 |
| Глава Минвостокразвития Александр Галушка ждет переезда на Дальний Восток до 30 млн жителей России |
| |
И хотя к концу XIX столетия она на время уступила пальму первенства британцам, масштаб экспансии и продолжительность контроля над обретенными пространствами позволяют говорить о России (Советском Союзе) как о самой большой империи в истории человечества*.
Во многом именно поэтому пространственный масштаб был и остается основой российской идентичности.
Когда страна расширяется, это воспринимается народом как нормальное состояние; периоды потери территорий остаются в памяти как время национальных катастроф.
И по сей день тяжелые воспоминания оставляют Смута начала XVII века, продажа Аляски или Первая мировая война, не говоря уже о распаде СССР. Напротив, Петр I, Екатерина II или Сталин выглядят великими правителями именно потому, что при них сама страна и зона ее влияния расширялись. Мы ценим это настолько, что увеличение территории России на 0,15% при присоединении Крыма поднимает степень поддержки президента с 62 до 86% - а на деле, думается, почти до единодушного одобрения.
Однако существует и оборотная сторона этого «территориального величия»: люди преклоняются перед территорией, но далеко не всегда готовы и умеют ею пользоваться.
В такой ситуации результаты недавнего исследования ВЦИОМа, показавшего, что 20% россиян «не исключают» для себя перспектив переезда на Дальний Восток в случае выделения им одного гектара земли (а в возрастной группе от 18 до 34 лет доля приближается к 30%), скорее настораживают, чем вселяют исторический оптимизм. Просто потому, что нет как уверенности в том, что народ понимает, о чем идет речь, так и ощущения того, что подобная мера поможет России в целом и «купившимся» на нее россиянам в частности.
Давайте подойдем к вопросу с цифрами. Сегодня в Дальневосточном федеральном округе живет 6,2 млн человек. Территория округа - 6,15 млн кв. км, то есть на одного жителя приходится около 1 кв. км, или 100 га.
Могут сказать, что почти три четверти территории округа совершенно малопригодны для жизни, но и доля городского населения здесь составляет почти 75% - значит, «как ни крути», на каждого сельского жителя приходится по 100 га небесполезной территории.
При этом люди уезжают: регион за последние десять лет потерял почти 400 тыс. человек. Сможет ли один гектар изменить ситуацию, неочевидно.
Для сведения: в одной из самых успешных в сельскохозяйственной сфере областей региона, Амурской, урожайность пшеницы в прошлом году составила 19-22 ц/га, гречихи - 7,2-7,8 ц/га. В закупочных ценах текущего года стоимость подобного урожая составит соответственно 15 тыс. и 12 тыс. руб. Цена авиабилета в одну сторону из Москвы в Хабаровск или Владивосток стартует на сайте «Аэрофлота» с продажей за 25-30 дней до вылета с 30,9 тыс. руб. Остается, видимо, полагать, что 30% населения России в самом креативном возрасте просто не умеют производить несложные арифметические вычисления.
Если бы российские власти были в больших ладах с реальностью, они могли бы учесть три важных обстоятельства.
Во-первых, они могли бы обратиться к опыту Петра Столыпина, статуя которого с недавних пор украшает зарешеченный въезд в Белый дом на Краснопресненской набережной. Во времена Петра Аркадьевича крестьян (не горожан) заманивали в Сибирь минимальным наделом 15 десятин (16 га) на одну душу мужского пола, что обеспечивало, как правило, до 50 га в расчете на семью (нормы для казаков были в два-три раза выше), но даже при этом почти никто не ехал дальше Иркутска, а до 80% переселенцев оседало в Омской, Акмолинской, Томской и Енисейской губерниях.
Даже в те далекие времена, когда Россия была преимущественно аграрной страной, никто не пытался превратить Дальний Восток в сельскохозяйственный регион, тем более выдавая совершенно мизерные участки.
Во-вторых, они могли бы начать программу раздачи земель тем, кто уже живет на Дальнем Востоке, и тем самым попытаться остановить отток населения и породить в регионе ощущение новых перспектив. Причем прежде всего стоило бы раздавать не сельскохозяйственные наделы, а участки под жилую застройку, в том числе в лесах и по берегам рек.
Сегодня, замечу, в данной сфере существует такая монополизация, что в Якутске, который от ближайших населенных пунктов отделяют сотни километров, доля цены земли доходит до 50% стоимости сооружаемых зданий. Между тем на частные дома приходится до 90% жилой площади на Аляске и почти 95% в Британской Колумбии. Не применять этот потенциал, на мой взгляд, преступно - но дефицит продолжает искусственно поддерживаться.
В-третьих, хочется задать вопрос: а почему только на Дальнем Востоке? Разве в Центральной России все так прекрасно? За последние 20 лет в стране потеряно 18 млн га сельскохозяйственных угодий, еще почти 20 млн га будут потеряны (зарастут лесом, заболотятся или опустынятся) в ближайшие десять лет. При этом доля государственной собственности на земельные участки превышает 92%. Почему бы не поделиться с гражданами?
Если есть желание развивать сельское хозяйство, совсем не обязательно делать это там, где аграрное дело сродни подвигу. Может, отработать механизм поближе к Москве, прежде чем продвигать его до самого Тихого океана?
Однако если все же сосредоточиться на Дальнем Востоке, то окажется, что самый большой вопрос в идеологии его развития - это пресловутая проблема «депопуляции». Когда я слышу выступления чиновников о необходимости увеличения населения региона, первым делом хочется спросить: зачем?
Как уже было сказано выше, плотность населения в ДВФО - 1 чел./кв. км. Мало ли это? На Аляске, например, оно составляет 0,43 чел./кв. км, а в канадских Северных территориях - 0,09 чел./кв. км. Но при этом подушевой валовой региональный продукт в ДВФО в текущих ценах едва превышает $8 тыс., тогда как на Аляске он достигает $69 тыс., а в Северной Канаде - $108 тыс. В современном мире имеет значение не то, как территория населена, а то, как эффективно она осваивается, а об этом те, кто предлагает раздать (а потом, вероятно, снова отобрать из-за ее неиспользования) землю, особо не задумываются, отчего и возникают все наши проблемы.
На протяжении большей части ХХ века правительства развитых стран добивались более эффективного пространственного размещения населения. Во многом потому, что они не испытывали странного русского пиетета перед пространством, а относились к территориям сугубо функционально. Именно поэтому в той же Канаде 80% населения проживают в пределах 200 км от границы США, где климат соответствует климату Алтая. На Аляске, где зона вечной мерзлоты занимает 81% территории штата, в этих районах живут менее 50 тыс. человек, тогда как почти половина населения сосредоточена в Анкоридже (где среднегодовая температура достигает +3,4°С, в Томске, городе далеко не худшем в России, она составляет всего +0,9°С).
Зачем селить людей в тяжелых для жизни условиях, лично для меня всегда было и по сей день остается непонятным, ведь времена, когда власть воспринимала жизнь своих подданных как подвиг, вроде бы миновали.
Но нет - мы хотим снова подпасть под обаяние пространств, которое уже обманывало Россию.
Расчеты лучших американских специалистов по российской экономике показывают, что с 1930 по 2010 год средняя январская температура, в которой жили среднестатистические граждане Канады, повысилась на 1,2°С, с -10,1 до -8,9°С, зато аналогичный показатель для CCCP (России) снизился за тот же период на 1°С, с -11,6 до -12,6°С [cм.: С. Gaddy, В. Ickes. Bear Traps on Russia's Road to Modernization, London, New York: Routledge, 2013, р. 38]. Это означает лишь одно: канадцы уходили с «северов», тогда как россияне уверенно двигались на север и северо-восток. Кончилось все известно чем: огромным перенапряжением усилий и крахом великой страны.
Это нужно помнить и нынешним хозяевам Кремля: ведя народ на восток и север, зачарованные магией территорий, мы ввязываемся в настоящую «холодную войну» - в войну с холодом, которую практически наверняка проиграем, так же как и раньше.
Развитие Дальнего Востока - совершенно правильная стратегическая задача. Только решаться она должна в стиле не XVI-XVIII веков, когда главным ресурсом любого государства были его смиренные подданные, а в духе XXI столетия, когда эффективность контроля над территорией достигается степенью освоенности его природных богатств, уровнем жизненного комфорта и создаваемыми на его землях богатствами. Только в этом случае Россия станет поистине великой тихоокеанской державой, не отягощенной имперскими комплексами…
Владислав Иноземцев, экономист.
«Газета.Ру», 22.08.15
* Согласно расчетам, приведенным в: R. Taagepera. «An Overview of the Growth of the Russian Empire» in: M. Rywkin (ed.) Russian Colonial Expansion to 1917, London: Mansell, 1988, pp. 1-8.
