На следующий день после концерта в Оше я выехал в Джалал-Абад. Это небольшой город, до которого ехать часа полтора на автобусе. В Киргизии ходят преимущественно небольшие автобусы, и для меня это было проблемой здесь, так как цена за мой багаж становится сопоставимой с ценой за проезд.
 
Я приехал в третий по величине город Кыргызстана, стал выгружаться и краем уха уловил выразительную речь водителя на местном языке - он в разговоре с кем-то по телефону произнёс ясно "Майкл Джексон". Понятно, про кого. У нас в России слетевшая с тарабарского языка неожиданная фраза "Майкл Джексон", наверное, рассмешила бы прохожих. Но поскольку русский иностранец тут был я один, то только усмехнулся про себя. Смешной здесь только я.
 
Этот город явно отличался от предыдущих "мегаполисов", где только на выселках преобладали местные архитектурные особенности. Но здесь уже повсеместна очень плотная застройка кварталов. Забор к забору, дом к дому. Ходить только по улицам, а дворами уже никак. Площадь внутренних двориков примерно равна площади, застроенной домами и всевозможными пристройками. Свободные места засажены деревьями. Ощущалась нехватка русской широты, однако здесь было нечто другое, что я только вкусил, но не успел распробовать.
 
С автовокзала довёз узбек на старом драндулете. Вопреки моим опасениям он не стал накручивать цену - взял положенные 100 сом.
 
Встретил настоятель, стал угощать, рассказывать про житьё-бытьё. И хотя в силу особенностей непроста жизнь в этом чужеземном крае, он только улыбался, пошучивал и ни разу не пожаловался. За сутки, проведённые здесь, я залип на это место, и не ехал бы никуда дальше. Есть такие места, в которых вся моя накопленная прежде суета и усталость уходят в землю, как статический заряд. Заземлиться не мешает, поскольку я уже давно езжу не ради красот и впечатлений, а ради смысла и близкого общения.
 
"Русский мечеть" - именно так у местных не всегда понятливых киргизов лучше спрашивать, чтобы найти единственный православный храм в этом городе.
 
Приход, внешне особо себя не выдающий, имеет любопытный почти героический эпизод в своей истории. Предыдущему настоятелю выпала доля пережить войну киргизов с узбеками 9 лет тому назад.
 
Я ночевал в одном из помещений при дворе храма - там же в подвале, когда творились бесчинства, в те самые дни укрывались семьи узбеков от расправы.
 
Все ждали прихода российских миротворцев, а пока держались гуманитарной помощью, которую днём развозил настоятель. Он же предоставлял безопасный кров на ночь. Беспорядки творились в основном по ночам, но дома русских не трогали. Поэтому многие узбеки писали на своих дверях, что здесь живут русские.
 
Бывало очень страшно. Настоятель в тёмное время суток патрулировал улицы района. Встречая банды, которые состояли из не местных людей, он не мог препятствовать грабежам, но просил их никого не убивать и ничего не поджигать. Стоит поджечь один дом - выгорит весь квартал.
 
В одну из таких тёмных ночей он попал в опасную ситуацию, когда столкнулся с многочисленной бандой, и те чуть не учинили над ним расправу. Остановили пьяную молодёжь бывшие поблизости старшие. Они уговорили погромщиков и мародёров, сказали, что это русский мулла - тем самым совершат великий грех, если поднимут на него руку.
 
Настоятель после окончания всех этих событий сам прожил недолго - рак. На его место вступил новый, который принимал меня и рассказывал все эти истории. Здесь творились беды. Сейчас тут можно отвести душу.
 
Конфликты в этой небольшой стране вспыхивают периодически, причём не только между киргизами и узбеками, но и между разными кланами киргизов (особенно велико различие языка и менталитета северных и южных киргизов). Если не принимать сдерживающих мер во время всевозможных обострений, - комендантский час и введение сил миротворцев - страна может расколоться.
 
Международные последствия конфликтов киргизов с узбеками теперь стали таковы, что если попытаться въехать по киргизскому паспорту в Узбекистан, то в течение трёх дней, когда положено пройти процедуру временной регистрации в этой стране, киргизу будет в этом отказано без объяснения причины. Если надо до зарезу в Узбекистан по своим делам, лучше обзавестись российским паспортом.
 
Такое положение пороховой бочки не лучшим образом отражается на жизни простых людей, в том числе русских, которых осталось совсем немного здесь. Все оставшиеся кучкуются вокруг одного храма. Чем дальше от метрополии, исторической родины, тем больше этот домик с крестом на крыше без купола приобретает роль ковчега.
 
В небогатом приходе всё убранство почти по-деревенски. Послабление общецерковных правил жизни храма обусловлено ограничением в средствах. Староватая утварь и прочий обиход, как будто списанный со склада сельской школы, составляли скромную внутреннюю обстановку. Сюда приезжают, что-то привозят, дарят. Так и существуют.
 
В помещении прихода расставлены стулья - в одном месте проводятся и богослужения, и культурные мероприятия. Примерно как в католических церквях. А в иных совсем бедных и малых приходах в одном помещении ещё и трапезную разворачивают (бывал я потом в одном таком домике в пригороде Сергиева Посада).
 
Условие только одно - не петь в храме Божьем безобразных песен. Я опустил только "Тем, кому за двести". Всё остальное исполнял с энтузиазмом, ибо давно не помню такой оживлённой весёлой отдачи. Задорный смех и тёплое общение стёрли во мне последнее сомнение насчёт приезда в эту дальнюю страну. Групповое фото в конце, как с долгожданным родственником, который как будто спустя много лет прибыл из заграницы.
 
Уезжал на следующий день с твёрдой мыслью: я должен сюда вернуться. В последующем диалоге по интернету настоятель спросил у меня: "Надеюсь, ты что-нибудь почувствовал?"
 
Для меня было ясно, что это не то проходное место, куда приехал и уехал. Да, я действительно почувствовал, когда оставался в каморке на ночь. Тишина. Иконы. Здесь спокойно и безопасно. Но пока не было сил и нужного настроя сесть и что-то написать. А хотелось. Чтобы действительно погрузиться, нужно провести хотя бы неделю под этой крышей, спасавшей людей от преследования.
 
Уезжая, мне казалось, что отлучаюсь ненадолго. Я обещал быть на связи, чтобы запланировать повторный приезд через полгода. Однако этому помешала вспышка новой коронавирусной инфекции, которая принесла неприятный сюрприз всему миру в следующем году. Границы закрыли, все планы рухнули.
 
Потом был снова Бишкек, куда добирался всё по той же горной дороге. Настоятель храма в Джалал-Абаде рекомендовал в столице своего надёжного друга, у которого я остановился в доме на выездном шоссе. Приехал поздно, и на следующий день хозяин возил меня по городу. Мы посетили православные храмы, какие были в Бишкеке и за его пределами. Тогда-то мне и стало ясно, что в них и надо было сразу обращаться. Первый же священник-администратор мне сказал: "Нет проблем. Вот у нас актовый зал. Сегодня уже не получится, но в другой день с удовольствием соберёмся и вас послушаем." А я должен уехать сегодня. Нет времени. Через два дня концерт в Караганде - надо успеть. Эх, знал бы раньше!
 
Я покинул лояльную страну Киргизию. А вот соседние Таджикистан и Узбекистан оказались не такими лояльными. Планируя следующий зарубежный тур, который не состоялся по причине карантинов, я писал и звонил в православные приходы этих стран. И везде мне было отказано. Причина - любые мероприятия нужно согласовывать с головной епархией. Это как минимум проволочка, а скорее всего мне откажут по причине "неформата". Так оно и получилось. В Узбекистане я нашёл только одну зацепку - ташкентских кришнаитов. Но всё отодвинулось на неопределённый срок.
 
А что касается лояльности и открытости к чужим убеждениям, в Киргизии это видно на примере индусов. Вообще, в Киргизии кого только нет! А молодые индусы спокойно заходят в любые храмы. Рассказывал настоятель прихода в Джалал-Абаде, что к нему частенько заходят студенты индусы. У них нет предубеждений насчёт разных духовных культур. Для них Бог везде!