 |
| Танки МС-1 на КВЖД |
| |
Маньчжурская угроза
Китайско-Восточную железную дорогу, соединяющую Читу и Владивосток напрямую, через Китай, построили на рубеже XIX и XX веков. Россия усиливала позиции в Корее и Китае; проект «Желтороссия» тревожил Японию, которая уже обозначила свои интересы на материке, и стал одной из причин войны 1904-1905 гг. По Портсмутскому договору южное ответвление КВЖД (до Порт-Артура) отошло Японии, основная линия осталась у России.
В 1924 году СССР и Китай, установив дипломатические отношения, признали КВЖД советско-китайским предприятием (несмотря на попытки США на Вашингтонской конференции 1921-1922 гг. «интернационализировать» дорогу). СССР, опираясь на основателя партии Гоминьдан Сунь Ятсена, надеялся на коммунизацию Китая, фактически продолжив «Желтороссию» на новых идеологических основаниях. Главным военным советником Сунь Ятсена в 1924-1925 гг. под псевдонимом «Генерал Уральский» служил Василий Блюхер - легендарный полководец Гражданской, герой Перекопа и Волочаевки. Белоэмигрант, историк, уроженец Владивостока Петр Балакшин (1898-1990) писал: «1923-1927 годы были периодом господства советского влияния в Китае. Это был «советский период» китайской революции, почти осуществившаяся попытка превращения Китая в московскую вотчину… Коминтерновские агенты совершенно свободно распоряжались в Китае».
В 1925 году Сунь Ятсен (по Балакшину - «идеалист, не видевший всей беспринципности советской игры») умер. Новый глава Гоминьдана Чан Кайши имел иные взгляды на будущее Китая, но и он поначалу пользовался услугами Москвы. В 1926-1927 гг. Блюхер - снова в Китае. Теперь он - главный военный советник Чан Кайши, известный как Зой Галин (псевдоним составлен из имен дочери и жены Блюхера). Генерал Галин участвовал в разработке плана Северного похода армии Гоминьдана и помог Чан Кайши объединить Китай военным путем.
Официальная советская точка зрения на корни инцидента 1929 года изложена в мемуарах его участников. Командир роты Иван Федюнинский: «С 1925 года китайские власти, подстрекаемые империалистическими кругами других стран… совершили ряд провокаций на КВЖД и границе с советским Дальним Востоком». Василий Чуйков, в 1927 году служивший советником в Китае: «Военное выступление Чан Кайши осуществлялось под нажимом империалистических держав, которые были заинтересованы прощупать мощь Красной Армии штыками китайцев… Не двинет ли в случае удачи китайских войск свои силы и Япония?… <…> Немалую роль в решимости Чан Кайши пойти на вооруженный конфликт с Советской Россией сыграли русские белоэмигранты». Командир батареи Георгий Хетагуров: «Чан Кайши… не скрывал своих милитаристских устремлений и враждебного отношения к СССР. Этим и воспользовались империалистические круги США, Англии, Франции и Японии, щедро снабдившие Чан Кайши оружием и боеприпасами. К китайским милитаристам не замедлили присоединиться русские белогвардейцы». По Хетагурову, Маньчжурия стала плацдармом для вторжения «иностранных завоевателей и последышей российской контрреволюции» в Приморье и Забайкалье.
Действительно, Харбин был восточным центром русской эмиграции. Здесь жили белые офицеры, не оставившие надежд на реванш. В 1920-х и 1930-х диверсионные отряды белогвардейцев десятки раз проникали в Забайкалье и Приморье, о чем подробно пишет тот же Петр Балакшин в труде «Финал в Китае». Интервенция окончилась совсем недавно, «реакционный чанкайшистский режим» СССР считал орудием Запада и Японии. Конфликт вокруг КВЖД Москва видела в самом широком контексте, расценивая его не как локальную ссору двух соседей, а как раунд глобальной политической игры и «афтершок» русской Гражданской.
По Петру же Балакшину, в 1929 году имела место не более чем «неудачная попытка» маршала Чжан Сюэляна, хозяина Маньчжурии, освободить КВЖД от советского контроля.
Еще в 1927 году на Янцзы был захвачен советский пароход «Память Ленина». В том же году китайская полиция разгромила советское полпредство в Пекине и консульство в Тяньцзине. Балакшин: «К концу 1927 года советское влияние в Китае сошло на нет. Чан Кайши очистил Гоминьдан от коминтерновских советников и коммунистических элементов». Весной 1929 года китайская полиция совершила налет на советское консульство в Харбине. Всего в этот период было арестовано свыше 2000 советских граждан, в основном сотрудников КВЖД. Заместитель наркома иностранных дел СССР Лев Карахан, в 1924 году подписывавший советско-китайский договор о КВЖД, слал ноту протеста за нотой, но призывы Москвы к миру воспринимались как слабость. Китайцы отстранили управляющего КВЖД Александра Емшанова, захватили телеграф, закрыли советские торговые конторы. 20 июля дипломатические отношения Китая и СССР были разорваны. Стало ясно: в любой день может вспыхнуть война.
6 августа 1929 года создается Особая Дальневосточная армия. Ее возглавил Блюхер, после возвращения из Китая и лечения (экзема, неврастения, гипертония…) служивший помощником командующего Украинским военным округом Ионы Якира. Блюхер не просто знал Китай - он сам создавал и обучал армию, против которой теперь должен был воевать. Английский журнал ChinaReview в статье «Галин возвращается на Дальний Восток» отмечал: «Принятие командования… Блюхером меняет обстановку в русско-китайском конфликте». Начальником штаба ОДВА стал Альберт Лапин, в свое время исполнявший обязанности командующего армией Дальневосточной республики, а в 1925-1926 гг. служивший военным советником в Китае.
К сентябрю армия завершила развертывание, войска разделили на две группы - Приморскую и Забайкальскую. Именно на этих направлениях были сосредоточены основные силы «белокитайцев» (Федюнинский: «Китайские войска располагались близ границы на четырех основных стратегических направлениях… чтобы создать угрозу жизненно важным коммуникациям и районам Восточной Сибири и Дальнего Востока»). В общей сложности Мукденская армия Чжан Сюэляна насчитывала до 300 тысяч человек, хотя ряд современных исследователей считают эту цифру сильно завышенной.
На границе продолжало искрить. Балакшин: «В сентябре китайские военные части совместно с отдельными эмигрантскими отрядами произвели ряд налетов на советскую территорию в районе рек Амура, Сунгари и Уссури». Случались перестрелки и настоящие бои, в том числе с кратковременным пересечением границы в обоих направлениях, пусть на небольшую глубину.
Блюхер решил бить противника, имеющего численное превосходство, но отстающего в техническом оснащении и выучке, на упреждение. Это в СССР называли «дать отпор» (приграничный разъезд КВЖД № 86 даже получит название «Отпор»; позже по просьбе ставшего дружественным Китая его переименуют в Забайкальск). Федюнинский: «Одной из важнейших задач было… не дать империалистам осуществить свой план использования конфликта на КВЖД как предлог для втягивания СССР в войну». Чуйков: «Мы старались не дать козырь империалистической пропаганде, которая постаралась изобразить дело так, будто Советский Союз стремится к каким-то захватам в Китае. Наша цель была одна - заставить Чан Кайши уважать договорные обязательства».
Приказ: перейти границу
Удары решили нанести с трех направлений: со стороны Хабаровска, из Приморья, из Забайкалья.
Сунгарийская операция, к которой Блюхер привлек Дальневосточную флотилию Якова Озолина, 2-ю Приамурскую стрелковую дивизию Ивана Онуфриева, самолеты Р-1 (бипланы конструкции Поликарпова - легкие бомбардировщики и разведчики), началась 12 октября. Корабли, войдя из Амура в Сунгари, частично уничтожили Сунгарийскую флотилию. Десантники взяли город Лахасусу (ныне Тунцзян), разрушили его укрепления и вернулись в СССР.
Уцелевшие силы противника отошли выше по реке - в Фугдин (Фуцзинь). 30 октября - 3 ноября прошел второй этап операции, остатки китайской флотилии были потоплены (появилась поговорка: «Был у Чан Кайши флот надводный, стал подводный»). Два полка десанта, взяв Фугдин и уничтожив узлы обороны, вернулись в Хабаровск.
Решить дело миром китайская сторона по-прежнему не хотела.
В середине ноября, пишет Балакшин, «после неудачных попыток вторгнуться на советскую территорию и диверсий на различных участках границы… войска Чжан Сюэляна совместно с русскими белогвардейцами нарушили советскую границу в Забайкалье и начали наступательное движение со стороны станций Чжалайнор и Маньчжурия».
По другой оценке, первой из Забайкалья ударила именно РККА, начав «активно оборонительные действия» (ср. формулировку с «принуждением к миру» Грузии в 2008 году). Федюнинский: «Главная группировка, сосредоточенная в районах городов Маньчжурия и Чжалайнор, намеревалась… дойти до Байкала и перерезать Транссибирскую магистраль. Враг собирался взорвать на ней железнодорожные туннели и отрезать тем самым советский Дальний Восток от западной части страны. Одновременно 1-я Мукденская кавалерийская дивизия… действуя из района Мишаньфу, должна была перейти границу и перерезать железную дорогу Хабаровск - Владивосток (некоторые современники, впрочем, оспаривают эту позицию, считая, что китайцы, захватив КВЖД, не собирались нападать на СССР, а готовились лишь к обороне, что подтверждается возведением укреплений). Хетагуров: «Дальнейшее промедление с нашей стороны становилось опасным».
Операцией в районе Чжалайнора и Маньчжурии (Маньчжоули), проведенной 17-20 ноября и ставшей самой масштабной за все время боевых действий на КВЖД, руководил комкор Степан Вострецов - герой «штурмовых ночей Спасска», кавалер четырех орденов Красного Знамени, который в 1923 году брал на охотоморском побережье отряд белого генерала Анатолия Пепеляева. Накануне в войска разослали директиву: «Успех… операции будет иметь… исключительное политическое значение, выражающееся в деморализации китайских войск <…>, в переломе настроения беднейшей части китайского населения в нашу пользу, в создании вполне положительного общественного мнения в Маньчжурии для ускорения разрешения мирным путем затянувшегося конфликта». Приказывалось обеспечить «самое выдержанное и корректное отношение ко всем слоям населения, и особенно к трудящимся… Категорически запретить присвоение военнослужащими даже самых мелких вещей».
Забайкальская группа Вострецова насчитывала 6000 штыков и 1600 сабель, 88 орудий, 330 станковых и 166 легких пулеметов, 10 танков (рота МС-1, они же Т-18 - первые танки советской разработки, маленькие, двухместные, сегодня кажущиеся игрушечными; такой стоит возле музея ТОФ во Владивостоке), 32 самолета. Противник, по советским данным, сосредоточил 28 тысяч штыков и сабель, 96 пулеметов, 96 бомбометов (минометов), 42 орудия, два бронепоезда, пять самолетов. По словам Хетагурова, генерал Лян Чжуцзян утверждал: «Я не сомневаюсь в том, что мы разобьем Красную Армию и дойдем до Читы». Даже наркомвоенмор Ворошилов, как пишет Чуйков, сомневался, реально ли наличными силами разгромить врага: «Армия… не располагала достаточными средствами подавления противника. Ощущался острый недостаток артиллерии… Мы могли действовать только стремительным маневром, внезапными передвижениями войск и концентрацией превосходящих сил на отдельных участках фронта… Было решено громить противника по частям, создавая превосходство поочередно против каждого гарнизона».
Наступление на Чжалайнор началось 17 ноября после артподготовки и воздушного удара. Успешно действовали и пехота, и кавалерия (Отдельный бурятский кавдивизион Леонида Бусыгина, 5-я Кубанская бригада Константина Рокоссовского). Иван Федюнинский, отдавая должное фортификаторам противника, в то же время отмечал: «Орудия вели огонь, как правило, с закрытых позиций, беспорядочно… Взаимодействие между подразделениями отсутствовало, что позволяло громить их по очереди, расчленяя боевые порядки и совершая обходы и охваты. В ходе боев противник не организовал ни одной контратаки… Китайские солдаты оказывали сопротивление нашим воинам, не выходя из окопов и блиндажей».
Чуйков вспоминал: «Мы впервые могли наблюдать танковое наступление во взаимодействии с пехотой. Все это было очень далеко от будущей методики применения танков в годы Великой Отечественной войны. Танки не вводились в прорыв, они прорывали оборону, прикрывая собой наши пехотные цепи. Их атака была внезапной для китайских солдат, удивила она в не меньшей степени и красноармейцев… Мы видели в бинокли, как китайские солдаты и офицеры, завидев наши танки, высунулись почти в полроста из окопов. Мы ожидали, что они в панике побегут, но удивление оказалось столь сильным, что оно как бы парализовало их волю и убило даже страх. Странно вели себя и красноармейцы. Они тоже не успевали наступать за танками, а некоторые как зачарованные глядели на двигающиеся стальные черепахи, изрыгающие огонь… Шел 1929 год. Крестьянские парни, служившие в армии, знали о танках и даже о тракторах только понаслышке. Танки беспрепятственно дошли до китайских позиций и открыли огонь вдоль окопов… Десять танков без каких-либо потерь с нашей стороны прорвали оборону противника. Если бы у нас было лучше налажено взаимодействие танков с пехотой, мы могли бы молниеносно развить успех».
Согласно другим источникам, в прорыве приняли участие лишь девять танков (один повредили при доставке к театру военных действий), и часть машин все-таки вышла из строя, хотя не от огневого противодействия, а по техническим причинам. Так или иначе, именно на КВЖД приняли боевое крещение не только первенцы советского танкостроения, но и ручной пулемет Дегтярёва.
18 ноября Чжалайнор пал. Федюнинский так вспоминал вступление в город: «Кругом все было разбито и разграблено. На улицах валялось оружие врага, снаряжение, патроны, возле домов - …ненужное барахло, которое не понадобилось грабителям в форме китайской армии… Население осталось без воды и света. Жители попрятались в шахты, подвалы домов… Убедившись, что красноармейцы их не трогают… жители осмелели, воспрянули духом… Командование нашей группы оказало помощь рабочим-китайцам, выдало им муку, керосин».
Окружив город Маньчжурия, комкор Вострецов предъявил ультиматум, но Лян Чжуцзян отказался сдаться, надеясь на подмогу; бои продолжились. Хетагуров пишет об участии в них белогвардейцев, что, впрочем, было скорее исключением: «Мне до того никогда не приходилось видеть такой яростной рубки. Велики были потери белогвардейцев, но и 75-й кавполк потерял при этом свыше 70 человек». 20 ноября гарнизон сдался, генерал Лян и 250 офицеров попали в плен. Чуйков: «Когда-то покоренные города отдавались на разграбление завоевателям. Мы же видели, как город грабили не завоеватели, а оборонявшие его войска».
В те же дни, 17-18 ноября, РККА провела Мишаньфускую операцию. Выступив из Приморья, из района Ханки, группа под командованием Лапина разгромила гарнизон Мишаня, захватив штабы 1-й Мукденской кавдивизии и 1-й стрелковой бригады. Федюнинский: «Противник потерял убитыми около 1500 человек, наши части взяли семь полковых знамен».
РККА также заняла Хайлар неподалеку от забайкальской границы; гарнизон, не приняв боя, ушел. Федюнинский: «В Хайларе мы увидели примерно ту же картину бесчинств белокитайских войск… Командование Забайкальской группы отдало приказ навести… порядок, наладить снабжение населения водой, возвратить жителям награбленные китайскими солдатами ценности. С занятием Хайлара… была решена судьба конфликта на Китайско-Восточной железной дороге». Китайские власти пошли на переговоры.
Кому бесславье, а кому - бессмертие
Чжан Сюэлян согласился с требованиями СССР: освободить арестованных советских граждан, восстановить статус-кво по соглашению 1924 года. 22 декабря был подписан Хабаровский протокол, по которому КВЖД вновь признавалась советско-китайским предприятием. Уволенных в период конфликта восстановили, выплатив за все время жалованье. Новым управляющим дороги стал Юлий Рудый. В январе 1930 года по КВЖД вновь пошли поезда.
А уже в 1931 году в Маньчжурии, оккупированной Японией, возникнет государство Маньчжоу-го (Балакшин близок к тому, чтобы обвинить в этом СССР: «Укрепление советского влияния в Маньчжурии, последовавшее за легкой победой… поставило Японию в необходимость безотлагательного действия»). В 1935 году после ряда провокаций Москва была вынуждена продать дорогу властям Маньчжоу-го (де-факто - Японии). Многих из вернувшихся в СССР «кавэжединцев» репрессировали как шпионов (Емшанова и Рудого - расстреляли). Контроль над дорогой Советский Союз вернет в 1945 году. Деятельность совместного предприятия продолжится до 1955 года, когда КВЖД с Порт-Артуром и Дальним окончательно передадут Китаю - красному, дружественному СССР. А считаные годы спустя случится разрыв Хрущёва и Мао Цзэдуна, следствием чего станут бои на Даманском в 1969-м…
По официальным данным, советская сторона на КВЖД потеряла 281 человека безвозвратно и еще 729 ранеными. Китайские потери гораздо выше - по разным оценкам, от трех до шести тысяч только убитыми. Дальневосточная армия стала Краснознамённой, Блюхер - первый кавалер ордена Красного Знамени - получил орден Красной Звезды № 1. Советский блицкриг на КВЖД вполне соответствовал сформулированному несколько позднее Ворошиловым лозунгу «воевать малой кровью на чужой территории»; вот только соблюдать его в дальнейшем удавалось не всегда.
Демьян Бедный написал о событиях 1929 года песню:
Нас побить, побить хотели,
Нас побить пыталися,
Но мы тоже не сидели,
Того дожидалися!
Зазвучала и другая - на слова Александра Поморского:
…Дальневосточная - опора прочная!
Союз растет, растет, непобедим!
Что нашей кровью, кровью завоевано,
Мы никогда врагу не отдадим!
На КВЖД воевал красноармеец, будущий писатель Сергей Диковский. Позже этот опыт помог ему описать Китай в повести «Патриоты» о дальневосточных пограничниках, противостоящих японцам (32-летний писатель погибнет на другой «незнаменитой войне» - финской).
Из китайских пленных 1240 человек отказались возвращаться на родину и попросили советского гражданства (с ними хорошо обращались, методично агитировали, издавали стенгазету «Красный китайский солдат»…). Судьба доставленных в СССР 244 белоэмигрантов оказалась куда суровее - около 150 из них расстреляли. Окончательный крах восточной столицы русской эмиграции настанет в 1945 году, когда советские войска войдут в Харбин. Что интересно, брать Харбин в 1945-м будет генерал Афанасий Белобородов, в 1929 году воевавший на КВЖД в качестве политрука роты.
Белобородов - не единственный крупный военачальник, прошедший школу КВЖД. Кавалерист Рокоссовский станет прославленным маршалом Второй мировой. Федюнинский и Хетагуров - генералами армии (жена последнего Валентина в 1930-х привлечет тысячи комсомолок-«хетагуровок» на Дальний Восток). Чуйков в 1940 году станет главным военным советником недавнего врага - Чан Кайши (тот вел войну против японцев, в чем СССР ему помогал ради защиты собственных восточных рубежей, в то же время поддерживая другой рукой боровшихся против Чан Кайши коммунистов Мао). Позже Чуйков, «генерал-штурм», прославится в Сталинграде, внедрит тактику уличного боя, во главе гвардейской армии дойдет до Берлина. Александр Черепанов, служивший в Китае и участвовавший в афганском походе РККА 1929 года под именем Али Авзаль-хана, на КВЖД командовал дивизией, а в 1938-м вновь попал в Китай как главный военный советник; стал генералом, в Великую Отечественную командовал армией.
Вострецов в 1932 году застрелился. Лапин, в 1937-м арестованный в Хабаровске, покончил с собой в тюрьме. В 1938 году умрет в тюрьме Озолин, награжденный за действия Дальневосточной флотилии на Сунгари вторым орденом Красного Знамени; бывшего комдива Онуфриева, получившего за КВЖД третий орден, расстреляют.
Для Блюхера победа на КВЖД оказалась последней. Он остался служить на Дальнем Востоке, в 1935 году вошел в число первых пяти маршалов СССР вместе с Тухачевским, Ворошиловым, Будённым и Егоровым. В 1938 году карьеру и жизнь маршала перечеркнет другой локальный конфликт - у озера Хасан, который выявит «огромные недостатки» в подготовке войск. Командующего Дальневосточным фронтом Блюхера обвинят в пораженчестве, саботаже приказаний сверху и нежелании воевать, снимут с должности, арестуют. Осенью того же года Блюхер умрет в тюрьме.
Самая долгая жизнь досталась противнику Блюхера в конфликте на КВЖД - Чжан Сюэляну. В 1936 году он пытался свергнуть Чан Кайши, после чего полвека провел под домашним арестом. Получив свободу передвижения лишь в 1991 году, умер в 2001-м в возрасте 100 лет.
Весной 50-летие боев на Даманском в Приморье отметили полуподпольно, чтобы не омрачать добрых отношений России и Китая. Стоит ли удивляться, если 90-летие завершения конфликта на КВЖД не вспомнят вообще?
Василий Авченко,
«Новая газета во Владивостоке», №523, 19.12.19
