 |
| Еще в прошлом году у Любови Сусловой был свой дом на острове Большой Уссурийский. |
| |
- Год после наводнения мы прожили в принципе нормально, - рассказывает жительница поселка пенсионерка Любовь Суслова. - Каменные дома легко перенесли «большую воду», ведь строились они в зоне возможного затопления и с немалым запасом прочности.
С домами было все в порядке?
Заметим, что практически сразу после того, как вода отступила с Чумки, была проведена строительная экспертиза капитальных строений в поселке, в том числе и жилых двухэтажек.
В заключении о техническом состоянии зданий, подготовленном московским научно-исследовательским центром «Строительство», отмечалось: «В ходе обследования дефектов и трещин не выявлено. Анализ имеющейся технической документации и результатов обследования позволяет сделать следующий вывод: в связи с незначительным износом материалов конструкций и отсутствием существенных дефектов, техническое состояние зданий в соответствии с ГОСТ Р 53778-2010 оценивается как ограниченно-работоспособное.»
И московские стройэксперты порекомендовали «провести в течение 9 месяцев инструментальный контроль за возможными деформациями и по его итогам принять окончательное решение о необходимости усиления зданий».
Уточним, в техническом заключении не было ни слова сказано об аварийности жилых кирпичных строений и уж тем более об их сносе.
И этот экспертный документ был впоследствии предоставлен прокуратуре Индустриального района по запросу замглавы этого надзорного органа Екатерины Ермаковой, которая, кстати, затем окажет огромную поддержку жителям поселка, осмелившимся через год после наводнения встать на защиту своих законных прав.
А в 2013-м люди и без всяких заключений экспертов знали, что с их домами все в порядке, можно и дальше спокойно жить. Тем более, отопление, свет, естественно, крыша над головой тогда были.
Но сентябре 2014 года, по словам все той же Любови Сусловой, «началась война», вначале - энергетическая. Не подали в дома теплоснабжение. Местная котельная была готова к работе, ждали команды, но ее не поступило. Этим первым шагом городские власти решили избавить поселок от всех жильцов сразу. Однако не получилось и отключили электричество, хотя накануне, как рассказывают обитатели Чумки, коммунальщики клятвенно заверяли, что свет на острове останется до тех пор, пока его не покинет последний житель.
Но и после неожиданной «электроблокады» в поселке оставалось до 70 жителей. Даже те люди, которые получили новое жилье в Хабаровске, просто боялись бросать свой домашний скарб, мебель, бытовую технику. А сколько добра оставалось в дворовых сарайчиках и боксах, одному богу известно.
Здесь будет город-сад?
Кстати, делая отсыл в прошлое, заметим, что совсем недавно поселку Уссурийскому исполнилось 75 лет. А первые жители появились на острове в 1937 году, причем совершенно случайно. Пароход «Бабушкин» поздней осенью шел в порт прописки - затон РЭБа. Сплошная шуга заставила капитана остановиться в протоке Чумки. Решили здесь зимовать, так как пароход был поврежден.
Территория острова тогда была совершенно необитаемой. Матросы вырыли несколько землянок, обустроили свой быт. В реке было много рыбы, да и звери бегали по Большому Уссурийскому в большом количестве. Когда Амур полностью замерз, новоиспеченные островитяне пошли в город и доложили, что обосновали на карте нашего края новый населенный пункт. А в 1940 году власти дали официальное разрешение – строить на острове дома. Сюда затем перевели 3-й технический участок Амурского бассейнового управления, занимавшегося обслуживанием водных путей на реке. Предприятие и сейчас работает в поселке.
Старожилы рассказали, что Великую Отечественную жители Уссурийского пережили благополучнее горожан - спасала природа, под боком и ягоды и грибы, и живность, и рыбешка. А после войны народу в поселке прибавилось.
Чтобы его ежегодно не подтапливало, в шестидесятые годы Уссурийский подняли более чем на два метра. Поселок активно развивался, хорошел. Работал клуб, столовая для рабочих, детский сад, отличная школа – все, что нужно для жизни! До сих пор жители Хабаровска помнят знаменитый хлеб чумкинской пекарни.
Даже перестройка не очень ухудшила жизнь в поселке. Но как только речники передали многоквартирные дома на баланс города, тут же повысилась квартплата, а главное прекратилось развитие.
Хотя и тогда немногие жильцы покинули поселок. Люди верили, что здесь будет город-сад, райский уголок рядом самой природой. Почему и квартиры тут приобретали хабаровчане, потому что еще с начала 90-х годов краевые власти говорили о грядущем развитии острова… Никто даже в страшном сне подумать не мог, что через несколько лет чиновники здесь будут с таким неистовством изгонять коренное население поселка.
«Красный» день календаря
И вот, в ночь с 8 на 9 октября 2014-го 43-летнюю жительницу Уссурийского Ольгу Рябову нашли в петле. Накануне своей смерти женщина говорила Любови Сусловой о намерении свести счеты с жизнью из-за невозможности получить жилье, поскольку она не смогла восстановить прописку после потери паспорта накануне наводнения. Суицид списали на какие-то бытовые неурядицы покойной и никто не понес ответственности за эту трагедию.
Памятным в жизни оставшихся поселян в прошлом году стал «праздник великой соцреволюции» - 7 ноября. В этот день на мятежный остров привезли бригаду гастербайтеров, причем под охраной полиции. И начался самый настоящий разгром. Рабочие разбивали на крышах шифер, ломали двери в подъездах, били окна.
Беспомощные жители выбегали из квартир в поисках защиты – у наших стражей порядка. Но доблестная полиция просто разводила руками, мол, наверное, это плановый ремонт зданий. Ничего абсурднее и придумать было нельзя.
Напомним, в прошлом году 30 октября закончилась навигация, и те из уссурийцев, кто работал в городе, вынуждены были перебраться туда. Этим и воспользовались тогда еще никому не известные «потрошители» поселка - дороги нет, приехать и защитить свое имущество никто не сможет. Остальные жители перебрались в брошенные дома с печным отоплением и даже приусадебные баньки. Но не все.
Пожилая семья Головановых из 6-й квартиры по улице Насыпной, 3 осталась. Ей вообще некуда было перебираться. Когда к ним зашла соседка Светлана Бурова, то увидела жуткую картину, как в блокадном Ленинграде. Женщина и мужчина, надев на себя все вещи, что были в доме, укрывшись одеялом, лежали на кровати и ждали смерти. Света нет, тепла нет с начала осени, есть людям было нечего - все замерзло, а приготовить пищу не на чем.
Сердобольные поселяне нашли в другом подъезде свободную квартиру, куда можно было дотянуть переноску, дали старикам обогреватель и плитку, иначе бы они скончались от переохлаждения.
- Кроме того, на острове было много домашней живности - коров, кур, собак, - рассказывает Любовь Суслова. - Никто их из поселка и не думал вывозить. Поэтому островитяне взяли братьев меньших на прокорм.
Несмотря на прокурора…
Перезимовали на острове человек 30. И опять – «праздничный сюрприз». На сей раз в международный женский день 8 марта, точнее в ночь… На остров прибыла тяжелая техника и без всякой раскачки сразу приступила к окончательному разгрому домов.
Поселок стал похож на разбитый Сталинград. Громили дома прямо с вещами. 25 марта 2015 года, несмотря на жесткое письменное уведомление подрядной организации от заместителя прокурора Индустриального района Екатерины Ермаковой о нарушении закона, снесли одну из двухэтажек по Насыпной, 3.
Как поясняет Любовь Суслова, никого из жителей поселка не проинформировали заранее о предстоящем сносе домов, тем более, это было сделано в марте, когда ледовая переправа была уже фактически закрыта, и вывезти вещи из квартир жители просто не смогли бы.
- Но даже, если бы нас уведомили постановлением мэра о том, что наши дома признаны аварийными и подлежат сносу, - продолжает Любовь Суслова, - то оставшиеся на Чумке жители сразу же бы оспорили это решение на основании официальной экспертизы 2013 года, когда оба кирпичных дома в поселке признаны ограниченно-работоспособными, не имеют дефектов и трещин. И тогда бы выяснилось, что и так все знали - дома не аварийные, в них безопасно жить, а государству не нужно было тратить огромные деньги на расселение, во всяком случае в нашем поселке.
Лето было страшнее зимы
Надо сказать, что самой Любови Сусловой удалось защитить свое право на имущество и на неприкосновенность жилища. Пожилая женщина почти что в одиночку не дала снести вторую кирпичную двухэтажку на Насыпной, 5-б. Островитянка прожила на кухне всю зиму 2014-15 годов. Топила печь день и ночь. Снег укрыл разбитый гастербайтерами чердак. Тем и грелась.
А весна и лето этого года оказались для стойкой женщины страшнее зимы. Дождевая вода фактически уничтожила квартиру, вещи, мебель… Не на чем спать, не во что одеваться зимой? А главное, где жить дальше?
В тот момент, как нам рассказывала Любовь Суслова, в поселке оставалось вместе с ней около трех десятков жителей, пятнадцать из них не получили тогда положенных квартир в городе, пытаются судиться с городскими властями. По факту незаконного сноса домов в поселке Уссурийский было возбуждено уголовное дело. Но пока о результатах расследования и уж тем более о виновных в разгроме Чумки говорить не приходится. Да и вообще казалось, что все там затихло и как-то рассосалась проблема сама собой. Ан нет.
Подпольная поэзия Любови Сусловой
Недавно все та же Любовь Суслова прислала в редакцию письмо, напоминающее последний крик отчаяния. Читать спокойно эти строки невозможно. Приведем выдержки из этого письма:
«Сейчас в поселке проживает два десятка жителей. У двенадцати из них так не решена судьба. И год как у них нет жилья в поселке. Их оставили без связи, медпомощи и транспортного сообщения. Тем самым нарушается федеральный закон №131 от 06.10.2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ». Статьи Конституции и Жилищного кодекса давно нарушены.
После того, как городскими властями было состряпано постановление об аварийности домов, получены 9 с лишним миллионов рублей на снос многоквартирных домов, в поселке начались ужасные действия по выселению оставшихся жителей.
Что мы пережили, никому этого не желаю. Поджоги, грабежи, стрельба по ночам. Все это происходило и с моим домом. Зимовала на кухне, завесив одеялом дверь. Снег меня укрыл сверху, похожа я была на чукчу в чуме. Весной и летом стало невыносимо. Вода заливала квартиру вместе с вещами и мебелью. Я прыгала из угла в угол, как заяц. Спала, укрываясь пленкой, затем переселилась на балкон. К осени из пенсионерки превратилась в бомжа: ни квартиры, ни одежды, ни мебели - все съели грибок, плесень и сырость. Вот и опять ударили морозы и я превратилась в «снежную королеву». Квартира моя отсыревшая сейчас похожа на ледяной замок. Но долго я этого не вынесла. Кровь и плоть хотят тепла. И опять я - бомж. Стала оборудовать под жилье подполье. В нем сухо, просторно, темно. Перенесла свое богатство: стол, две табуретки и раскладушку.
В это время администрация города подала на меня иск в суд о выселении из квартиры без предоставления жилья. Куда же мне переселяться, если суд примет сторону властей? А тут им еще крысы помогают. Приходят ко мне, смотрят на меня, ведь я заняла их территорию. Я - беженец из верхней зоны проживания. Бомж, заяц, снежная королева, житель подземелья. Чудесные превращения, не правда ли?»
А в завершение письма Любовь Суслова сочинила про себя и свой поселок незатейливый, искренне-грустный стишок.
Чумка, Чумка - остров наш.
Власть раздула ералаш.
Все разграбили, сожгли
И бульдозером прошли
Людей заставили страдать,
Больным сказали: умирать.
В собак стреляли, в кошек тоже.
А кто-то умереть не может.
Одна лишь мать, что Любой звать,
Никак не хочет умирать,
И ждет, когда ж ей смогут угол дать.
- Я уже написала «караул» в своем прошлогоднем письме в приемную Путина, - напоминает Любовь Суслова. - Буквально умоляла президента от имени тогда еще более восьмидесяти жителей поселка помочь нам. Но - тщетно. Нынче же нас, бездомных и бесправных, осталась дюжина. И это, наверное, мой последний крик.
Андрей Мирмович
