см. начало. Ч. 1.«Рыбные» мысли-1
продолжение. Ч. 2.«Рыбные» мысли-2
Картинка вновь сменилась. Перед огромным чаном, перегнувшись через его чугунный край, стоял некто плечистый, массивный. За широкой спиной не было видно, что он (оно?) делает, но, судя по чавкающим и хлюпающим звукам, он (оно?) ел из чана. Жадно, ненасытно, сопя и причмокивая. Черпак с противным звуком скоблил по чугунным стенкам.
Осторожно переступая ослабевшими от нахлынувшей жути ногами, я обошла чан с припавшим к нему организмом. «Все-таки он!». Азартно жующий дядька, не обращая на меня внимания, продолжал выскребать стенки. Одежда потрескивала по швам.
«Кадавр жрал», - возникла ассоциация с классиками. Помня, чем у Стругацких закончился эксперимент с моделью «человека, удовлетворенного желудочно», я на всякий случай отступила на несколько шагов.
Дядька доскреб до донышка, облизал черпак, смачно рыгнул и весело посмотрел на меня. «Живешь плохо, - выдал он вдруг с интонациями Сколкина. – А надо жить хорошо. Меня слушай. Добро под ногами валяется, бери его – и в Москву. Там все дела делаются».
Размахивая в такт черпаком, он самозабвенно запел: «Дар-рагая моя-а-а столиц-ца…»
Я попятилась, оступилась. И провалилась на новый уровень сновидения.
«Золотая моя Москва»
Начальник ГПУ «Магрыбвед» Артем Викторович Хромов шагал по улицам столицы в состоянии полной эйфории. Под мышкой он нес кожаную папку, и именно ее содержимое являлось причиной чудесного настроения.
Еще во времена Савойленкова «Магрыбвед» озаботился реконструкцией одного из четырех своих рыборазводных заводов, что находится в районе Артмани. Написали проект по реконструкции, со скрипом, но все же защитили его. Сложнее было добиться в Центре его финансирования. И вот, ценой невероятных усилий, с третьей попытки Хромову удалось протолкнуть проект в федеральную целевую программу. Бумага, подтверждающая это решение, с подписью самого Заокраинного, с согласованным объемом финансирования (180 миллионов рублей) – вот она, в папке!
Чувствуя себя победителем, Хромов открыл тяжелые двери главного управления ГА «Главрыба»: надо было уладить оставшиеся детали.
В недрах агентства его и нашел Семен Игнатьич Сколкин. Уцепил ласково за локоток и потянул в кабинет к чиновнику, специализирующемуся на целевых программах: «Зайдем, с тобой поговорить хотят».
Долго говорить чиновник не стал. Просто озвучил размер отката: 30 процентов от всей суммы, иначе деньги на счет «Магрыбведа» не поступят. Хромов вежливо улыбнулся неудачной шутке большого начальника. Мыслимое ли дело: 54 миллиона отката! За что?!
Но, как оказалось, чиновник не шутил, а на категоричный отказ Хромова («Не ворую я из бюджета!») ответил угрозой о смещении. Сколкин проводил уходящего с гордо поднятой головой Артема Викторовича взглядом, полным укоризны и сожаления.
Позже Хромов узнал от коллег из других регионов, что подобные сделки предлагались всем без исключения участникам ФЦП. Традиция…
Через несколько месяцев, уже в Магадане, Сколкин вернулся к этой теме. Хромов опять отказался пилить государственные деньги. В результате с ним расторгли контракт и заменили на покладистого Гиви Горидзе, которому была поставлена задача - обкатать схему распила перед выделением средств по целевой программе на чем-нибудь простеньком. Случай вскоре представился.
Буль… буль… Бульдозер
Давно-давно, еще в ту пору, когда «Магрыбвед» только начинал рыборазводную деятельность, для нужд Артманского рыбозавода было приобретено чудо японской инженерной мысли – подводный бульдозер. «Беспилотный» агрегат управлялся дистанционно, с помощью джойстика, и был предназначен для руслоуглубительных работ – проще говоря, рыть канавы под водой.
Он и рыл, пока не сломался. Списывать бульдозер было жалко, отремонтировать невозможно: устаревшая, да к тому же еще эксклюзивная модель (выпущено их было не больше двух десятков) снята с производства, запчастей нет. Так и стоял тихонько на почетной пенсии 15 лет. Чем не объект для практики?
Горидзе громогласно заявил, что отремонтирует бульдозер и с его помощью обустроит Артманский рыбозавод в лучшем виде. Горы свернет (под водой?).
Под ремонт техники из Центра выбил деньги – 1 миллион 300 тысяч рублей. По рекомендации Сколкина нанял подрядчика – фирму «ИнтроСтрой».
Руководил фирмой Денис Кораблев, бывший сотрудник милиции. Уйдя из органов, Кораблев занялся коммерцией: стеклопакеты, мелкие подрядные строительные работы. Кроме того, браконьер со стажем. Видимо, на этой почве и попал Денис в фавор к Семену Игнатьичу, который принял его в штат «Главрыбы». «ИнтроСтрой» официально возглавила супруга Кораблева.
Поступившие на ремонт бульдозера миллион триста со счета «Магрыбведа» были переведены на счет «ИнтроСтроя», а оттуда ушли на счет московской компании «Пархат». С ее помощью деньги обналичились и сложились стопочками в бездонных карманах Сколкина.
Все прошло гладко, одна закавыка – неработающий бульдозер немым укором продолжал стоять на территории рыбозавода.
Для отвода глаз Горидзе слегка посуетился: в качестве шефской помощи «Рыбведу» пригласил специалиста из дилерской компании, торгующей японской техникой, попросил поковыряться в бульдозере, попытаться его завести.
Вердикт спец вынес неутешительный: техника восстановлению не подлежит. Мало того, что нет на нее запчастей, так еще отсутствует электронная схема, найти которую весьма маловероятно.
Предаваться отчаянию по этому поводу Горидзе и Кораблев не стали. Заменили японский генератор на отечественный от трактора ДТ, найденный в запасниках «Рыбведа»; вместо хитрых фирменных аккумуляторов запихнули в джойстик связку пальчиковых батареек с китайского рынка (связку обмотали изолентой на манер самодельной гранаты); поменяли несколько шлангов, навели внешний марафет – все! Ремонт бульдозера произведен!
Акт выполненных работ (в одном из пунктов которого значилось, что подрядчик даже составил электронную схему машины – кулибины, однако!) подписан, работа принята, деньги перечислены. Лепота! А главное – схема прокачки отлажена.
И тут в тему случился потоп.
«Спасайте нас, мы тонем!»
Артмань, на берегу которой стоит рыбозавод, река вообще-то серьезная, но вот вздумалось ей почудить, выйти из берегов. Завод начало подтапливать. Когда вода вплотную подошла к стенам здания и начала подмывать фундамент, Сколкин и Горидзе, старательно изображая волнение и озабоченность, обратились в МЧС и областную администрацию: «Рыбоводство области в опасности! Необходимо бросить все силы на спасение завода!»
На Артмань выехала комиссия. Чего-то суперчрезвычайного в ситуации не усмотрела. Представитель МЧС только плечами повел: «Зачем вызывали? Жизни людей ничего не угрожает. Техногенной катастрофы нет. Ну, здание подтапливает. Так на этот случай у «Магрыбведа», как у любой другой подобной организации, есть свой резервный фонд. Воспользуйтесь им для ликвидации последствий!»
«Какой фонд?! Нет его!» - начал было возмущаться Горидзе, но осекся на полуслове и поскорее сменил тему.
А ведь эмчээсник знал, о чем говорил. При Савойленкове и Хромове в резервном фонде хранились значительные средства. Паводком их, что ли, унесло…
Тем не менее, паводок свое дело сделал: подпортил фундамент, смыл часть берега, на котором, кстати, по проекту реконструкции должен был пристраиваться завод.
Сколкин по достоинству оценил ситуацию как повод для проведения масштабных земляных работ по спасению рыбозавода от очередного затопления. Горидзе получил новое задание – подготовить проектно-сметную документацию и выбить под нее деньги в головной управе «Рыбведа».
«Камешки – не денежки, не пересчитаешь»
Горидзе что? Было бы сказано. Проект по укреплению береговой линии вскоре лежал у начальника «Магрыбведа» на столе. Финансирование предусмотренных в нем мероприятий было солидным – десятки миллионов рублей. Головная управа отнеслась к этому известию без особого энтузиазма: кризис, знаете ли, денег нет. Три миллиона – все, что смогла предложить ГПУ «Рыбвед».
Малость, конечно, но все копеечка. Да во внебюджетных фондах «Магрыбведа» нашлось около миллиона. Можно затеваться со строительством дамбы, отделяющей русло Артмани от рыбозавода.
Горидзе заключил договор с подрядчиком – конечно, с «ИнтроСтроем» как с положительно зарекомендовавшей себя фирмой. В договоре было указано, что подрядчик должен привезти для отсыпки берегоукрепляющего сооружения одну тысячу кубометров скального грунта. Все расчеты были подогнаны под этот объем работ.
На деле же грунта привезли ровно в пять раз меньше, в расчете, что охотников пересчитывать «камушки по бережку» не найдется. Работа велась? Велась. КамАЗы возили булыжники с Антоновского карьера? Целый месяц! Дамба длиной 130 м и высотой больше метра есть? В наличии. Правда, в декабре (когда Горидзе соизволил принять работу) под снегом ее практически не было видно, ну так зимой и паводков нет.
Непосредственно стройкой века руководил доверенный Горидзе – сотрудник «Магрыбведа» Жора Мударьян (ходили слухи, что Жора был замешал в темной истории с ввозом и продажей наркотиков). Командовал водителям, куда ссыпать камни, отмечал количество рейсов и объем привезенного грунта, причем держал все в строжайшем секрете. Когда директор Артманского рыборазводного завода Смелов поинтересовался, сколько камня будет завезено для отсыпки дамбы, Мударьян отрезал: «Не твое дело».
Итого вместо тысячи кубометров скального грунта было завезено двести. Проведенная в рамках предварительного следствия экспертиза с тахеосъемкой выдала заключение: гидротехническое сооружение в настоящем виде возложенную на него функцию выполнять не может, поскольку недостаточен объем скального грунта; дамба не заполнена камнем более мелкой фракции; конструкция рассредоточена по площади и не укреплена.
А кто сказал, что строительство дамбы имело конечную цель спасти Артманский рыбозавод от паводков? За вычетом расходов на создание видимости работы Горидзе посредством обкатанной схемы («Магрыбвед» - «ИнтроСтрой» - «Пархат») добыл на этом деле для Сколкина больше трех миллионов рублей. Для Семена Игнатьича сумма, может, и невеликая, но, как известно, копейка рубль бережет. Опять же, скоро деньги целевой программы придут, а это уже куш солидный.
Денис Кораблев остался в легкой обиде на Сколкина: обещал поделиться и забыл, не перепало «ИнтроСтрою» с финансовых афер ничего. Более того: Кораблев прицепом за Горидзе пошел по уголовному делу по мошенничеству в особо крупных на фоне стихийного бедствия.
Учиться надо было им у Сколкина – он, гусь, опять вышел сухим из воды. «Предохранители» - да, сгорели, но кто мешает их заменить?
Однако Сколкину помешали.
Несостоявшийся губернатор
Семен Игнатьич Сколкин - разумный коммерсант новой формации. Что с того, что он занимал высокий пост в госструктуре? Сколкин сел в кресло начальника ММК ГА «Главрыба» исключительно из коммерческих соображений, как и люди, продвигавшие его кандидатуру. Поддерживай имидж рачительного хозяина, болеющего за державу, – и делай, что тебе нужно.
Сколкин так и поступал. Периодически светился в СМИ, рассказывал о героической работе на ниве сохранения водных биоресурсов для страны и о грандиозных планах местной конторы агентства.
В одном интервью, данном специально приглашенной в Магадан группе столичных журналистов, Семен Игнатьич, веселясь, вспоминал случай, когда он, спеша на совещание в областную администрацию, припарковал свое дорогое авто на месте, где по регламенту должна стоять машина первого руководителя области. На объяснение охранника, почему здесь нельзя ставить автомобиль, Сколкин хохотнул: «Что? Это губернаторское место? Так скоро оно станет моим!» Этакий жизнерадостный людоед.
«Рыбная» карьера Сколкина в Магаданской области закончилась даже не в связи с обнаружением нарушений закона, допущенных с благословения Семена Игнатьича руководством «Магрыбведа». В Москве с крупной взяткой был повязан главный покровитель Сколкина – заместитель шефа «Главрыбы» Бабос-Бабулин. Артамон Заокраинный лишился своей правой руки, своей тени, вместо которой за спиной замаячил меч правосудия. Поэтому глава «Главрыбы» благоразумно постарался избавиться от всех порочащих структуру элементов.
Сколкина уволили. Заокраинный запретил его пускать даже на порог центрального офиса агентства.
Появляться же в Магадане Сколкину никто запретить не может. Здесь он – частый гость. Не ностальгия мучит Семена Игнатьича, и не северное притяжение манит – бубновый интерес в виде прибрежного крабового промысла, оставшегося благодаря брешам в законодательстве практически бесхозным, без присмотру и надзору. Плюс дань с лицензионных участков – не зря же он их продал. Да мало ли еще добра валяется тут буквально под ногами!
Поэтому и не расстраивается особо Семен Игнатьич из-за того, что не успел осуществить так много из задуманного. Например, из-за того, что вслед за ЛПУ не продал в частные руки все рыборазводные заводы. Или из-за того, что не прибрал средства, которые должна будет выделить перед запуском в эксплуатацию строящаяся гидроэлектростанция на возмещение ущерба, причиненного водным ресурсам и ВБР области. Значительные, надо сказать, средства, с множеством кругленьких ноликов.
«Нет, 180-ти миллионов ФЦП все-таки жалко. – Из ниоткуда возник давешний дядька с черпаком. Опять что-то жующий. - Достанутся теперь денежки какому-нибудь честному лоху вроде Хромова, который не возьмет из них себе ни гроша, все вбухает в реконструкцию рыбозавода. Одно слово – занюханная провинция, темнота. Учиться вам еще и учиться… Эй, ты куда? Я еще не закончил!»
Но неведомая сила уже пробкой выталкивала меня из глубин сновидения наверх, в реальность.
Сон про не сон?
Я сижу на диване и очумело трясу головой. Что это было??? Наваждение? Игра расстроенного походом в магазин воображения? Ответы на вопросы, мучившие меня накануне? Вещий сон?
Не раз слышала и читала, что рыбная отрасль в России – самая коррумпированная, но, пардон, не до такой же степени!
А если все на самом деле обстоит именно так? И Сколкин – только маленький осколок огромной отлаженной системы-каракатицы, запустившей щупальца во все регионы и одновременно – в казну государства, плодящей воровство и беззаконие на реках, в море, в обманчивой тиши кабинетов?
Если так, то лет через десять мне даже негде будет медитировать: магазины упразднят рыбные отделы, потому что им нечем будет торговать. Разве что импортной рыбопродукцией, но она, скорее всего, станет достоянием элитных торговых точек с соответствующими ценами. Простым же смертным достанется только ухо от селедки.
Такой вот… «АБЫРВАЛГ».
Саша Осенева,
г. Магадан.
(Окончание)
.
