 |
| Владивосток. |
| |
В Приамурском военном округе многие военные считали, что при благоприятном для Японии стечении внешнеполитических обстоятельств продолжение войны с Россией явится для нее лишь вопросом времени.
Среди них был и командующий войсками округа Павел Федорович Унтербергер, буквально заваливавший в прямом смысле слова различные петербургские канцелярии многочисленными телеграммами и записками на тему усиления обороноспособности российского Дальнего Востока и Владивостокской крепости.
Военный министр Владимир Александрович Сухомлинов докладывал Николаю II, что он разделяет высказываемые опасения, что работы по указанным направлениям ведутся, а причина низких темпов строительства состоит в том, что он не может добиться от министра финансов Владимира Николаевича Коковцова отпуска средств даже на самые срочные работы по улучшению оборонительных сооружений Владивостокской крепости.
Министр финансов, в свою очередь, докладывал государю, «что все три года после заключения мира с Японией Министерство финансов не предложило ни одного сокращения в кредитах на Владивосток» (умалчивая, правда, что самих этих кредитов просто не было) и все требования прошли по сметам так, как они были заявлены военным ведомством. В то же время, по данным государственного контролера, часть средств остается неизрасходованной, а во Владивостоке до сих пор идут споры по поводу выбора мест под строительство оборонительных сооружений.
Министерские препирательства кончились откровенным фарсом - о неутешительном состоянии оборонительного строительства во Владивостоке императору сообщил японский посол, добавив, что они прекрасно осведомлены о том, что «крепость Владивосток совершенно беззащитна» и «не начали еще самых основных работ <…> а техники продолжают спорить между собою, где именно нужно ставить оборонительные сооружения».
Далее он принялся убеждать Николая II, что «государь имеет полную возможность вовсе не строить укреплений, поскольку Япония и не помышляет о каких бы то ни было агрессивных действиях»! Это стало последней каплей. Царь принял решение отправить на Дальний Восток самого министра финансов, который и выехал поездом из Москвы в самом начале октября 1909 года. Ему была поставлена задача ознакомиться на месте с положением дел, выяснить источники информации Унтербергера и разобраться, почему работы по крепостному строительству не двигаются, притом что деньги на них ассигнованы.
«Тихие силы» вместо флота
По прибытии министра финансов ждала обширная программа, ибо встретивший его П. Ф. Унтербергер был категорически намерен показать главному финансисту все имевшиеся в обороне региона прорехи. В результате В. Н. Коковцову довелось осмотреть Амурскую речную флотилию, побывать в урочище Новокиевское (современный пос. Краскино), причем туда ему пришлось добираться вместе с командующим войсками Приамурского военного округа на крейсере «Аскольд».
«Пользы от этих экскурсий я никакой не извлек, только сократил время своего пребывания в Харбине, заставляя потом и себя, и других работать по ночам», - раздраженно писал министр финансов впоследствии в своих воспоминаниях.
Впрочем, подобное отношение к организованной для него «культурной программе» вовсе не помешало министру потом докладывать царю обо всем увиденном, причем, как водится, в выгодном для себя свете.
Однако ключевым пунктом была именно Владивостокская крепость, где министру пришлось лично убедиться в серьезности положения и нераспорядительности инженерного ведомства. Последнее иногда приводило к казусам, ибо Петербург интересовался степенью готовности фортификационных сооружений, строительство которых из-за проволочек даже не было начато. Коковцов настаивал: все необходимые кредиты ассигнуются в полном объеме, а проволочки связаны исключительно с деятельностью Военного министерства.
Впрочем, говорить правду в глаза министру владивостокским военным это не помешало. «В присутствии коменданта крепости и генерал-губернатора, - вспоминал министр финансов, - Жигалковский совершенно открыто заявил мне, что ни он и никто из его сотрудников не верит тому, что когда-либо начнутся настоящие работы, что прав был в сущности генерал Редигер, предлагавший еще в 1905 или 1906 году просто упразднить Владивостокскую крепость, потому что и он сам, и все местное управление инженерной частью крепости только даром получают жалованье и занимаются надоевшей всем бесплодной перепиской».
Начальник инженеров крепости генерал-майор Вацлав Игнатьевич Жигалковский сильно задел этим самолюбие министра финансов, ведь тогда, совсем недавно, в 1907 году Коковцов был в числе тех, кто выступил категорически против идеи тогдашнего военного министра А. Ф. Редигера.
В своем докладе императору о визите на Дальний Восток В. Н. Коковцов постоянно и в разных вариациях использовал речевой оборот «не присваивая себе ни малейшего права суждения о предметах специальных, я не могу, однако, умолчать перед Вашим Императорским Величеством…» и далее принимался излагать императору свою собственную точку зрения по каждому вопросу, в том числе и сугубо военному или военно-морскому.
Он докладывал, что задача организации обороны Владивостока с моря обусловливается необходимостью воспрепятствовать противнику произвести высадку десанта в пределах залива Петра Великого между заливом Посьета и бухтой Америка, что совершенно непосильно имевшемуся тогда во Владивостоке «ничтожному флоту».
Министр финансов провел анализ его боевой силы, констатировав ее совершенную недостаточность. Такое положение дел привело к тому, что в народе «Морские силы в Тихом океане» именовали просто «тихими силами», - резюмировал Коковцов.
Эта горькая ирония была вставлена министром финансов в доклад с уточнением, что «такое безотрадное положение не будет устранено до тех пор, пока Морское министерство не выведет вопроса об обороне Владивостока из общей программы судостроения». Вопрос был принципиальный, поскольку на реализацию колоссальной по масштабу морской программы, предусматривавшей изначально строительство для Тихого океана даже линейного флота, денег в бюджете действительно не было, а вот на строительство небольших кораблей для системы обороны Владивостока с моря - были.
Правда и тут, по его мнению, требовалось «ограничиться лишь строго необходимым, памятуя, что лучшее всегда враг хорошего». В качестве примера он указывал, что к указанию на необходимость надлежащей организации неподвижной и подвижной минной обороны моряками присоединялось требование о снабжении порта четырьмя броненосными крейсерами типа «Адмирал Макаров» для противодействия вылавливанию минных заграждений и поддержки миноносцев «в известном расстоянии от порта» в открытом море.
«Нельзя, конечно, возражать против необходимости обеспечить оборону минными заграждениями, - авторитетно докладывал государю министр финансов, - а следовательно, и против необходимости располагать минными заградителями должной скорости хода. Бесспорно также, что задача отражения нападающего флота в такой местности, которая имеет ограниченное протяжение - 275 верст - и где в главном узле должны быть сильные береговые укрепления, всего ближе доступна лодкам подводного плавания и миноносцам, при условии, конечно, если эти суда отвечают всем современным требованиям, чего нельзя сказать о владивостокских лодках и миноносцах. Но трудно понять, на чем может быть основана необходимость располагать для целей обороны быстроходными крейсерами типа «Адмирал Макаров». Самая мотивировка этого требования, указывающая на то, что задачею этих крейсеров будет противодействие вылавливанию мин заграждения и поддержка миноносцев в открытом море, совершенно неясна, так как, не подлежит сомнению, нападающий флот будет располагать судами лучшего хода и с более сильной артиллерией».
«Все знают, что нужно, но не приступают к работе…»
Министр финансов, периодически мнящий себя экспертом в вопросах армии и флота, так и не понял простой истины, что минные заграждения без наблюдения за ними и воспрепятствования работе неприятельских тральщиков бесполезны.
Противник просто произведет их траление, расчистив себе фарватер, причем сам процесс будет производиться тральщиками, а не тяжелыми крейсерами или эскадренными броненосцами.
Правота же его слов заключалась в том, чего он как раз не знал - строительство морально устаревших броненосных крейсеров с паровыми машинами тройного расширения, когда шел повсеместный переход на паровые турбины, действительно было не самой лучшей идеей.
Значительно меньше внимания министр финансов уделил анализу сухопутной обороны крепости, оставившей у него впечатление «почти столь же безотрадное», как и по части морской обороны.
Мысли Коковцова по этому вопросу представляли собой достаточно причудливую смесь услышанного от военных инженеров с его собственными наблюдениями и выводами, опять-таки сводившимися к вопросам бюджетной экономии. Строились новые казармы, вместительные склады, однако в фортификационном плане в крепости мало что менялось.
Докладывая об этом Николаю II, министр Коковцов пустился в откровенный пересказ выводов генерал-майора В. И. Жигалковского и начальника штаба Владивостокской крепости полковника (с 6 декабря1 1910 года - генерал-майора) Алексея Павловича Будберга, что выглядело для главы Министерства финансов уже совсем странно: «Во многих частях к выполнению наиболее неотложных сооружений и вовсе не приступлено. Северная оборонительная линия совершенно не начата постройкою. Некоторые батареи хотя и снабжены присланными с западной границы 10-дм пушками, но орудия эти не новейшей конструкции. Имеющиеся на нескольких батареях снарядные погреба не рассчитаны, однако, на способность сопротивления современным 11-дм орудиям. Сообщение между фортами, протяженностью до 350 верст, неудовлетворительно. Сеть крепостных дорог недостаточно развита, и на многих дорогах имеются лишь деревянные мосты, не выдерживающие при пересеченной местности крепостного района сколько-нибудь сильного дождя. Обмен сношениями между фортами и укреплениями не обеспечен надежно устроенною телеграфною сетью».
Те же люди пытались объяснить ему, что наибольшую опасность для крепости представляют малочисленность ее гарнизона по сравнению с размерами линии сухопутной обороны (перед Русско-японской войной гарнизоны рассчитывали по сильно устаревшим нормативам, что сыграло роковую роль, в том числе и в Порт-Артуре) и несоответствие артиллерии условиям современной войны.
Последнее было вызвано не только моральной устарелостью некоторых артиллерийских систем, установленных на береговом фронте крепости, но и тем, что вернувшиеся вместе с воевавшими войсковыми частями полевые орудия хотя и имелись в достаточном количестве, но были очень сильно изношенны и нуждались в срочной замене.
Более того, в силу особенностей рельефа заменять их нужно было на гаубицы, которых в крепости в то время вообще не было. Необходимость в них была очевидна, поскольку другие типы орудий с их настильной траекторией стрельбы во многих секторах сухопутного фронта крепости просто невозможно было использовать. Эти мысли во время заседаний во Владивостоке тоже попытались донести до В. Н. Коковцова, а через него и до императора.
«Вообще крепость Владивосток производит впечатление такого центра, в котором все знают, что нужно делать, но не приступают к работе по неимению соответствующих кредитов», - заключил министр финансов, в очередной раз не согласившись с последним пунктом.
Военный министр едет на Восток
Последствия путешествия Коковцова оказались намного значительнее, чем предполагал сам министр финансов - по тому же маршруту весной 1910 года отправился министр военный. Причем в известность об этом не был поставлен даже Совет министров. Сухомлинову пришлось решать на месте множество вопросов от казарменного строительства до фортификационного, ведь после резкого увеличения численности гарнизона Владивостокской крепости после Русско-японской войны 1904-1905 годов войска квартировали даже в землянках!
«Мое первое посещение Владивостока, - вспоминал впоследствии В. А. Сухомлинов, - было связано с судьбой еще недостроенной крепости.
Когда же после первой поездки я доложил государю все мною виденное и точку зрения о необходимости доведения Владивостока до мощной первоклассной крепости, его величество с большим вниманием вникал во все подробности моих соображений и выводов. «Инстинктивно я всегда это чувствовал, - сказал он, - но ясно и определенно у меня это не укладывалось. Теперь у меня уже нет ни малейшего сомнения, что вы правы, и надо приняться за это дело решительно - потерянно немало времени».
В первой же поездке я убедился, что казарменный вопрос в Приамурском округе обретается не в авантаже, как говорили в доброе старое время. Были еще части войск, помещавшиеся в землянках. Государь возмутился, когда узнал об этом от меня, и, по-видимому, министру финансов не удалось отвертеться на этот раз, так как его величество мне твердо и уверенно объявило, что деньги на казармы Приамурского округа будут ассигнованы».
По примеру министра финансов он так же подготовил кроме отчета еще и «особый письменный доклад» о состоянии Владивостока. В. Н. Коковцов был, несомненно, уязвлен этим: «Весь отчет представлял собой сплошную критику моих выводов и представленных мною 6 месяцев назад данных. Все, что я находил хорошим, было осмеяно, составляло предмет глумления».
Однако вопреки мнению министра финансов эта поездка имела весьма серьезные последствия для строительства укреплений Владивостокской крепости.
Именно при докладе императору В. А. Сухомлинов попросил командировать во Владивосток инженер-генерала Александра Петровича Вернандера для наблюдения и руководства за производством крепостных работ, так как «обширный крепостной район и сложность работ требовали большой энергии, технических знаний, опытности и зоркого глаза».
Разрешение было получено, и А. П. Вернандер был назначен «Особо уполномоченным лицом по усилению Владивостокской крепости», получив широчайшие полномочия.
В частности, он имел право утверждать проекты строительных работ на месте, без их предварительного предоставления в Петербург, т. е. просто игнорировать всю неповоротливую военно-бюрократическую систему империи, чем и воспользовался.
Прибыв во Владивосток летом 1910 года и находясь там до 1911 года, когда начальником инженеров крепости и Строителем Владивостокских укреплений был назначен генерал-майор Алексей Петрович Шошин, он успел утвердить проекты большинства важнейших фортификационных сооружений и фактически сдвинуть дело строительства крепости с мертвой точки.
Крейсера… для Германии
В истории визитов В. Н. Коковцова и В. А. Сухомлинова на Дальний Восток, как в зеркале, отразилось большинство управленческих проблем России. Главное - неумение или нежелание многих министров, и прежде всего именно министра финансов Коковцова, ставить государственные интересы выше ведомственных.
В то время как военные пытались объяснить, что без серьезных военных реформ империя может просто не выжить, министр финансов интересовался лишь «сведением баланса», смотря на все практически и исключительно сквозь призму насущной необходимости «всемерного сокращения расходов Государственного Казначейства».
История с дискуссией финансового и морского ведомств по вопросу о строительстве кораблей для подвижной обороны Владивостока с моря закончилась к 1912 году, когда морское ведомство приняло решение построить для Владивостока два быстроходных турбинных легких бронепалубных крейсера типа «Адмирал Невельской» («Адмирал Невельской» и «Муравьев-Амурский»).
Эти корабли были включены в Большую судостроительную программу 1912-1916 годов.
Однако, исходя из узкофинансового подхода, насаждаемого все тем же Коковцовым, проектирование, а затем и строительство крейсеров было заказано в 1912 году… в Германии! И это притом, что именно отечественный проект Невского судостроительного завода наиболее полно отвечал требованиям технических условий конкурса. Фирма «Ф. Шихау» (F. Schichau), имевшая заводы в Данциге и Эльбинге, обязалась подготовить первый крейсер к 15 июля 1914 года, а второй - на четыре месяца позже. Результат оказался вполне прогнозируемым.
Когда летом 1913 года морской министр адмирал Иван Константинович Григорович, решив лично ознакомиться с ходом работ по строительству этих крейсеров, отправился в Данциг, он с удивлением обнаружил, что «отцы города» и главные руководители фирмы «Ф. Шихау» в срочном порядке куда-то уехали по «неотложным делам». Уехали, несмотря на то, что о визите русского министра в Данциг и германские власти, и руководство фирмы были предупреждены за несколько дней.
Осмотр мастерских и стапелей, где должны были строиться крейсера, убедил И. К. Григоровича, что сроки контракта фирма не выполнит. Инженеры завода и кораблестроители доказывали, что задержка вызвана строгостью наблюдения и частыми забастовками, однако русский «наблюдавший» за постройкой кораблей придерживался другого мнения.
Он доложил министру, что в настоящее время все силы брошены на срочную постройку немецких судов, а на стапелях, отведенных для русских кораблей, никто не работает. Министр ошибся - оба крейсера были построены почти вовремя, хотя во Владивосток так и не попали.
Спущенные на воду в 1914 году, они были реквизированы германским правительством в связи с началом Первой мировой войны и достроены уже для немецкого флота открытого моря под названиями «Эльбинг» (Elbing) и «Пиллау» (Pillau), вступив в строй соответственно в сентябре и декабре 1914 года.
* Все даты в статье приведены по старому стилю.
Роман Авилов,
«Новая газета во Владивостоке», №346, 07.07.16
