 |
| И. Матвеев |
|
|
Так, по словам майора, прямо на территории владивостокской в/ч 5960 («БАМ») нелегально проживали 18 азиатских гастарбайтеров с устного разрешения полковника Султанбекова и его младшего брата — старшего лейтенанта Тимура Султанбекова, замкомандира «БАМа», на тот момент — врио командира. Сославшись на замкомандира другой части ВВ (в/ч 3411 — Чугуевка) майора Сергея Богомолова, Матвеев сообщил, что военнослужащих в Чугуевке кормили собачьими консервами «Белка и Стрелка», поверх заводской этикетки которых была наклеена этикетка «Говядина тушеная высшего сорта». Происходило это, утверждает Матвеев, под прикрытием командования бригады и ВРК (Хабаровск). Как добавляет Богомолов, на стол бойцам шли продукты с истекшим сроком годности.
Комбрига Султанбекова, собирающегося поступать в академию, Матвеев называет «временщиком». Майор ранее подавал рапорта по инстанции, но безрезультатно. Прибывшая из Москвы высокая комиссия лишь «заметала следы». Игорь Матвеев называет единственным независимым членом московской комиссии, работавшей в Приморье непосредственно перед видеообращением, полковника Николая Чергина из главкомата ВВ МВД. Майор вместе с прапорщиком Виктором Середенко (последнего склоняли к тому, чтобы дать показания против Матвеева) сумел добиться негласной встречи с Чергиным во владивостокской гостинице «Яхонт». После этого командировка Чергина тут же была прекращена — его исключили из комиссии и уже 3 мая отправили в Москву. Чергин написал объяснительную, которую намеревался подать главкому ВВ, однако документ по дороге пропал. После этого Чергина госпитализировали с сердечным приступом. «Объяснительная Чергина полностью изобличает необъективность проверки», — говорит Матвеев, успевший еще во Владивостоке снять копию с рукописного документа. «Считаю, что в отношении меня за принципиальность и объективность… была проведена провокация с целью устранить меня от проверки», — говорится в объяснительной Чергина.
После завершения работы комиссии майор и опубликовал тот самый ролик на YouTube. Ответ командования оказался, что называется, симметричным: Матвеева отправили в отпуск с последующим увольнением. На том же YouTube появился ролик, на котором был запечатлен уже сам Матвеев — на своем рабочем месте и в бессознательном состоянии. Пресс-служба внутренних войск дала нелестную характеристику Матвееву: злоупотребляет алкоголем, на службу ходит редко, дважды привлекался к уголовной ответственности — в Хабаровске и Грозном. Руководство ВРК объявило о намерении в судебном порядке принудить майора принести публичные извинения за клевету. Началось разбирательство в отношении тех, кто поддерживал Матвеева в его борьбе, — майора Богомолова из Чугуевки, прапорщика Середенко из Владивостока (их уже тоже увольняют).
С другой стороны, военная прокуратура Восточного военного округа отчиталась: в Приморском крае действительно выявлено хищение консервов со склада части на сумму около 1 миллиона рублей. С целью сокрытия хищения тушенки начсклада будто бы переклеил этикетки на банки с кормом для собак; ведется проверка. Но одновременно в отношении самого Матвеева 304-м военным следственным управлением СК России Тихоокеанского флота возбуждено уголовное дело: по версии следствия, он побил прапорщика и сержанта бригады. Побил в феврале, но дело возбуждено сейчас.
Корреспондент «Новой во Владивостоке» встретился с майором Матвеевым в гостинке на Кирова, где тот живет. Майор быстро и эмоционально рассказывает, оперирует десятками фамилий и дат. Иногда вскакивает и жестикулирует, показывая те или иные сцены в лицах. Чуть ли не каждое слово у него подкреплено отдельным документом. Один из этих документов — диплом юриста.
— Игорь Владимирович, почему вы обнародовали свое выступление не раньше и не позже?
— Комиссия под руководством генерал-майора Тельпиша (начальник штаба тыла ВВ МВД Виталий Тельпиш. — Прим. ред.), которая была направлена из Москвы после моего обращения к главкому (главком ВВ генерал армии Николай Рогожкин. — Прим. ред.), работала здесь с 30 апреля по 6 мая. Но приехали люди, которые напрямую заинтересованы в сокрытии этих фактов. Эта комиссия шарахалась от меня как черт от ладана. Только полковник Чергин стал со мной работать.
— 12 мая вас уволили. Ваши оппоненты утверждают, что вы знали о скором увольнении и решили привлечь к себе внимание именно поэтому…
— Как это я знал об увольнении, если я был признан лучшим начальником службы войск ВРК по всем результатам? Их доводы опровергаются еще и аудиозаписями, сделанными с 18 по 20 апреля. Мне усиленно предлагали замолчать. Занимались должностным подкупом: предлагали перевести в Хабаровск на вышестоящую должность, выделить квартиру… А я же не идиот, я взял и записал это. Я же понимаю, что они творят, я уже третий раз это прохожу.
— Будете пытаться восстановиться на службе?
— Конечно. Мы вышли на совет по развитию гражданского общества и правам человека при президенте России, на Олега Орлова из правозащитного центра «Мемориал». В Грозном «Мемориал» мне очень хорошо помог — Наталья Эстемирова, Станислав Маркелов. Они поняли, что происходит, а деньги на адвокатов — откуда они у меня…
— Вы имеете в виду старые уголовные дела в отношении вас? Они влияли на ваше продвижение по службе?
— Уже третий год в майорах «перехаживаю»! Более того, все эти разбирательства повлияли и на мою личную жизнь. Два раза уже собирался жениться, но как только начинается вот это — всё, типа я «с пулей в голове»… Но я не стесняюсь, я всего себя отдал службе.
— В Хабаровске в 2003-м вы даже попали в СИЗО…
— Два месяца просидел в СИЗО. Тогда дошло до комиссара Совета Европы по правам человека Альваро Хиль-Роблеса — он ко мне в СИЗО приезжал вместе с Эллой Памфиловой, потому что дело было настолько сфабриковано, что невозможно было этого не увидеть. Мне переквалифицировали статью 286 — превышение должностных полномочий — на угрозу убийством либо причинением тяжкого вреда здоровью и дали год условно.
— В чем именно вас тогда обвиняли?
— Я начал тогда активно препятствовать незаконному использованию солдатского труда — продаже солдат в рабство, грубо говоря. И вот якобы я во внеслужебное время в состоянии алкогольного опьянения остановил на мосту машину и под стволом заставлял водителя довезти моих друзей до Хабаровска.
— Это было не так?
— Не так. Если бы это было так, меня бы посадили. Максимум, что они смогли доказать (а это легко вменяется, как юрист говорю), — угроза убийством либо причинением вреда здоровью. Да, они меня осудили. Давайте теперь мыслить логически, хотя меня уже обвиняли в том, что я шизофреник: тут же меня берут и с должности командира взвода ставят на вышестоящую должность офицера управления округа. Почему? Потому что эти судимости повесила сама эта система. Когда меня освободили в зале суда, меня вызвал командующий войсками Восточного округа генерал-лейтенант Котов и сказал: Матвеев, если ты хочешь служить, если ты действительно радеешь за войска, я компенсирую тебе твой моральный вред…
— Вы хотите сказать, что само повышение было косвенным признанием того, что…
— Что дело было сфабриковано! По законодательству и по уставу военнослужащий может проходить военную службу при наличии судимости, если она не связана с лишением свободы. На усмотрение командования.
— А второе дело, в Грозном?
— У Натальи Эстемировой была об этом статья в «Новой газете» в 2008 году, в ноябре. И она же, царствие ей небесное, была моим общественным защитником в Грозном. Тогда я лично вместе с офицером ФСБ задержал помощника командира, который вымогал деньги у лейтенанта. Его осудили, дали два года реального срока. Сняли коменданта района Ильясова, пятерых полковников… А потом новый начальник штаба спровоцировал меня. Я сказал все, что о нем думаю, он записал на диктофон, тут же создали следственную группу. 336-я статья — оскорбление начальника, присудили 15 тысяч штрафа. В данный момент обе судимости сняты и погашены.
— Как появился ролик, где вы спите за столом? Почему вы спали?
— Он снят еще в августе 2009 года, а запись делал подполковник Коваленок — замполит бригады, которого я незадолго до этого поймал на хищении продуктов со склада. Там слышно, как говорят, что нет запаха алкоголя. А если бы я был наркоман, у меня бы… (Демонстрирует чистые локтевые сгибы.) Не знаю точно, что это было. Я тогда больше двух суток не спал — до дежурства не спал, потом отдежурил и еще не ушел домой. Не исключаю, что подсыпали что-то. У меня тумбочка стоит, на ней поттер, всегда ко мне заходят чай попить — я человек общительный…
— Кто понес ответственность после выдворения гастарбайтеров с территории «БАМа»?
— Никто не понес. Я знакомился с материалами административного расследования и усмотрел там грубейшие фальсификации. Старший лейтенант Султанбеков говорит, что они там не проживали, а просто отдыхали, однако в его объяснительной записке говорится о том, что он не знал о том, что им нельзя там жить… А в моем рапорте говорилось не только о проживании — еще была незаконная стоянка личного транспорта, который на въезде не досматривается и так же выезжает. Рос травматизм среди личного состава. Не выполнялись требования антитеррористической защищенности.
— Только что в отношении вас возбуждено новое уголовное дело…
— Да, якобы я избил прапорщика Луканина и еще ударил по лицу сержанта Чернякова. Я это дело разобью в суде, оно сфабриковано. Я сразу же подал заявление на Луканина за клевету. Но мне отказано в возбуждении дела, а по заявлению Луканина сразу же создают следственную группу и возбуждают в отношении меня уголовное дело. 21 мая меня вызвали, вручили постановление о возбуждении дела и подписку о невыезде. Я собирался лететь в Москву, записаться на прием у главного военного прокурора, добиться приема у Нургалиева… Теперь я не могу покинуть пределов Владивостока. Иначе мне изменят меру пресечения и опять «закроют», как было в Хабаровске.
Авченко Василий,
«Новая газета» во Владивостоке», № 86, 26.05.11
