Арсеньев - наше все. В этой фразе есть, конечно, известное лукавство. Но если «Пушкин - наше все» в общероссийском понимании, то у каждого региона есть свое персональное историческое знамя. И в этом плане Арсеньев для Приморья, безусловно, сакральная фигура. Наш Фенимор Купер, наш Джек Лондон, наш Джеральд Даррелл.

 

Да, есть великий Николай Пржевальский с его «Путешествием в Уссурийский край», есть незаслуженно подзабытый Михаил Венюков с его «Описанием реки Уссури и земель к востоку от неё до моря». И бесконечных заслуг этих первопроходцев не перечеркнуть. Но именно Владимир Арсеньев сделал Приморье (или, как тогда чаще говорили Уссурийский край) фактом и феноменом не только отечественной, но и мировой литературы.

 

Утверждать, что он тоже подзабыт, или превратился в привычный, а потому малозаметный пазл окружающей нас действительности, было бы, наверное, чересчур радикально. Есть город Арсеньев, есть река Арсеньевка (бывшая Даубихе, а в верхнем течении Долбихе и Тудагоу; у Владимира Клавдиевича упоминается именно под такими названиями), есть обретший федеральный статус музей имени Арсеньева, есть (во всяком случае, происходит на наших глазах) попытка впервые в истории издать полное собрание его сочинений.

 

Другой вопрос: а насколько эффективно мы пользуемся сегодня арсеньевским наследием? Насколько знаем и представляем себе его - не бронзового и не книжного, а вполне живого человека? Насколько адекватно можем оценить то, что он сделал? И, наконец, можем ли хотя бы попытаться пройти по его маршрутам век с лишним спустя?

 

Именно этими вопросами, похоже и задавался губернатор края Олег Кожемяко, пригласив несколько дней назад пройти по одному из арсеньевских маршрутов - хотя бы в начальной его части - автора этих строк и заведующего музеем археологии и этнографии ДВФУ Евгения Никитина. Ближайшая к краевому центру такая тропа начинается в нижней части Стеклянной пади, там, где трасса из Владивостока на Находку входит в известное своими раскопками село Стеклянуха. Грунтовый поворот налево, и вскоре ты втягиваешься в уходящий к южным отрогам Сихотэ-Алиня распадок, являющийся естественным бассейном, а внизу руслом реки Стеклянухи (в арсеньевские времена Бейца).

 

…8 утра, мы в точке сбора. Прежде чем начать движение, сверяемся с текстом - Олег Николаевич взял на себя лишний груз и положил в рюкзак арсеньевскую книгу «По Уссурийскому краю. Путешествие в горную область «Сихотэ-Алинь»: «…Река Бэйца течет на запад-юго-запад почти по прямому направлению и только около устья поворачивает на запад. Ширина Стеклянной Пади не везде одинакова: то она суживается сажен до пятидесяти, то расширяется более чем на полуверсту. Как и большинство долин в Уссурийском крае, она отличается удивительной равнинностью. Окаймляющие ее горы, поросшие корявым дубняком, имеют очень крутые склоны. Границы, где равнина соприкасается с горами, обозначены чрезвычайно резко. Это свидетельствует о том, что здесь были большие денудационные процессы. Долина раньше была гораздо глубже и только впоследствии выполнилась наносами реки.

 

 

По мере того как мы углублялись в горы, растительность становилась лучше. Дубовое редколесье сменилось густыми смешанными лесами, среди которых было много кедра. Путеводной нитью нам служила маленькая тропинка, проложенная китайскими охотниками и искателями женьшеня. С каждым днем тропинка становилась все хуже и хуже. Видно было, что по ней давно уже не ходили люди. Она заросла травой и во многих местах была завалена буреломом. Вскоре мы ее совсем потеряли. Встречались нам и зверовые тропы; мы пользовались ими, пока они тянулись в желательном для нас направлении, но больше шли целиною...»

 

 

Нам целиною идти практически не пришлось; говорят, полвека назад в верховьях реки располагался леспромхоз - пока вполне просматривается старая разбитая и избитая лесовозная дорога, по которой не всякий «шатун» пройдет. Но если сам маршрут ясен, то бродов никто не отменял: на 17-километровом участке пути предстоит преодолеть - по словам Никитина - 14 бродов через петляющую по распадку Стеклянуху.

 

Идем. По дороге обсуждаем: как интегрировать арсеньевский опыт в сегодняшний день.

 

- История эта многослойная, - размышляет на ходу Олег Кожемяко. - И начинать нужно, конечно, с подрастающего поколения, со школьников. Мы сейчас готовим техзадание для проведения конкурса на заключение госконтракта по подготовке нового, внятного и детального учебника по краеведению. Причем наша задача состоит в том, что учебник, при всей его универсальности, должен иметь свои отличия для каждого района Приморья. Край же у нас богатый - и на природу, и на историю - и в каждом районе есть о чем рассказать. Честно скажу: первое техзадание, которое было подготовлено, показалось нам легковесным и неполным; поэтому сейчас работаем над новой версией. Это же крайне важно, здесь не может быть ни мелочей, ни ошибок.

 

- К слову, - продолжает губернатор, - Арсеньев же, по сути дела, исходил почти весь край, побывал едва ли не в каждом районе. Что ж нам мешает разработать «арсеньевские тропы» во всех муниципальных образованиях? Понятно, что не на всю глубину его маршрутов - в экспедициях-то он нахаживал сотни верст, но полтора-два десятка километров, наверное, будет под силу пройти не только взрослому, но и школьнику. А когда ты не на машине, не на вертолете, а, что называется, ножками проходишь по следам прославленного предшественника, то и ощущение территории, как своей земли, будет совершенно другим.

 

...После третьего (или четвертого?) брода слева в тесном распадке открывается небольшой, но живописный водопад. Прозрачные струи бьют по скальному выступу, воспроизводя звук удивительной чистоты. Пьем из ладоней ледяную, до зубовной ломоты воду. Наверное, именно здесь и точно так же 118 лет назад утоляли жажду капитан Арсеньев и шесть его стрелков (кроме них в подвижной отряд входило еще 4 вьючных лошади - оно и понятно, в поход уходили на несколько месяцев). Отличное бивачное место для потенциальной туристической тропы.

 

Отдыхаем, сидя на поваленном стволе; если каждые полчаса-час, на каждом перекате переобуваться из трекинговых ботинок в болотные сапоги и обратно, это маленько утомляет. Кожемяко поднимается первым:

 

- Вот что: давайте, вы продолжите движение внизу, а я поднимусь и пройду с километр по хребту - гляну, может быть, и там есть смысл проложить часть тропы?..

 

Наверное, неловко так говорить о руководителе края, но в гору по узкому распадку он взлетает с ловкостью и скоростью молодого сайгака и уже через пару минут скрывается за изломом скалы. Связь - по переносным радиостанциям уоки-токи; привычной сотовой здесь и не пахнет.

 

Минут через 40 сообщает: «Двигайтесь вперед, я спускаюсь, буду вас ждать у очередного брода».

 

К вечеру выходим к остаткам так называемой «Стеклянной фанзы», которую без Евгения Никитина мы бы, конечно, не нашли. И сейчас-то ее место можно определить лишь по поросшей мхом цепочке камней, которые, очевидно, служили фундаментом. Кожемяко вновь достает из рюкзака томик Арсеньева: «…Долину, по которой протекает река, здешние переселенцы называют «Стеклянной падью». Такое название она получила от китайской зверовой фанзы, в окно которой был вставлен небольшой кусочек стекла. Надо заметить, что тогда в Уссурийском крае не было ни одного стекольного завода, и потому в глухих местах стекло ценилось особенно высоко. В глубине гор и лесов оно было своего рода меновой единицей. Пустую бутылку можно было выменять на муку, соль, чумизу и даже на пушнину. Старожилы рассказывают, что во время ссор враги старались проникнуть друг к другу в дом и перебить стеклянную посуду. Немудрено поэтому, что кусочек стекла в окне китайской фанзы был роскошью. Это обратило внимание первых переселенцев, и они назвали «Стеклянной» не только фанзу и речку, но и всю прилегающую местность…»

 

Арсеньев, к слову, пишет, что его отряд преодолел первые 17 километров и вышел к Стеклянной фанзе после двух дней пути. Немудрено - капитан, разведчик, первопроходец Арсеньев кроме всего прочего вел топосъемку и наверняка «сайгачил» по обступающим хребтам буквально через каждый километр.

 

Нам на маршрут понадобилось меньше светового дня.

 

Запалив костер и подвесив котелок, в котором варится картошка с тушенкой, обсуждаем: можно ли и имеет ли смысл размечать здесь туристическую «тропу Арсеньева». Идея, которая хорошо укладывается в приоритетное сейчас направление экологического туризма государственной программы «Развитие туризма в Приморском крае» на 2020 - 2027 годы.

 

- Тут, конечно, есть свои плюсы и минусы, - Кожемяко размышляет вслух, видно, что он и сам еще не принял для себя окончательного решения. - С одной стороны, мы говорим об условной тропе, а вот эта жуткая разбитая лесовозная дорога привлекательности, конечно, не добавляет. Но ведь можно часть маршрута проложить по хребту: я там пробежался, вполне проходимо и живописно. С другой стороны, здесь есть эффект умножения - от игорной зоны (а там ведь будет не только «игорка», но полноценный курорт) до сафари-парка по скоростной дороге буквально 15 минут; еще 15 минут - и ты на раскопе в Стеклянухе, где наши археологи все лето работали на бывшем чжурчженьском городище и где уже есть что показать. И тут же начинается маршрут по тропе Арсеньева…

 

- Это не все! - замечает Евгений Никитин. - Кроме самого городища в долине, на двух ближайших сопках, у чжурчженей были дозорные крепости, которые тоже вполне можно включать в маршрут.

 

- Тем более! - соглашается губернатор. - В такой комбинации мы можем предложить потенциальному туристу достаточно широкий выбор - от развлечений до диких животных, проживающих в естественной среде, и - плюс - возможность не просто углубиться в тайгу, но и пройти по ближайшей к Владивостоку тропе Владимира Клавдиевича Арсеньева. А тут тебе и реальная, живая история и потрясающая красота.

 

…В осенней тайге действительно волшебно. Прохладный воздух прозрачен до звона, смещающееся по горизонту солнце причудливо играет золотом и тенями по изгибающимся хребтам, и - пронзительная тишина, которую нарушают лишь шум горной речки на галечных перекатах, да шорох сухой листвы под ногами. После городской какофонии эти звуки кажутся божественными.

 

Трудно загадывать на следующий год - времени осталось немного, а работы по адекватному оборудованию тропы здесь достаточно, да и проклятая пандемия не дает заниматься предметными планированием, но: вполне возможно в обозримом будущем мы сможем не только читать удивительные тексты, но и двигаться, хотя бы частично по арсеньевским маршрутам. И доступно это будет не только профессиональным таежникам или специально подготовленным людям, но и буквально каждому приморцу или гостю края.

 

 

 

- Экологические маршруты набирают популярность в Приморье. У нас есть тропа Арсеньева - один из наиболее сложных маршрутов. Но преодолеть его стремятся настоящие любители природных богатств края. Люди говорят так: если вы никогда не были в приморской тайге, «Тропа Арсеньева» - лучший способ с ней познакомиться.

 

 

- Сегодня очень большой интерес к Приморскому краю проявляют как российские туристы, так и крупные туроператоры Китая, Кореи, Японии. Понятно, что вмешалась пандемия, но, будем надеяться, она не вечна. У иностранных туристов особое отношение к экологии, к возможности увидеть дикую природу, и поэтому подобные проекты - у нас в приоритете. Российские путешественники тоже все больше увлекаются возможностью увидеть богатства Приморья.

 

 

- Вообще замечательная идея, чтобы не очень далеко от Владивостока появился такой маршрут. Думаю, это будет многим интересно. Посмотрите, сколько людей собираются на пешие прогулки по Владивостоку, по объектам нашей крепости… Мы бы в этом проекте с удовольствием поучаствовали. Это хорошая возможность объединить экологический и исторический туризм. Думаю, это было бы востребовано.

 

Андрей Островский,

«Новая газета во Владивостоке», №567, 5.11.20