Областной суд решил практически все оставить так, как было постановлено судом первой инстанции. Исключение было сделано только в отношении осужденного Александра Кудрицкого, которому в апелляции снизили наказание до 5 лет лишения свободы и применили в отношении его амнистию. Это означает, что Кудрицкий освобожден от наказания, но не освобождается от выплат компенсаций по гражданским искам.

 

С учетом того, что ранее Кудрицкого освободили из-под стражи в связи с заболеванием, которое не позволяет содержать его в местах лишения свободы, такой итог был продиктован скорее необходимостью, нежели снисходительностью суда. Решение суда апелляционной инстанции означает, что ни один довод стороны защиты не был принят во внимание, и это очень похоже на крушение справедливости, которая погибла вместе с «Дальним Востоком».

 

Такое окончание вряд ли можно назвать финалом, как, впрочем, и проигрышем тех, кто достойно отстаивал свою позицию. Подобный натиск со стороны защиты еще никогда не демонстрировался для широкой аудитории. Нам неизвестно, каким образом проходят иные судебные тяжбы, не подверженные всеобщему вниманию зрителей, но в данном случае формально проигравшие остались фактически непобежденными. Неизвестно, какие мотивы принятого решения будут указаны судом официально, и неизвестно, смогут ли они хоть как-то пошатнуть позицию осужденных. Но горький осадок остался.

 

Откровенно говоря, мало кто из наблюдавших за судебным процессом сомневался, каким будет решение областного суда, но они не теряли надежды на справедливость. Многие были уверены в обвинительном вердикте. Уверены не потому, что позиция обвинения была сильна и убедительна, как раз нет. Такие предположения базируются на общем впечатлении от процесса, и главное из них то, что убедительность доказательств и обоснованность в нем почему-то были сведены на нет. То, с какой легкостью суд отказывал в удовлетворении ходатайств защиты, оставляет именно такое ощущение.

 

Судебный процесс по делу «Дальнего Востока» продолжил то, что начал суд над Александром Хорошавиным, - возрождение судебной журналистики. Мы не сравниваем эти процессы, а говорим лишь о возбуждении общественного интереса. О том, как не тревожившее раньше людей судебное производство стало вызывать большой интерес общества и во многом удивлять. За ходом разбирательства по делу «Дальнего Востока» следили журналисты разных СМИ, и картина складывалась вполне отчетливая.

 

Журналисты фиксировали удивительные логические загогулины. Вот, например, заместитель генерального директора ООО «Магеллан» Алексей Васин признан виновным в совершении конструктивных изменений на судне. Суд первой инстанции приговорил его к 6 годам и 6 месяцам колонии общего режима.

 

Васин устроился в ООО «Магеллан» на должность заместителя генерального директора 27 января 2015 года, когда «Дальний Восток» уже 23 дня был на промысле. Васин не видел судно, не бывал на нем, не контролировал ход ремонтных работ. До конца января 2015 года он жил на Камчатке, а когда приехал на Сахалин, БАТМ «Дальний Восток» уже был на промысле. Но, по логике обвинения, он знал о конструктивных изменениях судна и не прекратил его эксплуатацию. Откуда Васин знал о конструктивных изменениях, нигде не указывается, но он признан виновным. То есть Васин, который судно в глаза не видел, по мнению стороны обвинения, знал, а капитан Притоцкий, который принимал судно под роспись у Борисова и после этого три месяца управлял им в сложнейших условиях зимнего Охотского моря, не знал. Поэтому в крушении судна виновным признан капитан Борисов.

 

Вот такие сложные и не возможные для нормального восприятия логические этюды.

 

Знания Васина о конструктивных изменениях суд первой инстанции логически описал в приговоре следующим образом. Поскольку ООО «Магеллан» зарегистрировано по адресу, по которому в Южно-Сахалинске жил Васин, а сам он работал в структурах, родственных «Магеллану», и ему было известно о покупке судна «Стенде», которое потом было переименовано в «Дальний Восток», то он был осведомлен и о конструктивных изменениях на судне, сделанных после его покупки. Как опишет это в своем решении суд второй инстанции, сейчас неизвестно, но понятно, что нового ничего в отношении Васина в апелляционном суде установлено не было. Ничего нового не было установлено и ничего нового не было постановлено.

 

Очень странно, но, собственно, это все доказательства вины Васина. Даже в заключительной речи апелляционного суда прокурор рассказал о вине всех обвиняемых, а про Васина практически не упомянул. И тем не менее.

 

В этом процессе вообще многое вызывало вопросы. Например, почему без внимания осталась фото- и видеосъемка судна. Обвинение строится на том, что в корпусе судна во время ремонта в Корее сделали вырезы, из-за которых судно и затонуло. Есть 95 фотографий огромного разрешения, которые сделаны в тот момент, когда БАТМ выходил из Владивостока на промысел. Корпус можно на них рассмотреть буквально по сантиметру. Никаких вырезов. Эти снимки предоставили суду. Но экспертам их не показали, прокурор о них молчит, и судья никаких оценок фотографиям не дал. Алексей Васин просил в последнем слове суд апелляционной инстанции не умалчивать об этих фотографиях, не поступить так, как поступил с этими неопровержимыми доказательствами суд первой инстанции. Теперь осталось узнать, какую оценку они заслужили в решении второго суда.

 

Фотографии могли вызвать у суда сомнения, но тогда можно было провести экспертизу и доказать, что снимки подлинные, монтажу не подвергались. Но фото просто везде игнорировали. Их словно нет. Как нет и 30 часов подводной съемки затонувшего судна. Следственный комитет заказал это исследование, «Магеллан» заплатил за него 33 млн. рублей, но следователи не стали предоставлять видео экспертам, видимо, потому, что вместо доказательства вины получили доказательство невиновности - никаких нештатных вырезов в корпусе судна нет.

 

Вот еще вопрос, который остался без ответа: если в корпусе судна были вырезы, через которые его затопила вода, то почему судно не погибло ранее, во время трехдневного шторма, в который БАТМ попал во время перехода из Владивостока к месту промысла? Управлявший в тот момент «Дальним Востоком» капитан Борисов прятал судно под берегом, волны выбили три иллюминатора на левом борту, но БАТМ пережил эту трепку и воды внутри судна не было. Так почему вырезы, которых нет на фото, погубили его во время относительно спокойной погоды и были ли эти вырезы?

 

И таких несостыковок в ходе судебных заседаний было выявлено много, но они не явились препятствием для вынесения обвинительного приговора в декабре 2017 года, не явились препятствием и сейчас. Провозгласив решение, апелляционный суд оставил загадку неразрешенной, сохранив тайну оценки доказательств до изготовления мотивированного решения. Так предусматривает уголовно-процессуальный закон.

 

Обвинитель попросил суд удовлетворить исковые требования потерпевших по компенсации морального вреда в результате гибели капитана Притоцкого и старшего помощника Желомеева. Поддержала это требование и представитель потерпевших. Но капитан и старпом признаны виновными в крушении судна. Если бы они выжили, то сидели бы на скамье подсудимых. По одному и тому же событию Желомеев и Притоцкий признаны и виновными, и потерпевшими. Это совсем уж удивительный юридический факт. По логике следствия, те виновные, кто выжил, виновнее тех виновных, что погибли и должны выплатить в их адрес компенсацию.

 

Неизвестно, какую оценку получили и эти доводы судебной коллегии, поскольку адвокат Евгений Ефимчук заявлял о невозможности представителя потерпевших по делу одновременно представлять интересы тех, кто погиб, и тех, кто виновен в гибели этих потерпевших. И эти доводы были логичны, налицо конфликт интересов пострадавших и виновных. И даже если сами пострадавшие об этом не задумываются, то выглядит такое явление неэтично и, судя по доводам защиты, абсолютно незаконно.

 

Были основания полагать, что следователи подтасовали показания нескольких свидетелей. Например, член экипажа Дмитриевич утверждал, что никогда не сообщал о вырезах в борту судна, но в протоколе записано именно так. Защита просила вызвать и допросить следователя, но суд отказал. Обвинение ссылалось на показания другого моряка «Дальнего Востока» - Полищука. Его показания из предварительного расследования были использованы в приговоре, но сам Полищук на суде утверждал вовсе не то, что цитировал прокурор. Полищук пояснил, что во время нахождения судна на промысле на момент его крушения все шпигаты имели механизм закрытия, двери находились на своих местах, а вырезов в корпусе судна никаких не было. Однако об этом государственный обвинитель умолчал в своем финальном выступлении. Что скажет судебная коллегия? Об этом мы узнаем позже.

 

- Предположим, что на чаше весов справедливости соотношение показаний свидетелей со стороны защиты и со стороны обвинения составляет определенное равновесие. Со своей стороны я могу положить на чашу весов защиты фотографии судна, о которых в своей речи не упомянуло государственное обвинение. Такое доказательство нельзя сравнить с показаниями свидетелей, поскольку фотографии мы видим лично и можем убедиться в отсутствии вырезов, а показаниям свидетелей мы можем верить или не верить. Но данные фотографии как раз и определяют, каким показаниям свидетелей можно верить, а каким нет. И теперь я могу смело заявить, что чаша весов доказательств стороны защиты о невиновности осужденных резко опустилась вниз, перевесив доказательства стороны обвинения, - заявлял в суде апелляционной инстанции Евгений Ефимчук. - А теперь добавим на воображаемые весы справедливости результаты подводного осмотра затонувшего судна, в ходе которого в корпусе БАТМ «Дальний Восток» не было обнаружено никаких не предусмотренных конструкцией вырезов. В данном случае общий суммарный перевес доказательств со стороны защиты настолько очевиден, что свидетельские показания, на которые обвинение ссылается, кажутся пушинкой и полностью опровергаются.

 

Как оценила судебная коллегия показания старшего помощника БАТМ «Дальний Восток» Томме и других потерпевших, которые ему вторят? Все это пока только оставило множественные знаки вопроса.

 

Эти странности, возможно, самые бросающиеся в глаза, но вовсе не единственные. Возможно, подсудимые действительно виновны, но почему тогда суд так явно и недвусмысленно игнорировал встававшие вопросы? Процесс открыт для всех желающих, и если вина осужденных доказана, то должно быть видно и понято, на чем это базируется.

 

Сегодня общество стало огромной коллегией присяжных заседателей, и подобное решение суда требует необходимых разъяснений. Но во всей этой истории видно только, как веские аргументы защиты вызывали интерес только у зрителей, а не у тех, кого они действительно должны интересовать. Ведь даже одно сомнение в компетентности и непредвзятости экспертов ставило под сомнение весь приговор суда первой инстанции.

 

Найдутся ли у суда весомые доводы объяснить свои выводы, покажет время. Однако сам судебный процесс по делу о крушении БАТМ «Дальний Восток» и гибели экипажа оставит глубокий след в истории, как и сама эта ужасная трагедия.

 

Игорь Панин.

«Советский Сахалин», 3.8.18