 |
| Владимир Арсеньев |
| |
Пока вышло три тома из шести, и самое интересное, похоже, впереди: дневники, письма… Открытие Арсеньева продолжается. То и дело в различных архивах происходят находки, открывающие новые страницы биографии ученого и писателя. Об этом шла речь на очередных Арсеньевских чтениях, прошедших во Владивостоке в рамках Дальневосточной конференции региональных музеев.
Заместитель директора Приморского государственного объединенного музея имени Арсеньева Анжелика Петрук рассказала о судьбе утраченной арсеньевской рукописи «Страна Удэхе», которую сам автор полагал главным трудом своей жизни. Упоминания об этой работе не раз встречаются в переписке Арсеньева. Есть основания полагать, что труд был в целом завершен. Это было серьезное этнографическое исследование в двух томах, включающее удэгейский словарь.
- Известный этнограф Лев Штернберг согласился написать на книгу рецензию, но его смерть спутала все планы, - сообщила Петрук.
А потом умер и сам Арсеньев. Рукопись исчезла. Не исключено, что ее конфисковали сотрудники НКВД при аресте вдовы писателя. Есть и другая версия: будто бы труд «Лесные люди удэхе», вышедший в Германии за авторством Фридриха Альберта в 1956 году, и есть пропавшая работа Арсеньева, или же, по крайней мере, он создан на ее основе (а «Фридрих Альберт», вероятно, - российский этнограф немецкого происхождения Фридрих Альбертович Дербек, работавший на Дальнем Востоке).
Кандидат исторических наук заместитель директора Российского государственного исторического архива Дальнего Востока Наталья Троицкая рассказала об отношениях Арсеньева с Александром Русановым - депутатом IV Госдумы от Приморской области, комиссаром Временного правительства по Дальнему Востоку.
Оказывается, именно Русанов способствовал тому, что подполковника Арсеньева в 1917 году не отправили на фронт Первой мировой войны, а назначили комиссаром по делам «инородцев» - коренных малочисленных народов Дальнего Востока.
«В изъятие из закона» Арсеньев тогда находился одновременно на военной и гражданской (Переселенческое управление Главного управления землеустройства и земледелия) службах.
В апреле 1917 года - между двух революций в Хабаровске собрались представители Комитетов общественной безопасности и решили, что региону нужен комиссар по делам инородцев, который бы действовал в интересах последних, решал бы конфликты, связанные с землей, рыбной ловлей и т. п.
Участники съезда сочли лучшим кандидатом на этот пост Арсеньева. Но того как раз должны были направить на европейский театр военных действий. Он уже получил назначение в 13-й запасной Сибирский стрелковый полк, стоявший в Ачинске, и готовился убыть из Хабаровска к новому месту службы. Арсеньев обратился к Русанову с просьбой помочь в определении своей дальнейшей судьбы.
Русанов незамедлительно дал военному министру Александру Гучкову телеграмму, в которой просил оставить Арсеньева на Дальнем Востоке, ибо «устройство инородцев» - дело неотложного характера и государственного значения.
В поддержку Арсеньева также выступили члены Русского географического общества. Вопрос был решен, хотя Арсеньев, как человек дисциплинированный, уже успел убыть в Ачинск. Он вернулся в Хабаровск в качестве комиссара по делам инородцев, а вскоре уволился с военной службы.
Краевед, редактор журнала «Записки Общества изучения Амурского края» Иван Егорчев огласил новые данные о борьбе Арсеньева с хунхузами в 1911-1915 гг. в различных районах Приморья, а руководитель музея морского образования при Морском государственном университете им. Невельского Марина Каменева - о том, как Арсеньев в 1923-1924 и в 1926-1929 гг. преподавал во Владивостокском техникуме водных путей сообщения (предшественник «бурсы»), пусть и не столь интенсивно, как в университете. Будущим морякам Арсеньев преподавал не только географию, естествоведение и океанографию, но и русский язык.
Как раз в те годы в техникуме училась Анна Щетинина - в будущем первая в мире женщина-капитан. Но, вероятно, две легенды не пересеклись: в 1926-м «капитан тайги» преподавал у первокурсников, а Щетинина уже перешла на второй курс (кстати, несколько позже, в 1933-м, тот же техникум окончил Андрей Некрасов - автор «Приключений капитана Врунгеля»).
Председатель клуба «Родовед» Елена Соболивская поделилась данными своего расследования, касающегося точного места первоначального захоронения Арсеньева. Известно, что Владимира Клавдиевича в 1930-м похоронили во Владивостоке, в районе Эгершельда, а в 1954-м перенесли прах на Морское кладбище. На старых фотографиях видно, что могила Арсеньева располагалась рядом с братским захоронением бойцов, погибших во время конфликта на КВЖД в 1929 году, - в районе маяка Россета (ул. Полевая).
В резолюции, принятой по итогам Арсеньевских чтений, обозначены планы: провести следующую конференцию в 2020 году, создать Арсеньевский информационный центр, а также обратиться к властям Владивостока и Приморья с предложением к 150-летию Арсеньева, которое будет отмечаться в 2022 году, установить в краевом центре памятник писателю и ученому.
Сегодня во Владивостоке имеется лишь бюст Арсеньева возле его дома-музея на улице, названной его именем. Разговоры о памятнике Арсеньеву ведутся далеко не первый год. Еще в 2009 году мэрия Владивостока предложила поставить памятник одному из литераторов, связанных с городом. Был определен ряд кандидатур от Гончарова и Станюковича до Пришвина и Фадеева, началось «народное» голосование. Сначала в лидеры вырвался Арсеньев, потом его обошел Чехов. Правда, в итоге идею заморозили: ни Чехова, ни Арсеньева во Владивостоке так и не появилось.
Может, пришло время вернуться к этой идее? И, если говорить о памятнике Арсеньеву, почему бы его не поставить на Эгершельде - в районе старого кладбища, где был похоронен Владимир Клавдиевич (да и многие другие славные горожане)?
Василий Макаров,
«Новая газета во Владивостоке», №410, 05.10.17
