Пресс-конференция депутата Госдумы РФ и Секретаря Союза журналистов России Бориса Резника, которая прошла в минувшую пятницу в Хабаровске, вызвала большой резонанс в журналистском сообществе, и не только. Первоначально тема пресс-конференции звучала так: «Национальный медиафорум – куда идет российская журналистика. Роль СМИ в борьбе с коррупцией в России». Однако разговор зашел слишком далеко. Приводим стенографический отчет встречи журналистов с депутатом Госдумы.

Перед ответами на вопросы, Борис Резник рассказал, какая работа ведется в Союзе журналистов России. В частности, в рамках работы Национального медиафорума в Москве было сделано «громкое заявление», в котором участники форума призвала «обратить внимание руководителей страны, ее политических структур, общественных институтов, правоохранительных органов к ситуации, складывающейся в расследовательской журналистике».

Б. Резник

Очень серьезное, я считаю, упущением в нашей работе, в работе практически всего медийного сообщества и власти нашей – нас не с-лы-ша-т… Не слышат! Ну, то есть проблема не новая. Если вспомнить, еще в свое время, в свое время, Некрасов писал, если помните: «И похлеще нас были лихие, да не сделали пользы пером, дураков не уменьшим в России, лишь на умных тоску наведем». И вот мы писали: «А что толку — это тоска умным». Когда ниче не следует за нашими, так скать, статьями опубликованными. Это есть большая беда. И перед началом медиафорума, было принято решение, состоялся секретариат Союза журналистов – я там доложил те материалы, которые были мной собраны и обнародованы в результате расследовательской журналистики по поводу вот ситуации, которая с «ворами в законе» у нас здесь сложилась. И Союз журналистов, секретариат Союза журналистов (СЖ) меня поддержал.

Мы приняли заявление, обращенное к президенту, премьеру по фактам моей статьи «Прислужники. Кто работает на дальневосточных воров в законе?» (опубликованной в «Известиях», № 231 от 14.12.09 и в «Тихоокеанской звезде», № 235 от 15.12.09. - Ред.). Была проведена фронтальная, детальная проверка Генеральной прокуратурой. Впервые я получил от Генерального прокурора письмо, где написано: «Все факты, изложенные в вашей статье «Прислужники», полностью подтвердились!»

Что такое Генеральной прокуратуре написать: «полностью подтвердились все факты»? Оно обычно так, очень округленно пишут... Ну, раз подтвердились факты, снимайте головы и показывайте стране, как наш Фатеев, начальник следственного управления, понимаете, на связи с ворами в законе, совершил как минимум два уголовных преступления и так далее, и так далее. Что следует за этим? Да ниче не следует! Генеральный прокурор пишет письмо своему первому заместителю  Бастрыкину, а тот не отвечает на его письмо. Он требует снять, уволить немедленно всех наших и самого Фатеева и двух его заместителей с работы, они —пока работают. И вот это наше общественное возмущение мы сформулировали и на пресс-конференции озвучили, и на форуме. 486 человек — все до единого участника форума приняли это заявление СЖ России. Это серьезно.  

Мы должны либо заставить власть нас слушать, либо зачем тогда эти призывы: бороться с коррупцией, с которыми обращаются к нам все: и президент, и премьер-министр, партии политические. Все политические партии, за то, чтобы бороться с коррупцией. Но если журналист тратит здоровье, нервы на то, чтобы написать, так скать, разоблачительную, расследовательскую статью, а это очень тяжелое дело — собрать все до кучи материалы, проверить их досконально, тогда за этим что-то должно следовать.

Это вот основные тезисы того, о чем, так скать, шел разговор на нашем форуме. Поскольку нас очень ограничили во времени, я, наверное, давайте, буду отвечать на ваши вопросы. Вопросы можно задавать любые, вот, и я один вопрос получил, почему-то уже как бы напечатанный, потом я его озвучу. Но это не значит, что я отвечу на все вопросы, ну что знаю, буду говорить… Только пожалуйста, представляйтесь!? Ладно.

«Хабаровские вести»: Я — журналист с большим стажем. 30 лет в журналистике. В 1989 года меня приняли в Союз журналистов. Есть у нас сегодня в Хабаровском крае Союз, как организация?

— Союз журналистов — есть, но работает это организация, к сожалению, плоховато. У нас есть секретарь Союза журналистов — это Крючек Олег Александрович. Есть правление СЖ. Но, вот, вы знаете, к сожалению, в нашей жизни много разбалансировалось. И к сожалению, к великому, и союз разбалансировался. Почему? Издания, которые сегодня есть, ну многие находятся в конфронтации друг с другом. Есть конкуренция определенная. Значит, есть у нас примеры очень хорошие — Новосибирск, Екатеринбург, там другие территории, где очень сплоченные журналистские коллективы. Говорить о том, что у нас в Хабаровске сплоченный журналистский коллектив, я бы такую смелость на себя не взял, да. Но мы будем пытаться, — я как секретарь СЖ такое поручение имею — как-то попытаться реанимировать работу нашего СЖ, активизировать ее. Быть может, мы изберем новое какое-то правление, которое будет более активно работать.

— …И Дом творчества бы был, и какие-то путевки давали.

— Да. Хорошо, спасибо…

— «Комсомольская правда» Хабаровск»: Борис Львович, скажите, пожалуйста, по поводу ставки НДС, будет ли в ближайшее время она пересматриваться?

— Вы знаете, что касается ставки НДС. Мы подготовили целый пакет новой редакции закона о СМИ. Это очень хорошая новая редакция закона «О средствах массовой информации». Я вот работал все годы (десять лет я в думе), работал цербером — хранителем старого закона, который сделал Михал Саныч Федотов (юрист, экс-министр печати и информации России (1992—1993), секретарь Союза журналистов России. – Ред.). Написал он его в свое время вместе с Юрой Батуриным (доктор юридических наук, летчик-космонавт. – Ред.). Они вот сделали этот закон, по которому мы все живем. Были нескончаемые попытки нечто привнести, даже зажать журналистику, мы стояли стеной, и отвергали всегда эти попытки. И, наконец, мы были услышаны. Я обратился с письмом в партию ЕР с предложением, и наше предложение было принято. Разработчиком нового закона сделали прежнюю команду.  

Новый закон был необходим, поскольку был принят закон об акционерных обществах. А все издания — акционерные общества. По закону об акционерных обществах, главного редактора назначают акционеры, а по старому закону — выбирает трудовой творческий коллектив редакции. Вот эти разночтения надо было снять. Мы еще сделали поправки в тринадцать законов, в том числе, в Уголовный кодекс, в Административный кодекс. Я был автором этого законопроекта (видимо, речь об уголовном преследовании за клевету по 129 УК РФ — Ред.). Потом я эту поправку снял.

Ну, то есть, новый законопроект о СМИ очень хороший. На президиуме фракции ЕР его утвердили, и он ходит где-то по коридорам правительства. Пока нам, так скать, не дали «добро», чтобы мы принимали этот закон. Но это очень хороший закон, т.е. новая редакция закона о СМИ. И там же, в этом пакете законов, закон об обеспечении экономической независимости СМИ. Что там прописано? Снижение ставки на НДС до 3-5%, как во всем цивилизованном мире. Сегодня нельзя, когда с газеты мы платим, сколько же, как с водки — 18% НДС. Ну, затем доставка... По конституции положено, чтобы СМИ было доступно жителям. А сегодня почта берет в три раза дороже за доставку, нежели стоит само издание. Это все мы включили в законодательство. Я очень надеюсь, что все будет принято, поскольку президиум фракции, повторяюсь, одобрил.

— «Радио России»: Борис Львович, ваш журналистский стаж охватывает целую эпоху, даже несколько, нашей страны (реплика Резника: Не намекайте на мой возраст). Нет… Когда вам работалось как журналисту, с большим интересом, свободнее?

— Вы знаете, когда принимались меры. Вот когда я написал «Логика нелогичных решений: надо ли строить завод на Нижнем Амуре?», а завод строился вовсю, а это была ударная комсомольская стройка, а приехали 5 тыс. комсомольцев сюда, а было 75 млн. полновесных российских рублей уже освоено. И когда мы взорвали эту «бомбу»: что этот завод отравит Амур, что там его строят по старой схеме, без очистных сооружений. Приезжает комиссия ЦК КПСС – Совета Министров, и принимает решение: «Закрыть стройку!» Комсомольскую! Ударную! И мне главный редактор Лев Николаевич Толкунов говорит: «Борис, впервые мы можем на фронтоне этой несостоявшейся стройки написать: «Закрыта по следам выступления газеты «Известия». Вот, это была действенность, понимаете! Мы могли че-та доказать. Сегодня мы бьемся, я говорю, башкой о стену, пробиваем, а там соседняя камера. Никто не слушает. Вот это беда. Мы с этим будем бороться. Мы приняли это решение на Союзе журналистов, на секретариате Союза, на нашем медийном форуме, доведем мы это все дело до руководства страны.

Ведущий: «Хабаровский Экспресс»

— Кто конкретно!

— Пронякин

— А, г-н Пронякин... Слушаю вас.

—  Я хотел бы узнать о судьбе Международного дома прессы.

— Хорошо. Объясняю вам по поводу… Хотя, вот честно говоря, мне вам объяснять, мне бы ни-че-го не хотелось. (Достает пухлый портфель и вынимает из него папки документов. - Ред.) Когда начали публикации подобного рода. Там знаете, да? Инсинуации. Первое, что я сделал — я обязан был это сделать — я написал Генеральному прокурору письмо. Написал: «Уважаемый Юрий Яковлевич, вот такие-то появились публикации в Интернете. Прошу Вас провести проверку законности приобретения акций».  Во-первых, о продаже Дома прессы никакого разговора нигде не было. Был продан пакет акций — 49% акционерного общества «Берилл». Была назначена проверка, комиссия работала. Сегодня у меня есть три ответа. Вот один ответ: подробно - подрооообно все написано на пяти страницах. Я вам зачитаю предпоследний абзац и последний: «Таким образом, в результате проверки нарушений законодательства при приватизации акций и земельного участка — не установлено. В случае несогласия с полученным ответом, вы вправе обжаловать его вышестоящему прокурору либо в суд».

Я с этим ответом согласен. Есть ответ заместителю Генерального прокурора и есть ответ, ну это не ответ, ответ прокуратуре: что была создана комиссия, и она провела экономико-правовую экспертизу, ни малейшего нарушения не было обнаружено в приватизации 49% акций. И никогда в своей жизни, а моя жизнь, слава Богу, на виду у всего края происходит, я никому не давал и не дам ни малейшего повода усомниться в моей честности. Это первое.

Второе, Дома прессы, как такового, чтобы вы понимали, никогда не было. Когда нас перестала содержать газета «Известия», сказали: «Вы давайте сами представительство организуйте, и какие-то коммерческие структуры, зарабатывайте деньги». И в конце 80-х – начале 90-х годов мы организовали «Известия» - Интербридж - Дальний Восток» и агентство рекламной информации. И нам дали здание... Я не буду утомлять, кому интересно, я потом покажу всю папку документов. Дали здание, где не было ни крыши, ни подвала, а было три стены всего... И вот акт, который был составлен в 2001 году: что нами было сделано. «Реставрация кирпичной кладки, с заменой участков стен (т.е. три стены было, четвертой не было), замена стены, замена штукатурки на зараженных грибком местах, замена всех оконных блоков, замена подоконных досок, разборка и замена сгнивших полов, ремонт канализационной системы здания, осушении подвалов, реконструкция помещения, обустройство дренажной системы, капитальный ремонт чердачных помещений, всей стропильной системы, кровли и водоотводов, капитальный ремонт системы теплоснабжения и т.д., и т.д.» Вот все это комиссия подписала, что на все это было затрачено 1,5 миллиона рублей, в ценах 1998 года — это 250 тыс. долларов. Вложив деньги в этот дом, мы имели 51% акций.    

Как получился Международный дом прессы? Сергей Торбин, — светлая ему память — и мой друг Коновалов, мы решили как-то объединить журналистов в Союз журналистов, который Сережа возглавлял. И отдали, там у нас был зальчик небольшой, отдали его под пресс-конференции. На здании была вывеска: «Представительство газеты «Известия». И вторая вывеска: «Международный дом прессы». И люди приходили туда. Мы устраивали фуршеты. Но была идея какая: что редакции нам будут платить членские взносы. Никто ни единой копейки не заплатил. Даже Сережа Торбин сказал: «Прости, старик, но мои акционеры против, чтобы мы платили».  Мы, тем не менее, все время там постоянно всех принимали. Поэтому то, что мы украли у кого-то из журналистов Дом прессы, - это вранье чистейшей воды. Как вранье и все остальное.

Единственная правда — про земельный участок. Действительно, стоимость его — в десятки раз дороже. Действительно, этот участок стоит в десятки раз дороже. Но. Его кадастровая стоимость — три с лишним млн. рублей. Но по постановлению, по федеральному закону, он продублирован здесь постановлением правительства нашего — если земля под зданием, то за нее платится 2,5%  от кадастровой стоимости. В соответствии с законом, 2,5% и было уплачено. И вот, имея все эти ответы, эти господа из следственного комитета, видимо, вбрасывают всю эту ложь. Но даже их бригада, которая была создана, они провели проверку, и написали так называемый отказной материал. То есть состава преступления они никакого не нашли, и даже нет ни малейшего нарушения законодательства. Но…

У нас, есть там, слава Богу, много людей, которые с нами делятся той информацией, что происходит в следственном управлении. Очень большие нелюбители господина Фатеева. Их можно понять. Вот они говорят: «Попросил лично Илюхин, с которым мы вот сегодня воюем (который написал 27 писем в защиту «воров в законе»), попросил любыми способами потянуть еще, не закрывать дело!» И вот что пишет, проведя проверку и отказной материал, пишет новую бумагу заместитель Фатеева по фамилии Лысенко: «В производстве СУ СКП по Хабаровскому краю проводится проверка в порядке ст. 144, 145 по факту незаконной передачи (не продажи акций) в собственность краевой собственности в виде здания, расположенного по адресу: Ким Ю Чена, 15».  Для того, чтобы господину Пронякину клевету размещать дальше, писать – вот еще одна такая штука. Хотя у меня в досье отказной материал. Они  там сами вынесли решение. Вот это что касается Дома прессы. Любую другую информацию, я готов предоставить.

Покупали акции на аукционе. Он был объявлен в 2005 году. В «ТОЗе» было опубликовано. В 2006 году он не был приватизирован. В 2007 году выставили на продажу пакет акций. Конкурс был проведен на оценку этого здания. Все это в соответствии со всеми положениями закона. Вот целый том (трясет бумагами. – Ред.), где подробно все описаны интерьеры: что было, и что стало.

Поэтому, это особый разговор. Я опубликовал заметку в «Тихоокеанской звезде» («Клеветники получат по заслугам», от 29.01.10. - Ред.). Заниматься надо этими клеветническими организациями. Кстати говоря, сейчас мы разоблачили некую электронную газету, называется она «Москов пост» («The Moscow Post» - www.moscow-post.ru - ежедневная электронная газета. – Ред.), где все про руководителя края писали. Всю эту муру. По подложному адресу она  была там зарегистрирована.  Некая дама, у которой 76 разных коммерческих фирм, в том числе очень криминальных в Москве. Она оказалась учредителем общества экологического образования, и якобы выпускала газету. Все было подложное. Мы нашли настоящий адрес.  У нас сегодня работает Агентство журналистских расследований. Потрясающие люди. Одна Воробьева Ольга Евгеньевна чего стоит — недавний полковник милиции. Она была следователем по особо важным делам в следственном комитете при МВД Москвы. Вот она сегодня у нас работает. Несколько сыщиков, совершенно блестящих, адвокаты. И мы раскрутим все эти клеветнические дела.

Уже подали в суд на эту «Москов пост». Выиграли дело. Могу показать, кому интересно. Там Шишкин (депутат Госдумы, председатель совета директоров ОАО «Амурметалл». – Ред.). Сказали, что он пойму закупил реки Анюй. Болото. Начерта Шишкину болота на реке Анюй? И так далее... Там огромную сумму выкатили в этом решении Измайловского суда. И возбудили 3 уголовных дела. Сегодня два возбуждено, одно приостановлено. И господин Пронякин, придется отвечать за все, что вы выкатываете на своем сайте. Вы не спрячетесь, что вы там администратор этого сайта. Ваша контора тоже в Санкт-Петербурге находится. И вы только кусочек здесь заполняете, дерьмом, извиняюсь.

— «Восток России»: Вы следите за делом бывшего зампрокурора Басова?

— Да! Но вы, знаете, насколько я могу следить за этим делом. Я не вмешиваюсь. У меня принцип такой: «Если ведется следствие, я никогда, если свои журналистские расследования веду, то это не повод для журналистского расследования». Ну, изнасилование. Очень печальный факт, безобразный факт. Чтобы там ни было. Какие-то странные моменты: девушки то ли сами за ним вереницей шли, то ли он их таскал за собой. Хотя, понимаете ли, поднять на 6-й этаж трех девиц, и все остальное... Много там вопросов возникает. Ну не важно. Сам факт, что прокурор этим занимался с девчонками несовершеннолетними, заслуживает всяческого осуждения.  Другой вопрос — правовая сторона дела. Оценку дать: надо ли ему сидеть или под домашним арестом. Это — дело суда. Ведется следствие, оно и должно вестись.

Кстати говоря, в Аяно-Майском районе начальник тамошнего следственного управления зверски избил человека. Но об этом чета наша пресса помалкивает. Никто ничего не дал, нигде не выдали ни одной информации. Тоже факт не очень хороший.

Ведь, то, что сегодня творится между прокуратурой и СКП, - я считаю, это наша общая, всенародная, российская беда. И надо наводить немедленный порядок. Когда подчиненные там следственного комитета не слушают прокуратуру. И единственное мое оправдание состоит в том, что я категорически выступал против создания СКП и голосовал «против». Я, да Саша Хинштейн. Вот мы вдвоем выступали «против», и оказались правы на сто процентов.

Сегодня, вы только представьте, что происходит. Сторчак (заместитель министра финансов РФ. – Ред.), просидел полтора года в тюрьме, его выпускают, он замминистра опять, и говорят: «Ни за что мужика держали!» Дают Орден Почета. Вот сейчас, перед Новым годом. Как утешение, понимаете, за полтора года. Замечательный мужик, я с ним лично знаком. Бульбов Александр Арсеньевич генерал-лейтенант из наркоконтроля. Держали 25 месяцев мужика, как его родимого там терзали в этой тюрьме, чтобы он дал какие-то показания и все остальное… Выпустили! Но надо же снимать башку, и тоже показывать, ни с одного человека. Там действительно или надо увольнять, или показывать стране, как наводится порядок. Хоть бы хны!

Другие факты. Снимает Генеральный прокурор начальника следственного управления  по Москве (речь об Анатолии Багмете. – Ред.). Ну, в тюрьму того надо, ну не в тюрьму, хотя бы дать условный срок. Он никогда не был в Казахстане, ему дают доцента и якобы он там, в Казахстане, часы нарабатывал. Преподавал в вузе. Он там не был в этом городе никогда. Бумага идет в дело. Он доцента получает, незаконная прибавка к зарплате. Его гонят из прокуратуры, с нижестоящей должности, его делают генералом московского управления. Его снимают, звонок следует: «Вы его там восстановите, дайте лицо сохранить, они сами его снимут». Его восстанавливают. Отменяют приказ об увольнении. Вся страна знает, какие подонки, мерзавцы, работают… Сволочи самые настоящие! Понимаете, и они сегодня вершат следствие.

Вот я со всей ответственностью могу на камеры сказать,  и назвать господина Фатеева – значит, прислужником бандитов! Он лично… Вы можете себе представить эту ситуацию… Этот Шардаков по кличке Чердак, насилует жену капитана милиции в машине. Значит, этот Шардаков обращается к Фатееву, Фатеев – прокурор Индустриального района, ни одного следственного действия не следует. Хотя, бьется башкой в истерике этот  капитан милиции. Даже очных ставок не провели. И лично Фатеев (у меня есть все дело и справка), что он лично принимал участие в уничтожении вещественных доказательств. Два стекла уничтожил, сжег, путем сожжения, два стекла с анализами. И трусики, извиняюсь, рваные. Порванные. Вещдоки. Лично уничтожил. Этот Шардаков, уже недавно, после выхода моей статьи, выходит из своего особняка, из карабина начинает палить, убивает наповал человека. Милицию не допускают: «Мы сами разберемся, следственный комитет». Возбуждают дело, думаете как? Убийство по неосторожности! Неосторожно палит из карабина вокруг себя.

И вот эти все факты, и, кстати, вот там, вы разместили, что вот Резник не мог знать информацию, что с этим Шардаковым на связи. Я восемь месяцев потратил на то, чтобы рассекретить эту информацию под грифом «Секретно». Приехала бригада Генеральной прокуратуры, изъяла этот текст, сделал экспертизу: идентичность голоса Шардакова и Фатеева и оповестила всех. И мне дали официальный ответ и саму распечатку этого разговора, которую я дословно привел в статье. «А вот он не мог слышать…», вот этот вот господин там размещает (указывает на корреспондента «Хабаровского Экспресса» Пронякина. – Ред.), «…не мог он слышать и не имеет этой информации». Имею я эту информацию! А вы работаете, клеветнически, по слухам!

«Татар-Инфо»: Борис Львович, с самого вашего начала разговора, я имею ввиду - потерю печатными изданиями позиций, на ваш взгляд, все-таки, почему это происходит: экономически причины, или их меньше покупают, потому что читать в них нечего? И второй вопрос. Еще в 2007 году на Дальневосточном экономическом форуме вы поставили вопрос о дороговизне телефонной связи и Интернета на Дальнем Востоке. До настоящего времени ничего не изменилось.

— Причины комплексные. Все в куче. Газеты дорогие, раз. Газеты многие неинтересные, понимаете. Но я говорю, что взбудораживаем мы страну, какими-то действительно разоблачительными статьями. Да. Я знаю многих ребят в Москве, на периферии, которые ну неистово работают. Они потрясающие журналисты. Я всю жизнь, много работаю в расследовательской журналистике, я понимаю, как добыть сложно факт, как подтвердить сложно, как его опубликуешь… Ведь я сейчас этот гадюшник разворошил. Вот взяли, понимаете. Ну, вот купили акции. Рутинное же дело. Проверить ничего не стоит. Пошли в министерство имущественных отношений, бумаги, которые там есть, посмотрели. Значит, и все ясно людям стало. Так специально, нагнетают, чтобы меня показать каким-то вот ублюдком. Понимаете.

Они ублюдки, ну и ты тоже ублюдок. Борьба двух ублюдков, получается. Да? Они используют сегодня прессу, и мы с этим мириться не будем. Мы начали такую борьбу сейчас. Вот наше Агентство сейчас одной из главных тем: своих сволочей ликвидировать, своих журналистов, которые клеветники, лгуны, которые сделали из этого статью своих доходов.

Прислуживают, они хуже киллеров сегодня. Потому что готовы за копейку продать себя, свое перо, свое призвание. А журналистика – это профессия коллективная, любой негатив, который там происходит – значит, мы все такие, нас одной мажут краской. А я не хочу таким быть. Понимаете. Я всю жизнь был другим. И нас много таких. Ребята, которые работают в этой журналистике, они должны понимать и знать, что они будут под защитой, что к их слову прислушаются.

«Российская газета»: Борис Львович, все-таки вернусь к предыдущей теме, много информации вы изложили, так кто владелец этого особняка - Дома прессы: физическое лицо или кто? И может ли он использоваться для прессы, если мы говорим о ее разобщенности.

— Я считаю, что в принципе, нам в Хабаровске, журналистам нужен Дом прессы. Но как это сделать, потому что к тому особняку мы просто пришпандорили вывеску – «Дом прессы». Была эфемерная, туфтовая организация. Это организация: Сережа Торбин, я и Коновалов. И еще изначально мы пригласили туда Иру Полникову. Она была у нас. Но, ни взносов не было, никакой материальной базы, и мы его содержали за счет «Известий» Интербридж». Понятно, да? Тогда мы вложения сделали. Кстати, в справке прокуратуры написано, что еще 15 млн. если сложить все воедино, то куплен был этот дом гораздо выше рыночных цен. И оценка была проведена не какая-нибудь, а определена рыночная стоимость объекта недвижимости. Мы выкупили сейчас. Выкупила, занималась там 15 лет моя жена, Елена Николаевна, работала, вкалывала на этом доме. Все эти дела – дела «Известия» - Интербридж». Мы выкупили 49 процентов. Все. Поэтому это совсем разные категории.

Сегодня стоит вопрос, чтобы выдели нам и как-то получить какое-то здание, помещение под Дом прессы. Я не знаю, как это назвать, и как это оформить, чтобы копейку какую-то, прежде всего, кто содержать это все будет при рыночной экономике. Понятно, да? Нам надо подумать. Хотя, насколько мне известно, и Виктор Иванович говорил, что этот вопрос надо решить. И Вячеслав Иванович Шпорт тоже самое, не против, чтобы такой дом был. Поэтому давайте ставить этот вопрос, и решать.

«Тихоокеанская звезда»: Борис Львович, будете ли вы поднимать вопрос об изменении закона о рекламе? Хотела бы спросить об этичности рекламы.

— Реклама – это ахиллесова пята, это больное наше место. За счет нее газеты выживают, и не только газеты: кто-то выживает, а кто-то наживается от рекламы. Вот нам надо четко определить. Во-первых, какую рекламу неэтично и нельзя публиковать. Вот мне пришел вопрос: «В нашей стране проституция запрещена законодательно. Однако в некоторых изданиях периодически рекламируются  апартаменты с расслаблением и массажом, всякие «Мани», «Дианы» и т.д. Дети и подростки, видя эту рекламу, у них формируется впечатление, что это нормально. Когда будет остановлен этот беспредел? Ваше мнение по этому поводу».

Но какое мнение здесь по этому поводу? Вы знаете, все одно к одному. Не буду называть наше издание хабаровское, но там где клевета, там, где журналистику опускают ниже плинтуса, там и размещают такую рекламу. У них нет предела, нет внутренних оградителей, ограничений. Понимаете? Во все тяжкие, готовы продаться.

Мои ребята, кстати говоря, позвонили  в «Москов пост», нашли мы телефон диспетчера. Из Агентства журналистских расследований звонят и говорят: «Можно разместить материал такой-то, такой-то и такой-то? Критический материал против одного человека».  Спрашивают: «А у вас документы есть?»  «Документов нет». «Можно, но это будет стоить в три раза дороже».

Им наплевать, вы понимаете, они готовы черте что сотворить. И считают, что это все будет проходить безнаказанно. Безнаказанно это все проходить не-бу-де-т! Мы беремся за это самым серьезным образом. И что касается рекламы, вы знаете, надо, наверное, работать. У нас есть специальный экономический комитет. Мы вот устранились, я думаю, что не правильно. Комитет по информационной политике от этого дела, сугубо экономического, как-то выживать надо и на много закрывают глаза, а на многое закрывать глаза не надо. В том числе, всяких медицинских препаратов. Наверное, нам надо заняться этой проблемой.

«Хабаровский Экспресс»: Вопрос по поводу законов, которые принимает Госдума. Почему некоторые законы, обладают достаточной степенью коррупционной емкости?   Тот же самый закон «О банкротстве». Коллеги показывают общество арбитражных управляющих, которое напоминает организованную преступность. Оказывается, до такой степени несовершенен закон о банкротстве. Такая же ситуация и с игорным бизнесом.

— Я понял вопрос. Я был противником, даже в знак протеста вышел из Комиссии по борьбе с коррупцией, из думской комиссии. Когда ее формировали новую, пятого созыва. Потому что нам сказали: Вы знаете, надо заниматься только проверкой на коррупционность законопроектов. А заниматься конкретными коррупционными делами не надо. Я считаю, что надо заниматься конкретными коррупционными делами. А что касается проверки на коррупционность законопроектов – это очень трудоемкая работа, нужно подключать институты.

Вот я один только пример вам приведу. В третьей Думе уже во втором чтении принимали закон об освобождении от НДС необработанных алмазов. И я задаю вопрос: «Почему абсолютно ликвидный, валютоемкий товар надо освобождать от НДС?» Мне начинают объяснять, что огранка дорого стоит. «Давайте тогда пошлем на экспертизу». Приняли мое предложение. Оказывается, те люди, которые вносили этот законопроект, то есть не вносили,  а организации лоббировали, получают полмиллиарда долларов выгоды на круг. И распространили в зале перед третьим чтением: «Кто проголосует за этот закон, тот взял какие-то деньги». И мы провалили в третьем чтении, такого еще не бывало, это законопроект. И многие законопроекты надо подвергать экспертизе. Но это трудоемкое и затратное дело. Что такое проверить на коррупционность любой закон? Надо привлечь специалиста, проверить изнанку, как обзовется каждое слово там, какие могут быть схемы использованы. Вот поэтому, обещать, что мы начнем эту работу,  ну не могу.

…Насколько коррумпирована у нас Государственная дума?

— Ну, вы знаете, как это коррумпирована  Государственная дума? Я тут выступал на радио и некий там правозащитник был моим оппонентом. И он говорит: «Вот у вас там берут откаты». Кто берет эти откаты, кто дает эти откаты, за что они дают. Я лично не сталкивался с конкретными случаями. Бывает можно в чем-то заподозрить, что люди, к примеру, пробивают рекламу пива. Но, наверное, они какие-то лоббисты пивного лобби.  Может быть. Но вот поймать как-то, сказать, что дума коррумпирована, я не могу…

Всем спасибо. Удачи.