 |
| Андрей Крикливый |
| |
Андрей Крикливый, приносивший свои заметки, неизменно актуальные и убедительные, можно сказать, опровергал свою фамилию. Говорил он негромко, спокойно. Чувствовалось, что его приглушенно-хриплый голос никогда не переходил на крик. Он не был беспристрастен, однако неприятие или поддержку чаще выражали глаза и чуть слышное хмыканье, привычное для благородных людей отечественного киноэкрана.
Андрей Иванович был почти в два раза старше большинства журналистов редакции. Его трудовой путь вместил Амурское пароходство, кабельный завод, «Электропроект», Гостехнадзор. Он не был членом КПСС, в его восприятии советской системы, еще не ушедшей в историю, преобладал критический настрой. Но он не разделял восторгов, переполнявших общество, включая пишущую братию, в связи с избранием президентом РСФСР Бориса Ельцина, заявленным переходом к рыночной экономике, превозношением частной собственности и поношением государственной.
Главная тема
К середине 90-х годов, когда пресса вошла в рынок с его нескончаемым ростом цен на бумагу, полиграфию, распространение, редакция погрузилась в смуту, свойственную предприятиям, утратившим государственное управление. Кто-то уволился, кого-то потянуло на кадровые рокировки.
Андрей Иванович, оставаясь внештатником, показывал пример как в разработке тем, так и в мировосприятии, где преобладающей становилась материальная сторона. Его же не интересовали гонорарная шкала и сроки выплаты заработанного. Он был одержим творчеством, поисками фактуры, встречами с людьми честными и самоотверженными.
Главной его темой стала экология. Точнее, пожары, захлестнувшие тогда край. Хотя к тушению привлекались подразделения МЧС, Хабаровск и другие города задыхались от дыма. Жара, отсутствие дождей, конечно, сказывались, но основополагающим фактором была ликвидация леспромхозов, располагавших техникой и персоналом, приход на их место частных фирм, зачастую мало на что способных.
Падение объемов лесозаготовок повлекло за собой снижение налоговых отчислений, составлявших финансовую основу лесного хозяйства. Его взялись сокращать, и как следствие, приходили в упадок минерализованные полосы, преграждавшие путь огню, и наблюдательные посты, на каждый из которых в пожароопасный период лесхозы выставляли дежурного с рацией.
Экологической катастрофой назвала небывалое распространение пожаров в крае Владислава Рябкова, возглавлявшая Центр медико-экологических проблем. Ее аргументацию выносил на страницы газеты Андрей Крикливый, когда писал о смертности сердечников и о родах с отклонениями.
Глубокое проникновение в тему пошатнуло здоровье его самого: он оказался в инфарктном отделении Краевой клинической больницы №2. Выписавшись, принес в редакцию цикл публикаций о кардиологии и работе отделения, возглавляемого Борисом Шевцовым.
Материалы «Приамурских ведомостей» составили книгу публицистики Андрея Крикливого, отразившего экологическое неблагополучие региона. Инженер-энергетик по вузовскому диплому, если пользоваться терминологией Константина Симонова, вставил фитиль профессиональным журналистам.
Война и память
Генеральный директор «Хабаровскэнерго» Владимир Попов основал корпоративную газету, доверив ее выпуск «Приамурским ведомостям». Самым сведущим автором этой газеты был Андрей Крикливый: сказался его опыт работы в хабаровском филиале «Электропроекта», участия в создании энергетических объектов комплексов «Сталь» и «Прокат», которые вывели комсомольских металлургов на новый технологический уровень.
Читатели «Энергетика» видели в Андрее Ивановиче своего человека. И неудивительно, что ему удавались как аналитические, так и очерковые материалы. В год очередного юбилея Победы он каким-то неведомым путем разыскал женщину, работавшую на Хабаровской электростанции (ныне ТЭЦ-2). Шестнадцатилетней она пришла на ведущее тогда предприятие энергетики краевого центра. Ее воспоминания, точные в подробностях производства и кадров, вместившие горести и радости военной поры, оказались полной неожиданностью. Эта хабаровчанка не фигурировала ни среди тружеников тыла, ни среди ветеранов станции. Она уволилась в 1945 году, когда вышла замуж и сменила место жительства. Но означало ли это, что беспамятство простительно?..
Самого Андрея Ивановича нападение Германии на Советский Союз застало дошкольником. С матерью, дедом, двумя бабушками он жил на Черниговщине. Его отец погиб в финскую войну. Плотное сотрудничество с «Приамурскими ведомостями» не помешало ему написать книгу «Войной рожденная судьба». Ее высоко оценил хабаровский писатель Александр Чернявский, работающий в документалистике, переживший оккупацию там же, на Украине.
Отклики читателей, украинских и российских, побудили написать «Остров моей юности» – вторую книгу биографического цикла. В ней рассказывалось о Сахалине, куда почти сразу после освобождения его южной части от японского присутствия переехали мать и отчим. Книга была отправлена товарищам по фабрично-заводскому училищу, по армейской службе и спустя полвека с лишним их поразительно сблизила, закрепив общением по почте и телефону.
Амурские истории
Не надо представлять Андрея Ивановича бумажным червем, с утра до ночи молотившим по клавиатуре компьютера. Даже в непогоду он прогуливался в зеленой зоне стадиона имени В.И. Ленина. Его «полуторка» в пятиэтажке на перекрестке Амурского бульвара и улицы Шеронова напоминает библиотеку, в которой художественная литература соседствует с мемуарной и научной. Но главное увлечение – дача у Хехцира. Когда из газеты уволился сотрудник, готовивший «Приамурские сады», Андрей Иванович заменил его. Он писал о том, чем десятилетиями занимался сам, выращивая овощи, ягоды, фрукты. А какое замечательное вино получалось у него из дальневосточного винограда!..
В 2013 году вышла, пожалуй, его главная книга – «Амурские истории в трех веках». Первый экземпляр был вручен Анатолию Бронникову, в разные годы редактировавшему «Молодого дальневосточника», «Тихоокеанскую звезду», «Приамурские ведомости», а потому знающему в подробностях о развитии края, выдающихся людях. Обычно сдержанный Анатолий Константинович, прочтя «Амурские истории…», не скупился на комплименты.
Сквозной темой книги была и судьба автора, работавшего в Амурском пароходстве, вернее, взгляд на себя с позиций прожитого и осмысленного. Пронзительный эпизод – сбор яиц на острове Цаплиный, что на реке Амгунь, по которой следовал сухогруз СТ-534. От сведущих членов экипажа поступило предложение: если яйца съедобные, то почему бы не разнообразить судовое меню глазуньей? «Я был молодой, рисковый. В детстве на деревья лазить приходилось. Решил попробовать, – признался автор. – В гнезде было пять или шесть крупных яиц. На меня смотрели как на человека, совершившего пусть маленький, но подвиг».
Когда женщина-кок, разогрев сковородку с маслом, разбила первое яйцо, она пришла в ужас. На сковороде оказалась маленькая, но уже сформировавшаяся цапля. Разбили еще несколько яиц, и в каждом из них был птенец. «…Сейчас, спустя десятилетия, мне становится стыдно», – не скрывал Андрей Иванович. И это раскаяние, после его ухода из жизни, воспринимается как наказ старшего поколения беречь окружающий мир.
В мир вечный
Его отпевали в Иннокентьевском храме – старейшем в Хабаровске, восстановленном в начале 90-х годов. Это освещалось «Приамурскими ведомостями», в публикациях Андрея Ивановича. Тогда он познакомился с художником Владимиром Евтушенко, который расписывал храм. Потом были заметки о работе над иконами, выставках, стезе православного живописца. Владимир Павлович с супругой присутствовали на отпевании, провожая в последний путь близкого человека.
У Бога смерти нет, у него все живы. По православным канонам жив и Андрей Иванович Крикливый, который ушел из земного мира в мир вечный 4 июня.
Михаил Карпач
«Приамурские ведомости», №23
