Книга вышла, что особо ценно, с полным комплектом иллюстраций хабаровского графика, заслуженного художника России Василия Романова (1913-2009), который в 50-х годах иллюстрировал повести Пермякова. Кроме того, тексты сверены с рукописями, предоставленными дочерью писателя.

 

Георгий Пермяков - в полной мере так и не успел реализовать свой писательский талант. Его первая повесть «Синий тарантул» - о деятельности «Главурана», одна из самым раритетных. Из объявленного тиража в 90 тыс. экземпляров, напечатана была лишь четверть в Амурском книжном издательстве (Благовещенск) в 1957 году.

 

Журнал «Крокодил» в 1958-м году буквально разгромил и повесть и ее автора, после чего книга была запрещена (приказ Амурского обллита от 10.03.1958 г.) и изъята из библиотек и торговой сети. Никто не знает какая именно часть тиража уцелела после запрета. Но это сделало ее одной из раритетных на букинистическом рынке. Исключена из состава спецхрана книга была только в 1992-м. Сегодня цена экземпляра, именно 1957-го года (есть и подделки), колеблется от 5 тыс. рублей и выше. И то - надо поискать.

 

Вторая повесть Георгия Пермякова - «Красная маска» (о шпионах и деятельности НИАЛа - Научно-исследовательского института алмазов) - сначала публиковалась в газетах «Молодой дальневосточник» (Хабаровск) и «Амурский комсомолец» (Благовещенск) в 1957-58 годах. Однако и тут, не обошлось без цензуры. В публикации «Молодого дальневосточника», из-за резкой критики, редакция сократила конец и оставила открытый финал повести (крупный международный разведчик майор Бэл, по кличке «Кровавый пес», сбежал!) И только в 1963-м вышло продолжение, уже отдельной книгой - «Остров алмазов».

 

Как записано в списке советской цензуры «Запрещенные книги русских писателей и литературоведов 1917-1991»: вероятная причина изъятия «Синего тарантула» - разглашение государственных секретов, автор повествует «о деятельности «Главурана», поисках урановых руд и добыче сырья для военных целей и атомной промышленности, разоблачении японских шпионов, методах работы сотрудников КГБ.

 

Правда, кто читал шпионские книги Пермякова, вряд ли мог подумать, что упомянутые им учреждения существовали на самом деле. Да и большинство расследовательских методов, описываемых Пермяковым, в то время - из области фантастики! Вымышленные и герои, и химические вещества, и приборы, и даже города (разве что Вилюйск проскочил). Тогда, какие тайны и госсекреты мог раскрыть писатель? И почему не понес никакого наказания?

 

Впрочем, сюжетные линии шпионских рассказов у Пермякова схожи с советским писателем Николаем Шпановым (1896-1961). Он тоже дальневосточник. Более того, и Шпанов и Пермяков - земляки, оба они родились в Уссурийске (ранее, село Никольское, затем город Никольск-Уссурийский).

 

Книгу Шпанова «Первый удар. Повесть о будущей войне», изданную перед самой Великой Отечественной, летом 1939 года, и которая позиционировалась как «советская военная фантастика», запретили в 1941-м. Это Шпанов создал первый в советской литературе образ сыщика - Нила Кручинина, и в 1942-м в журнале «Огонёк» стал печататься бесконечный роман «Война невидимок или Тайна профессора Бураго», тоже про шпионов и советских ученых. Свою эпопею Шпанов кончил по просьбе издательства в 1944-м. Как писали о нем, «Шпанов оказался рассказчиком, который не может остановиться». Затем он забросил фантастику и занялся политическими романами в тысячу страниц и более, где впрочем, тоже были шпионы. Хотя и получил Сталинскую премию, жил Николай Шпанов непризнанным гением и старался держаться как можно подальше от власти...

 

В предисловии к переизданию - книге Георгия Пермякова «Синий тарантул» - писатель и редактор публицистики журнала «Дальний Восток» (Хабаровск) Виктор Ремизовский пишет: «фантастом Пермяков стал поневоле». Из-за подписки о неразглашении «человек переполнен информацией, но вынужден был молчать...», и тогда-то он (тут Ремизовский цитирует уже Пермякова) и «сориентировал себя на детективы и фантастику, но не вписался в партийно-писательский коллектив...» Вот вам и вся гостайна!

 

Георгий Пермяков обладал энциклопедическими знаниями и, как вспоминают в отделении Союза писателей, какою-то тайной. Его отец был золотопромышленником. После революции в России, подвергшись репрессиям, семья уехала в Китай. С 27-го - жили в Харбине, где Георгий учился в китайской и японской школах. Закончил китайский факультет Восточного института в Пекине. Прекрасно владел английским, а всего шестью иностранными языками. Был лингвистом, переводчиком высшей категории японского и китайского.

 

Сам Пермяков вспоминал: «За пять лет работы в органах я был переводчиком на нескольких громких процессах: семеновский (1946 г.), токийский (1946-48 гг.) и хабаровский бактериологический (1949 г.)».

 

Пермяков крайне ревниво относился к замечаниям редакторов, встречая в штыки любую реплику. В одной из своих архивных папок, названной «Садизм» и разосланной многим знакомым, он вспоминал с обидой: «Bс.H. Иванов и я - Г. Пермяков - ходили в Союз писателей Хабаровска и его журнал примерно с 194... Там были дарованья и бездари. Из-за войны, 1941-45, образованье малое. На пятницах нас громили, чуть не до расстрела. Особенно садизмила Шестачиха (Юлия Шестакова)». И далее: «Я ведь беспартийный, некурящий и непьющий и потому в писательской среде был явно инородным телом. Как собрание писателей, так обязательно в конце выпивон. А я отказывался вносить эти злосчастные три рубля на пропой. И результат? За время жизни в Хабаровске я закопал 16 писателей, 12 из которых умерли из-за пьянки...»

 

Пермяков продолжает: «Неполных пять лет - с декабря 1945-го по август 1950-го я работал переводчиком и учителем русского языка последнего китайского императора Пу И. Наблюдения и записи тех лет легли в основу книги «Император Пу И: пять лет вместе»...» Это произведение было опубликовано в тихоокеанском альманахе «Рубеж» №4 в 2003 году во Владивостоке, но отдельной книгой не издавалось. Остальные труды остались в рукописях! Что с ними стало после смерти писателя?

 

Как обещают издатели, в 2013-2014 гг. впервые будут опубликованы еще четыре (!) книги Георгия Пермякова. Те самые рукописи с разной степенью их завершенности: «Колдун», «Мурена», «Маска», «Медуза», «Тайна зеленого Будды», «Нонна», «Сатана», «Саргофаг», «Анаконда» и «Красная свеча» - которые еще ни разу не издавались и никто не читал, наконец-то выйдут в свет. Жаль, что не при жизни писателя.

 

Константин Пронякин.