Наткнулся как-то на абсурдное с точки зрения формальной логики (которой жизнь не всегда поддается) определение: «населенные пункты без населения». По итогам переписи 2002 года таковых в Приморье насчитывалось четыре, к 2010-му стало одиннадцать. Таежное и Молодежное Красноармейского района (на канцелярском наречии - Таежненское сельское поселение, в обиходе - Таежка и Молодежка) относятся к другой, еще более загадочной категории. Официально эти населенные пункты ликвидированы, но в них все еще живут люди.
…Добравшись от Владивостока до Дальнереченска, сворачиваем на восток - к Новопокровке, потом - на юго-восток, к Мельничному. По ошибке оказываемся у Дальнего Кута, где встречаем такой же заблудившийся бензовоз. Неудивительно: указателей нет, таежные дороги разветвляются как им вздумается. Но это еще не глушь.
Приезжаем в Мельничное - бывший Сидатун. На сотню км вокруг - ничего, но и это не глушь: село бодрое, стоит на дороге, здесь даже берет «мегафон». Нам нужно дальше.
 |
| Таежка. Из недр этой сопки добывали олово |
|
|
Пространство искривляется: прямая дорога здесь - не самая короткая. Проехать в Таежку от Мельничного напрямую нельзя - дорога никем не чищена от снега. Едем вкруговую, дважды переваливая Сихотэ-Алинь: сначала - к морю, через Пластун и Терней, потом - обратно вглубь материка. Это примерно как ехать из Италии в Швейцарию через Францию. Вместо сотни километров в один конец выходит больше трехсот.
И вот мы там, где если не «кругом пятьсот», то около того; джеклондоновская Долина затерянных душ на пару с Нежданным озером. Названия «Тарковское» и «Кафкианское» подошли бы сегодня этим селам куда лучше, чем безлико-дежурные «Таежное» и «Молодежное». До Владивостока отсюда куда дальше, чем от Владивостока до Москвы.
Раньше здесь добывали олово, в 90-е - прекратили, как прекратили многое. В 2010-м краевым законом (по ходатайству самих жителей и властей поселения) Таежку и Молодежку признали закрытыми - выводить поселки из комы сочли бессмысленным и выдали официальное свидетельство о смерти. Но пациент еще дышит, хотя понятно, что вернуться к жизни уже не сможет. На сопках - шрамы и наросты разработок, на хорошо сохранившемся в промороженной пустыне трупе Таежки - следы иной, погибшей цивилизации: разнопрофильные проросшие руины, замершие скелеты грузовой и специальной техники - толстый культурный слой, до которого археологи еще не скоро доберутся. Бросается в глаза остов относительно свежей легковушки Nissan Presea на номерах - надо же было кому-то ее сюда гнать. Кое-где из труб идет дым.
В Таежке живет, по примерным оценкам, от 30 до 60 человек, в Молодежке - от 200 до 300. Точных цифр не знает никто. Во-первых, непонятно, как считать, во-вторых, считать некому и незачем. Когда-то в Таежке работала обогатительная фабрика, были школа, детсад, библиотека, клуб и все такое. Даже аэропорт был: «На Ан-2 ездили, как в городе на такси». После того как старая жизнь слиняла, не оставив ни врача, ни участкового, здесь остались оловянный заброшенный рудник, деревянный полупустой поселок и стеклянный морозный воздух.
Если Владивосток и окрестности - дальневосточный Крым с поправкой на охолаживающую колымскую долготу, то север Приморья - дальневосточная Сибирь. Мороз под 40, сухой снег хрустит по-особому, мотор - символ тепла и жизни - тоже тарахтит не так, как в городе. Полинявший разлохматившийся триколор на крыше строения выглядит не столько сюрреалистично, сколько издевательски. Вокруг - сопки и тайга, которая кажется территорией отчуждения, лишь номинально относящейся к российскому государству. Это уже не провинция и даже не глушь, это называется другим словом. Что-то инопланетное или потустороннее; запредельная параллельная реальность, куда обычной дорогой не попадешь.
 |
| Молодежка. Из редкой трубы идет дым |
|
|
Таежку и Молодежку собирались расселить, выдав всем жилищные сертификаты, но так и не расселили. - Живу здесь с 1983 года. Работал на руднике сварщиком, на производстве получил травму - правым глазом ничего не вижу, - рассказывает 52-летний таежкинец Василий Безруков. - Осенью собираю бруснику, зимой добываю пушнину, иначе не знаю, как бы жил: пенсия - 5300, еще 3800 доплачивают из-за травмы. Рассчитываю на сертификат, чтобы купить хоть малосемейку в черте города.
У Олега Юшкина (он возглавляет общественную организацию охотников и рыболовов «Сидатун», базирующуюся в Мельничном, и приехал в Таежку принимать шкурки соболей у местных охотников) свой взгляд:
- Да, государство не хочет тратить деньги на расселение, но у нас и народ ушлый. Вот стоит добротный двухэтажный дом, а там прописан всего один человек. Но и тот на самом деле уже лет 15 живет в Новопокровке.
Юшкин по-своему прав. Тот же Безруков признается: семью отсюда давно вывез, приезжает в Таежку на ягодный и охотничий сезон, в остальное время живет в Извилинке Чугуевского района. Но местную прописку сохранил - и вот ждет сертификата.
Он, конечно, не один такой. Лукавство? Может быть, но нашу власть с ее закидонами - то откровенно людоедскими, а то просто глупыми - все равно не перелукавить. «Чтобы не давать жилья, ждут, пока старики вымрут, а молодежь сама уедет», - так здесь объясняют политику партии и правительства. По-моему, истина где-то рядом.
Петр Зенченко живет в Таежке постоянно. После того как восемь лет назад закрылась пожарная часть, занимается охотой.
 |
| Таежкинский охотник Петр Зенченк |
|
|
В Молодежке, что в сорока километрах от Таежки, повеселее. Цивилизация сосредоточена в одном здании: тут и медсестра, и сельсовет, и магазин, и начальная школа с двумя учителями, и даже детсад. Недавно в селе поставили по госпрограмме таксофон. Сейчас, правда, новый министр связи Никифоров решил таксофонизацию свернуть - накладно. Значит, скоро здесь никакой связи не будет. До райцентра Новопокровки - около 450 км, до ближайшей железнодорожной станции - все 550. Разумеется, никаких автобусов. Мертвая зона, вот уж правда - медвежий угол; то ли белое пятно, то ли черная дыра.
Как ни удивительно, здесь осталась какая-то власть. Вот что рассказала депутат муниципального комитета поселения Ольга Фомина:
- Документы на софинансирование расселения ушли в правительство, но в Минрегионе все застопорилось. Дарькин, когда был губернатором, нас поддерживал, говорил, что выделит половину суммы на переселение. Сейчас нас поддерживают на словах, но движения нет. Несколько человек получили сертификаты, но, когда началась катавасия по поводу закрытия сел, все приостановили. На прошлый год нам уже не дали денег по программе переселения с севера, хотя каждый год две-три субсидии давали.
Выходит, новый закон, закрыв Таежку с Молодежкой, отодвинул их от программы переселения из районов, приравненных к Крайнему Северу. И правда: кого переселять, если сел больше нет? Есть только люди, но до них никому нет дела. Если заболел, говорят здесь, проще отправляться сразу на кладбище, чем думать, как добираться до ближайшей больницы в Терней.
В здешних сопках осталось олово. Нам оно теперь почему-то не нужно, а вот китайцам - очень даже. Уже с этого года они планируют возобновить добычу олова в Таежном, начав с перемывания старых «хвостов». Возрождения поселков никто не ждет - коммунизм давно кончился, но, может быть, китайцы хоть дорогу до Мельничного будут чистить. Сейчас спасает дорога на Терней, которую поддерживает опять же не власть, а «Тернейлес».
Этот приморский таежный тупик - миниатюрная модель России. Люди умирают и уезжают, производство брошено, имущество распродано, работы нет, вместо рождаемости - одна смертность, национальная идея утрачена, вдобавок скоро придут китайцы. Наша страна в ее логическом развитии, по крайней мере - пессимистический сценарий. Или реалистический.
- Советская власть приезжает, только когда выбора, - говорит веселый дед из Молодежки Владимир Николаевич Коровин, выделывающий шкурки, которые ему приносят местные охотники. Выходит, здешние жители нужны государству только в качестве послушных избирателей.
…Чаще бы хоть «выбора» проходили, думаю я, пока мы собираемся обратно в Мельничное - снова через Терней. Посмотрите по карте. Это полезно - изучать карту.
Авченко Василий,
«Новая газета во Владивостоке», №170, 17.01.13
