Редакторы «Тихоокеанской звезды» (слева направо) Василий Батманов, Петр Кулыгин, Елпидифор Титов

На снимках - едва ли не все редакторы «Тихоокеанской звезды». Есть те, кого репрессировали в 1937 и 1938 годах. Есть те, кто погиб в Великой Отечественной войне.

Девять стендов - лишь малая часть из истории «Тихоокеанской звезды». В более полном виде она предстает из папок газетного архива, личных дел сотрудников, приказов по редакции, случайно сохранившихся заявлений, объяснительных записок и официальных документов. Листать эти жухлые папки грустно и смешно.

Вчитывался в старые приказы я не из праздного любопытства - содержание музейного уголка многое не договаривало, за его пределами дышала напряженная, временами трагическая жизнь большого коллектива. Об истории газеты шла речь и в письме москвича Анатолия Васильевича Батманова. Он прислал воспоминания об отце - бывшем работнике «Тихоокеанской звезды» Василии Ивановиче Батманове; отсюда позже он был назначен председателем хабаровского радиокомитета. А в августе 1938 года его расстреляли как врага народа.

Сын долго искал следы отца. В Интернете у него есть страница, на которой - сведения о Батманове-старшем. Мальчику не было и двух лет, когда «по сфабрикованному обвинению 22 апреля 1938 года управлением НКВД по ДВК в городе Хабаровске был арестован мой отец Батманов Василий Иванович. Он был обвинен в том, что является участником правотроцкистской организации, проводил вредительство в области сельского хозяйства и использовал печать и радио для контрреволюционной агитации… Следствие по этому делу проводило УНКВД по ДВ краю до 31 августа 1938 года. Об этом я узнал из ответа УКГБ СССР по Хабаровскому краю на мое заявление, полученное в феврале 1991 года. Мне сообщили что «уголовное дело по обвинению Батманова В.И. рассматривалось выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в Хабаровске. 8 сентября 1938 года он был приговорен к высшей мере - расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Ваш отец, как и многие другие жертвы массовых репрессий, захоронен на Хабаровском городском кладбище, где в 1990 году установлена памятная часовня».

Сын восстановил также полную биографию отца. Родился тот в 1902 году в городе Елатьма на Рязанщине. Закончил рабфак, обучался в Институте красной профессуры, после чего был направлен на работу на Дальний Восток в качестве начальника политотдела Надеждинского совхоза в Приморье, затем переведен на ту же должность в Троебратскую МТС. Затем была «Тихоокеанская звезда».

Батманов-младший восстанавливал по крупицам жизненный путь отца - помогли реабилитационные документы, воспоминания матери, чудом сохранившиеся последние отцовские письма родственникам в Елатьму.

«По рассказам мамы, - пишет сын, - в Хабаровске мы долго жили в гостинице горсовета… Квартиру мы получили в Портовом переулке. О трагических событиях 1938 года, происходивших на краевом радио, я узнал из очерка Хабаровского журналиста Александра Степановича Сутурина (работал в нашей газете), присланного мне автором в декабре 1989 года. Очерк назывался «Последняя командировка», он был опубликован в «Тихоокеанской звезде». В нем шел разговор о трагической судьбе известного журналиста (и писателя - А.Ч.) Петра Гавриловича Кулыгина. Коллега моего отца по работе в газете и краевом радио был арестован за шесть дней до ареста отца и, полагаю, что предъявленные им обвинения были одинаковы».

В книге приказов за 1932 год (от 11 января) нахожу следующую запись: «Тов. Кулыгин с 11 января с. г. назначается помощником ответственного редактора с окладом 300 руб. в месяц». Приказ подписал сменивший Д.Ф. Зорина новый ответредактор, приехавший из Москвы Иосиф Исаакович Шацкий. Это был опытный журналист, умелый организатор газетного дела, известный в то время публицист. Он появился в редакции в самом начале 1931 года. Вслед за ним в Хабаровск стали съезжаться его воспитанники - Петр Кулыгин, Борис Шишакин, Александр Фетисов, Аркадий Гайдар и другие (Шацкий редактировал «Тихоокеанскую звезду» в 1932-1934 годах. Вначале 1935 года передал свои обязанности В. Олишеву).

Репрессии, к счастью, Шацкого миновали.

А Батманов появился в газете в январе 1935 года. В этом же месяце он будет направлен в первую командировку. Кем его приняли в штат - неизвестно, но разъезжал по краю Василий Иванович очень часто. Кулыгин и Батманов в газете прижились, хорошо знали друг друга, оба они с удовольствием познавали просторы обширного края - командировки следуют одна за другой. 29 октября 1935 года Батманов назначается заведующим советско-торговым отделом. В конце года ему дают первый отпуск. Очевидно, при новом редакторе А. Швере, сменившем Олишева, Батманова  переводят заведовать отделом литературы и искусства. Александр Владимирович Швер приехал  в Хабаровск из Москвы, ответредактором «Тихоокеанской звезды» он был назначен постановлением ЦКВКП(б) и Далькрайкома ВКП (б) в феврале 1937 года. (К его судьбе я вернусь позже).

Вместе с ним в Хабаровск приехали его давние знакомые журналисты, с которыми вместе работали в разных городах. Среди них был и Борис Дьяков, который оставил после себя воспоминания, в них есть фрагменты о работе в «Тихоокеанской звезде». К ним еще вернемся.

А пока проследим дальнейший путь Батманова. В одном из приказов по газете я обнаружил список руководящих лиц газеты, среди них значится и Батманов в качестве одного из заведующих  отделом газеты. (Его должность в приказе не названа).

Два с половиной года работы в газете сделали из Батманова заметного профессионала с организаторскими задатками. К тому же он был членом недавно организованного дальневосточного отделения союза писателей. Весной 1937 года его, очевидно, пригласили в Далькрайком на беседу и предложили новую должность. Третьего апреля 1937 года он пишет заявлении на имя Швера: «Прошу освободить меня от работы в редакции в качестве зав. отделом литературы и искусства в виду невозможности совмещать эту работу в ДВ Союза писателей». Через двенадцать дней редактор подписывает приказ об увольнении Батманова в связи с переходом на другую работу.

Где же оказался тозовский газетчик? Обратимся к письму его сына. «Читаю последнее письмо отца, написанное 24 декабря 1937 года. Он пишет: вот уже пять месяцев, как я работаю председателем краевого радиокомитета. Это учреждение со штатом 190 человек и бюджетом 47.000.000 руб…»

А на следующий год случится катастрофа не только для Батманова. Среди писателей, которые трудились в «Тихоокеанской звезде» в 30-е годы прошлого века, был еще один писатель - Елпидифор Иннокентьевич Титов (зачислен в штат редакции в феврале 1932 года заведующим сектором международной политики). Титов в это время вернулся из Харбина, где проживал с семьей. Из Москвы вместе с Шацким, напомню, прибыл Петр Гаврилович Кулыгин, вскоре к ним примыкают Аркадий Петрович Гайдар, Борис Дьяков, позже - Батманов, Павчинский, Нагишкин и другие. Газету в те годы делали люди творческие, заряженные большой энергией, дружившие между собой. И почти все они были подвергнуты репрессиям, некоторые из них - расстреляны.

Батманов, Кулыгин, Титов… эти три трагические фигуры, судьбы которых крепко и печально переплетены. Е. Титов оставил нам свое литературное наследство [псевдонимы - Хопер, Албазин, Анабаров, см. книгу В.К. Арсеньев и Е.И. Титов «Быт и характер народностей Дальневосточного края» - «Дебри-ДВ».], и о нем, его жизни и творчестве немало написано. Неприятности для Титова наступили в январе 1936 года. В городской комитет партии поступили документы, обличавшие Титова в не совершенных им преступлениях. Результат - исключение его из кандидатов в члены партии. Один из доносов на него написал коллега - журналист из молодежной газеты «Тихоокеанский комсомолец» Семен Бытовой [наст. фамилия Каган С. М. - «Дебри-ДВ».], ставший впоследствии известным ленинградским писателем и автором дальневосточных мемуаров. Он обвинил Титова в сотрудничестве с колчаковцами в Иркутске, в бегстве в Харбин  вместе с антисоветскими элементами и т. д.

Для полной ясности привожу этот донос полностью. Наряду с другими он сыграл роковую роль в судьбе Титова.

«В партийную группу редакции газеты  «Тихоокеанский комсомолец» (Титов здесь печатался. - А.Ч.).  Копия: Дальневосточному  правлению Союза  советских писателей...  Я  привожу  копию  из материалов  о  Титове  относительно его исключения из партии и некоторые другие факты, компрометирующие Титова как члена Союза советских писателей.

1.  Сотрудничество Титова во время колчаковщины в Иркутске в белогвардейской газете «Наше дело» и других контрреволюционных печатных органах.

2.  Сотрудничество в Иркутском университете во время той же колчаковщины.

3.  Титов эмигрировал вместе с антисоветскими элементами в Харбин после разгрома японо-белогвардейской интервенции на Дальнем Востоке.

4.  В Харбине работал в белогвардейской прессе.

5.  Во время открытия границы приехал в СССР и часто затем ездил в Харбин.

6.  Проживал в СССР, имел связи с родственником, братом жены Тумановым, белогвардейцем и белоэмигрантом. Эти связи не порвал по сей день.

7. Связь и с другими чуждыми и неустойчивыми элементами.

8. Редактирование троцкистского романа «Гордость».

К характеристике Титова следует еще прибавить его личную связь в Харбине с эмигрантом профессором  Устряловым и дружественная переписка с ним. Будучи в Москве, Титов просил руководство театра ЦДК послать свою  пьесу  «Сергей Лазо» врагу народа Гамарнику под тем видом, что якобы Гамарник  «бывший  дальневосточник»  и знает хорошо тему. Свой доклад,  «Пушкин и Дальний Восток» Титов согласовал с  врагом  народа Мариным, и последний внес свои поправки к докладу.

Будучи в Ленинграде, Титов встречался с литератором врагом народа Оксманом, с критиком-авербаховцем  Берковским. Рассказы японского шпиона В. Кима правились  и  приготовлялись к печати в журнал «На рубеже» Титовым. После исключения И. Шабанова из партии на квартире Титова устраивались пьянки, в которых участвовал Шабанов и на которых вырабатывались «реваншистские» меры против Батманова. Обо всем этом Титов не сказал ни слова, хотя я, как докладчик, говорил, что о причинах, повлекших исключение его из партии, нужно Титову рассказать.

Вот и все мои объяснения и материалы  о нем, которые могут служить для характеристики этого человека.

С. Бытовой».

Титов долго и отчаянно защищался: он пишет письма в городской комитет партии, в Далькрайком ВКП(б), в комиссию партконтроля при ЦК ВКП(б), требует восстановления его в партии, он отвергает предъявление доносчиками обвинения, приводит убедительные тому доказательства. Но все тщетно. Е.И. Титова арестовали в ночь на 6 августа 1937 года. В обвинительном приговоре, предъявленным накануне  расстрела, было перечислено все, в чем его обвиняли доносчики. Разве что добавили следователи: был связан и работал совместно с известным вдохновителем и организатором контрреволюционных групп на Дальнем Востоке. В.К. Арсеньевым.

Расстреляли Титова 14 января 1938 года.

Следующими на очереди были Кулыгин, а за ним и Батманов. Став председателем радиокомитета, Василий Иванович, разумеется, пригласил сотрудничать на радио своего друга Кулыгина. (К тому времени все три писателя ушли из «Тихоокеанской звезды», видимо, не по своей воле. Кулыгин в 1936 году почему-то уезжал в Омск).

О трагических событиях 1938 года, проходивших на радио, рассказал в своем очерке наш покойный коллега, журналист Александр Степанович Сутурин, автор книги «Дело краевого масштаба» и других публикаций в нашей газете, других изданиях. Он первым вступил на тропу разоблачений сталинских репрессий в крае и преуспел в этом, поплатившись, к сожалению, своим здоровьем.

В книге Сутурина названы многие имена репрессированных в 30-е годы земляков, прослежены судьбы некоторых из них. К примеру, весьма подробен его рассказ о Е.И. Титове: приводятся его письма в партийные инстанции. Одно из них написано в месте с П.Г. Кулыгиным на имя тогдашнего председателя Далькрайисполкома Григория Максимовича Крутова.

«…Кроме работы совместно с ленинградскими писателями над большой книгой о ДВК, мы вдвоем, в творческом содружестве начали работать над драматургической трилогией о борьбе большевиков и всех трудящихся нашей страны за свой Дальний Восток…». Это строки из их совместного обращения к руководству края. За восемь месяцев они написали первую пьесу под названием «Сергей Лазо». Вторая пьеса называлась «Черный буфер», которую писатели хотели закончить в 1936 году, третья была связана с Блюхером. Крутова писатели просили помочь съездить им в Москву за сбором дополнительных материалов и выделить на это три тысячи рублей. Впоследствии сумму эту они обещали возместить.

Эта затея успехом не увенчалась, хотя авторы передали первую пьесу во МХАТ, и она там была одобрена».

Кулыгин был среди журналистов газеты, самым, пожалуй, опытным. Не случайно именно он был командирован в Восточную Арктику со спасательной экспедицией» (приказ по редакции от 27 февраля 1934 года). Кулыгин стал единственным журналистом, освещавшим ледовую эпопею по спасению членов экспедиции Шмидта, когда пароход «Челюскин» был раздавлен льдами. Петр Гаврилович проявил удивительные способности и упорство, чтобы попасть в число спасателей.

Самолетам, летавшим к месту аварии, запрещалось брать с собой пассажиров. Пока пароход «Смоленск», на борту которого находился Кулыгин, шел к Чукотке, журналист засел за учебники, наставления и пособия, выучил их, и к концу рейса комиссия приняла экзамен: Кулыгин получил звание авиамоториста. Пароход дошел до Олюторска. Там было принято решение поднять самолеты в воздух. С авиаторами улетел и Кулыгин (он был зачислен в штат). Петр Гаврилович добросовестно выполнял свои обязанности: грел воду для запуска моторов, крепил самолеты, расчищал взлетные дорожки, кашеварил. И посылал радиограммы о том, как идут спасательные работы. Его репортажи печатали в «ТОЗе», «Известиях» ежедневно.

(Продолжение следует).

Александр Чернявский,

«Тихоокеанская звезда», 12.04.12

http://toz.khv.ru/newspaper/iz_istorii_sovremennosti/poslednyaya_komandirovka/