 |
| Два депутата Госдумы: Юрий Березуцкий и Борис Гладких - не мешало бы отчитаться о своей "допарламентской" деятельности? |
| |
В Хабаровском крае такая комиссия постановлением губернатора Виктора Ишаева была создана даже чуть раньше, нежели в других субъектах Федерации, но к работе приступила позже.
Как и водилось в те времена, члены вновь созданного органа ждали, когда их всех соберет Виктор Иванович и ознакомит с правами и обязанностями. Как пел Высоцкий, что там можно, что нельзя. Надо сказать, решение президента вызывало тогда неоднозначную реакцию.
К примеру, начальник 12-й женской колонии Хабаровского УФСИНа Виктор Кувалдин считал, что создание таких комиссий было правильным. Это экономило государственные средства: не нужно гонять документы в Москву и обратно, да и тем, кто сидит, меньше придется ждать решения.
А вообще заключенные редко тогда писали прошения о пощаде: таких было не больше пяти процентов. Но, даже, по мнению руководителей Управления исполнения наказаний, входить в комиссию по помилованиям должны представители общественных организаций, женщины, и, конечно, священники.
Известный в свое время хабаровский оппозиционер Аркадий Врабий был убежден, что процедура помилования, отданного в регионы, была величайшей ошибкой. Нельзя местным властям давать такое право. Дескать, раньше миловал царь, как помазанник божий, за ним и церковь стояла. А сейчас, получается, у нас восемьдесят с лишним царей появилось. К тому же людей в эту комиссию назначали, а не выбирали.
Всеволод Сысоев, писатель, почетный гражданин Хабаровска, соглашался тогда с Аркадием Врабием. По его словам, это был неверный ход. Очень поспешно было все сделано. Ни к комиссии не было у Сысоева трепетного чувства, ни к самой этой идее. Всеволод Петрович тогда говорил, что надо найти независимых людей, которые отвечали бы только перед Б-гом и совестью. Но таких в списке 15-летней давности не оказалось.
Сысоев еще говорил, что ни в коем случае нельзя людей туда назначать - только выбирать. Это должен был быть общественный институт, а не государственный. Ведь наша система власти до сих пор работает против человека.
И известный хабаровский правозащитник Михаил Вовк (недавно уехавший в Краснодарский край на ПМЖ) был убежден, что это была плохая идея.
А вот тогдашний начальник краевого УВД Вячеслав Баранов отнесся к этому положительно. Но однако генерал сам предлагал включить в состав комиссии людей, далеких от правоохранительных органов, поскольку работники милиции, прокуратуры и суда «со временем грубеют и частенько не способны разобраться в причинах того или иного преступления».
Говорил я тогда и с бывшими заключенными. Многие из них поначалу поддержали создание этой структуры, хотя сами никаких прошений до этого не писали и писать не собирались.
В общем полтора десятка лет назад в состав первой хабаровской комиссии о помиловании было назначено 14 человек, среди которых значились три чиновника, бывшие милиционер и военный судья, начальник УИНа (так именовалось нынешнее Управление ФСИН), а также редактор газеты и директор рынка, принадлежавших правительству края.
Священников в составе комиссии по вопросам помилования не было, а женщин тогда туда назначили всего две.
Кстати, и сегодня комиссия о помиловании в Хабаровском крае существует. Она действует как бы под эгидой уполномоченного по правам человека. На сайте омбудсмена даже есть глубоко запрятанная о существовании этой комиссии, однако, повторюсь, она так глубоко запрятана, а ее «корни» уводят на официальный сайт правительства Хабаровского края, причем так же глубоко. В общем, обычному человеку, а тем более заключенному узнать что-то практически было невозможно.
Кстати, я помню, что в первые годы работы комиссии, именно благодаря средствам массовой информации, которые делали развернутые репортажи с открытых заседаний, люди хоть немного стали доверять этой организации, туда потянулись за защитой десятки заключенных, поначалу в основном женщины. И некоторых миловали, прощали и освобождали. А что же нынче по прошествии многих лет? Почему эта открытость исчезла?
Не так давно краевой уполномоченный по правам человека Юрий Березуцкий (нынче депутат Госдумы от «Единой России») заверял, что комиссия по помилованиям существует при омбудсмене. Юрий Николаевич даже говорил, что и публикацию журналистских репортажей с заседаний комиссии можно вновь восстановить. И обещал пригласить репортеров на заседание комиссии. Но не восстановил и, само собой, не пригласил.
На мой взгляд, зря. Ведь дело-то было перед прошлогодними выборами в федеральный парламент и Юрий Березуцкий был готов светиться где угодно, хоть ведущим телепрограммы на ДВТРК, хоть модератором конференции по участию СМИ в развитии гражданского общества, хоть в качестве публичного защитника заключенных (которые тоже голосуют). Но с избирателями за колючей проволокой не получилось.
И вообще получилось, что многие «инициативы» Юрия Николаевича на деле оказались пустым звуком, как говорится, ради красного словца. Березуцкий, хотя и немножко понервничав по результатам голосования, чуть не оставившего его за бортом дальневосточного партийного депутатского списка, все же пересел из кресла главного краевого государева правозащитника в кресло члена госдумского комитета по информационной политике, причем, забыв принародно отчитаться перед жителями края о своей многотрудной 5-летней деятельности. «Висит» на сайте омбудсмена какой-то докладец о работе Березуцкого за позапрошлый год.
Примечательно, что так же глубоко «зарыта» на уполномоченном портале и информация о существовании при омбудсмене Общественной наблюдательной комиссии по контролю за защитой прав заключенных. Ее возглавляет нынче довольно активная и совестливая пенсионерка Лидия Левина.
Та самая, которая в свое время бескорыстно помогала майору-правдорубу Игорю Матвееву. Юрий Березуцкий после создания этой комиссии обещал помочь Лидии Николаевне с офисом в Хабаровске и хоть какой-то оргтехникой. Помог ли, не знаю, но ОНК нынче, как и в начале работы, дислоцируется в Комсомольске-на-Амуре. И до сего дня у комиссии нет даже элементарного городского телефона, а пожилая правозащитница, по-моему, пользуется сотовой связью.
Напомню, что нынче в Хабаровском крае более 13 тысяч заключенных, не считая подследственных в СИЗО и в ИВС. Буквально лишь за несколько последних лет число обитателей пенитенциарных заведений увеличилось примерно на 3 тысячи человек. Грубо говоря, каждый сотый житель региона пребывает за решеткой. А значит, чисто теоретически, у двух существующих в крае профильных комиссий должно быть значительно больше обращений и работы.
Или я ошибаюсь, и люди вовсе перестали обращаться к власти за снисхождением и за защитой? Тогда и говорить не о чем, тогда и пресса не поможет. Тогда все в прошлом, а «милость к падшим» мы потеряли? Впрочем, похоже, не только к «падшим».
После «бегства» хабаровчанина Юрия Березуцкого (иначе и не назовешь) из «правозащитного» 301-го кабинета с Муравьева-Амурского, 32 краевым омбудсменом нынче числится 53-летний врач и бывший краевой замминистра соцзащиты Игорь Чесницкий, естественно, комсомольчанин.
Но и «добрый доктор Айболит» не попытался исправить ошибки предшественника, занимавшегося в последнее время перед уходом с должности в основном политическими «игрищами». Равно как и его коллега по партии, а теперь и по Госдуме, коммунальный «омбудсмен» Борис Гладких.
Наверное, одним «Дебри-ДВ» известно, сколько народу обращалось за справедливостью к этим двум товарищам, и, не найдя у них ни защиты, ни элементарной поддержки, с последней надеждой шли и продолжают идти к нам в редакцию. В других СМИ им нередко указывают «от ворот поворот».
Тут и жители Чумки, которых хабаровские власти погромили-пограбили и сделали изгоями в родном отчестве, и жители Хабаровского района, как лево-, так и правобережного, включая «убитый» малый коммунальный бизнес, и глава многодетной семьи фермеров Галина Юрьевна Курбанова, которую почти шесть лет иезуитски водили за нос муниципалы с выделением под птицеводство небольшого участка земли.
Даже нет смысла перечислять всех, кого бросили на произвол судьбы наши государевы «защитники», оставив людей один на один с гигантским чиновным прессом и карательной «кофемолкой».
Какие там заключенные, островитяне и фермеры, когда перед тобой маячит заветное столичное местечко на Охотном ряду?
Андрей Мирмович
