 |
| Журналист Евгений Яковлевич Колоколов (8 июля 1914 - 2 июля 1957) |
| |
12 июня - День города Комсомольска-на-Амуре (1932). Город образован в соответствии с Постановлением Президиума ВЦИК от 10 декабря 1932 года «О преобразовании селения Пермского Нижне-Тамбовского района Дальневосточного края в город Комсомольск-на-Амуре» из села Пермского, основанного в 1860 году, и нанайского стойбища Дзёмги.
Первыми 10 мая 1932 года в село Пермское прибыли навербованные, вольнонаёмные и комсомольцы, обладатели путёвок ЦК ВЛКСМ. От Хабаровска их доставила небольшая флотилия: пароход «Коминтерн», выполняющий роль ледокола, на буксире у него была баржа - бывший плавучий дом отдыха амурских речников «Клара Цеткин» и в кильватере - пароход «Колумб».
И все это застал первостроитель - поэт, прозаик, журналист - сотрудник редакций газет «Тихоокеанская звезда», «Дальневосточный Комсомольск» и «Красный маяк» Евгений Яковлевич Колоколов (8 июля 1914 - 2 июля 1957), ныне почти забытый. Он, в числе других летописцев города, написал о первых шагах строителей в своей поэме о Комсомольске.
Известно, что Евгений Колоколов родился в 1914 году в Поволжье, в простой крестьянской семье. Родители его были родом из Бирского района Башкирии, глава семейства участвовал в Русско-японской войне, в Цусимском сражении.
Комсомольцем Евгений уехал из Башкирии на далекую стройку - в с. Пермское в 1932 году. Работал лесорубом, потом руководил художественной самодеятельностью и уже в те годы начал сотрудничать с местными газетами.
Перед войной он два года работал в областной газете «Красный маяк» Николаевска-на-Амуре. Отсюда был призван на фронт - в армейскую газету «Вперед», а после демобилизации вернулся в Николаевск.
В течение пяти лет Евгений Колоколов работал собкором краевой газеты «Тихоокеанская звезда», затем был назначен редактором городской газеты «Дальневосточный Комсомольск». Много ездил по Дальнему Востоку, хорошо изучил и полюбил этот край. … И умер в пути, 2 июля 1957 года.
- Он успел написать серию очерков о героях-современниках, начал поэму о городе юности - Комсомольске, собирал материалы для повести. Но неожиданная смерть оборвала все его планы, - говорит его внук журналист Евгений Колоколов (назван в честь деда!), который в 2010-м возглавлял в Комсомольске пресс-центр авиационного объединения, а ныне - руководитель Хабаровского регионального исполнительного комитета «ЕР».
Мы разыскали в своей библиотеке главы из «Поэмы о Комсомольске» Евгения Колоколова (старшего) и публикуем эти строки сегодня, в День Комсомольска-на-Амуре.
К.П.
* * *
Первый день
Главы из «Поэмы о Комсомольске»
Чтобы стать, чем мы стали,
прошли мы закалку
До ломоты в костях.
До судорог каждый
устал.
На себе мы узнали,
закаляется сталь как,
Этот,
ставший синонимом
твердости духа
металл.
Теперь в прошлом.
В стихах и поэмах
То время горячее
бронзой звенит.
В романах
проходит волнующей темой,
Встает
из сверкающих жизнью
страниц.
Другая
по улицам юность шагает
Романтикой новой
увлечена.
Веселая,
песенная,
живая -
Всепобеждающая весна.
Я счастлив
Копал эту землю недаром,
В бараке промозглом
рассветы встречал.
Он вырос,
мой город,
сияют пожаром
На улицах
лампочки Ильича.
Я рад.
В этом городе легендарном,
Что сказкой в истории
навсегда,
Рос и мужал я
рабочим парнем,
Влюбленным
в жаркую песню труда.
1.
Май на Амуре.
Тому поверить как -
Того и гляди
посыплет снежок.
Уже десятое,
а вдоль берега
Ото льда
нерастаявшего
свежо.
Это - следы ледохода.
Вчера еще
Дыбились глыбы
плывущего льда.
Еще и сегодня
плывут
играючи,
Льдины.
Холодом дышит вода.
За ними следом
«Колумб» ворочает
Своим
единственным колесом.
Смешной пароход!
Колесо приторочено
Сзади.
Идет, бултыхает, как сом...
На «Колумбе» мы -
земли проходцами -
Со всех концов
Союза-громадины...
Сердце от счастья
у каждого бьется.
Еще бы!
Такое задание дадено.
На лицах взгляните,
и станет сразу вам
Ясно -
такие не подведут.
Живут одним они:
партии разумом,
За нее
на жизнь
и на смерть пойдут.
2.
Капитан
Амуром
ходил полстолетия,
Знаком ему
каждый изгиб реки.
Много людей перевез,
но эти,
Право,
какие-то чудаки.
Торопятся,
словно они
опоздают
Увидеть края
тайги и болот,
Клянут пароход,
команду ругают.
А что пароход?
Идет и идет...
На палубе
песни звенят неустанно,
Гармошки,
гитары.
Всю ночь и весь день.
Но грустно
старому капитану
Видеть
веселые лица людей.
Говорят они:
«Город построим...»
Салаги!
Не таких
проглатывала тайга.
Отважны?
Положим...
Но мало отваги
Мертвые
оживить берега.
Тоскливо он смотрит
на берег пологий,
На сопок
каменную гряду.
Что там?
Дебри.
Медвежьи берлоги.
Болота.
Снега
полгода в году.
Пермское?
Там он бывает порою.
Домов
тридцать, пожалуй, нет.
Город построить?
Можно построить
За двести,
триста,
четыреста лет.
- Впрочем,
это узнаете сами.
Скоро будем на месте.
Вон... -
Капитан шевельнул
седыми усами,
Кивнул
на сопок темный заслон.
- Вон за этою сопкой,
что вправо.
Видите?
Вот, значит, там и есть
Будущий город.
Смешные, право...
Готовьтесь к высадке!
3.
Эта весть
По палубам
разлетелась мгновенно,
Стих гитар
и гармошек звон.
- Что, подъезжаем?
- Обыкновенно.
- Пермское?
- Будущий город?
- Он!
Я много видел,
по жизни шагая,
Перелистывая
месяцы и года,
Забылось многое,
но десятое мая -
Этот день
не забыть никогда.
Серое небо
сеяло дождиком,
Снег пролетал
и таял, ложась,
Ветер
в лица втыкался ножиком,
Стоим,
зубами стуча и дрожа.
Спустили трап.
И на берег покатый
Зашагали гуськом,
один за другим.
На мостике
капитан усатый
Курил,
пуская по ветру дым.
Сейчас глядишь
на день этот издали
И кажется:
что тут особого было?
В жизни мы
не такое видели,
Все пересилила
наша сила.
Видели, верно
Прошли сквозь бои мы,
Шагали
берлинскими мостовыми.
Годами в окопах.
Телами своими
Путь вперед устилали.
Из ада вышли живыми.
Тут не было ада.
Был берег покатый.
Фашистские снайперы
не целились в нас
Просто -
сошли с парохода ребята,
Хмурясь - одни,
другие - смеясь.
Просто
и в то же время не просто
На берег этот
было сойти.
Мы были
романтиками-подростками
От шестнадцати
до двадцати.
Что у нас было?
Сердце горячее,
Работящие руки,
комсомольский билет.
А против нас
болота стоячие,
Тайга,
которой тысячи лет.
Впрочем,
мы мало об этом думали.
Сошли,
чемоданчики выставив в ряд.
У нас
было столько задора и юмора,
Что сутки могли
смеяться подряд.
Топчась под дождем,
вспоминали про папочку:
- Вот бы увидел!
- Сошел бы с ума!
- Ехали в майских костюмах
и тапочках...
- А тут холодище,
будто зима.
- Ничего, перетерпим!
- Да это понятно,
- Вот только,
где будем ночью спать?
И вдруг команда:
- Ти-ихо, ребята!
- Что там такое?
- Пароход разгружать
Юность есть юность.
Усталость - усталостью,
С дороги б
денек-другой отдохнуть,
А тут дождище
без всякой жалости
Хлещет
вместе со снегом в грудь.
И эта команда.
И кто-то не выдержал:
- Что там рехнулись?
Вот тоже народ.
К черту! -
Из круга общего выбежал
- Бежим, ребята,
пока пароход...
Нам было всем нелегко.
От холода
Зубами клацал
не я один.
Мы были все,
как и этот, молоды,
Комсомольский значок
у всех на груди.
- Сбежишь? -
Из толпы выступает парень.
- Постой!
Беглец положил мешок,
Сжался.
- Не бойся, я не ударю.
В толпе
веселый, задорный смешок.
- Беги!
- Но только постой минуту.
Отдай, дружок,
комсомольский билет.
- Билет?
А кто ты этакий тута -
Тоже мне,
райкома тут нет,
Парень
вытер лицо беретом.
- Верно,
райкома пока что нет,
Но мы комсомольцы
и вот поэтому
Отдавай комсомольский билет.
- Правильно! -
крикнули дружно ребята,
- Дезертиров сразу надо учить.
- Комсомолец тоже!
- Трутень проклятый!
- Пускай удирает!
- Исключить!
- Исключить!
Притих дезертир,
покосился на трап он,
Голову низя,
вернулся на круг.
Парень смеется:
- Захныкал... без папы.
Вот так-то лучше,
сердечный друг.
А сейчас
слыхали,
была команда
На разгрузку!
Довольно,
хватит стоять.
Или вам
нужна пропаганда?
И сто голосов:
- Разгружать!
- Разгружать!
4.
Говорят,
рублем
наводится порядок,
Мол,
материальное
всего сильней.
Мы работали
недели кряду
И не спрашивали
никаких рублей.
Непривычны
молодые плечи
К грузу
в три,
в четыре,
в пять пудов.
Ну, а если надо?
Не любили речи
Комсомольцы
тех годов.
Надо - значит надо.
Что тут спорить?
Пароходу в трюм.
Откуда прыть!
Выносили грузы,
без которых
Новостройке
дня бы не прожить.
Теперь не вспомнишь,
кто и где
Тогда
работал истово.
Но знаю,
в этот первый день
Мы стали
коммунистами.
Пускай забылись
имена
Тех многих
и фамилии,
Они
в сердцах живут у нас.
Мы сердцем
не забыли их.
И если нынче
город встал
Проспектами,
аллеями, -
Их труд
бессмертный
всходы дал,
Они
зерно
посеяли.
5.
Живущие
в чистой
и светлой комнате,
Асфальтом
на работу едущие,
Вы
Льва Качаева
вряд ли помните.
Даю портрет его
для несведущих.
Был этот парень
из комсомольской братвы,
Из тех,
что сошли здесь
когда-то первыми.
Из ребят
отважных и боевых.
С настоящими
комсомольскими нервами.
Он это
взял за шиворот беглеца,
Крикнул:
«Отдай комсомольский билет!».
Он
на разгрузке
до самого конца
Ворочал кули,
комсомолец-поэт.
Он был поэтом,
хоть стихов никогда
Не писал
и читать их любил едва ли.
Он был поэтом
коллективного труда,
Не знающим отдыха
и печали.
Измученные дорогой,
дождем расквашенные,
На разгрузке уставшие
сверх всяких мер,
Мы были готовы
взвыть по-настоящему
На весь СССР.
Но вышел Лева,
расправил беретку,
Окинув
хитрым взглядом ребят:
- Что ж, потрудились...
Выполнили пятилетку,
Теперь давайте
винтить назад?
А?
Не хотите?
Вот это диво!
А где этот тот,
что хотел бежать?
Раздумал?
Умно и придумал,
красиво.
Знаете, что?
Давайте... плясать.
Гармонисты!
И вышел в круг Лев Качаев.
Сияющий,
выгнулся, как вопрос,
Руками крутя,
пожимая плечами,
Ни дать,
ни взять -
артист-виртуоз
И сразу
усталости, как не бывало,
Забыто все,
что терзало и мучило.
Таких ребят
я видел немало,
С ними
три жизни б прожить
не наскучило.
Я был не из тех,
кто в огонь бы первым
Полез,
не щадя своей маленькой жизни,
Но видел таких,
и крепчали нервы
У парня,
строящего социализм.
Теперь его нет уже,
Льва Качаева,
Только холмик,
заметный едва...
Но он и сейчас
этот парень отчаянный
Зовет:
Вперед!
К победе, братва!
6.
Про Никиту Прутовых
забыли.
Многие не помнят старика.
Разве только те,
что вместе были.
На Пивани
вместе лес рубили
Назовут Никиту
изредка.
А ведь был Никита
из немногих
Коммунистов
подлинно стальных,
Тех,
кто знал
таежные дороги
С дней гражданской
яростной войны.
Первый митинг
Кистью Цивилева*
Он вошел,
врисованный в века.
На картине нет
Никиты -
боевого
Перового строителя,
большевика.
Я Никиту помню
Седовласый
На трибуну
вышел человек
Куртку распахнул,
взглянул на нас он,
Взмахом
воздух пред собой рассек.
- Дорогие! -
На секунду замер,
Взглядом смерив
ширь амурских вод,
- Партия
нам поручила с вами
Здесь построить
город и завод.
Знаю:
маловеры улыбнутся,
Тоже, мол,
строители...
Ну, что ж?
Хорошо
последние смеются
А смеяться будет
молодежь. -
А потом я видел,
взяв лопату,
Он сказал,
взглянув поверх очков:
- А теперь
к строительству палаток
Нуте-ка,
приступимте без слов.
7.
Мы привыкли
обобщать
без меры,
Вспоминая
славные дела,
К каждому
хорошему примеру
Прибавляем:
партия вела.
Правильно -
вела,
ведет
и будет
Партия
могучим маяком.
Но ведь коммунисты -
это ж люди,
Материнским
вскормленные молоком!
Мне,
когда я
вспоминаю партию
Тех годов, нелегких,
боевых,
Дни,
что жгли мы
в трудовом азарте
Помнится
Никита Прутовых.
Ночь...
Уже поставлены палатки.
О брезент
стучит дождя капель.
Входит он:
- Ну, как оно, ребятки? -
Рядышком
садится на постель.
- Это, еще, знаете,
не чудо,
Вот в двадцатом, помню,
у Лазо...
Это, доложу вам, -
было трудно.
Умывались
кровью и слезой.
Так везде -
живой и настоящей,
В непогоду
будней трудовых
Партия
в сердца входила наши
В образе
Никиты Прутовых.
Если не Никиты,
так другого
Сердцем жарким
равного ему.
Делом,
словом,
ярким и толковым
Разъясняла,
как и почему,
… Дождь шумел
в густых амурских чащах.
Ветер бил
по пенистой воде.
Уходил в историю
ярчайший
Комсомольска-на-Амуре
первый день.
8.
Символом подвига
будет стоять
У края страны
в дозоре
Сказка моя,
песня моя,
Юности нашей -
город.
Вырастут
еще города,
Славней, быть может,
красивее,
Но будет
во веки веков
горда
Подвигом первых
Россия.
Е. Колоколов.
1953-1957 г.
гор. Комсомольск.
*Г.А. Цивилев - один из первых строителей города, художник, автор картины «Первый митинг строителей Комсомольска в 1932 г.». Умер в 1956 г.
