 |
| Есть данные, что годовой вылов рыбы 12 корейскими компаниями, скрыто владеющими российскими рыбодобывающими предприятиями на Дальнем Востоке, составляет порядка 100 тыс. тонн. Фото С. Балбашова |
| |
Итак, первая хорошая новость: исторический принцип продлен после 2018 года и более того - увеличен срок владения квотой с нынешних 10 до 15 лет. Это, по словам авторов законопроекта, должно принести в отрасль ощущение стабильности, вывести отрасль из тревожного застоя и повысить ее инвестиционную привлекательность.
Вторая хорошая новость (правда, не для всех): повышен порог освоения водных биоресурсов в течение двух лет подряд с 50% до 70% от объема выделенных промышленных или прибрежных квот. Добросовестные рыболовы с такими показателями справляются, а вот квотным «рантье» придется подвинуться. Тем, кто привык сдавать полученные исторически квоты «в аренду» третьим лицам, не ведя самостоятельный промысел, новый закон грозит экспроприацией.
И наконец, третья хорошая новость (для тех, кто серьезно планирует инвестиции в модернизацию и строительство флота), выделение инвестиционных квот. Именно о них в октябре прошлого года в ходе заседания Госсовета по развитию рыбопромышленного комплекса говорил президент РФ Владимир Путин, поручив Правительству обеспечить внесение в закон поправок, предусматривающих выделение 20% квот «на инвестиционные цели» - закупку новых судов рыбопромыслового флота с российских верфей, строительство объектов переработки водных биоресурсов.
Авторы документа считают, что «принятие законопроекта позволит рыбакам вести долгосрочное планирование хозяйственной деятельности, более полно осваивать квоты, будет способствовать росту инвестиций в строительство рыбопромысловых судов на российских верфях и объектов рыбопереработки».
А что считают «неавторы»? Они просчитывают риски - если ко второму чтению депутаты не уточнят ряд положений нового законопроекта и не пропишут понятные и прозрачные нормы. К «неавторам» можно отнести следующих стейкхолдеров - ведущих промысел, переработку и поставки рыбы, а также занимающихся строительством рыболовных судов. То есть реальный бизнес. И риски, - то есть вопросы, на которые пока нет ответа, - следующие.
Во-первых, непонятно где брать те самые 20% квот под инвестиционные цели. Семь шапок из овцы (то есть общего допустимого улова) скроить можно, да носить не удобно. Поэтому тех, кто добросовестно облавливает квоты, лучше не трогать. Квоты можно «выкроить» за счет, к примеру, уменьшения явно завышенной квоты добычи ВБР для рыболовства в научно-исследовательских и контрольных целях.
Можно обратить внимание на предприятия, которые по-прежнему, обходя законы, находятся под контролем иностранных лиц (есть данные, что годовой вылов рыбы двенадцатью корейскими компаниями, скрыто владеющими российскими рыбодобывающими предприятиями на Дальнем Востоке, составляет порядка 100 тыс. тонн). Резерв есть и у тех, кто не осваивает квоту полностью, неэффективных пользователей и тех самых квотных «рантье», которые как плесень на теле отрасли. То есть варианты есть.
Вторая проблема - это изношенный флот. Об этом уже не первый год трубят эксперты рыбной отрасли - половина судов рыбопромыслового флота приблизилась или превысила «пенсионный возраст», то есть максимальный нормативный срок эксплуатации (30 лет). Ежегодно не менее 10 российских судов выходят из эксплуатации и списываются в утиль. И рады бы ловить, да не на чем. И рады бы инвестировать, но отсутствие стимулов (то есть тех самых «квот под киль») много лет тормозило принятие инвестиционных решений.
И вот уж совершенно неожиданная проблема: несмотря на подъем российской индустрии в период экстренного импортозамещения, строить рыболовный флот готовы, да стапелей не хватает. Причины - загруженность отечественных верфей оборонным заказом, небольшими, но быстроокупаемыми судами, а также отсутствие мощностей, опыта и даже персонала, способных поднять строительство современных супертраулеров-заводов.
Рыбопромышленники уже выразили готовность, при условии введения инвестиционных квот, разместить заказы и даже подписали с российскими верфями соглашения о строительстве нескольких сотен судов! А строить негде и некому.
Вот прямая цитата из «Коммерсанта»: «В ОСК не уверены, что мощностей российских верфей в ближайшие три года хватит для строительства новых рыболовных судов - в первую очередь супертраулеров и больших траулеров». На майском форуме «Морская индустрия России» директор департамента маркетинга и продаж корпорации Дмитрий Пряхин признался, что по оценке ОСК, только три верфи корпорации готовы строить для рыбаков суда длиной свыше 80 м - ПСЗ «Янтарь», Выборгский ССЗ (мощность заводов - по два больших судна или по три-четыре средних судна в год) и «Северная верфь» (два больших судна в год). Но верфи загружены до 2017-2018 годов. Таким образом, по словам господина Пряхина, они смогут приступить к строительству судов не раньше 2018 года».
Более того, в Российской Федерации вне контура ОСК верфей, способных их строить, нет. А значит, еще как минимум пару-тройку лет ждать начала строительства, и сам супертраулер строится не менее 3 лет. А согласно поправкам к новому законопроекту, предложенным ОСК, предлагается вообще увеличить срок строительства судов до пяти лет и начать программу с 2019 года. То есть новый российский супертраулер появится в лучшем случае к 2024-2025 г. Не все, как говорится, доживут.
Вывод простой - инвестквоты есть, инвестиции есть, а строить дорогостоящие крупнотоннажные траулеры-заводы пока негде. Может, поступить, как Петр Первый, который перед военно-морским походом против Турции велел за один год строить флот, и, потерпев неудачу, переориентировался на английскую кораблестроительную школу, которая готовила кадры русских мастеров? Построим несколько траулеров заграницей, выучим специалистов, получим передовой опыт… Хотя, забыл, у нас импортозамещение.
Макс Фишман,
главный редактор аналитического издания «Рыбы нет»
