Мне довелось побывать в Охотске в апреле 2007 года. С тех пор там ничего почти не изменилось, разве что цены выросли в два раза (см. Блокадный форпост).
Летим…
В самолете ЯК-40 авиакомпании «Хабаровские авиалинии» было всего восемь человек. Промежуточную посадку сделали в городе Николаевске-на-Амуре. Там в салон загрузили лопасть вертолета. Эту лопасть из Николаевска до Охотска везли за наш счет, при этом нас никто не спросил разрешения, будет ли нам это удобно или нет, просто тупо загрузили ее и все.
Лопасть сразу ограничила возможности немногочисленных пассажиров потому как лежала в проходе между кресел на всю длину самолета. На мой вопрос, почему загрузили груз непредусмотренный провозными документами, мне сообщили, что самолет все равно пуст. На вопрос, почему он пуст, когда в авиакассах нет билетов на месяц вперед, и это при цене в 7,5 тысяч рублей, авиаторы только прожимали плечами. Потом, когда я провел несколько дней в старинном дальневосточном форпосте России, понял почему.
Как здесь живут?
Охотск встретил неприветливо. На побережье обрушился очередной циклон. Сильный ветер со снегом загнал все живое в дома. Кругом стояло белое безмолвие, и только морской накат обрушивал соленые, тяжелые волны на Охотскую косу, на которой и находится сам Охотск.
Поселок завален снегом, но все равно видно его неухоженность. За долгую зиму «выросли» кучи бытового мусора. Поскольку в поселке нет ни одной муниципальной гостиницы, то пришлось затабориться в какой-то квартире местной горнорудной компании. Столовых вообще нет, правда есть ресторан «Волна» оставшийся еще с советский времен, но он работал с вечера на и цены его нынешние владельцы установили с северными надбавками. Поэтому пришлось идти в магазин.
В магазинах было пусто, примерно так же жили при талонной системе в период горбачевской перестройки. Сразу пахнуло теми девяностыми годами разрухи. Как объяснили, северный завоз прошлого года съели, а нового пока нет. Цены шокирующие. Достаточно сказать, что она примерно одинаковая на все виды продовольствия, от 700 до 800 рублей. Это касалось и вареной колбасы колбасы, которая в Хабаровске стоила по 200 рублей и фруктов. Простая минералка была оценена в 80-100 целковых, когда на материке она стоила всего 10. Все завозят с Хабаровска. Из соседнего Магадана, до которого рукой подать не моги. Правительство края не разрешает.
С прилетом нашего самолета — в магазине появились мандарины, яблоки и бананы. По той же цене 700-800 рублей. В Хабаровске эти фрукты стоят не более 50 рублей на круг. Эти фрукты привез наш самолет вместо пассажиров. Этакий бизнес по-русски.
В Охотске работа есть, но мало, поэтому она и не для всех. На Хаканджинском прииске местные жители работают, правда, их немного, не хватает квалификации, поэтому и трудятся в основном простыми рабочими, вахтовым методом. Горнорудная компания здесь не бедная. Добывает за сезон до пяти тонн золота и многие сотни тонн серебра, при этом зарплату платит в среднем по 15 тысяч рублей!
Рыбный ад
Местные, без обиняков признаются; браконьерим, если бы не рыба и икра, то давно загнулись бы.
- А так картошку с капустой сами выращиваем, остальное докупаем на вырученные деньги от браконьерства, - говорят они. При этом главным браконьером почему-то называют главу районной администрации… С чего бы вдруг?!
Икру здесь заготавливают тоннами все работоспособные жители; цена за килограмм в пределах 700 рублей. Перекупщики приезжают за икрой прямо на дом. Никто ни от кого не прячется, никто никого не сдает - этакая круговая солидарность, иначе не выжить. Как и когда ее перевозят на большую землю -охотчан мало интересует, но без «крыши» видимо не обходится.
При малом количестве жителей района, (всего десять тысяч человек на весь район) на его территории находится более 700 нерестовых речек и ключей, популяция лососевых здорово подорвана браконьерами за постсоветское время.
Дороги в районном центре разбиты. Да и вообще в этот северный пейзаж начала освоения Дальнего Востока, как-то не вписываются современные японские автомобили, которые с трудом передвигаются по местным дорогам.
Сколько стоит ГСМ? «Дороговато», - посетовал мне владелец разбитой вдрызг «Тойоты».
А где заправляетесь? Он удивленно посмотрел на меня, и ответил: «Да нет здесь никаких заправок».
Как нет? А горючим где заправляетесь? «Воруем, или покупаем у местных дизелистов, которые поселок обеспечивают светом», - был ответ.
Оказалось все очень просто: я много раз видел, как в деревнях по дворам развозят питьевую воду. У каждого дома стоит емкость, в которую водовозка и заливает воду. Здесь то же самое, только эти емкости предназначены… для ГСМ. Под эту емкость, желающие приобрести бензин или солярку, кладут деньги. При этом нет воровства.
По северному завозу ГСМ завозят для дизелей вырабатывающих свет. Предприимчивые дизелисты ее просто воруют и продают. От мало до велика в поселке все об этом знают. Устроится на столь хлебное место не возможно. Правда, иногда охотчане сидят без света, но ничего, терпят. Всем охота поездить на своей машине. А ездить на машине по большому счету не куда.
Удручающее впечатление осталось от увиденного.
Как это было
В семидесятые и восьмидесятые годы прошлого столетия мне много раз приходилось летать в Охотск. Впечатление было восторженное. Встречи с мужественными людьми просто радовали. Вспомнился делегат ХХVI съезда партии В. Луцкий. Огромнейший человек, работяга-рыбак со своими товарищами на таежной реке промышлял мальму. Тогда нас молодых журналистов председатель колхоза имени Ленина Сафонов повез в его бригаду за сотню километров от поселка Вострецова. Захватили с собой два мешка хлеба, четыре кругляша сыра и ящик водки. Пока добирались до бригады, они добыли несколько зайцев и с десяток куропаток. Снега еще не было, но зайцы и куропатки уже одели зимний наряд и поэтому на бесснежье их хорошо было видно. Поэтому не составляло труда добыть их.
Темень уже сковала округу, когда мы прибыли на место. Ввалились в армейскую палатку, что стояла в затишке на берегу реки. За столом сидели четыре крупных мужика, все как на подбор. В серых водолазных свитерах с огромными обветренными кулачищами. Встретили нас как родных. Сразу стали пить водку, закусывая ее сырой рабой, предварительно обмакивая красные куски мальмы в уксус, разбавленный водой. После непривычной для нас трапезы нас уложили спать, а сами продолжали пить и играть в карты.
Утром проснувшись, я увидел над собой какие-то непонятные «звезды». Оказалось, что солнце уже взошло и его лучи пробивалось сквозь посеченную временем палаточное полотно. Ребята сидели так же за столом, продолжая играть в карты. На железной печке что-то варилось и так вкусно пахло, что слюнки потекли.
В эту ночь они бодрствовали лишь потому, чтобы не «заморозить» нас корреспондентов «Тихоокеанской звезды»: всю ночь топили печь, а чтоб не было скучно - играли в карты чуть-чуть захмеляясь.
Я не случайно описал этот маленький эпизод, подчеркивая какие люди с большой душой жили, да и сегодня живут в Охотском районе. Очень красивые и сильные люди, просто так по-человечески охота с ними было дружить.
Я бывал на северных фермах района, коровки давали молока, чуть ли не на треть больше чем в Хабаровском районе. На перерабатывающих заводах видел, как делаются пресервы, консервы, как солится селедка. Все крутилось, все работало у причалов стояли рыболовные сейнеры, они и сегодня там стоят, но уже как хлам никому не нужный, только засоряя берег.
Была районная гостиница, по деревенские чистая, уютная она стояла на берегу устья реки Охоты. А какие там белые ночи, описать их невозможно, как описать северное сияние, которое иногда появляется в небе Охотска.
Я бывал в бригадах оленеводов в Кетанде, Арке, Новой Ине – это были тысячные стада оленей. Обычно в марте начинался забой оленей, каждую тушу упаковывали в белую ситцевую ткань и отправляли, по всей видимости, на экспорт, поговаривали, что во Францию. Туда же отправлялись оленьи панты и изделия национальных промыслов.
Авиация была на службе именно северного человека, я много раз писал что она сегодня утратила свое значение, поэтому местным жителям невозможно использовать ее в своих целях.
Сергей Балбашов.
