[...]

 

Прощание с краем

 

В конце сентября 1988 года в крайкоме партии состоялось совещание секретарей городских и районных комитетов КПСС с участием членов бюро и заведующих отделами крайкома. На нем рассматривался порядок предстоящего пленума краевого комитета партии, связанного с моим уходом на пенсию.

 

 

На совещании выступил Золотарев - заместитель заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС. Он рассказал участникам совещания, что я обратился в ЦК с просьбой уйти на пенсию. ЦК поддержало эту просьбу. Золотарев подчеркнул:

 

- На всех стадиях рассмотрения этого вопроса отмечалось, что Чёрный многие годы во главе краевого комитета партии работал честно, с полной отдачей сил и внес немалый вклад в решение задач, которыми была занята краевая партийная организация в социально-экономическом развитии края. Крайкому удалось организовать целеустремленную работу в нелегких условиях отдаленности и малонаселенности этих больших просторов нашей страны.

 

В. Пастернак

Не скрою, приятно было слушать эти слова. Но я знал, что в таких случаях они, как правило, всегда произносятся. Далее Золотарев сказал, что Политбюро остановилось на кандидатуре Пастернака*, и это решение поддержало бюро крайкома , которое накануне рассматривало этот вопрос. Вопросов Золотареву от участников совещания не было. Но некоторые секретари посчитали необходимым кратко высказать свое отношение к рассматриваемому вопросу. Это - секретарь Хабаровского горкома партии Суслов, а также Хорошилов (Комсомольск-на-Амуре), Веселко (Смидовичский райком партии ЕАО), Лаптиев (Бикинский горком ), Курлович (Амурский), Яцемирский (Индустриальный райком Хабаровска), Крейс (Охотский райком), Лобкис (Облученский), Гаврилюк (Вяземский), Губкин (Хабаровский) и Солдатченков - заведующий отделом крайкома.

 

Их добрые слова, сказанные тогда на совещании, я и сегодня храню в своей памяти и глубоко им благодарен за высокую оценку моего труда. Особо мне запомнились слова Иогана Александровича Крейса:

 

- Вот мы говорим сейчас - застой, застой, а о «первом» мы не можем этого сказать. Все вокруг его бурлило. И хотелось бы, чтобы Виктор Степанович перенял эту его моторность и работоспособность, - пожелал он новому секретарю Пастернаку.

 

Слушал я эти слова, смотрел в глаза людям, с которыми расставался, и думал, как тяжело мне будет без них. Каждый рос на моих глазах. Я знал их сильные и слабые стороны, их разные организаторские возможности и деловые качества. Но в одном всегда был уверен - это настоящие коммунисты. Для них главным было не личное благополучие, не крохоборство и стяжательство, а каждодневная забота о том, как и что сделать, чтобы людям жилось лучше. Это настоящие подвижники, на плечах которых денно и нощно лежала ответственность за город или район.

 

На пленуме после краткой информации Золотарева я был официально освобожден от обязанностей первого секретаря и члена бюро крайкома партии. Первым секретарем единогласно был избран Пастернак. Пленум прошел сдержанно, без лишних эмоций.

 

А назавтра прощался с работниками аппарата крайкома партии. Кратко, но искренне, выразил им свою благодарность за совместную работу и попросил не обижаться тех, кому иногда доставалось острой критики меньше, чем другим. В ответ мне прочли трогательный прощальный адрес и подарили на память картину, выполненную мозаикой художником Рюминым из дальневосточных цветных камней. На ней был изображен уссурийский тигр.

 

Я часто смотрю на этого тигра, его величественное спокойствие и в то же время чуткую настороженность. И сожалею, что мне не всегда удавалось следовать природному зову этого хозяина уссурийской тайги...

 

В последний раз прошел по коридорам, кабинетам крайкома, прощаясь с сотрудниками. В большинстве своем это были добросовестные, преданные своему делу люди. На них всегда можно было надежно опереться. Как правило, состав аппарата крайкома партии, включая заведующих отделами, был постоянно в движении. Приходили партийные работники с периферийных органов на должности заместителей и заведующих отделами, уходили на роли первых, вторых секретарей райкомов, горкомов партии. Я всегда тепло вспоминаю плодотворную работу заведующих отделами Н. М. Костикова, М.А. Настобурского, Е. С. Редько, А. А. Коленченко, В. С Солдатченко, Н. Т. Тупикина, В. С. Сачастей, В. Ф, Овчинникова, В. А. Богданова, В. В. Кудрявцева, В.А. Перекальского, Н.Ф. Долговых, В. Д. Родинцеву и ее прекрасную помощницу Л. А. Заксор и многих других.

 

Но в крайкоме КПСС было два особых отдела, которые обеспечивали слаженную работу всего аппарата. Это общий и финансово-хозяйственный. Общим отделом долгие годы руководил А. Л. Лаевский, при котором сотрудники отдела заложили четкий порядок работы с документами как общего характера, так и носившие гриф «секретно». Как известно, партия занималась всеми сторонами жизни общества и государства, в том числе делами обороны страны. Поэтому понятно, что партийные комитеты особо высокого ранга рассматривали часто вопросы, которые составляли важную государственную тайну. Гриф «секретно» касался и особо ценных научных открытий, объемов добычи золота, платины, других ценнейших полезных ископаемых, создающих валютный потенциал государства, и многое другое.

 

Протоколы заседаний Политбюро ЦК, на которых рассматривались самые важные вопросы внутренней и внешней политики, тоже оформлялись под грифом «совсекретно», а отдельные решения относились к категории «Особая папка». Протоколы заседаний Политбюро оперативно рассылались для ознакомления членам ЦК. Соблюдение режима секретности было необходимо в период Великой Отечественной войны. С годами жизнь все с большей настойчивостью доказывала, что глобальная засекреченность всего и вся не требовалась. Но, к сожалению, все шло по старому: засекречивалась работа пленумов, бюро, партийных собраний, всего делопроизводства. На всех, даже малозначащих бумагах партийных органов по старинке красовались грифы «не для печати», «секретно». Засекреченность отгораживала партийные органы от рядовых коммунистов, партию - от беспартийных масс, вызывала у коммунистов недоуменные вопросы и порождала слухи и домыслы.

 

В работе первого секретаря многое зависит от его помощника. Несколько лет работал в этой должности Виктор Гаврилович Зыков. Он проявил себя исключительно порядочным, честным и исполнительным работником, четко организовал систему проверки исполнения решений и поручений первого секретаря. Не стеснялся из-за несвоевременного исполнения документов объясняться с заведующими отделами и даже с секретарями, которые этим были не всегда довольны.

 

Вообще, со мной работали немало людей в роли помощников. Не каждого устраивали мой темп и характер работы. Помню, когда я еще работал председателем крайисполкома, был у меня в помощниках один спокойный, рассудительный человек. Но после одной-двух наших совместных командировок он зашел ко мне в кабинет и попросил освободить его от должности. Я спросил- почему? Он честно ответил:

 

- Те темпы, которые мне пришлось испытать в командировках, я не могу выдержать. Если вы хотите, чтобы я еще немного пожил, освободите меня от должности помощника.

 

Был он уже немолод, и, конечно, я освободил его. В последние годы перед моим уходом на пенсию помощниками работали Ю. М. Никишов и В. М. Жуганов, о которых сохраняю самые добрые воспоминания.

 

И последнее. Что же собой представлял в те годы краевой партийный «монстр», сколько имел и куда прятал партийные деньги? Всего в крае в это время насчитывалось 1130 ответственных работников, включая аппараты крайкома КПСС и обкома ЕАО, горкомов, райкомов партии, домов и кабинетов политпросвещения, партийный архив. Плюс к этому 259 платных секретарей крупных первичных партийных организаций. Непосредственно в крайкоме КПСС было тогда 126 ответственных работников. Средняя численность райкомов партии составляла 13-15 человек, горкомов - 20-22. Весь технический обслуживающий персонал по краю, работавший в партийных органах, состоял из 713 человек, включая водителей и сторожей.

 

Партийный бюджет по доходам немного превышал 10 миллионов рублей (в том числе от уплаты партийных взносов поступало в год 9,6 миллиона рублей и отчисления от прибыли партийного издательства - миллион сто тысяч). Расходы же, включая содержание Высшей партийной школы, составляли 14 миллионов рублей. Превышение расходов над доходами дотировалось из бюджета КПСС. Сюда же входило финансирование долевого участии в строительстве жилья. Финансово-хозяйственная деятельность ежегодно подвергалась проверке краевой ревизионной комиссией и раз в 2-3 года - ревизорским аппаратом ЦК КПСС. Итоги финансовой деятельности каждое полугодие и за год в целом рассматривались на бюро краевого комитета партии. Многие годы очень добросовестно вел финансово-хозяйственную часть крайкома партии Михаил Васильевич Шемякин. Вот и весь отчет о «деньгах партии» в крае.

 

... Уезжая в 1942 году из Москвы, я мечтал о том, что закончится война, я отработаю на Дальнем Востоке положенное время и вернусь в родные места, буду восстанавливать то, что разрушено войной. Кому приходилось испытывать на себе тягу к родным местам, тот согласится, что тоска по родине - сильное чувство. Нужны годы и годы, чтобы она постепенно утихла, чтобы у человека появилась любовь, привязанность к новому месту.

 

Да, я думал, что проработаю на Дальнем Востоке только несколько лет. А оказалось - почти полвека. Постепенно росла привязанность к краю, где я жил, обзавелся семьей, где появились забота о детях и стремление к тому, чтобы хорошела эта земля. Хабаровский край становился для меня все роднее и ближе.

 

Я полюбил его прекрасную природу. Конечно, все эти годы были заняты работой, но выдавались и минуты отдыха. Проводил их в основном на реке, в тайге... В рыбацкие и охотничьи занятия меня втянул мой помощник Виталий Иванович Аверяскин. Где-то достал легкий суконный охотничий костюм, теплые меховые чулки и охотничьи чаги, и как-то еще затемно мы поехали с ним на козьи тропы. Правда, ничего не настреляли, но в каком-то зимовье нас все-таки охотники угостили козлятиной. Позднее пристрастился к утиной охоте. Иногда удавалось выезжать в район Сарапульского маяка, села Челны, рыбачить в озерках. Приходилось ночевать и в таежных зимних избушках.

 

А сколько удалось узнать интересных людей, настоящих таежников! Мне всегда было приятно встречаться с егерем Сергеем Петровым - тогда еще молодым человеком, но уже прекрасно знавшим дальневосточную тайгу, повадки зверей. Он учил меня удить спиннингом ленка или тайменя на искусственного мыша в темное ночное время. Вспоминаю безвременно ушедшего из жизни Анатолия Кузьмича Филиппова. Он не раз завозил меня на моторной лодке в такие чудесные места за грибами, которые и сейчас стоят перед глазами, как волшебные картины, написанные чудесным художником...

 

Прекрасная земля, на которой жить бы да жить...

 

Но к моменту моего ухода на пенсию развернувшаяся реформа начала приобретать извращенный характер. Шло какое-то дикое соревнование за то, кто больше нынешнюю действительность вымажет черной краской. Критика приобретала характер издевательства и глумления над людьми. Появились хлесткие выражения типа «командно-наживные методы», «застойная экономика», «коммунистический ад» и тому подобное. Особенно злобным нападкам стала подвергаться партия и ее органы на местах. Я понимал, что много лет возглавляя краевую парторганизацию и малейшее замечание в её адрес, тем более глумливого характера, - это, прежде всего, удар лично по мне. Каждый день находиться под таким стрессом было просто психологически невыносимо. Это стало главной причиной того, что я собрался в кратчайший срок и уехал в Москву - к новому месту жительства.

 

Соратники

 

Уезжая из Хабаровского края, я увозил с собой прежде всего добрую память о людях, с которыми вместе работал. О многих из них я уже рассказывал в этих записках. И всё же хочу еще раз сказать доброе слово о тех, с кем делил нелегкую ношу «первого», вспомнить тех, с кем делил нелегкую ношу партийного работника...

 

Кто задумывался над тем, сколько километров ежедневно наматывал по пыльным дорогам или по снежному накату секретарь райкома? Он должен был знать, почему в совхозе или колхозе снизился надой молока, и не просто знать, а принимать соответствующие меры. Почему вовремя не вывезены в заготпункт государственные поставки, по какой причине произошли перебои с хлебом, как оборудованы полевые станы? Тысячи вопросов, и за все в ответе секретарь. Когда авария топливоподачи на Комсомольской ТЭЦ в тридцатиградусный мороз грозила заморозить город, кто, как не первый секретарь горкома, был первым на месте аварии? Кто вместе со слесарями по колено в мокрой золе лазил под котлами Хабаровской ТЭЦ, чтобы в зимнюю стужу не допустить спада температуры в домах горожан?

 

Кто же они, эти первые секретари партийных комитетов?

 

Тамара Гавриловна Чагина - не просто дальневосточница. Она наша родная северянка, родилась на прииске Сомнительном Ульчского района. Работала гидромониторщиком прииска Попутный района имени Полины Осипенко, затем в комитете комсомола Кербинского прииска, пять лет возглавляла районную комсомольскую организацию, училась в высшей партийной школе, избиралась вторым секретарем райкома партии района имени Полины Осипенко.

 

Хорошо помню, хотя прошло уже много лет, как встретился с ней, чтобы поговорить о ее самостоятельной работе в должности первого секретаря райкома партии Тугуро-Чумиканского района. В то время я уже не понаслышке знал этот район: кружил на вертолетах по горным ущельям, встречаясь с геологами, не раз бывал в Тугуре, Тороме, Алгозее, на острове Малый Шантар. И на лодке против течения приходилось добираться по реке Уда в село Удское.

 

Однажды при поездке в Чумикан со мной попросилась небольшая бригада актеров Хабаровской филармонии. Вода была малая, река - горная. Баркас наш то и дело садился на перекатах. Пришлось заночевать на половине пути до Удского в наспех раскрытых палатках под монотонный мелкий осенний дождь. Вокалист боялся за свое горло, и его всю ночь поили чаем. Зато как встречали жители села Удского, с каким восторгом принимали хабаровских артистов! Но в райцентре случился один неприятный казус . Концерты были объявлены на два вечера, но устроители не учли, что население поселка по численности чуть ли не совпадало с вместимостью клуба. На другой вечер те же зрители вновь заполнили клуб, а программа концерта осталась прежней. Сначала в зале было тихое сопение, потом ропот и недовольные реплики: «Халтура!» (мужички-рыбачки уже, видать, поужинали с сугревом). Переживали свой прокол актеры, и я вместе с ними. Оказывается, и такими вопросами надо  интересоваться.

 

Но я знал этот район не только по его трудным дорогам. Он был трудным и в экономическом отношении - в связи с введением ограничений на лов лосося. Вдобавок, ка«кому-то умнику из Госкомтруда Союза, приезжавшему в район для ознакомления с его природно-климатическими условиями, показалась природа в районе чуть ли не крымской. В тот день в Чумикане было солнечно, тихо и ясно. В результате район, относившийся к Крайнему Северу, оказался по условиям оплаты труда лишь приравненным к районам Крайнего Севера. Резкое снижение северных льгот немедленно ударило по закрепляемости кадров.

 

Вот в такой нелегкой обстановке, но зная сильный характер Тамары Гавриловны, я и решился предложить ей возглавить партийную организацию Тугуро-Чумиканского района. Она после некоторых раздумий дала согласие. Постепенно начала прибирать, как говорится, к рукам кадры, повышать спрос с нерадивых. Она завоевала авторитет, доверие людей и не случайно спустя годы была избрана главой администрации района.

 

Смотрю на фотографию Федорова Алексея Лифантьевича. Ему уже исполнилось 60 лет - в годах, с усами... И мне не верится, что это тот же Лифантьевич, который 30 лет назад, проработав четыре года инструктором в отделе оборонной промышленности крайкома партии, собирался на учебу в Москву, в Высшую партийную школу. А до этого работал на заводе «Энергомаш» мастером, инженером-технологом, начальником цеха. После ВПШ еще два года трудился в отделе парторганов крайкома партии и лишь после этого был направлен на самостоятельную работу председателем Вяземского райисполкома, затем 9 лет работал первым секретарем Вяземского райкома партии и два года - райкома партии района имени Лазо.

 

В смутное время развала партии он вынужден был уйти машинистом-кочегаром в котельную Бикинской дистанции сигнализации связи, а после сердечного приступа оказался на пенсии. И вот Алексей Лифантьевич избирается первым секретарем Хабаровского горкома КПРФ. На четвертом съезде Компартии Российской Федерации в Колонном зале Дома Союзов в Москве мы с ним встретились. Он был делегатом, я - приглашенным на съезд. Слушал выступление на съезде секретаря крайкома КП РФ Валентина Федоровича Кныша. В трудное для партии время он проявил большое мужество, показал незаурядные волевые и организаторские способности, воссоздавая краевую партийную организацию.

 

Валентина Веселко в 18 лет стала секретарем комитета комсомола Бабстовского сельскохозяйственного техникума. Для нее главным были нужды и заботы сельской молодежи. Далее - пять лет в крайкоме комсомола, учеба в Высшей партийной школе и десять лет секретарской работы в Смидовичском районе. Здесь, кроме села, ей приходилось заниматься и строительством крупнейшей в крае подстанции «Хабаровская», высоковольтными линиями электропередач и железнодорожным транспортом, мелиорацией, деревообработкой, обустройством одного из самых запущенных райцентров, утопавшем в болоте.

 

Сара Абрамовна Будницкая... Вся ее жизнь - это сплошное подвижничество. Она родилась в селе Бирофельде ЕАО, 12 лет отдала комсомольской работе. За это же время закончила Хабаровский педагогический институт, вышла замуж и более четверти века отдала своему родному Биробиджанскому району. Работала вторым секретарем райкома, потом - председателем райисполкома и с 1978 года - первым секретарем райкома партии.

 

Юбилей Хабаровского нефтеперерабатывающего завода - 50-летие. 1985 г. Фото С. Балбашова

Тамара Дмитриевна Ставицкая начинала в Комсомольске мастером на кирпичном заводе №1, преподавала в строительном техникуме, заведовала химической лабораторией на ТЭЦ-1, там же была на освобожденной профсоюзной работе, затем работала инструктором орготдела горкома партии, председателем городского комитета народного контроля. В 1974 году была избрана секретарем, а вскоре вторым секретарем Комсомольского горкома партии. Работала она просто самозабвенно. Ей приходилось бывать на стройплощадках, сельхозкомплексах, летать по трассам прокладки линий электропередач и газопровода, посещать сенокосы и совхозные поля. Рабочий день, как и у мужчин, длился 11-12 часов, а ведь на ней были еще и семейные заботы.

 

Вообще, среди женщин- партработников было много замечательных людей: Е. А. Мурашкина, В. А. Ильинская, И. И. Стрелкова, Т. П. Буссель, Г. И. Куликова, Н.И Лизандер, Г. Н. Гончарова, В. Ф Сяваева, Г.А. Громова, А.С. Киле, К.П. Оненко...

 

С особым уважением я всегда относился к Алле Алексеевне Лепешевой - первому секретарю Краснофлотского райкома партии Хабаровска. Женщина, имеющая семью со всеми ее заботами, наравне с мужчинами сполна несла секретарские обязанности без каких-либо исключений. Бывало, в 8 утра назначается рассмотрение хода строительства жилых домов в селах Бикинского района, шефство над которыми вёл Краснофлотский район. И, подъезжая на перекресток к указанному месту, в назначенное время всегда можно было видеть Аллу Алексеевну. А ведь ей надо было проехать до места встречи 200 километров! И потом целый день вместе со строителями и краевым начальством мотаться по селам. Такие выезды были частыми, ведь район шефствовал не только над строительством домов, он помогал еще убирать урожай, косить сено, закладывать силос, ремонтировать технику...

 

Да, особенно нужны были такие люди в наших шефских заботах о селе. Когда мы начали строить птицекомплексы, организатором молодежного движения стал Александр Михайлович Латышев. Он обладал чувством нового, умел работать с молодежью. Четыре года - период самого разгара строительства комплексов - возглавлял краевую комсомольскую организацию, затем работал в райкоме, горкоме и крайкоме партии, наконец в сорок лет был назначен начальником политотдела Погранвойск страны. Когда он был на предварительной беседе в ЦК по поводу своего назначения в Погранвойска, то признался, что политическая работа в войсках ему совершенно незнакома. И получил ответ:

 

- А ты действуй так, как действовал в крайкоме партии.

 

Он и начал работать, как в крайкоме: без учета специфики политической работы в Пограничных войсках. Вскоре - расхождение с начальником Погранвойск в кадровых вопросах. Эти расхождения привели к тому, что молодой политработник не был поддержан старыми чинами партаппарата. В результате его перевели на второстепенную работу. Он сильно переживал, и сердце не выдержало такого психологического слома. А в крае он бы вырос, наверное, в крупного руководителя...

 

После отъезда Латышева в Москву вновь встал вопрос о секретаре крайкома партии по идеологическим вопросам. Вновь, потому что Латышев только начал осваивать эту работу (он сменил безвременно ушедшего из жизни А. Н. Лапшина, с которым нас свела судьба еще в Комсомольском горкоме партии). Вместо Латышева секретарем по идеологии начал работать Владимир Ильич Степанов, бывший до этого ректором Хабаровской ВПШ. Доктор экономических наук, он энергично взялся за новое для себя дело, начал осуществлять ряд интересных пропагандистских акций, установил тесные связи с отделом пропаганды ЦК. Это нас и «погубило» - скоро Степанова взяли заведовать Всесоюзным домом политического просвещения при ЦК КПСС.

 

После Степанова секретарем по идеологии стала Валентина Федоровна Сяваева, работавшая до этого заведующей отделом культуры крайкома партии. Ее назначение прошло не без серьезных раздумий. Валентина Федоровна - гуманитарий по образованию, успешно окончила ВПШ, но не имела ученой степени. А в то время обстановка уже требовала, чтобы пост секретаря по идеологии занимал человек хотя бы с ученой степенью кандидата наук. Тем более, если учесть, что работавший до этого Степанов был доктором наук.

 

Но бюро крайкома считало, что здесь прежде всего нужен энергичный, принципиальный партийный работник, хороший организатор, который не боится «ввязаться в драку» на политические темы и смело отстаивать интересы края в ЦК. Всем этим требованиям, на наш взгляд, отвечала Валентина Федоровна. В нашей совместной работе я предъявлял к ней повышенные требования без каких-либо скидок, но она их стоически выдерживала. А ведь помимо всего она была еще и главой семьи, в которой были и две немощные бабушки...

 

Пять лет в разгар Бонивуровского движения комсомол края возглавлял Виктор Курлович - парень из Белогорска, из семьи военнослужащих. В Хурбе закончил десятилетку и пошел работать слесарем Комсомольской ТЭЦ, затем -десятником строительного управления Солнечного ГОКа. Был комсомольским вожаком строительного управления, вторым секретарем комсомольского горкома комсомола, комсоргом треста «Амурскстрой», первым секретарем Комсомольского горкома комсомола и семь лет возглавлял краевую комсомольскую организацию. За три года закончил аспирантуру Академии общественных наук и с января 1982 года с ученой степенью кандидата наук работал первым секретарем Амурского горкома партии.

 

И таких ребят прошло через краевую комсомолию немало. Они были доброй основой краевой партийной организации. Среди них - Анатолий Новоселов, Владимир Крысин, Сара Будницкая, Евгений Грицай, Николай Путинцев, Анатолий Кенгуров и многие другие.

 

Владимир Михайлович Крысин получил в комсомоле прекрасную жизненную закалку, быстро вырос в крупного партийного работника. Можно сказать, что Володя Крысин вместе с окружавшим его активом был душой строительства молодежного Амурска. Все свои силы он отдавал тому, чтобы сделать Амурск современным городом, и ему многое удавалось. Поддержка со стороны краевых партийных и советских органов, министерств всегда шла в прок. Заслуженным был его перевод в город Комсомольск-на-Амуре. Тогда, пожалуй, только он по своим деловым качествам мог заменить ушедшего из жизни А. Р. Буряка. Награждение города вторым высоким орденом - Октябрьской революции - это во многом и его личная заслуга.

 

Немало личной инициативы и энергии в становление и развитие северных районов края внесли партийные вожаки: А.Б. Борода, Г.В. Удодов, И.А. Крейс, И.И. Снежко, А.Ф. Щеглюк, В.Д. Пинчук, Н.И. Самарин, В.И. Яковлев, В.В. Вавилин, А.Г. Климов, В.И. Морозов. Для каждого из них главное было - не личное благополучие, а каждодневная забота о благе людей. Когда я уходил с поста первого секретаря крайкома, в разговоре с партийными секретарями выразил им свою искреннюю благодарность и признательность за работу.

 

А теперь кратко хочу сказать о работе бюро краевого комитета партии. С течением времени бюро иногда в рассказах некоторых людей предстает каким-то пугалом. Конечно, для нерадивых работников заседание бюро было тяжелым испытанием. Но для основной массы работников - это был строгий, деловой орган, осуществлявший детальную проверку исполнения принятых решений, расставлявший кадры, определявший политику социально-экономического и культурного развития края на перспективу. Все вопросы выносились на рассмотрение только после тщательной их подготовки.

 

И все же, анализируя прошлое с позиций сегодняшнего дня, с сожалением констатирую, что недостаточно уделялось внимания идеологической сфере. Порой своевременно не улавливались происходящие процессы в сознании людей, недооценивалась работа с интеллигенцией, мало уделялось вниманию укреплению связей между централизованной системой управления и массами трудящихся. Но это, пожалуй, беда не столько краевой партийной организации, а, скорее, социально-политической системы...

 

Москва

 

Через сорок шесть лет я вновь вернулся жить в город своей студенческой юности - Москву. Здесь мне была предоставлена трехкомнатная квартира в крупнопанельном доме на Юго-Западе в районе метро «Новые Черемушки». В этом же доме на 17 этаже сыну с семьей из четырех человек дали двухкомнатную квартиру. Дом этот строился на средства Управления делами ЦК и Министерства обороны СССР. Единственное его преимущество в том, что он - рядом с остатками бывшего большого Воронцовского парка. Сейчас парк занимает всего несколько гектаров и представляет собой небольшую зеленую зону. В этой зеленой рощице моя супруга летом проводила свои последние дни...

 

Морально-психологическая обстановка в Москве была даже острее, чем на периферии, но она меньше касалась периферийных работников. Я не сидел без дела - в декабре 1986 года на учредительной конференции образовалась Всесоюзная организация ветеранов войны и труда. Ее возглавил известный общественный деятель, участник Великой Отечественной войны К.Т. Мазуров. При Всесоюзном совете действовали на общественных началах различные комиссии. С. С. Авраменко, бывший первый секретарь Амурского обкома КПСС, который несколько раньше ушел на пенсию, к тому времени уже активно работал в организационно-методической комиссии Совета. Он пригласил меня тоже принять участие в работе этой комиссии. Я с удовольствием   согласился.

 

С того времени у меня установились довольно тесные связи с Хабаровской краевой ветеранской организацией, председателем которой является Анатолий Григорьевич Кенгуров. Он постоянно информирует о работе ветеранов края. По инициативе ветеранов решением городской думы в мае 1994 года мне было присвоено очень дорогое для меня звание Почетного гражданина города Хабаровска. Это стало для меня огромной моральной поддержкой.

 

...Уже через несколько месяцев после 27 съезда КПСС Горбачев начал жалеть, что обновление состава ЦК было проведено незначительное. А в апреле 1989 года в зал заседаний Секретариата была приглашена группа пенсионеров числом чуть более 20 человек - членов ЦК КПСС, кандидатов в члены ЦК и членов Центральной ревизионной комиссии. Среди них был и я.

 

Горбачев в присутствии ряда членов Политбюро повел разговор о том, что в ЦК поступает огромное число писем от коммунистов с возмущением: почему после 27 съезда в составе выборных центральных органов партии оказалось более 100 бывших руководителей-пенсионеров? В письмах требуют немедленного созыва очередного съезда партии и избрания нового состава ЦК.

 

- Вот мы, - продолжал Горбачев, - и решили с вами посоветоваться: как быть? Проводить в ближайшее время 28 съезд ЦК партии не готов. С другой стороны, Устав КПСС не предусматривает вывод пенсионеров на пленумах или иных форумах. Как же нам быть? Может быть, учитывая массовые письменные требования коммунистов, сформулировать краткое заявление бывших членов ЦК о сложении своих полномочий?

 

В зале минутное затишье. Все понимают, что это грубейшее нарушение Устава партии. А стоит только сделать одно отступление, как валом могут покатиться и другие. Но другого выхода нет. Мы привыкли вести себя дисциплинированно в отношении обращений генсека и Политбюро. Понимали, что этот акт уже обговорен в Политбюро.

 

- Кто желает выступить? - спросил Горбачев. Я поднялся, поблагодарил Политбюро ЦК за то, что оно 18 лет доверяло мне руководство краевой партийной организацией и выразил согласие с предложением генсека - чтобы не осложнять работу ЦК. Хотелось всеми силами помочь Центральному Комитету удержать ситуацию в своих руках в столь сложный период времени. Было еще несколько таких выступлений.

 

Горбачёв попросил М.В. Зимянина тут же сформулировать совместно с участниками совещания краткое заявление. На следующий день оно было вынесено на рассмотрение уже всей группы отставников в количестве 110 человек. Нам, первой двадцатке, тоже было велено вторично прибыть на эту встречу.

 

На этот раз Горбачев долго говорил о текущем моменте, объяснял необходимость изменений в составе ЦК и, ссылаясь на инициативу первых подписантов, склонял всех присутствующих к принятию нужного ему решения. На этой встрече отсутствовал лишь Ефим Павлович Славский, министр, занимавшийся всеми атомными делами, трижды Герой Социалистического Труда, член партии с 1918 года. Он не захотел прийти на встречу, сказал:

 

- Меня съезд избирал членом ЦК, и не им решать о сложении с меня полномочий члена ЦК.

 

Правда, об этой акции, как рассказывают свидетели, Горбачев потом вспоминал с некоторым смущением. Он понимал, что изгонял своих соратников - конечно же, не молодых, но порядочных людей, поддерживавших его всегда, даже в самые сложные моменты жизни. В списке среди членов ЦК, сложивших полномочия, были члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК: Громыко, Долгих, Демичев, Зимянин, Кузнецов, Пономарев, Соломенцев, Тихонов, Капитонов... Все, с кем приходилось сотрудничать не один год и которые помогали Горбачеву утвердиться в должности генсека. Но в них он больше не нуждался.

 

25 апреля 1989 года пленум ЦК КПСС и Центральная ревизионная комиссия удовлетворили просьбу всех 110 человек о сложении ими своих полномочий. На этом официально закончилось и мое почти 19-летнее пребывание в составе Центрального Комитета партии.

 

Ситуация в стране становилась все напряженней. Необоснованно предвзятым было отношение руководства КПСС к Российской компартии. Созданная по воле коммунистов России, она была подвергнута беспрецедентной дискредитации. Ярким отражением кризиса в руководящем органе партии стал апрельский 1991 года пленум ЦК, на котором в ряде выступлений прямо ставился вопрос о необходимости замены Горбачева. Но у него нашлись тогда горячие защитники...

 

И все же настроение партийного актива и в центре, и в местных организациях свидетельствовало о том, что в ходе подготовки к 29 съезду борьба между «консерваторами» и «реформаторами» еще более обострится. Трудно сказать, чем бы она закончилась. Но вскоре последовали драматические события, перевернувшие всю нашу жизнь.

 

Коллеги... Справа налево: В.И. Ишаев, губернатор Хабаровского края с 24.10.1991 г - 30.04.2009 г., ныне полпред президента РФ в ДФО; В.В. Литвинов, председатель Хабаровского крайисполкома с 28.04.1990 г. - 06.04.1992 г. На втором плане: Е.Г. Тамарова, с 1995 г. руководитель пресс-службы администрации края, с 2000 г. начальник ДВ теруправления минпечати. Фото С. Балбашова

Летом 1991 года в высшем звене государственного руководства начала консолидироваться группа лиц, крайне обеспокоенных ситуацией в стране. Они и составили ядро будущего ГКЧП. На закрытом заседании Верховного Совета СССР внесли предложение - в целях выхода из кризиса ввести в стране чрезвычайное положение, но их выступления остались без ответа. Горбачев, отдыхавший тогда в Форосе, четко не определил своих позиций. Медлительность ГКЧП придала смелости команде Ельцина, и она сумела организовать сопротивление.

 

Организаторов так называемого путча представили потом как государственных преступников. Большинство арестованных по этому делу 17 месяцев продержали в «Матросской тишине» и в конце концов освободили по амнистии в связи с принятием Конституции Российской Федерации. Вместе с тем, всякий, кто вникнет в суть происходившей драмы, убедится в том, что «заговорщиками» руководило отнюдь не личное стремление к большой власти. Их действия, пусть и неуклюжие, были продиктованы желанием спасти страну от надвигающейся катастрофы, предотвратить распад государства. В опубликованных ими документах выражались боль за создавшееся положение, тревога за будущее страны и народа. Те же боль и забота звучат сегодня в выступлениях народных депутатов, участников митингов, демонстраций...

 

После провала «путча» именно по КПСС в первую очередь были нанесены удары «победившей демократии». Она для них являлась главной преградой при реставрации капиталистического строя. Появились погромные указы Ельцина о запрете КПСС. После «путча» удары по партии последовали один за другим: 23 августа - указ о приостановлении деятельности Компартии РФ, на следующий день - указ об имуществе КПСС, и Коммунистической партии РСФСР. 29 августа принято решение о приостановлении на неопределенный срок деятельности КПСС. На этом позорном решении парламент страны, собственно, прекратил свое существование. Произвол набирал все большую силу. Сколько-нибудь убедительных доводов для указа о прекращении деятельности КПСС и КПРФ на территории России не было.

 

Противоправные удары по партии застали ее врасплох, особенно руководство. Политбюро в последнее время практически не действовало, Секретариат ЦК, не имея никаких указаний от генсека или Политбюро, самолично прекратил свою деятельность, и секретари ЦК разбрелись по домам. Не получая никаких установок от ЦК, низовые звенья партии были дезорганизованы. Стараниями демократической прессы и средств массовой информации КПСС была поставлена в положение партии-изгоя. Людям назойливо внушали, что КПСС исчерпала себя, больше не существует и что у нее нет будущего. Многие партийные работники оказались не у дел, несмотря на безупречную репутацию, профессиональную подготовку и большой опыт. Так было повсюду.

 

Протестуем. пл. им. Ленина. Хабаровск. Фото С. Балбашова

После запрета партии потребовалось время, чтобы оцепенение, вызванное обрушившимися на нее репрессиями, начало проходить. Во время конституционного суда над КПРФ крупные ученые, юристы, экономисты, историки, практические партийные работники показали высокую компетентность, твердость идейных позиций. Своими аргументированными выступлениями они выбили почву из-под надуманных обвинений в адрес партии. Постепенно началось воссоздание низовых партийных структур. Наряду с первичными партийными организациями появились городские и районные партийные органы. Деятельность КПРФ стала приобретать все большую организованность, а ее политическое влияние - расти и шириться. Убедительное свидетельство тому - формирование мощной коммунистической фракции в Государственной думе, появление в Совете Федерации значительного числа глав администрации, выдвинутых КПРФ, и многое другое.

 

Осенью 1996 наша первичная партийная организация выбрала нас с П.И. Третьяковым, бывшим первым секретарем Сахалинского обкома партии, делегатами районной партийной конференции. На ней мы были избраны членами Октябрьского райкома партии Москвы. Избраны не для почетного представительства, а для конкретной партийно-политической работы. Так в моей жизни пошел второй круг - через 45 лет я вновь оказался членом райкома партии.

 

Хотя на районной конференции присутствовало немало ветеранов партии, но весомо звучал и голос коммунистов среднего возраста, простых людей, интеллигенции, кандидатов и докторов наук. Все они с огромной убежденностью и верой в будущее говорили о том, что, пройдя тяжкие испытания, коммунистическая партия вышла на уровень государственной политической силы.

 

Лжедемократы прилагают все силы, чтобы загнать партию коммунистов в политическую изоляцию. КПРФ практически лишена доступа к средствам массовой информации, финансово ограблена и оставлена без какой-либо материальной базы. Но и в такой обстановке коммунисты отстаивают интересы трудящихся, выступают против губительной для народа политики властей. Уже сегодня КПРФ - крупнейшая общероссийская партия, имеющая свои организации во всех городах и районах, поддерживающая контакты с компартиями бывших республик СССР и других стран.

 

И все же надо признать, что компартия еще не добилась должного влияния на положение дел в России. В КПРФ идут сложные процессы становления, поиски новых форм работы в принципиально изменившихся условиях. Ей мешает ее собственная слабость, особенно в организационной работе. Сейчас самое главное и самое трудное в том, чтобы вернуть утраченное доверие народа. Сумеет партия вновь обрести необходимое влияние в обществе, поверят ли люди или останутся равнодушными к ее призывам? В ответах на эти вопросы заключена дальнейшая судьба партии и страны.

 

А теперь немного о своей нынешней жизни. К сожалению, я уже в том возрасте, когда у человека больше печальных событий, чем радостных. Летом 1996 года я похоронил свою жену, с который мы прожили вместе больше полувека, вырастили двоих детей, дождались внуков, правнуков. Когда-то мы вместе учились в институте, начинали работать в Эльбане, всю жизнь делили горе и радость... Как часто значение в твоей жизни близкого человека начинаешь понимать только после его ухода! И эту книгу своих воспоминаний я во многом стал писать и для того, чтобы заглушить боль, чтобы снова вспомнить, мысленно пройти прожитые вместе годы.

 

У меня растут внуки, правнук, радуюсь их успехам, люблю вместе с ними заниматься дачными делами. И очень много читаю, особенно историческую, мемуарную литературу. Читая ее, я вижу, что в России не раз были смутные времена, но она их как-то переживала, преодолевала. В таких книгах находишь многие ответы на свои вопросы и черпаешь силы, веру в здравый смысл народа.

[...]

 

А.К. Черный,

ч. III «Река жизни» (457-474 с.).

Остаюсь дальневосточником: Воспоминания совет. гос. и партийн. деятеля. - Хабаровск: Этнос-ДВ, 1998. - 512 с., ил.

 

Справка

 

Чёрный Алексей Клементьевич (23 февраля 1921 года — 2 сентября 2002 года) — советский партийный и политический деятель, председатель Хабаровского крайисполкома (1962—1970), первый секретарь Хабаровского крайкома КПСС в 1970—1988 гг.

 

*Пастернак Виктор Степанович, председатель Хабаровского крайисполкома с 15.12.1981 г. по 08.04.1986 г.; первый секретарь Хабаровского крайкома КПСС с 28.09.1988 г. по 17.04. 1990 г.

.