Да простят меня кадеты, но речь в этом повествовании пойдёт не о тех, кто имеет честь принадлежать к славной плеяде суворовцев и нахимовцев. В данном случае рассказ - о сотрудниках редакции газеты Дальневосточного (ныне Восточного) военного округа «Суворовский натиск», которые также вот уже семь десятков лет носят гордое имя - «суворовцы».

Наверное, не будет лишним напомнить вкратце историю этого издания.

«Суворовский натиск» за № 1 вышел 22 мая 1943 г. в полевой типографии в селе Рыкань (юго-восточнее Новой Усмани) под Воронежем. Редакция газеты была сформирована как печатный орган военного совета и политического управления Степного фронта на базе газеты 41-й армии «Красный боец». На первой полосе над портретом Александра Васильевича Суворова через всю страницу крупным шрифтом были напечатаны слова великого полководца: «Никто не может противиться силе оружия российского».

Боевое крещение коллектив редакции газеты принял в дни сражений на Курской дуге. С октября 1943 г. Степной фронт стал именоваться 2-м Украинским. Военные корреспонденты шли в наступление вместе с воинами, дравшимися за Харьков и Полтаву, форсировали Днепр, участвовали в разгроме гитлеровцев в Корсунь-Шевченковской операции. «Суворовский натиск» вдохновлял на подвиги героев освобождения Румынии, Венгрии, Чехословакии, Австрии, Югославии. А чуть позже стал одной из двух фронтовых газет, которые принимали участие в войне и на Западе, и на Востоке. В июле 1945 г. «Суворовский натиск» становится органом военной печати Забайкальского фронта. Военные корреспонденты вместе с войсками штурмуют вершины Большого Хингана, очищают от японских милитаристов Китай, рассказывают о десантных операциях.

В журналистском строю «Суворовского натиска» сражались с врагом силой своего таланта писатели Владимир Лидин, Сергей Вашенцев, Лев Шапиро, Леонид и Петр Тур, Сергей Тельканов, Иван Молчанов, Виталий Петльованый, Семен Гудзенко, Анвер Бикчентаев, Лазарь Санов, Борис Буркатов… К этому списку следует добавить имена тех, кто был в штате «Суворовского натиска» уже на дальневосточной земле, в дни ожесточённых боёв с японскими милитаристами, - Георгия Маркова, Иннокентия Луговского, Бориса Костюковского, Арсалана Жамбалона.

В сентябре 1945 г. «Суворовский натиск» становится газетой Забайкальско-Амурского военного округа, с июня 1947 г. - органом военного совета и политуправления Главкома войск Дальнего Востока, а с июня 1953 г. - газетой Дальневосточного военного округа.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 июля 1973 г. за заслуги в деле мобилизации советских воинов на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны, плодотворную работу по коммунистическому и воинскому воспитанию личного состава газета «Суворовский натиск» была награждена орденом Красной Звезды.

К этому времени в штате редакции трудились уже прямые преемники корреспондентов-фронтовиков, в большинстве своём окончившие Львовское высшее военно-политическое училище.

Поколение журналистов-«суворовцев» 70-80-х, прошедших львовскую школу, это Виталий Холодков и Владимир Паршиков, Владимир Павлов и Валерий Григорьев, Анатолий Гара и Модрис Зиеминьш, Николай Горенко и Анатолий Финаев, Николай Киселёв и Александр Кудрявцев, Николай Цапов и Геннадий Кочкин, Сергей Вачаев и Валерий Вяльцев, Вячеслав Воронков и Валерий Якушенко, Владимир Ларченков и Пётр Яковлев, Леонид Проданчук и Пётр Карапетян, Михаил Снигур и Юрий Завелицкий, Василий Бейдин и Геннадий Анисеня, Владимир Суковатый и Пётр Кочнев.

В 80-90-е в ряды «суворовцев» вливаются выпускники ЛВВПУ, уже понюхавшие пороху в дивизионной и армейской печати: Николай Панчухин, Сергей Прокопенко и Артур Афанасьев, Сергей Бабичев и Сергей Гурин, Викентий Ключник и Олег Кобылецкий, Александр Попов и Евгений Богданов, Виталий Гусак и Валерий Рокунец, Константин Петров и Дмитрий Карпов, Рустем Баязитов и Игорь Яковлев, Михаил Фалалеев и Герман Житенёв, Виктор Власюк и Дмитрий Савчин, Павел Береговский и Дмитрий Черторижский, Александр Юрченко и Роман Ломовцев, Александр Голынский и автор этих строк, а также преподаватели (и выпускники) нашего славного журфака Андрей Рубцов и Вячеслав Болотнюк.

Из моего выпуска - образца 1984 года - в составе редакции газеты «Суворовский натиск» трудились четверо: Андрей Барковский, Сергей Бабичев, Сергей Гурин и ваш покорный слуга. При этом из 60 с лишним молодых лейтенантов-журналистов нашего курса на Дальний Восток в 84-м изначально попали более трети. Оно и не мудрено, если учитывать, что к тому времени только дивизионных газет, не считая армейских, в самом большом - Дальневосточном военном округе - насчитывалось больше двух десятков. Их штаты укомплектовывались за счёт новоиспечённых выпускников Львовского ВВПУ. И можно только представить себе, какой жесточайшей была конкуренция за право выбиться из «дивизионок» в окружную газету. Мне лично пришлось в общей сложности в течение пяти с половиной лет проходить школу «дивизионки» в Амурской области и армейской газеты в Приморье, «военкорить» на окружную газеты, сотрудничая с отделами боевой подготовки, партийной жизни, пропаганды, прежде чем случилось чудо, и редактор «Суворовского натиска» той поры Валерий Калинкин решил взять меня в штат. А дело было так…

В 1989 году, работая в отделе боевой и физической подготовки газеты 5-й армии «Боевое знамя», я подготовил судебный очерк. В основу его легло ЧП: командир роты, офицер-«афганец» убил своего подчинённого - молодого солдата, призванного из Азербайджана. Эта драма разыгралась прямо в ротной канцелярии. Командир убеждал солдата, заступившего в наряд по подразделению, взять швабру и вымыть полы, а новобранец отказывался выполнить приказ, утверждая, что это «не мужское дело». Когда других аргументов у офицера не осталось, он взял автомат и сделал один-единственный выстрел. Навскидку. Пуля, как известно, дура. Она угодила солдату, отказавшемуся подчиняться, прямо в голову. Ранение оказалось смертельным.

Несколько дней мне пришлось перелопачивать пухлые тома уголовного дела, выясняя все обстоятельства происшедшего. В то же время мой однокурсник Сергей Бабичев, служивший тогда в той же армейской газете, ходил в качестве народного заседателя в суд, где решалась судьба офицера. Во многом благодаря особому мнению, высказанному моим коллегой, срок лишения свободы, назначенный ротному, был сокращён на два года.

Когда материал был написан, я принёс его тогдашнему редактору «Боевого знамени» (бывшему «суворовцу») Владимиру Ларченкову. Он прочёл многостраничный труд и спросил, а не кажется ли мне, что нужно несколько сместить акценты? Ведь что стало причиной трагедии? Как следовало из материалов дела, на молодого солдата «давили» его земляки из числа старослужащих. Именно они, пусть и не напрямую, но всё-таки заставили его ослушаться командира. И теперь, по сути, виновники происшедшего - оставались безнаказанными. Факты действительно указывали на это. В итоге я подправил концовку, и очерк, на всякий случай завизированный в виду остроты темы у члена военного совета армии, вышел под заголовком «Преступление без наказания» - с продолжением аж в трёх номерах газеты. Ларченков же посоветовал мне отправить этот материал в «Суворовский натиск» - прямо в отдел писем, которым тогда руководил подполковник Михаил Снигур.

Михаил Дмитриевич принёс присланный материал редактору газеты Валерию Михайловичу Калинкину. Тот, прочитав, сказал сгладить острые углы, подсократить, и после того, как это было сделано, понёс очерк на согласование тогдашнему члену военного совета округа, начальнику политуправления ДВО генерал-лейтенанту Александру Ивановичу Воронину.

Надо сказать, что Калинкин был человек «пробивной». И если что задумывал сделать, то своего обычно добивался. А тут - нашла коса на камень. Несмотря на царившие в стране «перестройку», «гласность» и «новое мышление», ЧВС ни в какую не соглашался визировать такой «крамольный» материал. И даже тот факт, что очерк уже увидел свет в армейской газете, его не поколебал, мол, там опубликовали, а в «Натиске» не выйдет…

В итоге, как потом рассказывал Михаил Дмитриевич Снигур, редактор рассудил так: «Ну, коль даже я не смог «протолкнуть» материал, то такого журналиста надо брать…». И спустя некоторое время, незадолго до расформирования «Боевого знамени», я оказался в стенах «Суворовского натиска». Следом за мной в ряды «суворовцев» влился Сергей Бабичев. К тому времени здесь уже работал приехавший по замене из Северной группы войск наш третий однокурсник - Сергей Гурин, а четвёртый - Андрей Барковский - был в «Натиске», можно сказать, «старожилом». Пошёл уже пятый год, как он перебрался в окружную газету из, как тогда говорили, «придворной дивизионки» «Боевой дозор», что в Волочаевском городке, и бил в редакционном соревновании все рекорды по количеству выдаваемых строк.

Думаю, не ошибусь, если возьмусь утверждать, что четвёрке молодых капитанов удалось внести свежую, живую струю в размеренную жизнь редакции. И не скажу, что суперактивной работой. Скорее, каким-то азартом, весельем, непохожестью. Андрей Барковский уже давно считался душой коллектива и тружеником с большой буквы, Сергей Бабичев сразу же мощно заявил о себе в отделе пропаганды и вскоре поступил на редакторское отделение ВПА им. Ленина. Сергею Гурину после работы на радиостанции «Славянка» писать статьи для газеты, работая в отделе боевой подготовки, оказалось несколько сложнее, тем более под началом Николая Панчухина. Но и ему удавались «красные» материалы, которые отмечали на редакционных летучках. Помню, с каким интересом вся редакция читала и затем обсуждала привезённый им из отпуска, проведённого в Украине, материал о подготовке боевых дельфинов - афалин - на Черном море. Жаль, продолжать военную карьеру Сергей расхотел и стал одним из первых «суворовцев», кто ушёл в бизнес. Помнится, я полушутя предложил ему хоть до майора дотянуть (это звание мы должны были получить в 92-м), чтоб потом нам, старшим офицерам, хоть на кладбище отсалютовали. Но Сергей сказал: «Я лучше за это время первый миллион сделаю». И сделал…

Начинались 90-е. Что представлял собой тогда офицерский коллектив редакции? Рассказывать только о выпускниках ЛВВПУ было бы несправедливо, хоть нас и было большинство. Но вот, скажем, редактор той поры - Валерий Михайлович Калинкин - не оканчивал ЛВВПУ. Хотя такая творческая личность сделала бы честь нашей альма-матер. До сих пор вспоминаю, как по редакции могли запросто объявить команду «сбор» - благо громкая связь тогда действовала исправно. Набиваемся в кабинете у шефа, как кильки в банке. Все притихли в ожидании то ли разноса, то ли…

- Где Панчухин? - выискивает редактор свою «жертву».

- Здесь! - раздаётся несмелый голос начальника отдела боевой подготовки.

- Вот!.. - трясёт Валерий Михайлович стопкой страниц с отпечатанным на машинке текстом. - Учитесь, как надо писать!

Все облегчённо переводят дух, а красавец-майор Николай Панчухин заливается густым румянцем…

Заумные разговоры о концепции и композиции материала, о фабуле и сюжете, о героях и диалогах - всё это в рабочее время можно было слышать в кабинетах и курилке. Ближе к вечеру интеллектуальные споры иногда перерастали в посиделки. И хотя ещё действовал указ 1985 года «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом…», и на одного взрослого по нормам почти сухого закона продавали по талонам всего две бутылки спиртного в месяц, за закрытыми дверями то того, то другого отдела довольно регулярно со звуком «морских камушков», сдвигались стаканы, после чего начинались разговоры «за жизнь»…

Кстати, на конец советского этапа жизни «Натиска» в составе редакции насчитывалось восемь отделов: партийной жизни, пропаганды, комсомольской жизни, боевой подготовки, ВВС и ПВО, культуры и быта, информации, писем. В каждом трудились минимум трое сотрудников. Тираж газеты превышал 100000 (сто тысяч) экземпляров. Помимо того, что она распространялась в войсках округа, её также можно было приобрести в любом газетном киоске. И люди брали «Натиск», потому что в нём всегда были острые и злободневные, глубокие и разноплановые, наконец, просто интересные материалы, которые могли увлечь любого читателя, а не только военного.

Окружная газета наряду со всеми краевыми и городскими изданиями регулярно участвовала в региональных фестивалях прессы. Вместе с гражданскими коллегами каждый год 5 мая военные журналисты весело отмечали День печати. Как правило, в честь этого праздника издания арендовали теплоход «Москва», и каждое путешествие по Амуру становилось ярким эпизодом в общем-то размеренной редакционной жизни. До сих пор вспоминаются, к примеру, такие моменты: вот капитан Сергей Гурин открыл 5 мая купальный сезон, хотя вода была ещё бр-р-р… Вот Людмила Малиновская (Шахматова) привела на теплоход свою гостью - американку, остановившуюся у неё на постой, и каждый офицер старался между делом радушно её угостить по-русски, в результате чего гостья потом с большим трудом сошла на берег…

В нашем отделе (а попал я в отдел партийной жизни, которым в ту пору руководил выпускник ЛВВПУ 60-х подполковник Валерий Вяльцев) с одной стороны царили вполне рабочая атмосфера и «дух вождя» - Валерия Владимировича. Если начальник отдела стучал на машинке (он предпочитал это делать сам, потом давал материалу отлежаться, правил его, подчас весьма жестоко, и уже исчирканный, со свежими вставками, нёс в машбюро, чтоб отпечатать начисто), то никто не смел его отвлекать пустыми разговорами. Но если горячие строки уже пошли в номер, то Вяльцев был весьма лёгок на подъём. И мы могли скоротать вечер хоть в гостях у кого-то из сослуживцев, хоть в ближайшем кафе, хоть прямо в кабинете. Такие посиделки случались, как правило, после выдачи гонорара или премии по итогам работы за месяц. Но об этом чуть позже.

А пока несколько слов о Валерии Владимировиче. Говорить о нём можно много. Для начала приведу одну короткую цитату из воспоминаний Григория Гонтмахера - в 60-е - редактора дивизионки в пос. Смоляниново, Приморского края, куда попал служить Вяльцев: «У меня был прекрасный помощник, выпускник Львовского высшего военно-политического училища лейтенант Валерий Вяльцев. Скажу откровенно, что я не стеснялся учиться у него, толкового, эрудированного офицера и всегда помню его, к сожалению, уже ушедшего от нас сослуживца».

До окружной газеты Валерий Владимирович, помимо школы «дивизионки», прошёл должность начальника гарнизонного университета марксизма-ленинизма, что и предопределило его приход именно в отдел партийной жизни «Суворовского натиска». Это был человек энциклопедических знаний. О чём бы ни заходила речь - о живописи, филателии, литературе, кинематографе, Вяльцев, словно ЭВМ, извлекал из памяти нужный файл о том или ином произведении и при этом всегда имел о нём собственное суждение.

Именно Вяльцеву поручалась подготовка статей от имени ЧВС округа генерал-лейтенанта А. Воронина и речей для его выступлений. (Валерий Владимирович мечтал после развала Союза и прекращения деятельности КПСС написать книгу «Записки спичрайтера», но так и не случилось). Зато другую книгу, состоящую из целой серии его материалов о преступности в России, опубликованных в «Суворовском натиске» под общим заголовком «Спрут», готовили к печати и собирались издать в качестве учебного пособия в Хабаровской высшей школе милиции. Воплотить эту идею в жизнь помешал кризис 90-х. Вяльцев заслужил репутацию неутомимого труженика, и орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» 3 степени ему был вручён вполне заслуженно.

Я познакомился с Валерием Владимировичем сначала заочно. Как-то в пору работы в «дивизионке» ко мне обратился знакомый офицер-ракетчик с просьбой вступиться за его сослуживца - достойного офицера, которому из года в год обещали, но всё никак не предоставляли квартиру. И ютился тот с семейством то в общежитии, то по чужим углам, потеряв всякую надежду… (А по тем временам это был нонсенс: пока округом командовал Дмитрий Тимофеевич Язов, в военном городке возводили по несколько домов в год, вполне исправно обеспечивая жильём служивый люд). Материал о том, как «прокатывают» офицера я сделал и отправил в «Натиск». Готовил к печати его, как потом выяснилось, Валерий Владимирович. Собственно, он практически не заменил ни слова, а лишь придумал новый заголовок: «Клей конторский №2» (дескать, обещания замешаны на лжи, как на плохом клее). И вскоре после опубликования этой корреспонденции мой знакомый сообщил, что офицеру выделили-таки долгожданную квартиру…

А потом случилось и очное знакомство. Приехав из Завитинской «дивизионки» в командировку (заказывать в окружной типографии клише), я зашёл проведать своего однокурсника - Андрея Барковского. А к нему как раз «зарулил» по соседству Вяльцев, отмечавший редкое по советским временам событие: решением командования округа ему продлили срок службы на 5 лет после 45 (пенсионный возраст для подполковника). Валерий Владимирович на радостях блистал красноречием и остроумием, сыпал весёлыми анекдотами, в общем, произвёл неизгладимое впечатление.

Когда я пришёл в «Натиск», оказалось, что он помнит и материал про «клей конторский», и те посиделки в гостях у Андрея. Может, отчасти благодаря этому, отношения с начальником отдела с первых дней моей работы сложились замечательные. Впоследствии мы нередко вместе проводили досуг, регулярно выезжали на рыбалку (как правило, с Василием Бейдиным и Германом Житенёвым). Но на первом месте, безусловно, была работа. Припоминаю, какое чувство испытывал каждый из нас, его подчинённых, когда отдавал Вяльцеву на вычитку своё очередное творение. В открытую Вяльцев никогда сотрудников не хвалил, но если после вычитки он лично относил твой материал в машбюро, значит, труд удался… Это было выше похвалы.

К газетному слову, а конкретнее - к выступлениям «Суворовского натиска» в войсках округа тогда прислушивались. «Натиск» мог, к примеру, ходатайствовать о выдвижении военнослужащего на вышестоящую должность, если герой публикации этого заслуживал (существовала рубрика «Представление пишет газета»). А мог и посодействовать крупному «нагоняю» от начальства. Бывали случаи, когда после критических газетных публикаций командующий снимал с должности командиров полков…

Пока партия был «нашим рулевым», отдел партийной жизни, (как и отдел пропаганды, к руководству которым тогда пришёл выпускник ЛВВПУ 1982-го майор Артур Афанасьев), считался, благодаря трудам Валерия Вяльцева, ведущим и это звание оправдывал. Передовые места в соцсоревновании ему доставались практически ежемесячно. И хотя премии были скорее символическими, на скромное застолье их всё же хватало.

В один из таких вечеров отдел собрался в полном составе, чтобы «в узком кругу» обмыть очередную премию. «Заседали» вчетвером: Валерий Владимирович, о котором у нас шутили почти по Маяковскому: «Мы говорим «партия» - подразумеваем «Вяльцев». Мы говорим «Вяльцев» - подразумеваем «партия»; выпускник ЛВВПУ 70-х Виктор Власюк, уехавший впоследствии на Украину и ставший там полковником, заместителем редактора журнала «Вийсько Украины», а затем долгое время работавший в пресс-службе МО Украины; выпускник гражданского ВУЗа майор Александр Рассказов, который ныне живёт в Екатеринбурге, где и работает в областной газете, и я. На часах было часов семь вечера, когда залился трелью прямой - без наборного диска - телефон (была прежде у редактора и такая связь с отделами). Вяльцев снял трубку:

- Слушаю, Валерий Михайлович… Есть!

Смахивая одной рукой с уголков рта хлебные крошки и одновременно прилизывая другой редеющие волосы, Валерий Владимирович запаниковал: «Вызывает… Что делать? Учует ведь запах. Что сказать-то?!?»

Я предложил такой ход: «А вы объясните, мол, обсуждаем в отделе, сколько же можно на втором месте топтаться!». «Это идея», - ответил Вяльцев и заторопился к главному.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать… Наконец, дверь отворилась, и в кабинет вошел начальник отдела: в глазах - блеск, на лице - таинственная полуулыбка.

- Ну? - чуть не в один голос спросили мы.

- Всё нормально! - ответил Валерий Владимирович. - Редактору так понравился мой ответ, что он открыл сейф, достал оттуда бутылку коньяка, налил по рюмке… А под конец даже предложил, если надо, развезти сотрудников отдела по домам на редакторской «Волге». Но я отказался…

Это ещё раз к слову о не нашем выпускнике - Валерии Михайловиче Калинкине, который сегодня живет в столице и в прошлом году отметил свой 70-летний юбилей. Доброго ему здоровья!

Кстати, мне тоже довелось получить от него напутствие. Где-то году в 90-м мой однокурсник Андрей Барковский, который сумел к тому времени проявить себя настолько, что, будучи капитаном, получил назначение на подполковничью должность - стал начальником отдела культуры и быта, обратился ко мне с просьбой:

- Володя, ты как-то говорил, что в лейтенантские годы играл в Завитинске в гарнизонном театре?

- Да, было дело. Он даже, по слухам, получил позднее звание народного…

- А ты бы не мог к Международному дню театра подготовить небольшой материал, строк на 150-200, вспомнить что-нибудь весёленькое из театрального прошлого?

- Почему нет? Попробую!

И я настрочил юмореску о том, как мы ставили спектакль на революционную тематику по пьесе А. Ольшанского «Гибель Алмазова». В её названии - фамилия главного персонажа - белогвардейского офицера, которого мне довелось сыграть. Несмотря на то, что он в итоге, как говорится, нашёл свой закономерный конец в огне революции, тем не менее, и сам успевал нанести коварный удар, причём в прямом смысле слова - ближе к финалу пьесы мне предстояло рукоятью револьвера двинуть по голове девушки - пламенной революционерки, которую играла местная старшеклассница. И хотя в ходе репетиций всё происходило безболезненно, на премьере, состоявшейся в гарнизонном Доме офицеров, я, видимо, войдя в роль, не рассчитал замаха и так приложился, что звук удара разнёсся на десятки метров. Зал ахнул, а героиня, закатив глаза, натурально грохнулась на сцену. Её спасла меховая шапка - (действие происходило якобы зимой 1918 года), но шишка потом выросла приличная, и мне пришлось долго извиняться…

Ознакомившись с описанием этой постановки, Валерий Михайлович вызвал меня к себе и поинтересовался:

- Давно занимаешься?

- Чем? - не сразу понял я, не разглядев у него на столе свой труд.

- Юмором.

- Да со школьных лет, наверное…

- Не бросай, у тебя получается…

И я не бросал. Регулярные первоапрельские розыгрыши в газете проходили на «ура». Помню, как-то «родил» юмореску почти по Булгакову - «Роковые яйца». Дескать, на одну из продовольственных баз Хабаровска (номер которой я взял с потолка) завезли партию яиц из какой-то южной страны. Бестолковые грузчики поставили коробки с яйцами возле батареи, и из них вскоре начали вылупляться… маленькие крокодильчики. А поскольку база стояла недалеко от берега Амура, те сразу же устремились к нашей могучей реке, и теперь частенько попадаются на блесну рыбакам.

Удивительное совпадение, но продбаза под выдуманным мною номером, как оказалось, реально существовала в Хабаровске. В день выхода газеты в кабинете главного редактора - выпускника ЛВВПУ 1971 года Петра Петровича Яковлева - раздался телефонный звонок. Директор базы, чуть не брызжа пеной через трубку, доказывал, что подобных безобразий у них никак допустить не могли и требовал дать опровержение! Только спокойный тон Яковлева смог охладить его пыл. Мол, вы посмотрите на дату выхода газеты… С 1-м апреля!

Хотя при Петре Петровиче я однажды чуть было не пострадал из-за тяги к юмору. В начале 90-х мне довелось вести в «Суворовском натиске» колонку под рубрикой «Наш календарь». Как-то я воткнул в неё, среди прочих информашек, заметку приблизительно такого содержания: «10 мая 1993 года исполняется 30 лет великому хохмачу нашей эпохи Владимиру Юрьевичу Пылаеву».

Признаться, я думал, что наши машинистки (машбюро у нас существовало довольно долго: даже в начале нового тысячелетия, когда все редакции были оснащены компьютерами, в «Натиске» продолжали писать буковки вручную и отдавать рукописные тексты «на машинку») улыбнутся написанному и уберут этот абзац. Но не тут-то было. Они напечатали текст, не вникая в его смысл, после чего эти несколько абзацев, не читая (чего там править - в календаре?), подмахнули все, кому это полагалось по штату, и отдали в набор. Из линотипного цеха колонка благополучно попала на полосу, газета прошла первую читку и лишь ревизионный корректор обнаружила непорядок и с выпученными глазами отнесла оттиск главному редактору.

- Пылаев, ко мне! - вызвал меня «на ковёр» по прямому телефону Петр Петрович.

На лице главного редактора ходили желваки:

- Ты что, подставить меня хочешь? - угрожающе посмотрел мне в глаза многоуважаемый шеф.

Мне стоило больших усилий объяснить ему, что злого умысла я не имел - всё шутки ради…

Благо, зла Пётр Петрович не держал. Он же несколькими годами позднее, когда освободилась подполковничья должность в пресс-службе округа, вызвал меня к себе и, предложив сесть, сказал: «Володя, я понимаю, конечно, что ты сейчас первый кандидат на выдвижение. Но я бы тебе не советовал туда идти. Ведь ты же пишешь! Так зачем тебе это? Подполковника ты и в редакции получишь. А посмотри на Артура Афанасьева... Какие вещи он здесь писал и что теперь делает?…». (К тому времени Артура переманил к себе в пресс-службу его прежний начальник отдела, а затем ответственный секретарь нашей газеты Тимофей Лещёв, который возглавил в штабе округа только что созданную пресс-службу. Заниматься ей приходилось всем, чем угодно, только не творчеством: анализом публикаций об округе в местных СМИ, составлением обзоров прессы для командующего, подготовкой ответов на запросы различных СМИ, организацией работы гражданских журналистов в войсках и в лучшем случае - подготовкой коротеньких информаций). Я согласился с доводами главного редактора и впоследствии ни разу об этом не пожалел. А спустя буквально несколько месяцев освободилась подполковничья должность в «Суворике», и осенью 1996-го мы обмыли всей редакцией новые звёзды… Так было принято.

С той поры осталось несколько фотоснимков. В основном - это либо застолья в честь какого-то события (получение очередного звания, должности, квартиры, рождение ребёнка и т.д.), что случалось весьма часто, поскольку штат редакции насчитывал больше двух десятков офицеров; либо в рабочей обстановке - в отделе, где «прописались» нарды, подаренные Артуром Афанасьевым перед его уходом в пресс-службу. В «бою» за доской собирались настоящие профессионалы, в большинстве своём - выпускники славного ЛВВПУ, где эту игру в пору моей учёбы обожал наш первый ротный - капитан Поцеловкин. Поиграть к нам в отдел заходили и главный редактор полковник Петр Яковлев, и в прошлом заместитель главного, а после выхода на пенсию - выпускающий редактор полковник запаса Владимир Паршиков, и ответственный секретарь газеты полковник Василий Бейдин, и целая ватага начальников отделов и корреспондентов: Сергей Прокопенко, Евгений Богданов, Андрей Барковский, Рустем Баязитов, Герман Житенёв, Игорь Яковлев, Дмитрий Черторижский... С некоторыми наиболее азартными коллегами игра велась «на интерес». И, как правило, в конце недели проигравший проставлял соответствующее количество бутылок пива, а страстный любитель рыбной ловли Валерий Вяльцев извлекал из портфеля несколько вяленых щучек, карасиков, ленков, завёрнутых в газету (только не в «Суворовский натиск») и начинался разговор «за жизнь»…

При этом начальство зачастую смотрело сквозь пальцы на то, что стук костяшек раздавался из кабинета не только в обеденный перерыв или вечером, но и в рабочее время. Снисходительно относились старшие по чину и к «перестуку морских камушков» за некоторыми закрытыми дверями. В принципе, человек мог целыми днями валять на работе дурака, но к назначенному сроку был обязан сдать плановый материал. И то, что ночные творения удавались зачастую лучше, чем в рабочее время, могу подтвердить. Наблюдалась даже некая закономерность: как раз у тех, кто с утра до вечера с жутко озабоченным видом корпел за столом с ручкой в руках над стопкой бумаги, материалы наоборот получались, как правило, невзрачными и малоинтересными. Но таких сотрудников в редакции было немного, и чаще всего они оказывались не нашими выпускниками.

В большинстве своём «львовяне» были людьми творческими. Поразительный факт: ещё до моего прихода в «Суворовский натиск» в редакции существовал свой ансамбль. Увы, с годами музыканты и вокалисты разъехались, но пианино «прописалось» в конференц-зале навсегда - вплоть до момента нашего расставания со зданием редакции, издательства и типографии на ул. Запарина, 124, переданным следственному отделу... И ни один праздник в конференц-зале не обходился без музыки и песен.

Говоря о творчестве, невозможно не рассказать несколько слов о наших поэтах. Красиво срифмовать - это в редакции умели многие. Мне доводилось читать классные экспромты Владимира Ларченкова, написанные в японском стиле юмористические танка Валерия Вяльцева, меткие стихи Валерия Якушенко, который создал даже Гимн «Суворовского натиска», целые поэмы Александра Пасмурцева, слушать в авторском исполнении песни Дмитрия Черторижского, да и самому не раз рифмовать посвящения друзьям. Но вот чтобы написать в стихах репортаж на тему боевой подготовки - такое я увидел лишь однажды. Жаль, что сей перл не появился в нашем «Суворовском натиске», а был опубликован в газете Прикарпатского военного округа «Слава Родины», откуда на Дальний Восток прибыл Виктор Власюк. Попав после армейской газеты из Уссурийска в Хабаровск, Виктор своё увлечение не забросил. Благо, «Суворик» выходил тогда объемом в 8, 16 и даже 24 полосы. И место для поэтического творчества на газетных страницах находилось. Помню, какое сильное впечатление на меня произвёл венок сонетов Виктора, который он назвал «Запретная любовь». Занявший последнюю полосу субботнего выпуска, этот (язык не поворачивается сказать «материал») был признан лучшим в номере. И позднее, став начальником отдела культуры «Натиска», я также старался как минимум раз в месяц выпускать поэтическую страничку, где публиковались наиболее интересные стихотворения наших авторов. (Неинтересные использовались в обзорах творчества тех же авторов, среди которых попадались и настоящие графоманы).

Надо сказать, в ту пору «Суворовский натиск» тесно дружил с поэтами Хабаровска. В кабинете ответственного секретаря редакции полковника Василия Бейдина, который сам любил стихи и мог часами наизусть читать Пушкина или Лермонтова, частыми гостями были хабаровские авторы Виктор Суходольский, Аркадий Федотов, Александр Усков. Последний на своей книжке сделал такую дарственную надпись: «… Ваше неравнодушное отношение к стихам помню и ценю! Ваш «Суворовский натиск» - светлое исключение для отвергнутых всеми газетами поэтов. Всего вам доброго в службе и творчестве! С уважением и признательностью - автор».

И мы бывали частыми гостями в Хабаровском отделении Союза писателей России. Помню, участвовали в Еращенковских чтениях (кстати, Владимир Ларченков - выпускник ЛВВПУ и бывший «суворовец», мой редактор по армейской газете «Боевое знамя» - был близким другом Виктора Еращенко); сообща посещали приболевшую поэтессу Ладу Магистрову; в 20-ю годовщину со дня смерти Всеволода Иванова проведывали его родных и навещали могилу писателя. А к 50-летнему юбилею того же Виктора Суходольского по просьбе Василия Яковлевича Бейдина я писал поздравление, которое начиналось словами: «От прозаиков поэту сочинили мы куплеты…». Юбиляру, накрывшему стол прямо в помещении творческого союза, весьма понравилось.

Впрочем, поэтическая лирика - это одна сторона медали, а проза жизни, суровая служебная необходимость подчас рисковать жизнью - другая. Трое «суворовцев» - Александр Пасмурцев и два выпускника ЛВВПУ Артур Афанасьев и Дмитрий Черторижский - освещали контртеррористические операции против вооруженных бандформирований на территориях Чечни и Дагестана. Больше того, за проявленное мужество подполковник Артур Афанасьев был отмечен боевой наградой. Это ли не показатель того, что военные журналисты - в первую очередь всё-таки ВОЕННЫЕ?

И как люди военные мы в большинстве своём, разумеется, стремились сделать карьеру. Очень многие «суворовцы» - выпускники ЛВВПУ «пробились» в центральные СМИ, пресс-службы и другие структуры. Начальник отдела информации «Суворика» Виталий Гусак возглавил в столице пресс-службу Московского военного округа, начальник отдела комсомольской жизни, а впоследствии редактор армейской газеты «Боевое знамя» Владимир Ларченков после окончания ВПА несколько лет проработал в журналах Минобороны РФ «Советский воин», затем «Ориентир» а после возглавил кафедру журналистики Гуманитарной академии Вооруженных сил, которая готовила специалистов для военных СМИ. Сергей Бабичев стал главным редактором «Интерфакса - Агентства военных новостей». В центральных военных изданиях трудились бывшие сотрудники «Суворовского натиска» - выпускники ЛВВПУ Модрис Зиеминьш и Сергей Вачаев, Леонид Проданчук и Пётр Карапетян, Константин Петров и Михаил Фалалеев, Евгений Богданов и Сергей Прокопенко, Сергей Бабичев, а также в недавнем прошлом постоянный корреспондент «Красной Звезды» Дмитрий Карпов и опять же в недавнем прошлом посткор журнала МО РФ «Ориентир» - автор этих строк. В том же журнале много лет проработал выпускник ЛВВПУ 1983 года и в прошлом - начальник отдела боевой подготовки «Суворовского натиска» подполковник Олег Кобылецкий. Полковник Герман Житенёв трудился в пресс-службе Сухопутных войск Вооруженных сил РФ, а ныне служит в пресс-службе Внутренних войск МВД РФ. А Андрей Барковский был министром печати Московской области и долгие годы - пресс-секретарём губернатора Московской области Бориса Громова. Виктор Власюк, Дмитрий Савчин и Вячеслав Болотнюк были, соответственно, ответственным секретарём, заместителем редактора и главным редактором журнала «Вийсько Украины». В журнале «Армия» Министерства обороны Республики Беларусь, а затем пресс-секретарём Совета безопасности Беларуси работал Викентий Ключник…

Одним словом, щедрым на таланты был «Суворовский натиск». Скажем, настоящими профессионалами, разговаривавшими на одном языке с военными лётчиками, были возглавлявшие отдел ВВС и ПВО выпускники ЛВВПУ Владимир Суковатый (ставший впоследствии ответственным секретарём газеты) и Дмитрий Карпов. Сколько специальной литературы им пришлось перелопатить, в скольких командировках побывать, сколько мнений специалистов выслушать, чтобы вникнуть во все аспекты боевой подготовки лётчиков…

В начале двухтысячных на редакторское кресло претендовал и, вполне возможно, мог бы стать редактором нашей газеты талантливый журналист подполковник Андрей Рубцов, долгое время трудившийся в «Натиске» начальником общественно-государственного отдела (бывший отдел пропаганды). Он даже успешно окончил в Москве редакторские курсы, но, как говорится, звёзды на служебном небосводе не сошлись…

Андрей Петрович пришёл в «Суворик» вскоре после развала Советского Союза, отказавшись принимать украинскую присягу в нашем ЛВВПУ, где он преподавал на кафедре журналистики и, кстати, учил будущего «суворовца» Дмитрия Черторижского и моего младшего брата - Александра (впоследствии капитана 2 ранга, заместителя редактора «Морской газеты» в Кронштадте, а ныне - главного редактора журнала «Экспертный союз»). Когда в 2002 году в редакции газеты «Суворовский натиск» был учреждён «Приз имени военного журналиста-фронтовика полковника в отставке Юрия Леонидовича Яхнина», жизнь и деятельность которого в течение 55-ти лет была неразрывно связана с газетой Дальневосточного военного округа, первым, кто удостоился чести быть награжденным этим призом, стал подполковник Андрей Рубцов.

Если бы кто-нибудь занялся оцифровкой «Суворовского натиска» тех лет или хотя бы просто перелистал подшивки, наверняка смог бы заметить, что одним из тех, за чьей подписью выходило наибольшее количество материалов, был именно Андрей Рубцов. Он успевал и плодотворно трудиться, и воспитывать двоих сыновей, которые продолжили офицерскую династию. Старший стал офицером-пограничником, младший пошел по отцовским стопам - ныне работает в службе информации МВД РФ. Так что теперь отставной подполковник гордится майорами Владимиром и Василием Рубцовыми.

А как не вспомнить спортивные таланты «суворовцев» - выпускников ЛВВПУ? Тут тоже можно написать целую главу. Пётр Петрович Яковлев с юношеских лет всерьёз занимался лёгкой атлетикой, выступал за сборную училища. Как он сам признавался, в пору учёбы на нашем журфаке, наверное, больше занимался спортом, нежели учился писать. Но это не помешало ему впоследствии возглавить редакцию. Полковник Михаил Дмитриевич Снигур, сменивший его на посту главного редактора и прослуживший до 2003 года, стал в своё время мастером спорта СССР по боксу. Старожилы «Суворовского натиска» вспоминают, как в 70-80-е редакционные болельщицы косяком ходили на бои, в которых он участвовал. Ответственный секретарь редакции полковник Василий Бейдин играючи управлялся с гирей. А самым большим увлечением майора Дмитрия Черторижского был футбол. Как написал о нём в «Красной звезде» наш бывший сослуживец Кирилл Блинов, «говорить, что Дмитрий Черторижский любил футбол, значит, не сказать ничего. Он досконально разбирался в этом виде спорта, сам был великолепным игроком, выступал даже в роли арбитра на соревнованиях серьёзного уровня. Футбол и журналистика были двумя составляющими его жизни. Его спортивные репортажи вполне могли конкурировать с материалами центральных изданий. Кроме того, Дмитрий стоял у истоков традиционных футбольных журналистских турниров». Теперь в Хабаровске между командами различных СМИ проводятся турниры по мини-футболу, посвящённые памяти безвременно ушедшего корреспондента газеты Восточного военного округа «Суворовский натиск» майора Дмитрия Черторижского.

Конечно, в столь кратком очерке невозможно обо всех рассказать подробно. Возможно, я вообще упустил кого-то из виду. К сожалению, в редакции с недавних пор нет своего архива, а память - штука капризная, иногда подводит. Поэтому буду признателен, если кто-то из читателей дополнит информацию о выпускниках ЛВВПУ - сотрудниках «Суворовского натиска».

Сегодня в рядах «суворовцев» осталось всего двое выпускников ЛВВПУ: редактор - Сергей Николаевич Уланский и автор этих строк. Как писал прежний редактор «Натиска» Александр Пасмурцев, в конце 90-х годов «Суворовский натиск», как и многие другие военные газеты, пережил серьёзный кадровый кризис. Он был обусловлен целым рядом факторов. В их числе: увольнение в запас офицеров, получивших образование ещё на факультете журналистики Львовского ВВПУ; уход многих наших коллег в центральные военные издания, пресс-службы вышестоящих военных структур, в гражданские СМИ; значительное снижение качества подготовки военных журналистов на факультете журналистики Военного университета МО РФ и отсутствие у них мотивации на службу в отдаленных от столицы военных округах.

В бытность министром обороны А. Сердюкова профессиональные военные журналисты, по сути, вообще были ликвидированы как класс. Как однажды подсчитал Владимир Ларченков, нас оставалось на все Вооружённые силы всего-то 350 человек - во всех военных СМИ. Но, видимо, мы представляли реальную опасность, с которой по замыслу министра, надо было расправиться, чтоб не писали лишнего. С нас сняли погоны, а, стало быть, отняли офицерские оклады и льготы для наших семей, из-за чего многие профессионалы уволились. Больше того, прекратилась подготовка молодой смены военных журналистов в академии…

Теперь штат «Суворовского натиска» полностью гражданский. Но худо-бедно газета вновь преодолевает кадровый коллапс. Благодаря ветеранам редакции, которые подтягивают в плане военных знаний своих гражданских коллег, пришедших в «Натиск» за последнее время, газета выживает. Конечно, при нынешнем графике выхода (всего один раз в неделю) огромный прежний штат вроде бы как и не нужен. Не нужен сегодня и стотысячный тираж - по сравнению с советской эпохой войск в округе осталось несоизмеримо меньше. И всё же немножко обидно, что газета встречает свой 70-летний юбилей всего-то в двухстраничном формате и делит газетную площадь со своим собратом - «Боевой вахтой», заполняя «внутренности» «Красной звезды». Мы искренне надеемся, что такие последствия реформирования военной прессы по-сердюковски, когда всё свалили в одну кучу, как щи-котлеты-рожки-чай, будут со временем преодолены и исправлены, и каждое издание вновь обретёт своё лицо.

С верой в завтрашний день «Суворика» -

Владимир Пылаев,

«Суворовский натиск», №№12,13,14, 13-27.04.13

(здесь опубликована авторская версия)