В. Номоконов

Об этом мы говорили с Виталием Номоконовым, доктором юридических наук, заместителем директора юридического института ДВГУ, директором Владивостокского центра по изучению организованной преступности.

– Виталий Анатольевич, что такое коррупция с точки зрения нашего законодательства?

– В декабре 2008 г. был принят пакет антикоррупционных законов, в том числе «О противодействии коррупции». Само понимание коррупции в нём сознательно сужено. Например, согласно международным нормам, в частности конвенции ООН против коррупции 2003 года, есть определение видов коррупции – это использование любых неправомерных преимуществ, как материального характера, так и нематериального. У нас всё свели к материальной выгоде.

– Если я чиновник и оказала некую услугу своей лучшей подруге-предпринимателю, по нашему законодательству – это коррупция?

– Нет. Точно так же, как лоббирование чьих-то интересов или продвижение по службе при помощи оказания сексуальных услуг… Хотя по международным нормам – всё это коррупция.

– А в плане коррупции мы чем-либо отличаемся от других стран?

– Да. И проблема в нашем менталитете. У нас существовал студенческий антикоррупционный клуб. И студенты провели мониторинг восприятия коррупции в своей среде. Во Владивостоке около 30% опрошенных студентов признались, что учатся за взятки. Мы ужаснулись! В Томске запустили ту же анкету. Результат – 10%. Но для того, чтобы получить более наглядные результаты, решили опросить студентов в Японии. Большинство японцев не могли понять, как такой вопрос может возникнуть – дать взятку преподавателю, который почти что небожитель. В Америке и Южной Корее такая ситуация также неприемлема. Мы выясняем, какой процент, а там это просто недопустимо.

Сухие цифры статистики от Виталия Номоконова:

По данным ВЦИОМ, три четверти россиян считают уровень распространённости коррупции высоким и очень высоким. По данным того же исследования, 43% россиян не отметили какого-либо улучшения ситуации с коррупцией в течение последнего года, а 32% хоть и заметили усилия властей по обузданию коррупции, но не считают их успехи значительными. Согласно же данным ФОМ, более половины предпринимателей в России (56%) платят взятки и 44% жителей страны считают допустимой возможность дачи взятки должностному лицу. Мировой банк оценивает объем коррупционных услуг в мире в $1 трлн. В России, по данным Фонда ИНДЕМ, этот объем равен $316 млрд. Таким образом, едва ли не треть мировой коррупции сосредоточена в России. Не случайно поэтому, согласно данным МВД РФ, в некоторых регионах России в коррупционные отношения вовлечены две трети предпринимателей, а организованные преступные группы тратят на подкупы более половины всех своих преступных доходов. По подсчетам парламентской комиссии, ущерб экономике (от коррупции) достигает 40 млрд. рублей в год, а по заключениям некоторых экспертов, до $20 млрд. в год.

– И чем обусловлена такая ситуация?

– Когда государство построено для защиты всех, больших проблем с коррупцией не возникает. Но сейчас государство начинает работать само на себя. С конца 90-х годов коррупция в России приобретает принципиально новое качество: из разовых эпизодических услуг она превратилась в полулегальную политико-экономическую государственную систему. Теперь чиновники фактически непосредственно переходят на содержание крупного бизнеса. Стать чиновником, не используя публичные возможности в частных целях, становится проблематичным. В коррупционной системе практически нельзя получить должность, связанную с использованием публичных возможностей, если ты не входишь в систему круговой поруки. Сегодня роль коррупции такова: если раньше чиновники выполняли роль обслуживающего персонала, получая мзду за сделки, о которых договорились участники рынка, то теперь они стали предоставлять свои услуги по собственной инициативе, причем всё чаще – услуги навязанные. Сегодня главными становятся чиновники, которые облагают данью бизнес. Не секрет, что для назначения на ту или иную должность в крае, нужно заплатить определённым лицам в Москве энную сумму. У нас велика доля теневой экономики. Теневая экономика и коррупция – близнецы. Если у группы людей есть ресурсы, в которых они ни перед кем не отчитываются, эти ресурсы можно тратить на что угодно – на подкуп, на откаты и т.д.

– Но в чём причина, во всех странах люди живут одинаковые…

– Насчёт одинаковости я бы поспорил. У нас еще на Руси традиционно люди ставились на посты для кормления – предполагалось, что начальник будет сам себя подкармливать. Зарплату клали небольшую, остальное человек должен был «зарабатывать» сам. На Востоке традиции коррупции были распространены шире, хотя, если мы возьмём Сингапур и Южную Корею, там коррупция стремится к нулю. В Советском Союзе был один дотошный следователь, который раскрыл огромную коррупционную схему от рядового торгаша до партийных работников. Также еще в советское время в одной азиатской республике рядовые сотрудники органов внутренних дел, получая зарплату, полностью отдавали её начальнику – предполагалось, что они «заработают» другим путём. Подкупать кого-то не имеет смысла, когда все одинаково бедны и одинаково богаты. Если же в обществе велико расслоение, богатый может использовать свои ресурсы, чтобы скупить на корню того, кто беднее. Самые бедные страны мира, как правило, самые коррумпированные.

Кстати нередко богатые страны, этим грешили США, скупают должностных лиц в бедных странах под видом каких-то проектов, например, строительства дорог и делают это государство своим донором.

– Может ли привести слишком большая коррумпированность государства к смене режима, например, возвращению крепостного права?

– Не думаю, что коррупция может привести к рабству или крепостничеству – нельзя возвращаться к тому состоянию, из которого вышли. Государство с таким строем существовать не сможет – оно будет вступать в противоречие с другими государствами, для которых это не приемлемо. Американский бизнес очень хочет работать на Дальнем Востоке. У меня был разговор с американским Генеральным консулом. Он спросил: «Что посоветовать американским бизнесменам, которые хотят войти в рынок на Дальнем востоке». Я ему сказал: «Для этого нужно работать только с теми, кто строго соблюдает законодательство». Где американские инвестиции? Их нет. Наш бизнес, особенно крупный, криминализирован с потрохами. В тех странах, где нет двойной бухгалтерии, невозможно заниматься бизнесом «по-нашему»: у вас отнимут бизнес. Для России, скорее, есть другая опасность. В нынешних условиях коррупционное государство может прийти к тихому распаду или к гражданской войне. Возможно, и десятка лет не пройдёт.

– Перестройка повлияла на коррупционную ситуацию или это в крови?

– Повлияла, но коррупция – в традициях. Хотя традиции традициями, но такого коррупционного размаха не было ни при Горбачёве, ни в советские времена. Перестройка могла повлиять непродуманными решениями, но в ней не было коррупционной идеи. Все мы пережили те времена, я перестройку воспринимал позитивно. В горбачёвские времена была допущена ошибка – частная инициатива была выпущена на волю, но не были установлены должные правовые рамки. Хотя сам Горбачев не обвинялся в коррупции и его окружение тоже. Но Советский Союз распался, а при слабом государстве непременно будет расти коррупция. При бюрократии она растёт, но и когда государства почти нет, то это тоже порождает коррупцию. В странах социалистического лагеря эта проблема не стала такой острой. Я был в Венгрии, мне говорили: «Вы допустили большое расслоение общества».

– Опасно ли для человека заниматься коррупцией в нашей стране?

– Шанс посадить такого гражданина, конечно, есть. Нельзя заниматься недозволенными делами без прикрытия. В 90-е существовали криминальные крыши. Сейчас об уголовных крышах мы почти ничего не слышим, их место заняли силовые структуры, чиновники, которые встроились в этот процесс для прикрытия незаконной экономической деятельности. Однако практика показывает, что крупных коррупционеров практически не привлекают.

– Может ли что-то сделать простой гражданин?

– Гораздо больше, чем он думает. Нужно отказаться играть по этим правилам, а это могут не все – пережить комплекс белой вороны. Те люди, которые хотят обогатиться за чужой счёт, рассчитывают, что от их предложения невозможно отказаться. Появляются фабрикации уголовных дел, когда только откупившись, можно избавиться от обвинений в преступлении, которое ты не совершал. Человека обвиняют в чём угодно и сообщают о возможности остаться на свободе. Например, дать показания на кого-то. Когда появляются странные дела, странные приговоры, странные освобождения, странное утверждение недостойного человека на высокий пост – это стопроцентно коррупция…

– СМИ нередко раскрывают истинный смысл тех или иных дел. Неужели всем всё равно?

– Нет, не всё равно. Но сейчас происходит имитация борьбы с коррупцией. Правоохранительные органы делают вид, что ничего особенного никто не накопал. Сейчас, если и реагируют, то проводят формальные проверки. Есть, например, дело Астафьева, похожее на дело Бахшецяна. И о том, и о другом много писали газеты. Никакой реакции. Нужно корректировать законодательство в этом отношении.

– А в чём недостатки антикоррупционного законодательства?

– Нет специализированного уполномоченного органа по борьбе с коррупцией, законодатель отказался от возвращения конфискации в лоно уголовных наказаний, явно усеченный круг лиц, обязанных декларировать свои доходы, и многое другое… Президент страны, одной рукой направляя всех на борьбу с коррупцией, росчерком пера ликвидирует (сентябрьским Указом) основное милицейское антикоррупционное звено – УБОПы, что не может не вызвать недоумения.

– Зависит ли состояние коррупции от главы государства?

– Конечно, зависит. Но возможности даже главы государства ограничены. Здесь, по-моему, главный вопрос: как ты стал главой. Если это был предмет торга, теневых договорённостей, это одно, а если это полномочный глава, который сам никого не боится и ни с кем не связан корпоративными обязательствами, он может и должен повлиять. От коррупции можно избавиться путём кадровой перетряски, когда очищаются от всех, кто замешан в коррупционных схемах. В Италии, например, 70% госаппарата во время операции «чистые руки» поменялось. А у нас: если тронем по-настоящему коррупционера, то государство развалится.

Анастасия Попова,

«Арсеньевские вести», № 3.

----------

См. также Дальний Восток: Хроника организованной преступности-3

Дальний Восток: хроника организованной преступности

Организованная преступность Дальнего Востока: общие и региональные черты (Учебное пособие)