 |
| Модель Мария Климова (справа) и ее мать готовятся к эмиграции из родного города - Хабаровска. (Фото: Анна Немцова)/Model Maria Klimova and her mother prepare to emigrate from their hometown. |
|
|
Пора бежать
У Марии Климовой было два варианта, чтобы успешно жить в родном Хабаровске, откуда половина ее сверстников бегут в поисках лучшей жизни. Она могла использовать свою привлекательную внешность, стать моделью и найти богатого мужа, либо стать полицейским - могущественным и неприкосновенным. К 25 годам она испробовала и то, и другое.
На протяжении своей модельной карьеры в лучшем местном агентстве, чьи таланты часто переезжают в Москву, Питер и за границу, Климова получила дипломы экономиста и юриста в местном, «прогнившем» университете. Следующим этапом стала полиция. Перспектива работы в правоохранительных органах выглядела тогда крайне привлекательно. Ей даже удалось посмотреть мир за счет бюджета.
В дневное время она расследовала убийства, кражи, торговлю наркотиками в опасных районах Хабаровска, где каждый второй в середине нулевых хоть небольшой срок, но отсидел. Ночью же она вышагивала по местным подиумам на модных показах и даже выиграла конкурс красоты «Мисс Дальний Восток».
Однако ее месячной зарплаты в $1200, достаточно высокой для молодого полицейского, едва хватало на все нужды. Цены на продукты питания, одежду и недвижимость росли как на дрожжах и уже давно оставили позади китайские. И когда Москва отказалась от программы бесплатных полетов за рубеж для полицейских, Климова пришла к выводу, что теперь и ей пора бежать.
Деньги вокруг проблемы
Население востока России испаряется. Через поколение, если ситуация продолжит развитие в этом ключе, эта огромная территория размером в полтора Китая будет населена меньше, чем Москва или Санкт-Петербург.
Сегодня лишь 38 млн человек живут во всей Сибири и на Дальнем Востоке, что, согласно данным российского Института демографии, на 2 млн меньше, чем 20 лет назад. И все это несмотря на то, что этот регион составляет 77% территории страны.
Почти три четверти населения России проживает западней Уральских гор, но оттуда люди также стремятся сбежать от разваливающейся инфраструктуры, засилья коррупции, и недостатка доступных возможностей.
- Дальний Восток давно уже не демонстрирует должных показателей безопасности, модернизации и самостоятельности, столь важных для молодежи, - считает представитель Международной кризисной группы Екатерина Сокирянская.
Тем временем Кремль, как может, пытается бороться с утечкой мозгов с Дальнего Востока. Как правило, все ограничивается разбрасыванием денег вокруг проблемы.
Истерика Владивостока
Пять лет назад, чтобы вдохнуть жизнь в места, которые называют «покинутыми регионами», Москва решила соорудить современный комплекс за Владивостоком и принять там саммит АТЭС. Проект вылился в дорогу в никуда (в буквальном смысле - на остров ведет одна единственная оборудованная дорога через скалистый горный массив), небезопасными мостами и бесчисленными коррупционными махинациями. К моменту окончания бюджет проекта вырос в 4 раза от первоначального размера и составил более $20 млрд.
Лидеры 21 стран, посетившие саммит АТЭС в сентябре, увидели новый мост стоимостью в $1 млрд - крупнейший в мире канатный. Он связывает Владивосток с безлюдным островом Русский. Там в огромном кампусе поселили гостей, а вскоре расселят 11 000 студентов новоиспеченного Дальневосточного федерального университета.
Гостям, как это ни удивительно, не сообщили, что буквально в 2 км от ультрасовременного стеклянного пресс-центра АТЭС, в селе Минки местные жители бьются в истерике, потому что Москва решила снести их дома. Умолчали и о том, что дома, возведенные как раз накануне саммита, построены настолько плохо, что потолки в гостиных просто проваливаются и жители вынуждены устанавливать деревянные подпорки, чтобы предотвратить окончательное разрушение.
Ян Ваславский, директор программы АТЭС-2012, признал, что постройка потемкинских деревень продолжается, только никто в Москве не знает, что с этим делать.
Вливания не помогают
В настоящее время важно найти ответ на вопрос - есть ли жизнь на Дальнем Востоке после АТЭС. Декан нового кампуса Владимир Кузнецов, первый губернатор Приморья после постперестроечного периода, считает, что Владивосток может стать альтернативной столицей России на востоке России, своеобразным окном в Азию.
Однако, несмотря на амбициозное московское инвестирование в развитие региона, статистика показывает, что население сокращаться не прекращает. Вероятно, не все можно решить денежным вливанием, в том числе такие проблемы, как коррупция и недостаток рабочих мест.
В амурском регионе, расположенном в непосредственной близости к растущему как на дрожжах китайскому городу Хэйхэ, население уже сократилось на 6000 человек в 2011 году. Это количество вдвое превышает число эмигрантов в 2010 году.
В этой ситуации идея потратить $20 млрд на постройку дорог и мостов к почти ненаселенному острову и аэропорта, способного предоставить сервис для 4 млн человек, в городе с населением всего 800 тысяч, для жителей региона, и Владивостока в частности выглядит нелепо.
Александр Самсонов, лидер оппозиции во Владивостоке сетует, что «никто не прислушивается к людям на Дальнем Востоке».
В Хабаровске нет будущего
В то же время, все, кто знает бывшую хабаровчанку Марию Климову, говорят только о побеге. Ее коллега из модельного агентства переехала в Питер, чтобы начать «новую, динамичную жизнь, полную возможностей».
Руководитель модельного агентства и вовсе уехала в Китай, чтобы «предоставить своей дочери будущее». Даже мать Климовой нашла себе мужа и переехала в Аргентину. Когда Мария в последний раз видела мать, родительское напутствие было таким: «Я бы хотела, чтобы ты уехала отсюда - в Хабаровске нет будущего».
В этом месяце Климова приняла приглашение из китайского модельного агентства в Гуанчжоу.
- Сначала в Китай, потом в Италию. Так или иначе, я никогда не смогу встроиться в российскую… систему, - заключает будущая эмигрантка.
Инна Санина, Андрей Сметанин,
по материалам The Daily Beast и РИА «Новый регион»
------------
Shrinking Siberia
Why young people are fleeing Russia’s Far East
To stay and be successful in her Siberian home city of Khabarovsk, where half the other people her age were packing up and running away in search of a better life, Maria Klimova had two options. She could use her naturally long limbs, green eyes, and mischievous smile to become a model, charm men, and find a rich husband. Or she could become a police officer—powerful, untouchable, and self-sufficient. By age 25, Maria has tried to do both.
While she modeled for the local Best agency—whose other talents often moved to Moscow, St. Petersburg, or abroad—Klimova forced herself through two “rotten” universities in Khabarovsk to receive degrees in economics and law. She then got the police job, which at first sounded exciting—she even got to see the world for free, as Russian police received paid tickets to travel abroad. During the day, she investigated murders, robberies, and drug deals in Khabarovsk’s gritty neighborhoods, where most men have served at least one term in prison by their mid-20s. By night she surfed miles of catwalks at local fashion shows and even won the Miss Far East beauty contest. But her monthly salary of $1,200—fairly high for a young police officer—was barely covering her expenses. Prices for food, clothing, and real estate in Russia’s Far East were skyrocketing, far outpacing prices in neighboring China, just across the Amur River. Last year Moscow finally ended the policy of sponsoring free air tickets, and Klimova resigned herself to the fact that she, too, needed to plan to escape Siberia for a better life.
Siberia’s population is disappearing. In a generation, if current trends continue, the vast land—one and a half times the size of China—will have fewer inhabitants than Moscow or St. Petersburg. Today, only 38 million people live in Siberia—2 million fewer than 20 years ago, according to Russia’s Institute of Demography—even though the region constitutes up to 77 percent of the nation’s landmass. Almost three quarters of Russia’s population is crowded west of the Ural Mountains, where the best and brightest of Siberia are flocking, too, away from the crumbling infrastructure, widespread corruption, and lack of opportunities in their homeland. Siberia “shows no sign of becoming the secure, modern, self-sufficient [state] that young people wish they could live in,” says Yekaterina Sokirianskaya of the International Crisis Group.
The Kremlin, meanwhile, is trying to battle Siberia’s brain drain the only way it knows how: by throwing money at the problem. Five years ago, in order to breathe life into what officials referred to as “deserting regions,” Moscow decided to construct a modern complex outside Vladivostok, on the East China Sea, to host the Asia-Pacific Economic Cooperation summit, which took place earlier this month. But the project was plagued by roads to nowhere (literally—one highway trailed off at the base of a rocky mountain cliff), unsafe bridges, and corruption schemes. By the time the project ended, its budget had leapt to four times the original cost, to more than $20 billion.
Leaders from the 21 countries of APEC, who arrived in Vladivostok last week, saw Siberia’s new billion-dollar bridge, which is the longest cable-stayed bridge in the world, arcing from Vladivostok to the mostly uninhabited island of Russki. They stayed in spacious suites on a giant campus that will soon house 11,000 students of the newly created Far Eastern Federal University. (Initially, officials wanted to turn the campus into another presidential residence for Vladimir Putin or make it into an enormous casino, but finally settled on a university.)
The officials surely were not told that in Minki village, just two kilometers from APEC’s shiny glass press center, residents were weeping because Moscow has decided to demolish their homes—or that the village’s new apartments, built ahead of the APEC conference, are so poorly made that ceilings routinely cave down into sitting rooms and inhabitants must install wooden poles inside their homes to prevent a total collapse. “We continue building Potemkin villages, but nobody in Moscow knows what to do about that,” admitted the APEC 2012 program director, Yan Vaslavsky.
The biggest question for Siberia today is whether there will be life after APEC. “Our city could be Russia’s alternative capital in the Far East, a window to Asia,” says a dean of the new campus, Vladimir Kuznetsov, who was also the region’s first post-perestroika governor. “Unfortunately, for the past 20 years, it has been sinking in marshy economic and political stagnation.”
Anna Nemtsova,
«The Daily Beast», 17.09.12
