 |
| Калашников в родном Посьете |
| |
Экономика трепанга: 101 год спустя
«…Никаких правил рыболовства в те времена не существовало, и занимался ловом всякий, кто хотел и где хотел. Только с 90-х начинают постепенно вводить некоторые постановления, касающиеся промысла, выдавать билеты на производство лова». Известные истории о браконьерском беспределе 90-х, громких преступлениях и неимоверных историях приобретения богатств на добыче трепанга и гребешка могут отсылать эту фразу - «всякий, кто хотел и где хотел» - к периоду после развала Советского Союза, а на самом деле это цитата из книги, изданной в 1919 году, когда советская власть до этих берегов еще даже и не добралась. Власти, режимы, государства и даже господствующие языки местного населения меняются, а в подходе к использованию природных ресурсов люди остаются все теми же.
И - переносимся на 101 год вперед, в бухты между островами Попова и Русским. 2020-й, май. Навигация маломерного флота официально еще и не открылась, но на платформах марикультурных хозяйств немногочисленные бригады протягивают хребтины, так называются канаты, на которых, закрепленные на десятках поплавков-кухтылей на плаву и многотонных бетонных якорях на дне, в толще воды свисают садки с молодью гребешков и устриц. Их посадили туда поздней осенью, и настала пора перебрать и посмотреть, как будущая товарная продукция пережила зиму. Донный промысел съедобных моллюсков и беспозвоночных по принципу «кто хотел и где хотел» в Приморском крае теперь запрещен повсеместно и заменяется на другой принцип: «хочешь взять что-то из моря для прибыли - потрать средства на воспроизводство своей добычи, причем в кратном размере».
Поэтому пока еще понемногу, но начинают появляться своего рода предприятия-питомники, производители рассады. Одно из таких - в бухте Воевода. В судовом корпусе, перестроенном в трехэтажное производственное здание на вечной швартовке, и располагаются цеха по выведению молоди трепанга. Технологии все еще экспериментальные, поэтому доступны не каждому, с большой степенью риска. Провести трепанга от нереста до высева личинок и потом доращивания до жизнеспособной особи, которую можно продать, сложно, чрезвычайно сложно. На катере, на котором направляемся к плантации аквакультуры близ скал Два Брата, - ценный, без всякой иронии, груз. На донное доращивание отправляется 41 тысяча мальков трепанга. Рассказывает Артем Каржуев, замдиректора марикультурного предприятия «Аквапром»:
- В любом случае мы проводим плановую высадку малька трепанга, потому как, имея рыбоводческие участки, мы обязаны заниматься этой историей. Второй год мы занимаемся культивированием трепанга, сегодняшний трепанг будет доставаться года через три. Поэтому будем надеться на то, что малёк был хорош, здоров и приживется на 100 процентов в наших условиях, нашего участка рыбоводческого.
В планах у нас есть и разведение садкового гребешка. На одном из участков у нас очень хорошие глубины, мы там все это реально можем провернуть. Но пока этот вопрос изучаем. Может, ближе к осени начнем конкретно уже работать по установке хребтин с садками и закладкой туда малька гребешка.
Экономика марикультуры такова, а трепанга и устриц в особенности, что даже соленость воды и направления течений имеют значение. Это как сельское хозяйство, никому же не приходит в голову сажать картошку на скалистом склоне. Так и тут - две бухты рядом, даже с общей береговой линией, могут быть совсем-совсем разными по плодородности.
Катер отходит от пирса, и тут же начинается операция высадки. Каждого из 41 тысячи мальков на ферме-питомнике укутали в веточки анфельции, на первых порах, пока мальки не окрепнут, водоросли послужат им подкормкой. Затем закладывают в донные садки с крупной ячеей, чтобы потом, став постарше, трепанги выползли из них и отправились за своим питанием - естественной морской биомассой, которая оседает на грунте. Из-за этой особенности питания трепангов нельзя вырастить в садках в толще воды, как гребешка или устрицу: моллюски - фильтраторы, трепанги - грунтоеды. Водолазы устанавливают садки на дне, вернутся они сюда не раньше, чем через три года. Весь процесс протоколируют и снимают на смартфоны официальные представители территориального управления Росрыболовства и Агентства по рыболовству правительства Приморского края. Затем, когда наступит время сбора урожая, точно так же будет оформлен акт изъятия по проценту, установленному рыбохозяйственной наукой, и этот процент составляет даже не половину - так, из этой 41 тысячи будет возможно собрать со дна около 8 тысяч особей трепанга. «Хочешь взять из моря - отдай ему».
...И на другом берегу Тихого океана
С Василием Калашниковым, морским биологом, который занимается исследованиями и добычей трепанга с 1977 года, встречаемся в поселке Посьет. Здесь его дом, он его перестраивает уже лет сорок, но так медленно идет дело из-за того, что основная работа у Василия Зиновьевича на другом берегу Тихого океана, в США. Так сложились разные обстоятельства, в том числе геополитические и экономические, что из Института биологии моря, в котором работал Калашников, судьба забросила его в Штаты.
Но дом, душа и сердце остаются именно здесь, в Посьете.
- В эту профессию нас привел Жак-Ив Кусто, - вспоминает Калашников. - Это одна из причин, почему я приехал на Дальний Восток. Я учился в Калининграде на ихтиолога. Это было единственное предприятие в России, где можно было работать под водой, как биологу. Это не был Институт биологии моря, это была экспериментальная база, руины которой здесь остались, где разрабатывали технологии выращивания гребешка, устрицы, мидии, немножко пробовали трепанга, уже вне программы. А Жирмунский, Левин и Вышкварцев - они все вышли из биологии моря. И вот Жирмунский где-то заметил меня, пригласил. Левин взял меня к себе в группу. В общем, это была большая удача. Академия наук - это элитное считалось заведение по сравнению с отраслевыми. Сейчас я так не считаю - отраслевые, они свое дело делают.
Морской биологией как наукой он не перестал заниматься, бывает на международных конференциях по морской биологии и в США, и в Российской Федерации, но основным видом заработка стал промысел трепанга. Американский трепанг отличается от дальневосточного: размерами он больше, и ценой он - дешевле. А когда-то не стоил вообще ничего, не ели его американцы, да и сейчас не особо едят. Но в 70-е годы прошлого века началась трепанговая лихорадка, когда появился азиатский рынок сбыта и появились азиатские бизнесмены-покупатели. В городке, где теперь вторая родина Калашникова, этот бизнес начинал выходец из Кореи.
- Кореец начал покупать трепанга, за хорошие деньги. Чуть-чуть спустя там было 300 лодок в Пьюджет-Саунде, со всей Америки приезжали. Потому что в журнал какой-то водолазный попало: они по 5 тысяч долларов в день делали в 70-х годах. Это сразу в один день можно было машину купить новую тогда, наверное. Сейчас многие, кто тогда работал, говорят: эх, надо было в Майкрософт вложить деньги!.. Важно: не было никаких ограничений. Департаменты, которые контролируют рыбалку и охоту, они на трепанг не обращали внимания. Кому он нужен? Ловите, сколько хотите. А потом - Америка есть Америка, там экология изучается, институты-университеты - они спохватились. Сначала они выдали всем, кто добывает, по лицензии. А потом эти лицензии начали выкупать назад, и сейчас их осталось всего двадцать пять. Я один из двадцати пяти, кто владеет ею.
Со своими знаниями, кандидатской степенью и неутомимой энергией Калашников отправляется в Pacifik Shellfish Institute, что можно перевести, как «Тихоокеанский институт воспроизводства рыбы», эдакий аналог ТИНРО.
- Я предложил им: давайте выращивать трепанга. В Китае выращивают, в России тут уже попытки идут. Они говорят: «Конечно! Хорошая идея! Давай!» Но в Америке федеральные власти запрещают использовать дно для марикультуры. Вся марикультура - в приливно-отливной зоне, на плотах или в садках. Мы предложили: давайте выращивать не как хозяйство, а как рыбозаводы по красной рыбе - там же она была переловлена, и государство поставило почти на каждой реке по рыбозаводу. И восстановили запасы всех лососевых, и теперь государство по 10 центов с каждого фунта получает с рыбаков. Давайте делать то же самое, хорошая идея. Но не все так просто. Потому что сначала нужно изучить генетическую структуру популяции, может быть, она неоднородна. И вот семь лет уже мы изучаем. Я пробовал на свое имя получить грант, и не где-нибудь, а в НОАА - это типа НАСА. НАСА - космос и астронавтика, а это - океан. И они контролируют рыбный промысел, и там хороший грант намечался, но, когда мы составили заявку, отправили туда, эту заявку отправляют трем анонимным экспертам. И два с восторгом отнеслись, а третий сказал: кто такой Калашников?
Сыронизируем: фамилию Калашников вообще-то весь мир знает. И чуть серьезнее - Василий Калашников тоже известен в Штатах. Вот, к примеру, что писали в газете «Пенинсула Дейли Ньюз»: «Василий Калашников - морской биолог из России, ловит трепангов и морских ежей в Пьюджет-Саунде, ведет научный блог, который из-за незнания русского мы читали через гугл-переводчика, и, конечно, он однофамилец того Калашникова, который сконструировал автомат АК-47».
Знают Калашникова и в Приморье - в научной среде по публикациям, в марихозяйствах по консультациям и проектам. И не только трепанговым, но и устричным.
- Здесь я с тремя компаниями общался. Тут в марикультуре свои условия: люди же заплатили большие деньги на аукционах, они вынуждены работать, отрабатывать деньги, там же спонсоры, инвесторы. На устрицу мало кто обращает внимание. Это в основном в южных бухтах надо бы делать. Как раз здесь, в Посьете. Но здесь целый клубок проблем, в котором браконьерство далеко не первое место занимает. Если бы кто-то серьезно занялся марикультурой, все браконьеры либо в тюрьму бы попали, либо были бы наняты на работу. И работы бы хватило, и они бы больше зарабатывали, чем на браконьерстве. Здесь столько можно, и эти бухты хороши по трепангу и устрице настолько, что в Посьете можно было бы золотой плиткой застелить тротуары. Абсолютно реально!
Заканчивая наш долгий диалог, Василий Зиновьевич сказал: для умного использования морских ресурсов нужна доктрина, которой, к слову, и в Америке на общегосударственном уровне не существует, а есть в отдельных штатах, и эта доктрина стоит на трех китах: первая задача - сохранить запасы; вторая - если они подорваны, восстановить; и третья - эксплуатировать изученные ресурсы по принципу «хочешь взять у моря - отдай ему».
Владимир Ощенко
«Новая газета во Владивостоке», №542, 14.5.20
