 |
| Я. Стахов |
|
|
«В деле о ранении министра поставлена точка». Об этом дружно отрапортовали некоторые собратья по перу, заверила прокуратура, несколько раз говорили об этом на пресс-конференциях сам министр и его подчиненные. Однако были и те, кто не поверил ни клятвенным заверениям главного милиционера республики, ни публикациям, ни должностным лицам, «компетентно» заявлявшим о пулевом ранении министра.
Вряд ли когда-нибудь чужое нижнее белье было предметом такого пристального внимания, как кальсоны министра внутренних дел Якова Стахова, граничащие по популярности, с учетом местных масштабов, разве что с платьем Моники Левински. Их «стирали» на всевозможных форумах, в газетных изданиях, о них судачили в кулуарах и на кухнях.
МИНИСТР КАК «СУПЕРГЕРОЙ», ИЛИ РЭМБО МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ
Постараемся изложить события хронологически.
31 марта 2009 года на одном из сетевых порталов появилось сообщение о том, что министр внутренних дел получил ранение во время командировки в Эвено-Бытантайский улус. Пресс-центр МВД в день дурака свел сообщение к первоапрельской шутке, но уже второго апреля первый замминистра Николай Вагин на брифинге официально подтвердил тревожную информацию и как очевидец поведал журналистам мельчайшие подробности происшедшего. По словам Вагина, 29 марта, в 8 часов утра, не доезжая до п. Батагай-Алыта, куда следовал на Первые Игры народов Севера, министр вышел из машины переодеться в парадную форму. Как вышел, так почувствовал удар в левое бедро, донесся хлопок. По горячим следам обнаружить источник выстрела не удалось. Как сказал Вагин, Яков Стахов принял решение не поднимать шумихи по этому поводу, так как понимал «специфику района» и, не связывая попавшую в него пулю со своей профессиональной деятельностью, предположил, что «поймал» шальную пулю либо охотника, либо хулигана. Рану осмотрели и перевязали. Министр решил не нарушать запланированную программу и, стойко превозмогая боль, присутствовал на всех намеченных мероприятиях, обратившись в ЦРБ лишь после обеда. Только в Якутске министр лег в медсанчасть. «По характеру входного и выходного отверстий сквозного ранения определен калибр 7,62 мм» - заявил первый замминистра ВД.
Брифинг транслировали по ТВ и описали практически все газеты. Загадочное ранение взбудоражило общественность, которая почти по-станиславскому воскликнула: «Не верю!» И привела доводы: с подобным карабином ходят на лося, указанный калибр пули запросто пробивает толстую шкуру. На празднике многие видели министра, он даже не прихрамывал. Получив подобное ранение, он не мог бы самостоятельно передвигаться в лучшем случае. В худшем истек кровью по дороге, и его бы доставили в ЦРБ уже в бессознательном состоянии, несмотря на закалку и мужественность. Наконец, стрелок должен был оставить следы, по которым его можно было найти.
Недоумение вызвали и многие другие обстоятельства, а нехорошие намеки на «контингент» и «специфику района» вызвали еще и возмущение местных жителей. Нашлись недовольные и среди депутатов Госсобрания, и вскоре министр прочитал письмо, подписанное Александром Жирковым и Андреем Кривошапкиным. «…не без помощи представителей МВД республики возникла и получила широкое распространение информация о вооруженном нападении на министра ВД РС(Я), совершенном оленеводами из Эвено-Бытантайского улуса». «На причастность к преступлению отрабатываются все представители кочевых общин, расположенных близко к месту остановки милицейского джипа», - писали газеты.
Подобные домыслы, не опровергаемые правоохранительными органами, вредят имиджу республики в целом и выставляют местных жителей, представителей коренных малочисленных народов Севера, в крайне неприглядном виде.
Предлагаем продумать способ публичного извинения перед оленеводами и всем населением Эвено-Бытантайского улуса».
Стахов прислал ответное письмо, где утверждал, что относится к людям Крайнего Севера со всем уважением, закончив депешу в довольно резком тоне, потребовав впредь больше не присылать подобных писем, и что «не стоит дестабилизировать общественно-политическую обстановку в республике столь недопустимыми приемами ради завоевания мнимого политического авторитета».
У автора после прочтения переписки между депутатами и министром возник ряд вопросов: завоевал ли авторитет Яков Стахов, настаивая на мнимом огнестрельном ранении? Допустимый ли прием он применил, оскорбив жителей Эвено-Бытантая и пытаясь ввести в заблуждение жителей всей республики? И главное: ради чего?
НЕ СКВОЗНОЕ И НЕ ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ
В июле 2009 года автору попали в руки материалы экспертизы, проведенной ГУ Бюро СМЭ, судмедэкспертом Прокопием Левиным. Предметом исследования были камуфляжный полукомбинезон и кальсоны министра внутренних дел. Выводы эксперта начисто опровергали заявление МВД о пулевом огнестрельном ранении, при этом повреждения на одежде говорили о характере проникновения в плоть министра железного колюще-режущего орудия. Освидетельствование живого лица, Я.Г. Стахова, проведенное другим экспертом, дало дополнительные сведения: рана оказалась слепой, а не сквозной, с проникновением в мышечную ткань левого бедра, чуть выше колена на четыре сантиметра.
Материал об этом был опубликован в еженедельнике «Наше время» под заголовком «Пуля - дура, нож - молодец» за 30 июля 2009 года.
На ближайшей планерке в МВД Яков Григорьевич объявил присутствующим о происках врагов, которым мешают его достижения в борьбе с организованной преступностью, что ранение было огнестрельным, и спросил, есть ли сомневающиеся? Таковых, разумеется, не оказалось.
На последующей пресс-конференции министр подтвердил огнестрел, намекнув, что пуля могла быть и не шальной, мол, мои методы работы многим не нравятся. Версии о личности мифического стрелка неоднократно менялись, но главной мысли о природе появления ранения Яков Григорьевич придерживался четко: оно было пулевым, огнестрельным. О том, куда делась пуля, раз ранение оказалось «почему-то» слепым, хотя раньше говорилось по-другому, объяснялось настолько неуклюже и безграмотно, что за начальников с большими звездами на погонах было прямо-таки неловко.
По их словам, после выстрела приближенные министра тут же стали выжимать кровь из раны министра. Зачем они так нелогично и, надо сказать, жестоко поступали с Яковом Григорьевичем, никто объяснить не смог. Представьте ситуацию: в человека выстрелили, он лежит, ему больно, кровь ручьем. Тут вдруг на него набрасываются его подчиненные и начинают выжимать кровь из раны. Жуткая картина.
В общем, как объясняется дальше, когда проводили данную «экзекуцию», пуля выскочила из раны и упала в снег. Это ж как энергично надо было ее выдавливать, чтобы пуля, находящаяся в теле, «выскочила»! Любой хирург скажет, что при таких обстоятельствах извлечь пулю можно было только при оперативном вмешательстве.
Пулю, важный утерянный вещдок, впоследствии долго и тщетно искали.
После публикации в «НВ» министр ВД пожаловался другому министру на «нехороших» экспертов, допустивших утечку информации. В итоге начальнику Бюро СМЭ Ивану Федосееву, а также самому Прокопию Левину были объявлены выговоры. Можно с уверенностью сказать, что наказания не последовало, если бы эксперт сделал «нужные», а не достоверные выводы.
Яков Стахов неоднократно высказывался о том, что разочарован уровнем местной криминалистической экспертизы, ставя под сомнение профпригодность человека, отработавшего по профилю свыше 30 лет, в профессиональных кругах почитающегося легендой. Большие милицейские начальники придумали замысловатую версию, приплетя даже не имеющего никакого отношения к экспертизе сына Левина, работающего в системе внутренних дел.
Выдвигалась версия и о «заказном» характере статьи в «НВ»; милицейские чины на полном серьезе рассуждали о том, кто «заказал» материал и за сколько. Приходило ли им в голову, что эксперт, как и автор статьи, просто не захотели замалчивать большой обман насчет маленькой пули?
ЧУДОВИЩНАЯ ФАЛЬСИФИКАЦИЯ
На очередной пресс-конференции, когда Яков Григорьевич предложил в доказательство продемонстрировать перед журналистами «простреленную» ногу, среди прочих был задан и вопрос об отношении министра к журналисту, написавшему материал о «пуле-дуре». Яков Григорьевич сказал, что в суд подавать на автора не будет, мол, что с нее взять, несчастную женщину ввели в заблуждение и «подставили». Смешно обижаться, поскольку в конечном итоге министр подставился сам, пытаясь ввести в заблуждение всех.
Кажется, еще до нашумевшей публикации, министр издал распоряжение, из которого следовало, что вся информация, касающаяся всех структурных подразделений ВД должна предоставляться СМИ только после разрешения пресс-центра МВД РС(Я). Что это значило для журналиста? Если раньше, допустим, можно было получить комментарии участкового или гаишника, затратив на это минут 10, то после все начало упираться в непреклонное: «А у вас есть разрешение пресс-центра?» А в пресс-центре, могут разрешение и не дать, вдруг покажется, что ты хочешь написать нечто, идущее вразрез с мнением и требованием высокого руководства… О том, что при этом нарушается «Закон о СМИ», а также другие законы РФ, смущало разве только журналистов.
На последней пресс-конференции, когда снова был задан вопрос на болезненную для министра тему, он ответил, что в ряде опубликованных негативных статей, связанных с его именем, виноват… пресс-центр МВД РС(Я) и лично его начальник Валентина Сыроватская. Валентина Николаевна не могла знать, что где-то, какой-то журналист вдруг примется за обличающий материал; журналист-то - не служивый милицейского подразделения, он не обязан брать под козырек и спрашивать разрешения на публикацию.
Возможно, дело о загадочном ранении министра так бы и осталось многоточием, но в «ЯВ» появилось сенсационное по ожиданиям, но кощунственное по сути сообщение о том, что «виновник» покушения на министра найден, вновь всколыхнувшее народное негодование. Им, по мнению работников правоохранительных органов, оказался Петр Старостин. Новая версия была не только нелепой, но и оскорбительной для памяти родственников Петра, добровольно ушедшего из жизни. Причиной столь трагического шага, «по свидетельствам очевидцев», якобы послужило то, что Петр накануне обстрелял джип с милиционерами. С учетом того, что от заимки, где жил Старостин до трассы, по которой следовал министр, километров 80-90, а в Батагай-Алыта его никто не видел на празднике, он даже при всем желании не мог оказаться на месте «выстрела», да и ружья у него не было. Мужчина охотился с помощью силков и петель, к тому же люди, живущие на заимке рядом с Петром, отрицают, что он куда-либо отлучался. Опорочив имя человека, который уже не может заступиться за себя, МВД республики этой фальсификацией, очевидно, пыталось снова поставить точку на истории, получив обратный эффект.
Брат Петра Старостина собирается подать заявление в суд на министра, посмертно оклеветавшего и опорочившего имя его ближайшего родственника.
ЛЕВИН ОКАЗАЛСЯ ПРАВ
В последнем публичном выступлении министр снова поклялся в том, что ранение было огнестрельным, подтвердив слова в «Вечерке» о том, что повторная экспертиза опровергла заключение Левина.
Итак, повторная независимая экспертиза ГУ Дальневосточного регионального Центра судебной экспертизы министерства юстиции Российской Федерации, за подписью старшего эксперта Т.Ф. Дашковской.
Журналист имеет право не выдавать источник информации, скажу лишь о том, что ни эксперт Левин, ни кто-либо еще в городе Якутске, в утечке «важной государственной тайны» не был причастен. У журналистов круг общения обычно весьма обширен, не замыкаясь только пределами республики.
По запросу отдела по расследованию ОВД СУ СК при Прокуратуре РФ по РС(Я), следователем по особо важным делам В.М.Филатовым перед экспертом был поставлен ряд вопросов по факту причинения ранения Я.Г. Стахова.
1. Являются ли повреждения на одежде Стахова огнестрельными?
2. Не образованы ли пулей?
3. Из оружия какого вида и образца (модели) произведен выстрел? Пулей какого калибра?
4. С какого расстояния произведен выстрел и другие вопросы, касающиеся огнестрельного ранения.
Эксперт, с помощью сложных методов исследования, пришла к заключению, идентичному выводам эксперта Левина. Без всякого «может быть», «вероятно», исследования показали отсутствие всех следов металлов, входящих в состав пули: меди, свинца и сурьмы. А в связи с отсутствием в области повреждений продуктов выстрела, ответить на оставшиеся вопросы не представилось возможным, а «повреждение на полукомбинезоне свидетельствует о том, что оно могло быть образовано действием колюще-режущего орудия, содержащего в своем составе железо».
Хабаровская экспертиза пришла в республику давненько, аж 9 ноября 2009 года. Следователь по особо важным делам Филатов по настоянию своего начальства, тихо, шито-крыто закрыл дело за отсутствием состава преступления на тему, что министр ни на кого заявление не писал.
Прокуратура также не «увидела» ни у кого состава преступления. А ведь министр ВД, как мне думается, нарушил несколько статей УК РФ. Дело юристов - разбираться, какую статью применить, но судите сами.
Как освещалось в СМИ, министр пожертвовал страховку в сумме 50 тысяч рублей на памятник воинам, жертвам локальных войн. А кто знает сумму страховки генерал-майора, раненного «выстрелом при исполнении служебных обязанностей»? Получив ранение при банальной ссоре (предположительно), министр не мог претендовать на страховку.
Плюс клевета. Министр оклеветал и опорочил имя безвинного человека, «навесив» на него серьезное преступление.
Найдется ли статья УК на то, что он пытался дискредитировать жителей Эвено-Бытантая и обмануть всю республику? Возможно, это лишь моральный аспект, но возьму на себя смелость выступить за всех жителей нашей республики, которые задаются вопросом: нужен ли нам такой министр внутренних дел?
Виктория Габышева, газета «Ваше право»,
ИА SAKHALIFE.RU.
