 |
| Аркадий Гайдар |
|
|
На здании по улице Калинина, № 86, в Хабаровске, где раньше помещалась редакция краевой газеты “Тихоокеанская звезда”, на мраморной доске высечено: “Здесь работал известный советский писатель Аркадий Гайдар”. В книге приказов по редакции есть запись № 42 о том, что Гайдар с 1 июля 1932 года назначается заведующим сектором снабжения, с зарплатой 300 рублей в месяц…
Гайдар радовался успехам дальневосточников в возрождении родного края. Он был активным участником борьбы за новую жизнь на окраине Родины. Сын Гайдара – Тимур вспоминает, что из Хабаровска в Москву приходили письма-сказки. В тексте отец оставлял маленькие окошечки, а в них черной тушью были нарисованы кедры, сопки, острова, пароходы…
Но не все так было благополучно в жизни Гайдара.
В 14 лет он добился, чтобы его приняли в Компартию. С 15 лет – в боях. Позднее писал: “Иной раз посмотришь в окно и подумаешь, а хорошо бы отстегнуть саблю, сдать маузер и пойти с ребятишками играть в лапту!”. Но война побеждала эти мирные мысли, захватывала молодую душу. Потоки крови пьянили голову, мутили разум. Гайдар рвался в бой. Его не могли остановить ни ранения, ни контузия головы. Жестокость стала основной чертой его характера.
В Хакасии имя революционного романтика лучше не вспоминать. Рассказы о зверствах “банды Гайдара” передаются там из поколения в поколение. Очевидцы рассказывают, что Гайдар согнал со своим отрядом больше ста человек на обрыв реки и начал расстреливать. Он стрелял из нагана в затылок. Не белогвардейцев (они были в тайге), а простых крестьян. Много было женщин, подростков, детей. Тех, кто остался жив, Гайдар пинками сталкивал с обрыва. Зверь, а не человек.
…Скрипнула низенькая дверь крестьянской бани. Из нее вышел богатырского вида человек, сделал шаг вперед и тотчас в предрассветной тишине громыхнул выстрел! Череп крестьянина разлетелся в сторону. “Следующий!” – раздался голос безусого юнца в кожанке с маузером в руке. Очередной крестьянин вышел из бани, испуганно озираясь. Своего палача он не заметил: пуля пробила лоб. Разгоняя спокойствие утра, один за другим прогремели еще множество выстрелов. Всех заложников лично расстреливал командир части особого назначения (ЧОН) А. Голиков.
В Хакасии он воевал с повстанческим отрядом казака Ивана Николаевича Соловьева. Уничтожить банду отряд Голикова так и не смог, но невинных людей погубил множество. Об этом рассказывал в своей книге “Соленое озеро” В. Солоухин.
Разъяренный неуловимостью Соловьева, Голиков в одном из сел зарубил 12-летнего мальчика, приняв его за связного. Основной тактикой “чоновцев” стал захват заложников: “Не скажите, где скрывается банда Соловьева, - расстреляем!”. Безвинны людей запихивали живыми под лед Соленого озера, рубили шашками и расстреливали.
В одной деревни - “Хайдар” наполнил трупами убитых целый колодец. В другой – лично убил из пулемета более 80 человек. В третьей – застрелил молодого хакаса на глазах у бабушки, которая потом соскабливала со стены мозги внука… Даже командующий ЧОНом губернии В. Какоулин был вынужден признать: “Мое впечатление: Голиков по идеологии неуравновешенный мальчишка, совершивший, пользуясь служебным положением, целый ряд преступлений”. Коллегам по оружию становилось очевидным, что Голиков не красный герой, а психически больной человек с маниакальной страстью к убийствам.
Советская власть не могла на это закрывать глаза. Голикова исключили из партии. И что интересно – он не предпринимал попыток реабилитировать себя. Судя по всему, Аркадий действительно был безумен. У него неоднократно случались припадки бешенства. А жестокость Гражданской войны только усугубила болезнь.
Соловьев, организовавший партизанский отряд для сопротивления большевикам, узнавший о зверствах Гайдара, говорил, что мы всегда были уверены в том, что Советская власть, кроме обмана и жестокости, кроме крови, ничего не в силах дать населению, но все-таки полагали, что власть принадлежит хотя и жестоким, но умственно полноценным людям. Теперь этого сказать нельзя. Разве на самом деле допустимо, что умственно здоровые стали делать то, что делает теперешняя власть?
…Аркадий ушел воевать, когда ему не было пятнадцати лет. Он бредил военными подвигами с той поры, когда его отец, Петр Исидорович, сельский учитель, ушел на фронт Первой мировой войны. В общем-то, с той самой поры семьи у него не было. Вернувшись с войны, отец женился на другой женщине.
Мать, Наталья Аркадьевна, акушерка, активно занималась большевистской работой, умерла в 1924 году от скоротечной чахотки. Она гордилась своим сыном-командиром и на смертном одре писала, что завещает ему жизни своей не щадить за власть Советов.
В 1924 году, в 20-летие Голикова с должности комполка зачислили в запас.
Аркадий мечтал о том, что у него самого будет идеальная семья. В Перми он женится на 17-летней комсомолке Лии Соломянской, в 1926 году в Архангельске у них родился сын Тимур. Когда вышла первая книга Гайдара, семья переехала в Москву. В 1931 году Аркадий остался один, от него ушла жена. Он тосковал и уехал подальше от памятных ему мест, в Хабаровск корреспондентом “Тихоокеанской звезды”.
Из воспоминаний журналиста Б. Закса: “Мне пришлось за мою долгую жизнь иметь дело со многими алкоголиками – запойными, хроническими. Гайдар был иным, он зачастую бывал “готов” еще до первой рюмки. Он рассказывал, что детально обследовавшие его врачи вывели такое заключение: алкоголь – только ключ, открывавший дверь уже разбушевавшимся внутри силам”.
Гайдар неоднократно предпринимал попытки самоубийства. Знавшие его люди свидетельствуют, что вся грудь и руки Аркадия сплошь были покрыты огромными шрамами, не все из которых были боевыми ранениями.
“За свою жизнь я был в лечебницах раз, вероятно, восемь или десять, - записал Гайдар в своем дневнике. – И только эту – хабаровскую, сквернейшую из больниц, - я вспоминаю без озлобления, потому что здесь так неожиданно родилась повесть о Мальчише-Кибальчише…”. Помните: “В те дальние-дальние годы, когда только что отгремела по всей стране война, жил да был Мальчиш-Кибальчиш. В ту пору далеко прогнала Красная Армия белые войска проклятых буржуинов, и тихо стало на тех широких полях, на зеленых лугах, где рожь росла, где гречиха цвела, где среди густых садов да вишневых кустов стоял домишко, в котором жил Мальчиш по прозвищу Кибальчиш, да отец Мальчиша, да старший брат Мальчиша, а матери у них не было…”.
Всю жизнь его тянуло ко всему военному, нет у него ни одной книги без Красной Армии, даже одевался он на военный лад. И что же? Уволен из армии из-за болезни.
Постоянные рецидивы болезни, сопровождаемые запоями и прочими эксцессами, мешали нормальной творческой работе. Он никогда не успевал сдать материал в газету в срок, вечно спешил, хватал авансы, изворачивался, чтобы не платить неустойку.
К усидчивому труду он был способен лишь временами. Многое начинал и бросал. В Хабаровске однажды он начал было диктовать машинистке статью, но замешкался, сказал, что забыл блокнот дома, и вдруг выскочил из окна. На том дело кончилось – Гайдар запил…
Успех пришел к нему с публикацией автобиографической “Школы”. “Военная тайна”, “Тимур и его команда”, “Смерть барабанщика” стали культовыми для того времени. Творческие и личные дела Гайдара постепенно наладились. Он создавал свой мир, полный справедливости и честной борьбы, как бы переписывая набело черновик своего детства.
…В те периоды, когда болезнь отступала, Гайдар часто вскакивал в холодном поту. В одно такое утро, он записал: “Снились люди, убитые мною в детстве…”.
