 |
| Сергей Денисенко (в центре) и Александр Грицаюк (справа) прокладывают по карте путь Левинсона |
| |
…Такой писатель есть. «Разгром», написанный 25-летним бывшим партизаном, - великолепная книга. Журналисты «Новой во Владивостоке» предложили вариант ее нового прочтения, повторив путь, которым в книге отряд Левинсона уходил от преследования.
1. Кировский район: от Левинсона до Сухорады
Восстановить путь партизан не то что трудно, но хлопотно. После «даманского» конфликта 1969 года с КНР в Приморье были переименованы сотни рек, поселков, сопок, носивших китайские или аборигенные названия. Если при жизни Фадеева большинство приведенных в «Разгроме» топонимов оставались актуальными, то сегодня текст нуждается в историко-топографической расшифровке. Кроме того, несколько названий Фадеев, видимо, придумал, создав художественное пространство, пересекающееся с реальностью лишь частично. Не говоря о том, что писался «Разгром» (действие в котором происходит летом-осенью 1919 года) в 1925-1926 годах, когда Фадеев жил уже вдали от Приморья.
Однако и сохраненных в тексте реальных топонимов хватает для того, чтобы достаточно точно вычертить путь партизанского отряда.
Вначале отряд романного Левинсона стоит на отдыхе где-то недалеко от Крыловки (это и сегодня - Крыловка Кировского района). Отсюда Морозка едет верхом в саму Крыловку с пакетом: «Морозка выехал на Свиягинский боевой участок. За ярко-зеленым ореховым холмом невидимо притаилась Крыловка; там стоял отряд Шалдыбы».
Где именно стоял отряд Левинсона - вопрос. Филологи Рублева и Кулакова (ДВГУ) в работе «Топонимическое пространство романа А. Фадеева «Разгром» дают несколько вариантов ответа. По одним приметам («Госпиталь стоял на стрелке у слияния двух ключей…») подходит соседний поселок Большие Ключи. Указание на большое село с паромом, через которое Морозка возвращался в отряд, отсылает к Успенке. С 1939 года это поселок Кировский (все говорят «Кировка», возможно, не зная, что в Ханкайском районе есть настоящая Кировка) - центр одноименного района и месторождение «приморских партизан» образца 2010 года, пусть Андрей Сухорада и Иосиф Левинсон - фигуры в социальном и историческом контексте совершенно разные.
…Мы сидим в администрации Кировского района. Склонившись над картой, Александр Грицаюк (главный специалист по ГО и ЧС, краевед, автор атласа Кировского района) и художник районного ДК Сергей Денисенко (увлекается историей Гражданской войны в Приморье и пишет об этом книгу) спорят с нами и друг с другом, пытаясь привязать текст Фадеева к карте.
- С одной стороны, по книгам Фадеева можно изучать историю Гражданской войны в Приморье. Первый этап описан в «Последнем из удэге», далее «Разгром» - тоже реальные события, к следующему периоду относится рассказ «Против течения» («Рождение Амгуньского полка»), в котором под именем Семенчука описан Шевчук - был такой командир с анархистскими замашками… Масса реальных фамилий. В том же «Разгроме» упоминается Шалдыба, а начальником штаба в отряде Мелехина был Шалдыбин, - рассуждает Денисенко. - С другой стороны, топонимика в произведениях Фадеева достаточно условна.
- По маршруту одной из экспедиций Арсеньева мы прошли без вопросов, а у Фадеева все-таки - художественное произведение. Где стоял штаб Левинсона - до сих пор непонятно, - пожимает плечами Грицаюк. - Думаю, в Марьяновке или где-то неподалеку.
2. Из Улахинской долины - к Хаунихедзе
Отряд отступает на восток - в Шибиши у верховьев Ирохедзы: «Согласно брякнули мундштуки, шумно скрипнули седла, и, колыхаясь в ночи, как огромная в омуте рыба, густая вереница людей поплыла туда, где из-за древних сихотэ-алиньских отрогов - такой же древний и молодой - вздымался рассвет». Следов Шибишей и Ирохедзы нам обнаружить не удалось - скорее всего, Фадеев эти названия синтезировал.
По следам отряда идут враги: «вся Улахинская долина, вплоть до Уссури, была занята неприятелем» (Улахе - часть нынешней Уссури выше впадения в нее Арсеньевки, ранее именовавшейся Даубихе). Развернув карту, Левинсон говорит: «…Единственный путь - на север, в Тудо-Вакскую долину… Здесь можно пройти хребтами, а спустимся по Хаунихедзе».
Хаунихедза - нынешняя речка Быстрая, берущая начало у границы Кировского и Дальнереченского районов; течет на северо-восток и впадает в Малиновку - ту самую Тудо-Ваку. Которая, в свою очередь, стартует из дебрей Сихотэ-Алиня, течет через Ариадное, Савиновку, Любитовку, Малиново и Ракитное к городу Дальнереченску (ранее - Иман), где сливается с Большой Уссуркой (прежде - тоже Иман). Русла Быстрой и Малиновки четко обозначают путь отряда.
Проехать в точности по маршруту у нас не получается: «большая вода», грунтовые таежные дороги размыты, мосты кое-где обвалились. Возможно, получилось бы летом - посуху - или зимой - по зимнику, но не сейчас. Качество дорог в этих краях с фадеевских времен, похоже, изменилось не сильно - вот и попавшим в трясину партизанам пришлось под огнем гатить болото…
- Не советую ехать напрямую, - сказал нам Александр Грицаюк на прощание. - Застрянете - мне же и придется вам трактор искать.
Несмотря на наличие «проходимца» в виде Prado-коротыша, испытывать судьбу мы не стали, тем более что по нашим следам не шли ни казаки, ни интервенты. Поехали к впадению Хаунихедзы в Тудо-Ваку кружным путем - через Дальнереченск.
3. В долине Тудо-Ваки: Метелица, Морозка, Дубов…
У Дальнереченска сворачиваем направо, едем на юго-восток. Асфальт сменяется грунтовкой, в дорожных знаках на обочинах - все больше пулевых отверстий (это не отголоски Гражданской, это наши охотники балуются), а в придорожных деревнях - старых «москвичей» и «запорожцев». Дорога (тот самый Тудо-Вакский тракт) и речка Малиновка (Тудо-Вака) переплетены друг с другом, как лианы лимонника. Все это - Дальнереченский район (по-старому - Иманский уезд).
Из «Разгрома» мы знаем, что, спустившись по Быстрой почти до устья, Левинсон отправил партизана Метелицу в разведку. Тот встретил парнишку-пастуха: « А вон, - кивнул мальчишка в сторону огней. - Ханихеза - село наше… Сто двадцать дворов, как одна копеечка, - повторил он чьи-то чужие слова и сплюнул». В селе стоят казаки - «человек сорок»; в «волостном селе за нами» - Ракитном - «цельный полк все лето стоит».
Ракитное сохранило свое имя. Именно здесь в 2010-м произошло убийство милиционера, вмененное в вину «приморским партизанам» - это к вопросу о «странных сближеньях».
С селом Ханихезой - вопрос: ясно, что оно находится южнее, где-то у впадения Быстрой в Малиновку. Это может быть Любитовка, или Малиново, или Вербное, или Зимники. Любовь Андреевна Семенова, 38 лет отработавшая в библиотеке села Малиново, а теперь вышедшая на пенсию, говорит нам, что был и реальный поселок Ханихеза - выше по Быстрой, где валили лес.
В Ханихезе фадеевского Метелицу схватили белые и казнили. Та же Любовь Андреевна говорит нам, что в поселке Мангоу (ныне Зимники) жила бабушка, помнившая партизан. Она рассказывала о том, как повесили Метелицу (его так и звали) - только не в литературной Ханихезе, а в реальном Ракитном, «в том месте, где сейчас аптека, а раньше был колхозный амбар».
- Его повесили у амбара и три дня не снимали. До этого людям подойти не давали - в селе стояли казаки из карательного отряда Ширяева, - говорит Любовь Андреевна.
…Партизаны с боем заняли Ханихезу и устроили разнузданную пьянку. «Они пошли вдоль по улице, шутя и спотыкаясь, распугивая собак, проклиная до самых небес, нависших над ними беззвездным темнеющим куполом, себя, своих родных, близких, эту неверную, трудную землю». В село неожиданно приходят - видимо, из Ракитного - превосходящие силы белых. «Пока собирался и строился взвод, стрельба занялась полукругом до самой реки, загудели бомбометы, и дребезжащие сверкающие рыбы взвились над селом… Пулеметы затрещали вслед, и сразу запели над головами ночные свинцовые шмели».
Любовь Семенова показывает книги и газетные вырезки об истории партизанского движения в этих местах:
- Сюда пришел отряд Мелехина, к которому присоединился отряд Федора Тетерина-Петрова. Мне кажется, он и был прототипом Левинсона. Ведь отряд Тетерина-Петрова шел сюда из южного Приморья, они прошли по Хаунихедзе и вышли в долину Тудо-Ваки в районе Мангоу. Потом двинулись к Боголюбовке, где 7 ноября 1919 года приняли бой с карателями Ширяева. В Боголюбовке есть могила двоих партизан. Раньше считалось, что там похоронены бойцы Семенов и Петров. Потом выяснили, что это могила Морозова и Ещенко. Посланные в разведку, они наткнулись на белых и успели выстрелами дать сигнал своим. Когда выяснилось, что это Морозов и Ещенко, табличку сменили…
Боголюбовка находится в стороне от маршрута Левинсона (хотя если напрямую, через сопки, то это недалеко). Реальный Тетерин-Петров двинулся к Боголюбовке - на северо-восток, книжный Левинсон - на северо-запад, к Ракитному. Но интересно, что именно в Боголюбовке погиб прототип фадеевского Морозки - партизан Морозов, причем при тех же обстоятельствах, что и в книге. Автор только чуть переместил этот эпизод и вместо реального Ещенко дал своему Морозке в попутчики Мечика, который, в отличие от Ещенко, сумел спастись.
Добравшись до Боголюбовки, находим на сельском кладбище обелиск. На нем действительно фамилии Морозова и Ещенко. Только датой гибели указан не ноябрь, а сентябрь 1919-го.
…Село Любитовка: здесь в 1920 году погиб командир отряда Дубов, также присутствующий в «Разгроме» под своей фамилией, но в должности командира шахтерского взвода (в «Разгроме» описаны более ранние события - тогда Дубов вполне мог командовать взводом). Из воспоминаний Ивана Мелехина: «…Присоединились маленький отряд тов. Дубова и конный отряд Тетерина-Петрова, пришедшие также из южного Приморья. Дубов-Кишкин - сучанский рабочий-забойщик, очень толковый и преданный делу товарищ…»
 |
| Боголюбовка. Могила партизан Морозова (Морозки) и Ещенко |
| |
- В селе остановился партизанский отряд, - рассказывает учитель истории и географии Любитовской школы Надежда Григорьевна Веремчук. - Есть версия, что бойцы на улице чистили оружие, Дубов стоял у окна и увидел, как партизан нечаянно выдернул чеку из гранаты. Выскочил прямо в окно - хотел отбросить гранату - и погиб… Серьезных боев у нас не было, но отряды проходили. У нас есть улица Дубова в районе «Зеленого клина» - на выезде в сторону Савиновки.
Похоронен Дубов не в Любитовке, а в Ариадном, где тоже есть улица его имени. Часто ошибаются - пишут «Дубовая», местные поправляют.
- В сентябре 1919 года в Ариадное пришла группа партизан под командованием Мелехина, к которым присоединился отряд Дубова. Партизаны двинулись в долину реки Ваки - Малиновки, куда вышел и отряд Петрова-Тетерина. В своей книге Мелехин описал гибель Дубова: за завтраком тот отвязал бомбу и стал счищать с нее ржавчину, - рассказывает нам Людмила Филипась, учитель истории школы села Ариадного. Дальше процитируем самого Мелехина: «…Незаметно для себя снял предохранитель, и бомба зашипела. Вместо того чтобы бросить ее в окно, он выбежал с ней в сени. В сенях послышался оглушительный взрыв. Мы все выбежали в сени и увидели, что тов. Дубов лежит в луже крови с вырванным горлом…»
- У нас здесь живет бабушка Анисья Петровна Бегун, ее отец Петр Гиргель хоронил Дубова и в первый раз, и во второй, - продолжает Филипась. - Сначала тело привезли на телеге в Ариадное, чтобы белые не осквернили могилу, и там похоронили. В 1928 году было сильное наводнение - даже село переместилось на другое место, могилу размыло. Пришлось хоронить снова. На обелиске указаны инициалы Е. В., но одна старая учительница утверждает, что Дубова звали Николай.
На вопрос о том, кто мог стать прототипом Левинсона, Людмила Григорьевна пожимает плечами:
- Читая роман, подумала, что частично это Мелехин. Частично, может быть, Певзнер…
У Сергея Денисенко из Кировского - свои соображения:
- Путь, близкий к описанному в романе, прошел отряд Мелехина. После разгрома отрядов он из Сучанской долины вышел в долину Тудо-Ваки - через Кокшаровку и Саратовку к Ариадному и Ракитному. Помимо отряда Мелехина теми же дорогами шел конный отряд Петрова-Тетерина… Возможно, Фадеев вообще описал в романе события на Сучане, в которых сам принимал участие, но перенес их в другую местность, вписав в иные координаты. Маршрут Левинсона был ему хорошо знаком потому, что позже, летом 1920 года, Фадеев вместе с Василием Темновым пешком пробирался от Ракитного и Ариадного на юг - скорее всего, через Хвищанку и Марьяновку. То есть прошел описанный в книге путь в обратном направлении. Но напрямую увязывать роман с реальной историей, на мой взгляд, все-таки нельзя.
Как писал сам Фадеев (успевший повоевать и у Мелехина, и у Петрова-Тетерина, и у Певзнера), основным прообразом Левинсона стал Иосиф Певзнер - «маленького роста рыжебородый и очень спокойный человек с маузером на бедре». Основным, но не единственным; вероятно, прототипами можно считать и Мелехина, и Петрова-Тетерина (Тетерина-Петрова), отряд которого, кстати, был конным, как и отряд Левинсона.
4. Разгром
Партизаны ушли из Ханихезы в тайгу. Впереди оказалась трясина, которую пришлось гатить. «Люди побросали горящие головни, которые они до сих пор несли почему-то в руках, увидели свои красные, изуродованные руки, мокрых, измученных лошадей, дымившихся нежным, тающим паром, - и удивились тому, что они сделали в эту ночь».
Бойцы прорываются через болото к «государственному тракту на Тудо-Ваку» - дорогу от Ариадного до Дальнереченска, но здесь их ждет засада.
На тракте - где-то в районе Ракитного? - отряд разбивают наголову. В живых остаются 19 человек во главе с Левинсоном, которые идут обетованной долиной Тудо-Ваки в сторону Имана, чтобы «жить и исполнять свои обязанности».
* * *
«Разгром» - вещь художественная, но не выдуманная. Есть воспоминания партизан и местных жителей. Есть реальные могилы с реальными фамилиями. Есть улицы, названные в честь партизан.
Главное впечатление от нашей поездки - в том, что в крае по-прежнему есть неравнодушные люди, которые изучают события почти вековой давности, выясняют детали, выдвигают версии. Фадеев для них - не только фамилия из старого советского учебника (в новом и фамилии такой нет).
На приморских дорогах и тропах, на сопках и в распадках перемешиваются литература и история, факты и вымысел, прошлое и настоящее. Стоит ли отделять одно от другого - мы не уверены.
* * *
Мы не могли не завернуть в Спасск-Дальний (до 1929 года - Спасск-Приморский), хотя он не имеет прямого отношения к сюжету «Разгрома». Сюда ученик Владивостокского коммерческого училища Саша Фадеев заезжал к другу Грише Билименко, возвращаясь с чугуевских каникул в город. Здесь его ранили той апрельской ночью, когда партизаны уходили из города под огнем японцев. Сюда он писал в 50-е своей неразделенной юношеской любви Асе Колесниковой о том, как тоскует по Приморью.
- Когда был нейтралитет, штаб партизан располагался на нынешней Краснознаменной улице, а японцы стояли в северной части города. В ночь с 4 на 5 апреля 1920 года японцы атаковали красные гарнизоны по всему Приморью. В бою Фадеев получил ранение в бедро, товарищи тащили его на себе, - рассказывает экскурсовод краеведческого музея Спасска-Дальнего Анна Маханова.
 |
| Спасск-Дальний. Здание, в котором в 1920 году располагался штаб отрядов Спасско-Иманского района |
| |
Вот он, этот царский дом красного кирпича - Краснознаменная, 34. Здесь, у начальника Спасского гарнизона, в свое время останавливались генерал-губернаторы Унтербергер и Гондатти. С января по апрель 1920 года в здании размещался штаб отрядов Спасско-Иманского района (командовал войсками района Певзнер, Игорь Сибирцев - двоюродный брат Фадеева - стал начштаба, а сам 18-летний Булыга-Фадеев - старшим адъютантом штаба). В 1922-м здесь стоял белый генерал Молчанов. До «штурмовых ночей Спасска» и вступления во Владивосток Народно-революционной армии ДВР под командованием Уборевича оставались считаные недели.
Теперь это - жилой дом. На подоконнике снаружи сушатся чьи-то ботинки, у входа - реклама такси и «мужа на час». Неподалеку - руины царских казарм и советского ШМАСа.
Научный сотрудник музея Сергей Мынкин показал нам то самое поле на окраине Спасска, где когда-то стоял эллинг для дирижабля (Фадеев вспоминал, что получил японскую пулю именно возле эллинга). Через поле партизаны бежали на восток, к спасительной тайге.
- Спорили: здесь, не здесь… Мы в прошлом году копнули - и пошло: шрапнель, пули от нашей трехлинейки, от японской арисаки, - говорит Мынкин. - А от эллинга не осталось никаких следов. Еще до войны здесь стоял полк
«И-16». Когда делали взлетные полосы - все сровняли. Потом стояли вертолетчики…
В чистом поле - надгробье: братская могила двухсот красных партизан, погибших в бою 5 апреля 1920 года.
* * *
Саша Булыга-Фадеев, «мальчик с большими ушами», стал большим писателем, которого опекал сам Сталин. «Смелый, но дисциплинированный солдат» (формулировка Эренбурга), Фадеев добросовестно исполнял и писательские, и неписательские обязанности.
Одновременно шефствовал над Чугуевкой, которую считал родным селом. Хотел бросить все и вернуться к своему приморскому прошлому, чтобы завершить главный замысел - «Последний из удэге».
Не смог, не успел. Ничего лучше «Разгрома» не написал.
Иосифа Певзнера, ставшего главой Союзнефтеэкспорта Наркомвнешторга СССР (по нынешним временам - кто-то вроде Геннадия Тимченко?), расстреляли в апреле 1938 года. Реабилитировали в ноябре 1956-го - спустя полгода после того, как самый известный боец его отряда Фадеев расстрелял себя сам.
Фадеев завещал положить себя рядом с мамой, но его похоронили на Новодевичьем. Певзнер лежит в земле подмосковного полигона «Коммунарка» (годом раньше там же расстреляли другого партизана и друга Фадеева - того самого Григория Судакова-Билименко, успевшего стать первым ректором знаменитого МАИ). Морозко - в приморской Боголюбовке, Дубов - в Ариадном…
А командир Левинсон жив. По-прежнему ведет уцелевших бойцов своего разбитого отряда в долину Тудо-Ваки, богатую людьми и хлебом.
Редакция благодарит за содействие департамент образования и науки Приморского края, а также отделы образования Кировского и Дальнереченского муниципальных районов.
Авченко В., Мальцев Ю.(фото)
«Новая газета во Владивостоке», №192, 20.06.13
