Г. Важничин

С учетом новой экономической ситуации - девальвации рубля, подорожания импорта - банкротство потенциального импортозамещающего предприятия, каким создавалось «ЕВГО», на первый взгляд, объективного объяснения не имеет.

Однако наше предположение, что виной всему недобросовестные конкуренты или слишком пристрастное внимание налоговой службы, как это иной раз бывает, генеральный директор ЗАО «Группа «ЕВГО» Сергей Васильев опроверг решительно и бесповоротно.

- Если бы дело было в каких-то субъективных факторах, мы бы нашли способ сохранить предприятие, - признался нам Сергей Алексеевич, - но все гораздо глубже и хуже. Возможно, мы вообще были не правы, когда открывали подобное производство здесь, на Дальнем Востоке...

Десять лет назад, когда компания только начиналась, ее создатель Геннадий Важничин был уверен ровно в обратном. С высоких трибун, на страницах газет предприниматель утверждал, что патриотично настроенный бизнес просто обязан создавать собственное радиоэлектронное и электробытовое производство в Хабаровске. И для имиджа края, и для занятости населения, и для пополнения бюджета территории. И его слова не расходились с делом. Буквально на глазах из небольшого цеха «Группа «ЕВГО» превратилась в настоящую фабрику бытовой техники, объединяющую не только сборочное производство, но и производство корпусов, упаковки и иных комплектующих. Компания вышла не только на всероссийский, но и на международный рынок. Поставки шли в Казахстан и иные страны СНГ, телевизоры хабаровской марки получали призы на московских выставках, рос объем продаж, на заводе трудилось порядка 500 человек со средней зарплатой в 20 тысяч рублей. Компания платила сотни миллионов рублей налогов. Геннадий Важничин был признан победителем краевого конкурса «Предприниматель года».

- Нам говорили: «Ребята, вы нарушаете законы бизнеса». Основной рынок сбыта находится за 10 тысяч километров, энергозатраты делают себестоимость в три раза выше,- вспоминает Сергей Васильев, тогда заместитель генерального директора ЗАО «Группа «ЕВГО», - но мы верили в лучшее. И действительно, несмотря на «плечо», на рынках Урала, Сибири, европейской части России, впрямую сталкиваясь с китайскими и не только товарами, побеждали. Потому что на наших изделиях было написано: сделано в России, потому что «ЕВГО» был узнаваемый брэнд, на продвижение которого было потрачено много усилий и денег.

- Мы искренне хотели, чтобы техника марки «ЕВГО» была целиком российского производства, - говорит Васильев, - но запускать в Хабаровске сложные технические производства: кинескопов, двигателей, электронных плат и так далее - даже в эпоху потребительского бума было нереально - нужны были слишком большие деньги и слишком большие, миллионные, объемы для рентабельности. Ни «ЕВГО», ни иные российские предприятия не нуждались в столь гигантском количестве комплектующих - невозможно пристроить на рынке, где такая плотная конкуренция, столько готовых бытовых приборов.

Тогда группа повела поиск по России. И даже нашла Миасский (Челябинская область) оборонный завод, который делает двигатели с незапамятных времен. Но у челябинцев двигатель получался очень дорогой - в разы дороже китайского, потому что цена на медь у нас была в разы выше, чем на мировом рынке, потому что делали их немного. В результате «ЕВГО» пришло к тому же, что и все, - к китайской «начинке».

«Почему именно Китай, а не Россия в 90-е годы развернул широкое производство ТНП, переняв все технологии, создав все условия для инвесторов?» - вопрос почти риторический. Наверное, беда в том, что мы позже перешли к рынку, когда ниша была занята. И в особом российском менталитете, и в суровом климате. Но в результате «ЕВГО», как и российский, и европейский бизнес, брало в Китае дешевые комплектующие и монтировало их под своим брэндом, добавляя качество сборки, проверку качества внутренностей, дизайн и гарантию.

Но создатели компании не хотели быть просто «отверточной» сборкой. Так в планах предприятия появилась идея практически полного производства собственного вида продукции, которая на тот момент не имела аналогов на рынке, - полуавтоматической стиральной машины.

- Большие иностранные инвесторы, которые пришли в тот момент в Россию, - итальянцы в Липецке, LG корейская в Подмосковной Рузе - тоже развернули производство с локализацией отдельных деталей на месте. Но их «стиралки» были автоматические, рассчитанные на водопровод с хорошим напором воды, - говорит Сергей Васильев. - А мы делали уникальную стиральную машину для определенного потребителя, конкретных социальных групп - бабушек, студентов, людей, проживающих в домах без водопровода. Им не нужны дорогие машины с невероятным интеллектом. Им нужна машина, в которую можно налить ведро воды вручную, а потом в «полуавтоматическом режиме» переложить в барабан, который отожмет постиранное белье не хуже «Бош». Между прочим, в России без водопровода - 30 процентов жилья. Это не шутка. В Поволжье, Черноземье, в Сибири таких людей море.

В результате на фабрике «ЕВГО» было развернуто уникальное производство крупногабаритных пластиковых деталей, таких, как корпус стиральной машины, запущены технология порошковой окраски изделий, линия формовки металлических корпусов, участок термопласт-автоматов, линия по производству изделий из пенополистерола. Все они, кстати, сохранены в рабочем состоянии и сегодня. Фабрика производила до 20 тысяч стиральных машин в месяц. На их изготовлении работали 300 человек. К 150-летию Хабаровска, которое, напомним, отмечалось в мае 2008 года, «ЕВГО» выпустило миллионную машинку!

Естественно, предприятие брало кредиты. Бизнес-план был рассчитан на то, что многопрофильная фабрика с большим оборотом сможет довольно быстро окупить инвестиции. Но тут пошли проблемы с радиоэлектроникой, потом и с иной техникой.

- Совпало много вещей, - вспоминает Васильев. - Падал курс доллара. Конкуренты - китайские, корейские компании - получали преимущество: импорт стал более доступным. Затраты на внутрироссийское производство с каждым годом росли.

Кроме того ситуация усугублялась открытием большого числа сборочных производств в особой экономической зоне Калининграда, которые работали на той же китайской «начинке», что и дальневосточные, но имели серьезные налоговые преимущества.

В 2005-2006 годах случился обвал российского рынка бытовой техники: закончился бум потребительского кредитования. Рынок насытился.

Последней каплей стало структурное изменение рынка - упали продажи кинескопных телевизоров, стиральных машин. Зато резкий всплеск продаж МР-3 плейеров, мобильных телефонов, интернет-устройств, плазменных и жидкокристаллических телевизоров. Все уже становился рынок продукции, которую можно сделать, не вкладывая миллиарды долларов в высокие технологии.

А потому, когда подошло время отдавать кредиты, у компании обнаружилась острая нехватка оборотных средств. Перекредитоваться было невозможно: в этот момент банки уже стали прижимать деньги.

С помощью краевого правительства мы несколько сдвинули сроки уплаты кредита, рефинансировали его. Но к концу 2007 года ощутили, что производство, несмотря на все усилия, неконкурентоспособно и нерентабельно. Наша стиральная машинка не выдержала соперничество с китайским аналогом. На рынке, скажем, Екатеринбурга. Все знают - там дешевле рабочая сила, там нет таких затрат на тепло и прочую энергетику, «коммуналку» и так далее, - продолжает Сергей Васильев.

В итоге, как честные люди, ЗАО «Группа ЕВГО» самостоятельно подала на банкротство, и основной кредитор, у которого в залоге практически весь завод, получил возможность вернуть потраченные деньги. Покупатель на такое оборудование должен найтись. Только, конечно, выпускать он будет не телевизоры и не стиральные машинки. Молодой, талантливый, трудоспособный коллектив нашел себе применение - благо, все произошло до кризиса.

Означает ли опыт «ЕВГО», что у нас в принципе нежизнеспособно производство сложных бытовых, электронных приборов? Что средний бизнес никогда не станет крупным?

- Если бы это было действительно так, мы бы и самолеты не строили, - вселил некоторую надежду начальник управления макроэкономического анализа и прогнозов правительства Хабаровского края Сергей Зимин. - Но мы их строим. В принципе, создание электронного, сложного электробытового производства вполне возможно. Поскольку его основа - элементная база (микрочипы и так далее) малогабаритна и достаточно дорога, чтобы быть рентабельной в любой точке земного шара. Другое дело, что подобные заводы стоят миллиарды долларов, и в инновационное направление тоже нужно вкладывать серьезные деньги, иначе продукция перестанет быть конкурентоспособной. Наши соседи используют зачастую мировые технологии и мировые же деньги. В этом у них можно поучиться.

В России одна серьезная фирма, производитель сложной электронной продукции с элементной базой, уже появилась. Это компания «Ситроникс». Наш средний бизнес, компании вроде «ЕВГО», не может привлечь необходимые на подобное производство деньги. Это не корпорация, которая может выходить на фондовую биржу и собирать инвестиции или занимать за рубежом, как российские олигархи.

В целом же в России инвестиционные условия всегда были слишком дорогие. По сути, рынка инвестиционного кредитования в стране с момента перестройки не существовало. Назвать инвестиционным кредит под 12 процентов на три года можно весьма условно. Что можно сделать за три года?

Сегодня вести речь об инвестициях на миллиард долларов, конечно, смешно. Остается надеяться: когда закончится мировой кризис и в Россию снова потекут нефтедоллары, государство поддержит тех, кто рискнет создать по-настоящему инновационные производства, в том числе и на Дальнем Востоке.

Раиса Елдашова,

«Тихоокеанская звезда», № 43.