Несколько дней назад у меня была любимая работа. Ушла. Дура, не так ли? Ну что ж, зато я наконец-то могу говорить. О том, что с нами сделали.

Как нас выкупил Пушкарев

Я пришла в газету на втором курсе. В штат меня взяли только на четвертом, когда в коллективе уже были упаднические настроения. Люди стали говорить, что все плохо: гонорары не повышали с 2000 года, приходится работать по ночам и выходным, чтобы были деньги.

Чуть позже начались небольшие задержки денег и стали поговаривать о сокращениях. И когда нам сообщили новость, что теперь мы будем работать на потрясающего человека – кандидата в мэры Игоря Пушкарева, я, как тупейший представитель коллектива, восприняла это с энтузиазмом. Да и как это было лестно, когда человек, который, возможно, станет мэром, говорил со мной и даже пожал мне руку. У него был такой сексуальный бархатный взгляд.

Я влюбилась. На целых три дня. Из-за этого хитро-сексуально-хищного взгляда (думаю, что из-за него) однажды сняли номер газеты. Тираж был отпечатан, но в последний момент нам сообщили, что фотографию на первой полосе и заголовок одного из материалов нужно заменить. Другая фотография была до мозга костей официальной, и смотрел он там по-другому. Газета вышла на следующий день.

В тот день, когда Игорь Пушкарев встал у власти, типа, был выбран, чем он любит кичиться, нам посыпалось много возмущенных звонков от читателей. Редактора стали просить написать, что мэр очень-очень хороший, что поехал на какое-нибудь доброе дело. Со временем это стало жутко бесить, ибо это была скрытая реклама.

А гонорары стали задерживать все дольше. Полностью деньги за июнь я получила в сентябре, за июль и август – не помню, потому что летом и осенью были такие задержки, что моя начальница плакала, а моя соседка по столу не могла заплатить за проезд в автобусе.

Не буду врать, у меня были деньги. Удалось скопить. Но, боже, как это страшно, когда обещают и обманывают. Весь мир для меня замыкался на работу, где все перманентно психуют, а руководство говорит, что надо потерпеть еще месяц...

Еще один шок был, когда я обозревала все номера за сентябрь. Я насчитала всего с десяток материалов, в которых не было позитива. Десяток хороших текстов за месяц, а раньше их было столько в каждом номере.

О сфабрикованном деле написать не дали

Однако, это всё нюни… Страшно другое. Однажды меня вызвал Сергей Булах и попросил написать про то, как один известный в крае человек отбирал квартиры у бабулек. По нему прошлись почти все газеты. Я тоже написала по-быстрому, потому что надо было отразить позицию пресс-службы.

Но дальше я стала копать. Оказалось, что следователь сам толком не знает, являются ли действия этого человека преступлением. Единственная потерпевшая, которую мне удалось найти, потерпевшей себя не считает. А в законодательстве на тот момент был пробел, который никак не оговаривал те действия, которые человек совершил. Он объяснил, что рассорился с чиновницей из администрации Приморского края. Я собрала все документы, на основании которых написала разворот. Не пропустили. Почему, объясню дальше.

В середине осени, когда ситуация с задержками денег накалилась до предела, к нам в редакцию пришел известный нам еще со времен предвыборной кампании Сергей Николаев. До сих пор не могу понять, какую должность он занимал в администрации города, но представлял позицию Игоря Пушкарева. Как объявили нам и Буллах, и Николаев, у газеты долгов на три миллиона. Я задала вопрос:

– Почему в других изданиях проблем нет, а у нас такие долги?

Булах ответил, что мы надеялись на деньги за хвалебные оды в честь губернатора, но они не поступили. Не полностью поступали деньги и от мэра. А поскольку газета тратила, рассчитывая на них, мы по уши в долгах. Николаев ответил: все, что мы о них писали – наша позиция. Никто никому ничего не обещал. Контрактов заключено не было. И сейчас мы никак не можем ругать даже краевую власть, потому что мы – выразитель мнения мэра.

Тексты переиначивались в пресс-службе мэрии

Все помнят декабрьские события? Как люди протестовали против повышения пошлин на иномарки… Об этом дали написать, и наша журналистка отразила их, как есть. Но в пресс-службе города исказили текст, будто эта акция протеста только мешала нормальным людям ездить. Материал, как «Зубр» избивал журналистов, вообще не пропустили.

Это допекло. Несколько человек, которые работают в газете больше 20 лет, порывались написать заявление. Меня, как тупейшего члена коллектива, больше волновало то, что у Булаха отняли полномочия распоряжаться деньгами газеты. Он еще оставался главным редактором, но управляющим стал небезызвестный нам Сергей Николаев. Наши бывшие коллеги, которые убежали в пресс-службу мэрии, сказали, что у газеты долгов на девять миллионов рублей.

На нашем сайте нас ругали последними словами. Один читатель посоветовал идти торговать пирожками. Люди звонили, называли проститутками. Правильно, конечно, даже обидно не было.

В декабре мне выдали почти все. И мы пошли праздновать Новый год. А когда вышли с каникул, нам преподнесли прекрасный «подарок». Сергей Николаев с самым прискорбным лицом, на какое только способен, сообщил, что его отстранили от должности, также у нас будет новый главный редактор. Теперь управляющим станет замечательная женщина Инна Сергеевна.

Первое впечатление? Красивая, ухоженная. Настолько красивая, что закрадываются подозрения… Ху из Инна Сергеевна, мы узнали с сайта ПТР, оттуда же узнали, кто будет главным редактором. В этот день никто толком не работал. Ходили, переговаривались. Моя начальница спросила:

– Ты что будешь делать?

– Я пришла с настроем работать. У меня есть несколько текстов…

– Может, она и права, какое-то время газета будет выходить… – сказала она девушке из нашего отдела, чем поселила в мою душу еще больший мандраж.

В три мы собрались в зале, где проходят планерки. На наше собрание явился Валерий Бакшин, основатель газеты, который произнес жаркую речь о том, что мы, суки такие, молчим. А надо бороться за свободу слова, бекоз Елена Владимирова, будущий главный редактор, окончательно развалит газету.

У нас есть право выбирать главного редактора, это записано в Уставе редакции. Елена Владимирова, как пить дать, подставная фигура, ибо какого черта приглашать человека с телевидения?

Игорь Пушкарев: я не священная корова

Утром пред нами, наконец, предстала Елена Владимирова. Что я могу о ней сказать? Умничка, душка. Глаза горят, в словах чувствуется желание работать и плевать против ветра. Она высказала такую мысль:

– Мы будем писать все, что захотим, а потом косить под дурачков: «А я не поняла, что такого в этом тексте»…

В общем, я растаяла. Даже хотела голосовать за нее. Она сообщила, что связалась с Пушкаревым, и он должен приехать в 11. Господин мэр, как это у него водится, опоздал на час. Начал он с того, что – чё это вы не поздравили мэра с днем печати? Наше обращение по поводу несогласия с назначением главного редактора не поставили. А мы должны этого товарища с чем-то поздравлять?

Он сказал, что мы пишем непрофессионально, поэтому газета стала неинтересной. Журналист Александр Карташов задал вопрос: «Если у вас нет желания обанкротить газету, откуда такие долги?» Мэр, не поняв, что его подкололи, пустился в рассуждения на тему: были ошибки в управлении с разных сторон.

Но главное – другое. Когда наши журналисты потребовали разрешить писать об акциях протеста и насилии над журналистами, мэр заявил:

– Я, конечно, понимаю, что без ощущения свободы невозможно писать, потому что не посещает муза, но…

Сам-то Пушкарев – не священная корова, его критиковать можно, только не зло. Мэр работает на партию власти, он не может потворствовать горстке революционеров, которые возбухают против путинских преобразований. На самом деле Путин - святой человек, люди у нас в стране не голодают, проблемы у них пустяковые – некуда поставить машину. Пушкарев сказал, что мы можем писать про акции протеста, но надо подавать это с интонацией «Че это они встали на дороге?». А про то, что журналистов побили, вообще писать не надо, ибо за что боролись, на то и напоролись. Наш журналист спросил:

– А можно подавать вообще без интонации?

Тогда мэр поставил вопрос ребром:

– Вы за или против Путина? Мне здесь нужны люди, которые поддерживают Путина.

Во всех бедах обвинили Булаха

Он еще что-то говорил, но на этих словах меня переклинило. Если я против Путина, Медведева и иже с ними, для меня существует дверь. Я против. Особенно после того, как Медведев заявил, мол, я никому не позволю спекулировать на кризисе, кстати, надо бы продлить срок президенту. Я против этих двоих, когда на центральных каналах их прекрасные лица появляются чуть ли ни в каждом сюжете. А все новости направлены на то, чтобы доказать - президент и премьер молодцы.

Я поняла, что и моими, в том числе, руками в нашей стране строится коммунизм-2. Подумать только, 20 лет перестроечных страданий коту под хвост! И сейчас я помогаю вернуть все, что было! Уже сформировалась «новая компартия», отменили губернаторские выборы.

Кто знает, какие ещё шаги предпримет правительство: закроет границы, построит лагеря, заставит всех носить одинаковую одежду и верить в одного Бога… Это на их совести, я в этом участвовать не буду.

Не пропустили текст про то, как бабули недовольны отменой льгот на проезд в автобусе. Ну и что? Напишу, как нам посоветовал один читатель, новый рецепт компота… Лишь бы не потерять насиженное место и неплохой заработок.

Утром должно было быть голосование против нового редактора, на которое я, как и некоторые другие, не пошла. Для кворума не хватила одного человека. Меня. Влетела к нашей верхушке.

Находясь под впечатлением истерической ночи, я ответила, что больше здесь не работаю, что считаю мэра му… (непечатное слово), потому что думаю, что именно он обанкротил газету, и разревелась.

Николаев стал говорить, что Булах натворил долгов на 12 миллионов (они почему-то появились за последние шесть месяцев, т.е. в «пушкаревские времена»), из которых пять он, хороший Николаев, погасил.

Еще во время предвыборной кампании Пушкарева, он рассказывал, что является пиарщиком. Работа такая у человека – манипулировать мнением. Я его за это не виню и не верю ему. Не верю и потому, что его сместили якобы за неэффективное управление (подозреваю, сместили за то, что он выплатил нам деньги). Мне предложили подумать неделю.

Буллах лег в больницу

Всю неделю я психовала, не ужинала и не завтракала, не могла заснуть. Тем более, когда узнала, что Булах лежит в неврологическом отделении краевой больницы. Лег он во вторник. Об этом знали замредактора и несколько журналистов. Остальным всё стало известно в четверг. Зачем скрывали?

Наша бухгалтер говорит, что была у него – он весь в капельницах и выглядит ужасно…

Сейчас я плачу, потому что люблю людей, работаюших в газете «Владивосток», люблю эти стены, свой компьютер, свою мечту, которую лелеяла два года – работать в газете «Владивосток». Сейчас, вроде, все устаканивается. Начали платить, но…

Передо мной, как и перед каждым журналистом «Владивостока», встал выбор: выполнять работу сомнительной нужности, смириться, что власти закрывают рты, читатели обзывают проститутками, а газета вот-вот развалится, или уйти. Я выбрала второе.

Анастасия Попова,

«Арсеньевские вести», № 4.