 |
| Сергей Фургал. Фото: Наталья Мущинкина |
| |
До экс-губернатора Хабаровского края Сергея Фургала до сих пор не дошло ни одно письмо от тех, кто хочет его поддержать. «Был бы я шпионом или предателем родины, это еще можно было бы объяснить, - вздыхает Фургал - А так получается, что ко мне относятся хуже, чем к врагам страны». Еще одно необъяснимое явление - хабаровский экс-депутат, проходящий с ним по одному делу, Николай Мистрюков от онкологии в «Лефортово» вроде как излечился.
За злоключениями арестованного экс-губернатора Хабаровского края Сергея Фургала и его подельника экс-депутата Николай Мистрюкова следят многие. В пятницу обе эти фамилии звучали на дистанционном заседании экспертной группы в Госдуме. Почему не доходит ни одно письмо, ни одна телеграмма (даже правительственная) до Фургала и почему члены ОНК не могут увидеть больного Мистрюкова, чтобы убедиться, что он жив? Эти вопросы мы, правозащитники, задавали в том числе представителю Генеральной прокуратуры РФ.
И вот уже через день члены ОНК Москвы (в том числе автор этих строк), снова с проверкой направились в «Лефортово». К слову, за один этот день правозащитников забросали копиями квитанций из книжных магазинов о покупке литературы.
Фургал вышел к нам как обычно в спортивном костюме. За время в «Лефортово» он уже заметно зарос, появилась щетина.
- Сегодня ровно месяц как я тут, - начал Фургал.
- С такой датой, если позволите, поздравлять не будем.
- Быстро время пролетело. Но насыщенно. Столько событий.
- Но надеемся, что к вам стали письма и телеграммы приходить, после того как мы рассказали об этой проблеме публично. Вот другие заключенные нам сообщили - теперь любое письмо за три дня стали доходить! Абсолютный рекорд для «Лефортово».
- Я вас удивлю - ни одного письма, ни одной телеграммы так и не получил. Я следователя просил - дай хоть от сына весть! Не дает. Тотально все обрубили. Я же не предатель родины, зачем так меня терроризировать? Не пойму. Точнее, наоборот, понимаю. Здесь хватает времени подумать.
- Но телевизор теперь работает и даже адвокат прошел в СИЗО?
- По телевизору Хабаровск не показывают. А для меня этот регион - вся моя судьба. Но зато там называют преступником того, кто еще не признан им судом. Почему СМИ так непорядочно и незаконно поступают?
- В суд можете обратиться.
- Зачем? Высоцкий пел: «Зачем нам врут: народный суд! Народу я не видел. Судье простор, и прокурор тотчас меня обидел».
И переживать из-за каждой мелочи не буду. Вы в прошлой раз написали, что я был печальным. Не печальным, а, скорее, меланхоличным.
Всякие периоды бывают, не всегда же быть на позитиве в таком месте. Я родился десятым ребёнком в семье в сельской местности. Мои родители - простые, но достойный люди. И для того, чтобы выживать в этом мире, где все непросто, я научился думать.
На этой неделе произошел прорыв - трижды виделся с адвокатом, в том числе один раз в СИЗО. Вот как сейчас с вами, через стекло говорили. Хотелось бы, конечно, по-другому пообщаться с ним. Я узнал слишком поздно, что, оказывается, по закону полагается свидание с новым адвокатом, чтобы ты мог его расспросить - откуда, кто нанял, какой опыт. Понять, что за человек вообще. Если бы я раньше это знал, то я бы не отказывался от других защитников сразу, а поговорил с ними.
- Люди, которые в ОНК обращаются, не верят, что вас здесь не прессуют и не мучают.
- Успокойте их обязательно. Утром сотрудники разбудят, вечером пожелают спокойно ночи. Из бани ведут: «С легким паром!». По имени-отчеству всегда. Камера чистая, мы сами убираемся, все необходимое есть. Сокамерник обещал меня постричь. Но он не парикмахер, сами понимаете, так что как получится.
За моим здоровьем здесь следят. Когда бы я бегал, отжимался? А так каждый день по целому часу на прогулочном дворике.
Есть национальная программа «Здоровый образ жизни». В ее задачах охватить занятиями спорта до 85 % населения. Вот если бы вы посодействовали, чтобы в рамках этой программе было развитие спорта среди заключённых.
- Мы с ФСИН специальную программу разрабатывали для СИЗО. Согласно ей, будут турникеты в каждом прогулочном дворике и целые спортзалы в каждом изоляторе (а в «Бутырке» в качестве эксперимента уже появилось целое футбольное поле с баскетбольными площадками). Но пандемия спутала карты.
- Хорошо. Передайте, чтобы продукты люди мне больше не отправляли - пусть не тратятся. Иконы, которые прислали, мне не отдали - вернули обратно, потому что есть ограничения по их размеру. А вообще вместо всех этих посылок лучше весточку - письмо или телеграмму. Я думаю, рано или поздно следователь вынужден будут мне все это принести - плотину прорвет. Для мня письмо важнее, чем еда.
Я вот деньги получают от разных незнакомых людей, небольшие суммы совсем. Но понимаю, что это поддержка. А что означают эти цифры?
- Пишут, что код региона. Люди вам прислали через книжные магазины большое количество литературы. Просили, чтобы мы проверили - доставили ли вам.
- Нет, ни одной. Может, их тоже все отдали следователю на цензуру?!
…Но если со здоровьем у Фургала все в порядке, то о его подельнике такого не скажешь. Напомним, он однажды вышел к членам ОНК, рассказал про онкологию, про отсутствие лечения и прочие ужасы. После публикации об этом в «МК» поднялся шум.
И больше мы Мистрюкова не видели. На встрече рабочей группы при Госдуме мы спросили представителя Генпрокуратуры Николая Зайцева - как быть в такой ситуации (по камерам запрещено ходить на основании постановления главного санитарного врача ФСИН России, а в комнату краткосрочных свиданий Мистрюков не выходит).
По сути ведь нарушается закон об общественном контроле, члены ОНК не могут выполнять свои функции. Николай Николаевич сам был озадачен, предложил, чтобы мы запросили видео с Мистрюковым. Запрашивали уже раз пять!
И вот после этого совещания Мистрюкова к нам вывели.
- Почему вы к нам не выходили? - спросила я его.
- Тяжело болел, ходить не мог. И после той встречи с вами…
- Досталось?
- Ну как сказать. Доброжелательные все стали резко. Лечили меня. Сделали операцию.
- Вы выглядите намного лучше! Онкология не подтвердилась?
- Трижды подтвердилась. Точнее, последний раз - не понятно. Гистологию сделали, но анализы не готовы. Во время операции сказали, что случай не типичный. От воспаления, повторюсь, лечат.
- Да Бог, чтобы все оказалось хорошо. Но вы хоть иногда приходите к членам ОНК, чтобы мы знали - с вами все в порядке.
- Ладно. Если, конечно… Я получил посылки и денежные переводы от неизвестных мне людей! Спасибо им. Но с того момента, как я здесь не один (имеет в виду Фургала - Прим. автора), я не получаю ни одного письма, Все изымается по постановлению следователя. Что с женой? Расскажите ей про меня, что я в порядке...
Вспомнилась история с фигурантом другого громкого дела, который сидел в «Лефортово». У него то находили ВИЧ, то говорили, что результат отрицательный. За это время он извелся до предела. А ВИЧ в итоге не подтвердился.
Еще один фигурант дела Фургала Андрей Карепов лишен возможности переписки по постановлению следователя. Вообще это уникальная ситуация, но есть опасения: «опробовав» ее на конкретном деле следователи начнут отбирать письма у всех подряд, используя свое право как давление. Правозащитники уже передали депутатам ГД законопроект, который позволит это остановить.
- В нынешнем законе сказано, что цензуру может осуществлять администрация места содержания под стражей, а «в случае необходимости» лицо или орган, в производстве которых находится уголовное дело, - говорит член СПЧ Андрей Бабушкин. - При этом не раскрывается, на каких основаниях, когда возникает такая необходимость. Наш законопроект говорит - принятие решения о возложении цензуры на следователя возможно только по постановлению суда.
Ева Меркачева,
«МК», 10.8.20
