 |
| Художник Николай Долбилкин |
| |
Вдова художника - искусствовед Людмила Петровна Тарвид в ближайшее время планирует издать его дневники-воспоминания о дальневосточной жизни. Николай Долбилкин оказывается не только творил в краске и граните (его уникальные и огромные мозаичные полотна до сих пор украшают здания города Юности), а еще вел летопись комсомольских, а затем и хабаровских событий с 1955 года. Самые яркие моменты из дневников художника Людмила Тарвид нам зачитала прямо с рукописных листов.
Комсомольские страницы
- У Николая Павловича был дар не только художника, но и литератора. Он не просто проживал жизнь, он сопереживал, пропускал ее через себя, - говорит Людмила Тарвид. - В буквах застыла целая эпоха. Вот его комсомольские дневники. Я записывала в 90-х годах (1993-м) и с его слов.
«Приехал я рано утром в Комсомольск, в легком пальто, даже шапки не было (читает дневник Л.Т. - Авт.). В руках - легкий саквояж. Других вещей у меня не было. Я пошел пешком от вокзала. Иду, города нет. Пришел в центр, увидел клуб, который я должен был расписывать. Этот клуб был похож на элеватор. Нашел гостиницу «Амур». Трамваев не было. Центральная улица называлась Сталина. Эту улицу строили зэки. Застройка была пятнами. Три завода, вокруг них жилье. Кругом пустота, унылость, заброшенность. Амур - плоский какой-то. Неуютное место. Было чувство фатальности. Я пережил его еще до защиты диплома. Положение, как сейчас, тупиковое. Внутренние слезы были выплаканы еще в Ленинграде. Меня встретила полная неустроенность, ощущение ненужности...» Это еще 1955-й год.
 |
| Рассказывает вдова художника Людмила Тарвид. На стене - ее портрет кисти Николая Долбилкина./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
Вот еще зарисовка из жизни: «...Однажды в гостинице я ужинал, подсел полковник, сказал, что сегодня самый радостный день в его жизни. «Я отсюда уезжаю, меня переводят, у меня прекрасная квартира, комната», - говорит он. Предложил пожить у него в квартире. Я отказался. Сидим с ним, вдруг у соседнего стола поднялся мужик с бутылкой в руке. Подходит, смотрит на меня пристально и зло говорит: «Ё.... Гоголь!» Я ему спокойно ответил: «Я его племянник, не Гоголь». «А, ну ладно!», - сказал он, и отступил...»
По словам Людмилы Тарвид, Ника, так она говорит с любовью о Николае Павловиче, как был на войне, так и остался на войне.
- Он был жертвенный, он готов был умирать за Отечество, - говорит вдова. - В 1943 году ушел добровольцем на фронт. Потом в составе 6-й танковой армии участвовал в ликвидации японско-квантунской группировки в Китае. В 1947 году закончил служить. Затем поступил в Московский институт прикладного и декоративного искусства на факультет монументально-декоративной живописи (этот институт в 1952-м закрыли за поддержку формализма в искусстве. - Авт.), перевелся и закончил уже «Мухинку» (Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. Веры Мухиной, - одно из лучших в мире учебных заведений. Ныне ему вернули царское название - Художественно-промышленная академия им. Штиглица. - Авт.). У меня есть письма художников, которые его звали к себе. Он ведь серьезно изучал мозаичное искусство. У него была жадность до этого. А он пожертвовал себя Дальнему Востоку.
По словам вдовы, в Комсомольске его злоключения не закончились. Ему не везло. В его дневниках она нашла: «Четыре дня не ел, ничего не платили...» Он заболел раком...
- Вылечился... И после этого ему разрешили работать, - продолжает Людмила Тарвид. - Но все шло против него. А ведь у него был «красный диплом». Художники Комсомольска его ненавидели. Он был им чужероден. Он с ними не участвовал в пьянках, а значит, уже не «свой»...
Резкие характеристики
Его первые воспоминания о художниках той поры Комсомольска-на-Амуре очень жесткие. Это середина 50-х, начало 60-х годов.
Про первого художника Комсомольска Георгия Цивилёва (1914-1957): «Ему было лет 45, высокий, симпатичный, с художественным даром, незаурядный человек, имел характер общественника. «Николай Павлович, ты уже принадлежишь коллективу», - любил он повторять мне. О его жизни говорили, что жену он выиграл в карты из числа хетагуровок... Я написал портрет Цивилёва, увидев сразу его трагическую участь. Умер он через полтора года после этого. Хоронили его в ненастный день. Жена с бычьим здоровьем уже плясала на поминках».
О художнике Якове Куриленко (1917-1988): «У художника Куриленко жена была также примечательная. Считала, что он должен зарабатывать определенную сумму, и не ниже...».
О художнике Григории Зорине (1919-2006), в 1961 году он был избран председателем правления Хабаровского отделения Союза художников РСФСР: «Зорин встретил враждебно. (Ника мне рассказывал, как Зорин мог и человека из окна выкинуть. - Дополняет Л.Т.). Злобная дерзость сочеталась в нем с трусостью. В нем была бесшабашность купеческого разгула. Он был (я, извиняюсь, выражение Николая Павловича. - Л.Т.) - предводителем забулдыг. Художники его, видимо, чтили, и чтут сейчас...»
- Нет, он не сводил личные счеты, - комментирует дневниковые записи Людмила Тарвид. - Он и себя никогда не идеализировал. Не чувствовал преимущества над комсомольскими художниками, что и заставило его давать, может быть, столь резкие характеристики, а еще невозможность профессионального общения, духовный вакуум.
«Опьяняюсь чернилами, как другие винами»
 |
| Уголок художника./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
Далее, 1957 год: «Вся моя жизнь - сплошная горесть. Бессонница продолжает меня угнетать до истощения сил. Я живу у себя в мастерской, сам себе варю пищу, принадлежу себе. Мне не хватает другой женщины. Я знаю, что у меня их никогда не будет, в том смысле, в каком требует душа. В ближайшие дни закончу черновые эскизы... Не ослаблять борьбы против самого себя, чтобы не быть врагом себе. Беспощадно вытравлять слабости...». И еще тут же: «Художником быть мало. Надо быть ученым. Всякий художник, в полном значении этого слова, может стать ученым. Но далеко не каждый ученый способен быть художником...»
1959 год: «Четыре года жизни в Комсомольске, как в аду. Никому ничего не расскажешь и никому не раскроешь душу. Столько силы в моей душе, еще больше боли. ...Был ребенком - не был сыт. Школьником - голодал. Фронт. Студенчество. (А зарабатывал так - был медицинским подопечным, участвовал в медицинских экспериментах, когда надо было опыты проводить на людях. - Л.Т.). Сейчас художник. Голодаю и нищенствую больше, чем когда либо...»
1961 год: «Отключил организм от работы. Отдых. Испытываю глубокое удовольствие, но этого еще мало, нужно вылечить свои болезни, и только тогда можно снова эксплуатировать себя, уже до смерти...»
Вот что он пишет в дневнике за 1956 год: «Никогда никому не жаловаться. Спрашивать совета, в системе претензии, но не помощи. Были в моей жизни печальные минуты, когда ни малейший ветерок не раздувал моего паруса: ум в такие минуты отдыхал и вещи сами по себе изнашивались. С каждым днем я порчусь, и вера в себя, и гордость мыслей и чувства смутные, огромной силой, которые вдыхаешь вместе с воздухом, - все идет к упадку. Если у тебя есть вера, ты можешь сдвинуть горы, - вот тоже, один из принципов прекрасных. Но если ты точно знаешь, что хочешь сказать, то скажешь хорошо. Поэтому труднее говорить о других, чем себе...»
Потом он пишет об искусстве: «...Чтобы не жить, как разочарованный, я погружаюсь в искусство. И опьяняюсь чернилами, как другие винами. Но писать так трудно, что временами разбит от усталости. Моральные страдания протекают от привычки доискиваться причины. В средние века искали объяснение понятий субстанций: бог, дух, и... ничего не нашли. «В чем твой долг? В повседневной потребности», - писал Гёте. ...Не надо любить своё страдание».
В дневнике есть и установка в жизни Долбилкина: «Нужно срочно менять свои позиции, и перестраиваться на оперативный характер жизни за счет истощения сил. Собственные резервы и, наверное, до смети...».
Заметим, что при такой горькой и аскетичной жизни, Николай Долбилкин рисует картины яркими, насыщенными красками, где преобладают красные, желтые тона. Он как будто живет в картинах. Может быть это его спасало?
- Здравый человек бы уехал, а он нет, - добавляет Людмила Тарвид. - В Хабаровск Николай Павлович переехал из Комсомольска в 1965 году. В 1973-1975 годах его избирали председателем Хабаровской организации Союза художников.
Зарисовка характера
 |
| Семейная чета Долбилкиных-Тарвид, 2010 год./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
«Меня поразил Николай Павлович с первого разговора, - вспоминает Людмила Тарвид. - Я поняла - это моя судьба. Там мы и стали с ним жить вместе».
Людмила Тарвид любит и ценит искусство Приамурья. Прекрасный рассказчик. Она делала целые передачи на телевидении и на радио о народных мастерицах, в частности, о Татьяне Ходжер из села Джари Нанайского района. А потом даже защитила кандидатскую диссертацию «Женское искусство народов Приамурья. Эволюция в контексте мифологии», которую признали лучшей по этой теме. И получила степень - кандидата исторический наук.
- Ника мне много рассказывал про писателя Всеволода Никаноровича Иванова, - продолжает вдова художника. - Он, по сути, стал для него духовным другом, образцом «делать жизнь с кого». В жизни у него был авторитет именно Иванов. Ника всегда спрашивал в трудных ситуациях: «А чтобы на это сказал Иванов?»
Заочное знакомство с писателем состоялось еще в студенческие годы, после прочтения Долбилкиным его книги «Рерих». Он ее привез из Москвы в Комсомольск. Ну, а с самим автором познакомился уже в Хабаровске. И был близок к его аскетичному образу жизни.
Портрет Иванова Николай Долбилкин сделал в 1968-м, за три года до кончины писателя. За минуту (!) нарисовал карандашом. Это набросок. Зарисовка характера. Выполнить в красках портрет уже не довелось.
- Настойчивый поиск «человека внутреннего» в портретной живописи Николая Павловича делал почти невозможной работу с заказчиком, особенно с заказчиком, ищущим в портрете эдакую салонную значимость, парадность, или просто привыкшим к своему фотоизображению, - дополняет Людмила Тарвид.
И это, порой, не совпадало с привычным взглядом, что обывателя, что некоторых искусствоведов. Как сказал один священник: «У Долбилкина выходит образ, каким нас видит Бог...» Николай Долбилкин рисовал так, как видел. И писал так, как думал.
Константин Пронякин,
Ирина Харитонова.
Фото Константина Пронякина.
---------
РАБОТЫ Н.П. Долбилкина:
 |
| Рисовал Николай Долбилкин и губернатора края, а ныне министра Виктора Ишаева. Картина «Эстафета», 2002 год, бумага, пастель, размер 1300 х 950 см./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
 |
| И мэр Хабаровска Александр Соколов тоже запечатлен Николаем Долбилкиным. 2003 год, бумага, пастель, размер 954 х 625 см./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
 |
| Мозаика - Жертвы Гражданской войны, 1960-е годы, 30 кв.м./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
 |
| Писатель Всеволод Иванов, 1968 год, карандаш./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
 |
| Краевед, писатель Всеволод Сысоев./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
 |
| Писатель Николай Наволочкин./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
 |
| Литератор Владимир Клипель./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
 |
| Свою супругу художник на холсте усыпал яркими цветами, 1994 год./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
 |
| Николай Долбилкин. Автопортрет «Праздничные розы», 1995 год./ Нажмите, чтобы УВЕЛИЧИТЬ |
| |
