 |
| Владимир Миклушевский. Фото: администрация Приморского края |
| |
Отставка Владимира Миклушевского без преувеличения стала главным событием прошедшей недели. В прямом эфире радио Лемма ведущий Андрей Калачинский вместе с гостями - политологом Павлом Наливайко, журналистом Валерией Федоренко и юристом Александром Шемелёвым вспомнили основные достижения и промахи губернатора, а также проанализировали реальные причины отставки главы региона. РИА VladNews представляет расшифровку эфира.
С чего всё начиналось?
Андрей Калачинский: 5 октября произошло очень важное событие, которое мы собрались сегодня обсудить. Я говорю о том, что у нас сменилась власть в Приморском крае. Ушёл в отставку губернатор Владимир Миклушевский. И ушел с каким-то невероятным взлётом в Москву. На самом ли деле он ушел по своему желанию. В самом ли деле он ушел на повышение? Или все-таки человек потерял свою должность потому что никак для неё не подходил?
Давайте все-таки обсудим, что сделал бывший губернатор Миклушевский за 5 лет, чем он запомнился, и почему у него такой бесславный конец, ибо не было у нас в истории Приморского края, когда бы все сказали: и катись ка ты отсюда скатертью дорожка. Более того я даже видел большой баннер вдоль дороги где немножко издевательски был плакат с Микки Маусом (прозвище у Миклушевского Микки) «Микки гоу хоум». Так мы приморцы никогда своих губернаторов не провожали.
Александр Шемелёв: Я думаю, что первым делом нужно поздравить жителей Приморья с тем, что мудрое решение избавить нас от такого руководителя состоялось. На прошлой неделе многие политологи, обозреватели, журналисты, говорили очень простые вещи: благодаря этому решению рейтинг Путина в Приморье за один день мог подпрыгнуть на 10-15 пунктов. В целом же мы с вами не раз в этой студии обсуждали массу аспектов того, что губернатор (во всяком случае последние два года) явно не соответствовал занимаемой должности.
Когда-то был «медовый месяц», период иллюзий, когда это кадровое решение казалось очень правильным, потому что человек был опытный, где-то работал, возглавлял университет, бывший тогда региональным хэдлайнером. Университет символизировал изменения инфраструктурные во Владивостоке и Приморском крае, которые были связаны с Саммитом АТЭС.
И вот этот высококультурный высокообразованный человек в тот момент руководству страны казался правильной кандидатурой. И нам он казался. И всё было нормально. И даже в первые пару лет были понятные вещи. А потом что-то произошло. Когда прошел АТЭС, когда лозунги уже надо было упаковать до следующих выборов, что-то с ним произошло. Видимо с руководством хозяйственной деятельностью, с руководством регионом все-таки человек не справился.
Андрей Калачинский: Первые два года он присматривался, мы присматривались. Затем прошли выборы. Он стал обновлять свою команду. Он стал приводить новых людей и на должности муниципальные в Приморском крае и на должности в администрации края. И вот эти новые люди, с ними край перестал развиваться так, как он развивался при Дарькине. Конечно мы всегда гадаем на кофейной гуще и последний год много было слухов о возможной отставке Миклушевского.
Кремль же мог на это не отреагировать. Ведь формально по всем признакам край не сильно проседал в рейтингах. Каких-то больших волнений здесь не было. Что произошло тогда в последнее время что Кремль принял решение?
Валерия Федоренко: Позвольте с вами не согласиться про отсутствие больших волнений. Когда выходит по 2000 человек за, не к ночи будет упомянуто Навального. Ладно Навальный. Радиоприбор. ЭРА ГЛОНАСС. Самые большие долги по зарплатам в РФ в каком субъекте? Правильно, в ПК. Более 500 млн.
Андрей Калачинский: А здесь каким боком губернатор?
Валерия Федоренко: Людей успокаивать. Потому что, когда губернатор выходит к людям и людям говорит: у нас через месяц будут кнопки и всё будет хорошо. Месяц проходит, все так же плохо. Люди опять выходят на митинг. А можно еще много сказать о том, что есть повод эту социальную напряженность снизить.
Андрей Калачинский: Он же хотел провести здесь конкурс девочек-красавиц из университета. Это его последняя идея.
Валерия Федоренко: А это какая политика, внутренняя или внешняя?
Андрей Калачинский: Это скорее имиджевая. Представьте: я губернатор в белом костюме и умные красивые девушки студентки со всей страны на базе ДВФУ. То есть вы полагаете что именно социальная напряженность подстегнула?
Валерия Федоренко: Да, это во-первых. Во-вторых, я не знаю ни одного региона где вот так вот пачками уходили бы под арест вице-губернаторы и крупные чиновники. Скандалы очень серьезные в ближайшем окружении. А народ очень хорошо за такими новостями следит. Слов больше нет.
Как уходили губернатора
Андрей Калачинский: Павел Николаевич, почему Кремль решился всё-таки его заменить? Потому что мы могли спокойно прожить эти два с половиной года до выборов и даже столкнуться с тем, что Миклушевский пошел бы на перевыборы в 2019 году. Я напомню, что в прошлом году, после первых крупных арестов, он вдруг выступил на местной конференции «Единой России» и сказал, что он готов и дальше избираться.
Павел Наливайко: Всё-таки предпосылки действительно были, но Кремль ведь понимал, что в 2014 году народ сделал свой выбор. И тогда прошли прямые выборы, на которых он набрал почти 80 процентов голосов. Выборы были легитимны.
И да, Кремль понимает, что у каждого руководителя есть те или иные ошибки и соответственно шансы для их исправления были даны неоднократно. Но в начале 2017 года Администрация Президента ясно дала понять, что будут определенные критерии оценки эффективности губернаторов с принятием соответствующих решений. Это электоральный рейтинг губернатора, социально-экономические показатели, межэлитные конфликты и коррупционные скандалы.
И если мы посмотрим, то по каждому из этих пунктов в Приморском крае были провалы. Социально-экономические показатели падали. Указы президента 2012 года не выполнялись. В целом была негативная динамика. Конфликты элит начинались с 2013 года и в 2016 тот же арест главы Владивостока фактически разбалансировал внутриполитическую систему.
Пошли арест за арестом. И команду губернатора затронули в первую очередь. И электоральный рейтинг губернатора начал падать: в сентябре мы фиксировали в районе 20 процентов поддержки на уровне Владивостока и 30 процентов на уровне края. Это рекордно низкие электоральные позиции Миклушевского.
Поэтому здесь сработал целый ряд факторов. Если в том году президент на ВЭФ дал губернатору шанс, то в этом году абсолютно взвешенное решение, которое отражает объективную реальность в крае.
Андрей Калачинский: Но тем не менее мы прожили с этим губернатором пять лет. И давайте еще раз посмотрим какие тренды он пытался задать. Вот Александр Юрьевич правильно заметил, что Кремль нам предложил абсолютно другого человека. После Наздратенко и после Дарькина это принципиально другой человек. Наздратенко был толковый и умный хозяйственник, который в условиях социализма построил капиталистическое предприятие.
Дарькин как раз застал крах советской идеологии и создал бизнес-предприятие и бизнес-рычагами руководил экономикой края. И напомню при нем темпы роста достигали 10-13 процентов.
Так развивалась тогда Южная Корея, Тайвань. Это были фантастические цифры. И нам предложили ректора, при том, что мы имели двух своих ректоров, которые могли бы возглавить край - Горчаков и Курилов. А нам сказали: нет, нате вам московского человека. Что за тренд нам задали?
Александр Шемелёв: Пришел Миклушевский и озвучил понятные вещи, с которыми он, опираясь на руководство страны, будет работать. Первое это декриминализация. Вышло или нет? Через 5,5 лет можно сказать что декриминализация захлестнула администрацию самого Миклушевского.
Андрей Калачинский: Я посмотрел сегодня то, что он говорил. Он горд тем, что декриминализация была запущена и он хоть и жалеет людей которые попали в тюрьму, но понимает, что это было необходимо. И тут он видимо намекал на людей из своего ближайшего окружения.
Александр Шемелёв: Даже если губернатор не такой успешный, он всё равно остаётся политиком. Было бы удивительно если бы на своей пресс-конференции после состоявшейся отставки, будучи уже никем, он сказал иное.
Андрей Калачинский: Как никем? Процитирую вам Миклушевского: «Я сменил место работы. Мне предложена другая должность».
Александр Шемелёв: А я вам процитирую другого губернатора, республики Марий-Эл Маркелова, который весной тоже ушел «добровольно» в отставку и своим региональным журналистам сказал: «Я иду на повышение, все ок». И через неделю он «заехал» в СИЗО. Что бы этот человек после отставки не говорил, дай Бог ему выдержки и мужества принять какие-то достойные и понятные вещи.
Его выгнали. И это понимают все.
Что он при этом говорит, никому не интересно. Когда уходил Дарькин, многие сожалели, что он уходит. Вскоре он стал заместителем министра регионального развития. Его опыт был в этом плане востребован.
Дай Бог чтоб с Миклушевским всё было нормально. Высказывались такие мнения и, наверное, так оно и будет, правоохранительные органы доведут дела до конца.
Андрей Калачинский: Если мы вспомним Дарькина, то вот задержания в его близком кругу были связаны с тем, что страна продолжала распродавать остатки гос. имущества и тогда его упрекали в том, что он организовал целое сообщество, которое это имущество по выгодным ценам само себе и продавало.
Александр Шемелёв: Его никогда в этом не обвиняли.
Андрей Калачинский: В нашем случае три вице-губернатора попали под арест.
Александр Шемелёв: Три привлечены к ответственности, один в бегах.
Наследие Миклушевского
Андрей Калачинский: Некоторые обвинения нам кажутся не очень серьезными. Что касается Сидоренко, превышение полномочий, что он объявил ЧС хотя не должен был этого делать. Это был очень спорный момент. Он был признан виновным и суд ему вынес наказание. О каких делах мы можем говорить, которые возможно совершались Миклушевским, которые явно имеют криминальную коррупционную направленность. Какими темами на ваш взгляд могли бы заняться правоохранительные органы?
Александр Шемелёв: Мы должны смотреть на ситуацию в целом. Если сравнивать 11 лет правления Дарькина и 5 лет правления Миклушевского, в количественном выражении объём уголовного преследования в разы превышает то, что было при Дарькине. Я сторонник статистики. Судя по темпу и качеству работы органов правопорядка, вся необходимая информация чтобы доработать эпизоды, по которым были вопросы как к самому Миклушевскому, так и его команде, у них есть.
Андрей Калачинский: Лера, как Вы думаете, какие темы могли быть интересны для правоохранительных органов?
Валерия Федоренко: Сложно говорить об этом, потому что им интересно то что им интересно. Тут гадать можно долго. Ну вот, например, последствия ЧС прошлого года. Очень многие люди до сих пор не получили денег.
Андрей Калачинский: Больше года назад упал мост в Новолитовске и еще ряд мостов по Приморью. До сих пор этот мост не восстановлен. Строительных работ я там не видел. И я помню, что Миклушевский сказал, что всё быстро будет восстановлено. И таких примеров десятки. Это означает что тот департамент, который формально под ним же был, он просто не работал или разворовывал деньги.
Я не могу понять каким образом за дополнительные почти 10 млрд не были достроены две небольших гостиницы так называемых Хайят.
Я не могу понять почему в Приморском крае несмотря на протесты населения упорно развивается перегрузка угля открытым способом. Здесь я вижу прямую заинтересованность того человека, который может сказать нет, у нас так бизнес работать не будет. Вот о чем я говорю.
Валерия Федоренко: Про долгострои. Я еще онкологический центр вспомнила.
Андрей Калачинский: У Дарькина тоже были замороженные стройки, но Хайяты были бы достроены к Саммиту АТЭС.
Александр Шемелёв: На самом деле, мы не должны быть пророками. Почему сложность в эпизодах? Органы правопорядка по всей стране работают достаточно эффективно. Но надо понимать: первое - то что когда речь о чиновниках, есть определенное всегда сопротивление этой работе.
Вот сейчас его не будет, та работа, которая органами в тени велась, она теперь будет вестись и доводиться до конца. И мы узнаем о многих вещах только по факту предъявления обвинения. И это правильно и хорошо. Другой вопрос, что мы тоже не боги, а оперативные сотрудники обладают значительно большими техническими и юридическими возможностями. Посмотрим.
Павел Наливайко: Первое: это санитарная авиация и обслуживание ее некоей фирмой ООО «Гранат». Она как-то была связана с ныне находящимся под арестом Авершиным, входящим в близкое окружение губернатора. И вторая тема: это закрытие ВБЩЗ и той историей, которая вокруг него развивается.
На прошлой неделе арбитражный суд вынес решение, согласно которому завод приостанавливает добычу строительного камня, и там вся история связана с нежеланием департамента идти навстречу заводу. Здесь надо разбираться правоохранительным органам.
Андрей Калачинский: И снова давайте вспомним о Хайяттах. Когда Дарькин уходил Хаятты были построены и там начиналась отделка внутренняя.
Александр Шемелёв: Там готовность была порядка 70-80 процентов.
Андрей Калачинский: Почти ни у кого не было сомнений, что хотя бы к августу-сентябрю один из них будет сдан.
Александр Шемелёв: По большому счету, общаясь со строителями, нет сомнений, что Дарькин бы их сдал к АТЭСу.
Андрей Калачинский: Почему тогда они были заморожены? Потом еще больше средств было выделено на их достройку
Александр Шемелёв: Потом что-то пошло не так. Мы же уже с вами в сфере журналистики и политологии общаемся. На сколько известно есть два возбужденных уголовных дела и пока крайним назначили бывшего вице-губернатора Ежова. Но в то, что один вице-губернатор, который пришел намного позже, был виноват в том что что-то пошло не так, мало кто верит в обществе.
Андрей Калачинский: На сколько я знаю, Миклушевский поставил в «Наш дом Приморье» своего близкого человека из Москвы и университета Игоря Ватулина, который два года этим НДП руководил и когда были дополнительно потрачены 5 млрд, а работы не были сделаны.
Александр Шемелёв: НДП был застройщиком. Это было государственное АО, получившее деньги из бюджета. И дальше начали меняться подрядчики и субподрядчики. Потом начали искать причины. Уже год прошел, два прошло. потом начали объявлять, что там что-то не так строили, не так делали. Давайте переделывать, дайте еще миллиард, потом еще миллиард.
Андрей Калачинский: Для сравнения вспомните, что корпус мед. университета был построен за три года, при том что на месте старого корпуса, который нужно было разобрать и за сумму в 750 млн. рублей. Это были федеральные деньги, через Минздрав. И они еще часть средств сэкономили и вернули к огромному удивлению финансистов.
За три года огромное и красивое здание. И другой ректор, ректор ВГУЭС Лазарев построил дом около университета в 27 этажей за два года и за сумму меньше 1 миллиарда рублей. Когда у нас есть в крае примеры нормальной спокойной работы, то должны все бумажки перетрясти чтобы понять кто получил это 10 миллиардов просто выброшенные на достройку этих Хайяттов.
Павел Наливайко: Основные уголовные дела по этому процессу еще впереди.
Андрей Калачинский: Мы хотели бы обсудить здесь еще открытое правительство, но я про него забыл. Первые 17 были советов экспертных с участием лучших умов Приморья собраны в первый год его деятельности. Где они?
Павел Наливайко: Это 17 экспертных советов, молодежное правительство, общественная палата Приморского края. И еще ряд формальных институтов, которые на бумажке выглядели прекрасно и должны были стать неким отражением локального гражданского общества. Были действительно предложения, была конструктивная критика, но в дальнейшем все это стало централизовано, закрыто, и просто носило формальную роль.
Александр Шемелёв: Профанация.
Павел Наливайко: Говоря о Миклушевском его пятилетие изначально должно было закончиться в 2017 году. Главная ошибка - это поверил в себя и пошел в 2014 году на перевыборы. Его назначали сюда на временный период, чтобы шлейф от Саммита АТЭС закрепить, выстроить отношения с партнерами из стран АТР. Но одно дело представительские функции, другое административные.
Вот есть в России некоторые города, где есть глава города, который выполняет представительские функции, и есть глава администрации, хозяйственник. Вот здесь должно было быть то же самое. Возможно какое-то правительство, где Миклушевский был бы главой правительства, ездил бы на встречи, а главой администрации был бы хозяйственник. Вот тогда это бы работало.
Андрей Калачинский: Я тоже честно говоря об этом думал. Человек изначально по своим качествам морально-волевым не подходил для этой работы. Одно дело университет, работа в министерстве, и разнообразнейшая сложнейшая хозяйственная деятельность в таком крае. То есть он не подходил, но кто-то ему сказал: ну ладно, дело пойдет, мы тебе поможем. Но я хорошо помню, что два года назад, когда стало понятно, что этот человек не на своем месте, кто-то сказал: вы же сами его избрали. А где ваши глаза то были?
Александр Шемелёв: Это лукавство политическое. Мы же должны понимать, что выборы в 2014 году были скорее с целью продлить его текущие полномочия и были номинальными, т. е. Путин сказал: хочешь идти на выборы, иди. Думаешь, что получается, ну посмотрим. Вот посмотрели.
Андрей Калачинский: Не было ни одного серьезного соперника у него даже формально.
Павел Наливайко: Задавили на этапе подготовки.
Андрей Калачинский: Получается у нас нет ничего, нет доброго слова в догонку нашему бывшему губернатору?
Валерия Федоренко: Мы не замечаем, что люди начали говорить и перестали бояться говорить не очень хорошо о действующей власти. Люди говорят: да, да что это за губернатор, нужно что-то менять! Мы бы пошли проголосовали за другого. И если бы Миклушевский досидел до выборов 2019 года, представьте, его бы не переизбрали, наверняка нет. Знаете, почему я так говорю?
Мы тут недавно, до отставки, организовали опрос на сайте: должен ли Миклушевский уйти в отставку? 6 % из ста проголосовало «нет, не должен». А все остальные проголосовали что должен. И в опросе приняло участие больше 4 тыс. человек.
Павел Наливайко: Тезис о том, что губернатор в 2019 году мог не переизбраться достаточно спорный, учитывая прошедшую кампанию на выборах Думы Владивостока, где мы видели, что выборы полностью практически сфальсифицированы и политтехнологии применяются грубым и наглым образом: подкуп, вбросы, подвозы. Поэтому я бы не говорил, что он бы не избрался, потому что электорат нынче игнорирует выборы.
Александр Шемелёв: Допустили бы его до этих выборов? С учетом уровня популярности в целом.
Андрей Калачинский: Я же начал наш разговор с того, что как мудро поступил Кремль, что всё-таки не взирая на репутационные издержки сказали: «спасибо ВВ, давай-ка мы тебя назад в Москву, спасибо, поработал, умница, но вернись, там люди от тебя почему-то устали.
Александр Шемелёв: Вы же опытный человек. Кадровая политика штука такая: назначается человек в моменте. Произошло назначение, один президент его назначил, казалось тогда все правильно. В работе в дальнейшей человек себя не показал. Кадровая политика штука не универсальная. Тем более меняется ситуация, в том числе экономическая. Перед человеком ставятся новые задачи, ранее им не решавшиеся, в том числе политические. И это называется «не справился».
Но когда есть возможность исправить эту ошибку и для дальнейшего развития региона дать импульс назначением другого человека, это и есть ревизионная кадровая политика. Кто как не Кремль в стране за такие вопросы отвечает. Все не просто.
Андрей Калачинский: Я считаю, что это очень смелый поступок кремля. Приморье такой регион, где можно было бы терпеть Миклушевского до момента его спокойного ухода через два года. Очень спокойно можно было бы прожить.
Я думаю, что последней каплей были ужасные по качеству выборы Думы Владивостока. Технологии применялись самые неприличные. Администрация Президента год назад еще сказала: пожалуйста без этого. Не можете победить честно, значит вы проиграли. Честных выборов у нас до сих пор в Приморье нет.
Александр Шемелёв: Сложилось ощущение, что Миклушевский просто не разбирается в людях. Сначала выборами у него занимался один человек, который сейчас в тюрьме сидит. Потом он привлек других людей, которые набедокурили ему здесь. Но за всё, всё равно отвечает он.
Не разбираешься в людях, не можешь наладить политическую работу, не суйся. Первого вице-губернатора, которого уволил новый врио губернатора - это вице-губернатор по политике Степаненко. Не справляешься здесь, не справляешься со стройкой, не справляешься с выборами, не справляешься с дорогами-мостами, а с чем ты справляешься? Вот и показал себя.
Павел Наливайко: Я хотел продолжить тему с чем не справился. Выделить очень важный момент. Почему у Миклушевского что-то не получилось? Потому что он сам начал сжигать мосты. В том числе с муниципальными элитами. Давайте вспомним 2014 года, ту самую муниципальную реформу. С помощью которой уничтожили местное самоуправление в Приморье.
Нам навязали эту модель. Сначала сделали двуглавую систему, потом сменили ряд сильнейших глав: Рудица в Уссурийске, Калядин в Находке и так далее. В итоге муниципалитеты, которые всегда были опорой для губернатора остались на задворках. Вспомните Дарькина. Там на самом деле главы сильные были на местах.
Андрей Калачинский: Я думаю, что вы правы. Его амбиции не соответствовали его реальным качествам. Ему казалось, что Приморье настолько отсталый регион где стоит поменять людей на тех, которых он выберет. И эти новые люди будут ему помощниками и край изменится.
Но это был чудовищный провал всей кадровой политики.
Я помню, как приглашали в администрацию края лучших наших бизнесменов типа Веркеенко. Они поработали полгода и сказали - это невозможно. С ЭТИМ работать невозможно. И в ужасе бежали. Мы для него не подошли. И может это наша вина. Просто мы другие люди.
РИА Vladnews, 12.10.17
