 |
| р. Бурея |
|
|
Уважаемый главный редактор! На мой взгляд, вы допустили ошибку, опубликован такую, мягко говоря, критическую статью. Я знаком с ее автором много лет, начиная с 1982 г. Восхищен его любовью к горам, неиссякаемому с годами интересу к природе. Вместе с ним мы прошагали и проплыли много нелегких километров по горам, лесам и рекам Приамурья, в том числе и по территории Буреинского заповедника, против директора которого - А.Д. Думикяна и направлена эта статья.
Я хорошо знаю и А.Д. Думикяна, как человека искренне преданного делу охраны природы. На территории заповедника работаю с 1993 г., периодически посещая его, в последнее время (по совместительству) исполняю обязанности заместителя директора по научным вопросам. И поверьте мне, не по тому, что получаю за это зарплату, а по тому, что мне интересно исследовать животный мир этого замечательного уголка природы. С 2001 г. участвую в исследованиях животного мира в зоне формирующегося водохранилища Бурейской ГЭС, вокруг которого в основном и развернулись страсти в статье В.И. Готванского. Ну а про экологическую ситуацию в районе и ее развитие знаю, пожалуй, лучше многих, так как кроме всего прочего, детство мое прошло на станции Ургал в период с 1958 по 1972 гг.
Прочитан эту статью, складывается впечатление, что автор чем-то очень обижен на А.Д. Думикяна. Посмотрите на слова и обороты, использованные в статье, вот только некоторые: «...сначала автор в ипостаси спасителя обрушивается на Бурейскую ГЭС…», «...затем также голословно говорит...», «раскручивает собственный сценарий апокалипсиса», «автор не удосужился ознакомиться...», «…автор заводит речь..»,
«заявляет о том...», «...не нужно вешать себе ордена, г-н Думикян...» и т.п. Возникает вопрос: почему в статье столько критики и негатива?
А ведь совсем еще недавно, до осени 2006 г. эти глубоко уважаемые мною люди были соратниками и даже более того, - близкими, почти друзьями. Но... что-то произошло в их отношениях и вот - результат. Оставаться сторонним наблюдателем не могу, поэтому и решил написать
Уважаемый Вениамин Иванович! Почему же вы так критически подошли к оценке этой статьи? Ведь еще совсем недавно вы поддерживали Альберта Думиковича в многих вопросах охраны природы и в районе в том числе. Но давайте рассмотрим все это по порядку.
Ваша статья сразу начинается с острой критики: «...сначала автор в ипостаси спасителя обрушивается на Бурейскую ГЭС, приведя огромные цифры ущерба (кому, чему)...» и так далее.
Да, в статье А.Д. Думикяна не сказано, кому и чему будет нанесен ущерб, нет ссылок на источник информации, откуда взята величина этого ущерба. Но ведь вы специалист в области природопользования и понимаете, что речь идет о природе и это понятно и школьнику. Далее, — это не научная статья и не судебное расследование, а публикация в районной газете, где не требуется придерживаться служебного стиля изложения фактов и цифр. Конечно, эта публикация на мой взгляд, требует редакции, написана сумбурно, порой даже не грамотно. Но, зная А.Д. много лет и его владение русским языком, я здесь вижу не его вину, а вину редактора газеты, который подошел к этому не профессионально (извините за резкие слова). Ну а одна из главных мыслей, хоть и коряво изложенная А.Д. Думикяном все же ясная — он хочет сказать, что действительно, ущерб природе от создания этого водохранилища есть, и величина его огромна. Так, по расчетам специалистов Хинганского заповедника и Института водных проблем Российской Академии Наук (г. Москва, не путать с Институтом водных и экологических проблем ДВО РАН, г. Хабаровск) величина его составляет только для беспозвоночных животных 41304,3 млн. руб., а для позвоночных 259,5 млн. руб., то есть суммарная величина ущерба более 41,5 млрд. руб. (см. с. 103; Подольский и др. Проблемы охраны и изучения диких животных в зоне влияния Бурейского гидроузла. М.: РАСХН, 2004. 132 с.). Об этом можно поспорить с этими авторами, как считать этот ущерб, но то, что ГЭС и водохранилище оказывают существенное негативное влияние на природу — это несомненно.
Далее вы говорите, что А. Думикян «...раскручивает собственный сценарий апокалипсиса для ихтиофауны». Позвольте с вами не согласиться, Вениамин Иванович, так как там сказано, что это не «собственный сценарий», а «по данным нашего сотрудника А.Л. Антонова...», и далее кратко изложены опубликованные мною материалы о том, что произойдет с рыбами в водохранилище и в зоне его влияния. И где вы там увидели «апокалипсис»? Хотя, несомненно, что в целом создание водохранилища будет иметь отрицательные последствия для большинства видов рыб.
Далее вы активно доказываете, в основном, экономические «полезности» Бурейского гидроузла (о которых А. Думикян мог и не знать). Да, ОАО «Бурейская ГЭС» оказывает экономическую помощь району, Хабаровскому краю. Но почему-то вы забыли сказать, что стоимость киловатт-часа электроэнергии после ввода в строй ГЭС для жителей Хабаровского края не уменьшилась, а возросла. Да, построены квартиры для нескольких жителей с. Чекунда, чьи дома попали в зону затопления. Но выплачена ли хоть одному охотпользователю компенсация и заказнику «Дубликанский» за то, что их угодья залиты (будут залиты) водохранилищем? Как и чем измерить потери затопленных уникальных ландшафтов берегов Буреи, Тырмы, Мельгинов и других рек с перекатами, порогами, скалами, местами произрастания эндемичных растений и обитания редких и эндемичных видов животных? Да, при финансовой поддержке ГЭС построен Анюйский рыборазводный завод (чего больше — пользы или вреда от постройки этого завода — еще надо разобраться, это тема для целой научной конференции, но не об этом сейчас речь). Но Анюй от Бурейской ГЭС далеко, а кета (которая еще нерестилась в р. Дубликан в 90-е годы), хоть и малочисленная, но все же была в Бурее, уже исчезла из-за создания плотины. Конечно, в этом виноват и перелов в Амуре и в Бурее, но плотина была последним шагом в ее уничтожении. И ее уже не восстановить. Даже если и вселить этот вид снова сюда из других их рек к построить рыбоход через плотину ГЭС. Но это уже будет совсем другая кета, а не буреинская со своим специфическим генофондом и экологическими особенностями, позволявшими существовать ей многие тысячи лет в суровейших климатических условиях района.
Критикуя А.Д. Думикяна, за то, что он «не удосужился ознакомиться с результатами работ по гидрохимии...», вы приводите выдержку из работы В.П. и Н.М. Шестеркиных (Влияние Зейского и Бурейского водохранилищ на зимний гидрохимический режим Амура, 2005), что воды Бурейской ГЭС будут способствовать разбавлению грязных вод китайской р. Сунгари. Но вы почему-то не упоминаете о том, что это будет наблюдаться только в зимний период. И это одна из немногих важная положительная роль водохранилища. Но ведь летом из водохранилища сток совсем невелик и вклад буреинской воды в разбавление грязных вод Сунгари намного ниже изначального, до создания плотины. Так что вреда от этого намного больше, чем пользы.
Затем вы едко «поддеваете» А.Д. Думикяна («не нужно вешать себе ордена, г-н Думикян») за то, что он пишет, что на территории заповедника все же успешно выполняется задача по сохранению биоразнообразия. Я согласен с вами только в том, что Думикян не прав, а за такую некорректную фразу, что до организации заповедника биоразнообразие на этой территории было «почти уничтожено». Конечно, так нельзя было писать. До организации заповедника на этой территории велась промысловая охота Верхнебуреинским КЗПХ (например, зимой 1978-79 гг. здесь было отстреляно более 20 лосей, см. Проект организации заповедника Буреинский, Новосибирск, 1984), рыбная ловля, разведки полезных ископаемых, ходили здесь и туристы. Эти факторы, несомненно, оказывали отряда отрицательное воздействие на животный и растительный мир, но это влияние в целом было невелико. Но, вы согласитесь и с тем, что за период существования заповедника его животный и растительный мир практически перестали испытывать все эти воздействия и 20 лет существуют (как оно и должно быть на заповедной территории) сами по себе, без вмешательства человека. Более того, большинство видов промысловых млекопитающих и рыб расселяясь и перемещаясь из заповедника «подпитывают» сопредельные территории, где на них ведется охота и проводится рыбная ловля. И в этом немалая заслуга директора, сумевшего в сложных финансовых условиях все же обеспечить охрану заповедной территории. И вы, и я хорошо знаем, какую трудную многолетнюю борьбу ведет он с чиновниками за присоединение к заповеднику южного участка, так называемой охранной зоны; сколько писем подготовлено, сколько оббито порогов министерств и ведомств, сколько потрачено сил, нервов и времени.
Вы не правы и в том, что «на разоренной территории заповедники не создаются». На нарушенных и даже сильно нарушенных территориях заповедники создаются, и есть тому примеры. Но это тема отдельных дискуссий.
Далее вы ставите в вину А. Думикяну то, что «...теперь заповедник становится все более и более уязвимым со всех сторон». Да, ситуация сложная, и вы о ней хорошо знаете и перечисляете все эти сложности — «мало делается для создания системы его охраны, здесь всего два плохих кордона, разбитый транспорт, ненадежная связь». Возникает вопрос: так это все Думикян виноват? И как вы оценили, что мало делается для создания системы охраны заповедника? Да, транспорт изношен, кордоны тоже представляют собой всего лишь зимовья, а не коттеджи со всеми удобствами, как в некоторых других заповедниках. Но где взять деньги на все это? Где взять квалифицированные кадры, которые содержат жилье, радиостанции и технику в исправном состоянии? Давайте представим, что например вы или кто-то другой были бы все эти годы директором заповедника. Я сомневаюсь, что у вас или у кого-то другого было бы все это лучше. Конечно, есть люди талантливые в отношении ведения хозяйства и руководства коллективами, но таких людей надо еще найти. И конечно А. Думикян, скажем прямо, не лучший хозяйственник и организатор. Но это не значит, что надо переносить свои личные отношения с ним на беды заповедника.
На мой взгляд, охрана заповедника все же ведется и не так уж и плохо. И А. Думикян вправе решать, как охранять заповедник и возможно, прав, что ввел запрет для своих инспекторов не входить на территорию заповедника. Вахтовая охрана основных «входов» да самых уязвимых участках, где можно проникнуть в заповедник вполне обеспечивает его охрану. И видимо, это решение директор принял не от хорошей жизни. Да и зачем лишний раз лезть инспектору в труднодоступный заповедник, если можно перекрыть к нему подходы? Конечно, некоторые люди все равно проникают на его территорию с разными целями (и будут проникать, если даже численность инспекторов увеличить в несколько раз). Кто хапнуть чего-нибудь побольше, а кто - подпитаться энергией у гор, рек, водопадов и лесов. В обязанности инспекторов входит и наблюдать за ходом естественных процессов и явлений в природе заповедника и здесь, конечно, есть некоторое противоречие с директорским запретом, но ведь все это можно наблюдать и на границе или вблизи границ заповедника. Об этом тоже можно долго дискутировать.
Вы пишите, что «не понятно, для чего приводятся рассуждения А. Думикяна об ООПТ?» - особо охраняемых природных территориях - т.е. заповедниках, заказниках, природных парках, памятниках природы. Там четко написано — «мы сделали попытку рассмотреть заповедное дело в разрезе нашего района». И далее: «надо ли перестраивать механизм ООПТ в плане получения экономических показателей...». Неужели вам, как специалисту-географу не понятно, что в современных условиях от заповедников чиновники требуют экономические выгоды (показатели), путем использования их ресурсов в разных целях. Но какая экономическая выгода может быть от заповедника? Тем не менее, заповедники и ООПТ более низкого ранга вполне могут приносить финансовую пользу. И об этом и говорит А.Д. Думикян, упоминая про рекреационные зоны, подразумевая под этим, прежде всего, организацию Усть-Ургальского природного парка, хорошо вам известного. Ну, виноват он в том, что не назвал его, виноват. Надо было все разжевать...
Идем дальше. Вы пишите: «наконец автор... открывает новый концептуальный принцип...». Да ничего он не открывает, это вам показалось. Просто он говорит, что общение людей с природой в широком смысле тоже является одним из принципов деятельности ООПТ. В данном случае, применительно к району, это снова, прежде всего Усть-Ургальский парк, в котором вполне можно было наладить массовое общение (отдых, экскурсии, рыбалка, охота и т.п.) людей с природой. Почти все предпосылки для этого здесь имеются, а созданием водохранилища еще более возрастут.
А далее вы домысливаете: «что предлагаете вы г-н Думикян?.. отдать под ваш контроль заказники и ООПТ, а общение с природой ограничить Усть-Ургальским парком?» Вот так. Ну, во-первых, заказники это тоже ООПТ. Во-вторых отдавать под контроль заповеднику какой-либо заказник или другую ООПТ не надо. Для контроля существуют сейчас органы Росприроднадзора. А вот иметь в качестве природного полигона заказник или природный парк, где разрешены некоторые виды хозяйственной деятельности и в том числе массовый туризм, в составе заповедника - это сейчас только приветствуется на всех природоохранных уровнях. Зачем это нужно? Во-первых, для сравнения процессов, протекающих на заповедной территории и неподалеку, вне ее; во-вторых, для возможности быть включенным в число биосферных природных заповедников, для чего необходимо наличие такого полигона. В Приморском крае же почти все заповедники стали биосферными, в районах проекты получили поддержку районных администраций. Почему же у нас это нельзя сделать? Ведь наш заповедник — это эталонная территория горно-таежных экосистем Дальнего Востока и вполне «тянет» на звание биосферного.
«Унтер-пришебеевское не пущать», как вы выразились, здесь тоже не совсем уместно. А.Д. Думикян (вместе со мной, да и с вами тоже) уже много лет вынашивает идею развития экологического туризма на сопредельной с заповедником территории. Здесь целый ряд уникальных природных объектов, есть замечательный исторический объект — «царская дорога», возможны, в порядке исключения, строго регламентируемые туры небольших групп туристов и по заповеднику (конечно, по согласованию с его дирекцией и вышестоящими инстанциями).
Вы предлагаете развивать массовый туризм — строить новые кордоны, базы, подъездные пути и т.п. с привлечением туристских фирм края. Но не говорите где. Если в заповеднике, то вы глубоко заблуждаетесь. Заповедник — не место для массовых прогулок. Да и вряд ли клюнут на это туристские фирмы — слишком велики для них затраты. Но природные ресурсы района позволяют все это делать на сопредельной с заповедником территории, возможности для этого в районе, как уже было сказано, богатейшие.
«Думикян делал попытку закрыть отдел экопросвещения...». Я к сожалению, плохо знаю трудовые законы, и может быть и не прав, но директор, насколько мне известно, пытался сократить только должность начальника этого отдела. Может быть, и было за что, но об этом мне не известно. И я считаю, что он вправе сам решать, с кем и как ему работать.
Вы пишите что с «четкими, непредвзятыми планами деятельности заповедника согласятся и общественность и администрация района...» Что вы имели в виду употребляя слово «непредвзятыми»? Получается, что все планы за двадцать лет существования заповедника по научной, эколого-просветительской и другой деятельности заповедника были предвзятыми что ли?
И в завершении: «а беседы о Бурейском каскаде ГЭС можно продолжить без субъективистского подхода к этим объектам, на самом деле усиливающим экономику и самостоятельность дальневосточного региона...».
Вениамин Иванович! Во-первых, не нужен нам этот каскад; во-вторых: значит, все что сказал Думикян про ГЭС и водохранилище есть субъективистский подход? И в третьих: чем и как «на самом деле усилились экономика и самостоятельность дальневосточного региона» после ввода в строй Бурейской ГЭС и усилятся после создания «этих объектов»?
Еще раз повторяю — не нужно переносить личные отношения на проблемы охраны природы и природопользования в районе. Очень сожалею, но вот такая получилась невеселая дискуссия.
А.Л. Антонов,
старший научный сотрудник
Института водных и экологических проблем,
кандидат биологических наук.
-----------
Архив:
 |
| В. Готванский |
|
|
По заданию Дальневосточного отделения Российского Всемирного фонда дикой природы (WWF) В. Готванский написал книгу о том, какая судьба уготована Амуру в результате строительства на реке гидроэлектростанций. Фонд, известный своей непримиримостью в отношении любого крупного строительства, обратился к Вениамину Ивановичу как к специалисту. Ведь Готванский был экспертом схемы комплексного использования водных ресурсов пограничных участков рек Аргуни и Амура (1986 - 1994 гг.). Его заключение было однозначным: от перегораживания русла реки лучше воздержаться. Книга была написана, но выводы, сделанные ученым, представителей WWF не устроили.
