И счастье, и юность с тобой.
Да только за этот последний пакет
Любви ты достойна большой!
Пора нам... Вставай, дорогая, пора.
Смотри - за лесочком санбат...
Слабея от боли и собственных ран,
Вёл девушку полем солдат.
Портрет
Случилось так - в одном бою
Товарищ мой упал.
Он руку бледную свою
К груди тогда прижал.
А на лице его бродил
Предсмертный робкий свет.
Мой друг, собрав остатки сил,
Мне дал жены портрет.
И прошептал: - «Ты ей отдай.
Я не дождался встреч.
Скажи последнее «прощай»,
Не жди...» И смолкла речь.
Снарядом сорванный листок
На лоб его упал.
Мой друг стряхнуть его не мог.
Он больше не дышал.
Со взводом я ушёл вперёд.
Всё дальше, дальше путь!
И в дни последние невзгод
Портрет стучал мне в грудь.
И если было тяжело,
Морозным был рассвет,
Мне необычное тепло
Дарил чужой портрет
В часы затиший фронтовых
Я часто представлял,
Как в горе стал и нем и тих
Живой оригинал.
И мне казалось, что втройне
В руках собралось сил,
За друга мстил я на войне,
И за неё я мстил.
...Вчера портрет я передал,
Который нёс в огне.
И был живой оригинал
Прекраснее вдвойне.
Художник выразить не смог,
Как хороша она.
Но понял я: с больших дорог
Сошла моя весна.
Она промолвила с трудом:
- «Я знаю всё давно,
Вы расскажите мне о нём,
Как будто о живом».
И я поведал ей тогда,
Как мы на запад шли,
Как брали с боем города
Уже чужой земли.
Я сердце ей тогда открыл,
Солдатское своё.
И лишь одно я утаил,
Что я люблю её.
Возвращение
Ты, я знаю, не верила в гибель мою,
И ждала - я взойду на порог.
Всю тоску, всю немую тревогу твою
Я один разгадать только мог.
Ты костюм мой, как счастье своё берегла, -
Сын приедет и сменит наряд.
И, я знаю, горячая слёзная мгла
Застилала твой ласковый взгляд.
Погляди, я сменил свой мундир боевой
На шинель, что ты так берегла,
Я всё тот же - застенчивый и молодой,
Тот, которого ты и ждала.
Ничего, что мой взгляд непривычно суров,
Что блестит в волосах седина...
И тебе ведь морщинки тяжёлых трудов
На лицо наложила война.
И не надо, родная, тужить о былом,
Пусть суровей мы стали с тобой,
Но зато мы в сраженьях, в огне боевом
Закалились, окрепли душой.
***
Спустя месяц после публикации этих стихотворений, началась война с Японией, ставшая завершающим этапом Второй мировой войны. Акт о капитуляции Японии подписан, повторимся, 2 сентября 1945 года в 9.02 по токийскому времени на борту американского линкора «Миссури» в Токийском заливе. Ну а праздник оставили на завтра - 3 сентября.
 |
| Праздничная открытка - 3 сентября - день Победы над Японией |
| |
 |
| Медаль «За победу над Японией» учреждена Указом Президиума ВС СССР от 30 сентября 1945 года. Автор проекта медали - художник М.Л. Лукина |
| |
Объясняя несоответствие рисунка медали реальному ее воплощению, продвинутые фалеристы настаивают на такой версии: художник рисовал открытку до начала чеканки медали, возможно, по неутверждённому еще эскизу... А как любители фантастики называют изображение того, чего ещё пока не существует? То-то же...
Я бы, кстати, такой «нереальной» медалью наградил фантастического героя Стругацких - Никиту Воронцова (прожил много жизней одного и того же человека, не в силах ничего изменить к лучшему). Впрочем, судя по сюжету рассказа С. Ярославцева (псевдоним Аркадия Стругацкого) «Подробности жизни Никиты Воронцова» (1984), он должен был бы иметь, как «многократный участник молниеносной войны», все разновидности медали «За победу над Японией».
Праздник «3 сентября», которому была посвящена открытка, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР, был нерабочим днем. Но просуществовал он всего два года - отмечался лишь в 1945-м, 1946-м. В новой России его перенесли на 2 сентября. Это стал обычный рабочий день, но Победа - сегодняшняя.
Виктор Буря
