 |
| Комитет гражданских инициатив — это общественная организация, созданная в ответ на стремление общества к обновлению и укреплению демократических институтов |
|
|
Трудный путь к гражданскому обществу
На протяжении целого десятилетия резко возросшие нефтегазовые доходы позволяли стране решать многие социально-экономические проблемы, перераспределяя в пользу беднейших слоев общества часть этого богатства. К сожалению, из-за этих же доходов бюрократический класс забыл о какой-либо эффективности управленческой пирамиды и выстроился набором разрозненных «вертикалей власти», основанных на принципах лояльности нижестоящих вышестоящим и недопущения «чужих» к управлению распределением. Это привело к общей деградации конкурентной среды и замедлению, если не остановке, социальных лифтов.
Тучные годы обусловили пассивность общества: патерналистски ориентированная часть населения ощущала увеличение перераспределения, а среднему классу внушительный рост экономики оставлял определенные возможности для самостоятельного развития. Можно принимать или оспаривать формулу общественного договора середины прошлого десятилетия - «повышение благосостояния в обмен на лояльность», – но результат ее применения сомнению не подлежит: для антивластной социальной мобилизации веских оснований не было.
Экономический кризис 2008-2009 гг. российское общество пережило с минимальными издержками для уровня жизни, чему способствовало своевременное создание финансовой «подушки безопасности». Однако кризис поубавил социально-экономический и потребительский оптимизм, заставив задуматься над тем, эффективна и справедлива ли власть.
Заявленная в сентябре прошлого года «обратная рокировка», фактически ставшая сигналом о несменяемости власти, а значит, и вероятной застойности в развитии страны, многими ее гражданами была воспринята скептически. Для большой части жителей крупных городов она и вовсе означала расставание с надеждами на динамичные позитивные перемены.
Сначала общество отреагировало на произошедшее оживленной дискуссией о том, как рациональнее проголосовать против власти и ее партии. Затем наблюдатели на избирательных участках столкнулись с массовыми и безнаказанными нарушениями. А накопление всей этой информации в интернет-сети дало кумулятивный эффект. Так мы впервые за многие годы увидели общество, движимое гражданскими чувствами и готовое бороться за свои права.
У этих граждан не было и пока нет ни безусловных лидеров, ни развернутой программы действий, ни опыта продуктивной политической борьбы. Но виноваты в этом не столько они, сколько власть, которая именно таким — неравнодушным, активным, заботящимся об общественном благе – людям закрывала и продолжает закрывать двери в практическую политику. От власти же сегодня во многом зависит, станут ли они строителями новой демократической России, или окончательно утратят веру в свою страну со всеми вытекающими отсюда последствиями. Включая эмиграцию, и внутреннюю, и внешнюю: по данным социологов, до трети представителей уже весьма многочисленного среднего класса сегодня подвержены эмиграционным настроениям.
Имитационная политика
Ощущая признаки кризиса, власть скорее пытается восстановить прежнюю, исчерпавшую себя модель отношений с обществом – с точечными изменениями или их имитацией, – нежели сформулировать новые принципы, учитывающие реалии сегодняшнего дня.
Некоторый наблюдаемый спад протестной активности ошибочно трактуется ею как возвращение к status-quo пятилетней давности. На этот раз достигнутое при помощи нескольких приемов.
Первый из них заключается в декларировании очередного повышения социальных обязательств, для обеспечения которого нет финансовых возможностей, по крайней мере, в рамках существующих бюджетных приоритетов.
Второй – в противопоставлении пассивного большинства общества его протестному меньшинству. В отношении большинства власть оперирует обещаниями стабильности, «страшилками» о происках коварных врагов, а также откровенным усилением клерикализма. Меньшинству достаются ужесточение законодательства о массовых акциях, возвращение уголовной ответственности за клевету, запугивание и откровенное шельмование: закон об «иностранных агентах», введение расширительной трактовки понятия государственной измены, аресты и неоправданно жестокое обращение с задержанными.
Третий прием состоит в том, что заявленные изменения в политической системе – возврат к выборам губернаторов, либерализация законодательства о партиях - проводятся так, что реального расширения политической конкуренции не происходит. На прошедших в октябре выборах пресловутый «муниципальный фильтр» и практика добровольно-принудительного снятия просочившихся оппонентов фактически ликвидировали конкуренцию. А новообразованные партии пока мало кому известны и никак не могут расширить представительство общественных интересов.
Четвертый прием – это применение «принципа кнута и пряника» в отношении провластной элиты. «Пряником» служат, в частности, сигналы о том, что ни масштабные кадровые перестановки, ни существенное расширение конкурентности на выборах не ожидаются. Для элиты, еще не вполне вписанной во власть, приоткрываются - правда, только периферийные - каналы продвижения: через создание партий-спойлеров, введение института омбудсмена по правам предпринимателей, расширение консультационных процедур по типу «Открытого правительства». «Кнутом» же выступают, например, запрет на владение активами за рубежом, ввод жесткого порядка голосования во фракции «Единой России», антикоррупционная кампания.
На примере последней можно понять, насколько рискованной может оказаться имитационная политика. И для элиты, и даже для значительной части наших рядовых граждан (на существенно более бытовом уровне, например, — во взаимоотношениях с сотрудниками ДПС) коррупция является элементом многолетних неформальных правил игры. Правила игры — это система, и успешно изменить их можно только системным образом: понятно, последовательно и универсально для всех. Если же борьба с элитарной коррупцией обернется ситуативно обусловленной, избирательной и преследующей какие-то частные цели кампанией, то лояльность дезориентированной элиты власть потеряет, а искомого доверия общества так и не приобретет.
Экономика близка к стагнации, качество госуправления ухудшается
Несмотря на стабильно высокие мировые цены на нефть и газ, наша экономика никак не увеличивает темпы своего развития. В текущем году рост ВВП составит около 3,7% ВВП, и в следующем, по прогнозам, также не превысит эту величину. Понятно, что такая динамика не оставляет России никаких шансов на переход в категорию экономически развитых стран. Отток капитала увеличивается, инвестиции снижаются.
Инфляция в текущем году вырастет и составит около 7%, в то время как в прошлом году она ограничилась уровнем в 6,1%. Добиться в следующем году заявленных 5 — 6% будет, с одной стороны, непросто, а с другой, - в любом случае этого окажется недостаточно для стимулирования качественного роста: для реализации такой задачи инфляцию в ближайшие годы нужно было бы ограничить 2-3%, а мы еще никогда в рамках календарного года не опускались даже до уровня 5%.
Снижается эффективность государственного управления. Правительство никак не может сформулировать программу своих действий на ближайшие шесть лет: рассмотрение Основных направлений его деятельности на этот период недавно было вновь отложено — уже на первый квартал следующего года. Нарастающая дисфункциональность государственной машины становится все более очевидной для общества, что служит дополнительной причиной падения доверия к власти.
То и дело возникают ситуации, наглядно демонстрирующие недостаточность внимания государства даже к важнейшим объектам инфраструктуры. Самый свежий пример — многодневный транспортный коллапс на автотрассе «Россия», соединяющей Москву и Санкт-Петербург.
Фактически принятый федеральный бюджет на 2013 — 2015 годы имеет очевидный перекос в пользу «военных» статей — в ущерб экономике знаний, которая предполагает первоочередное инвестирование в человеческий капитал.
А предложенные государственные программы в области образования, науки, здравоохранения не соответствуют реальным возможностями и не дают четкого представления об ожидаемых результатах в этих важнейших для населения областях. Сколько-нибудь серьезных реформ они точно не содержат, при том, что недовольство населения качеством предоставляемых ему государством услуг в этих сферах продолжает расти.
Заявленная «реформа» пенсионной системы никак не сможет обеспечить ей самой долгосрочную устойчивость, а населению - достойные пенсии, но гарантировано снизит уровень сбережений в экономике, и самое главное, - еще больше подорвет доверие к государству.
Принятое действующим правительством мужественное решение вернуться к отмененному в кризисном 2009 году «бюджетному правилу», которое уменьшает зависимость расходов государства от нефтегазовых доходов, постоянно подвергается угрозе пересмотра. К сожалению, в 2013 оно будет введено уже в урезанном за счет некоторого подъема «цены отсечения» нефти виде. Любое дальнейшее наступление на это правило еще радикальнее снизит его эффективность.
Вступление России в ВТО бесспорно является положительным и основанным на многолетних усилиях достижением правительства, но реальный результат от него можно получить, только если удастся обеспечить благоприятные условия для ведения бизнеса и роста реальной конкурентоспособности.
При этом государство не уходит из экономики, а наоборот — наращивает свое присутствие в ней. От реализации всей намеченной на 2012 год программы приватизации государственных компаний предполагалось получить около 10 млрд. долларов. Но только одна сделка по поглощению ТНК-ВР государственной «Роснефтью» «стоит» кратно дороже - более 40 млрд. долларов.
Россию активно вытесняют с экспортных рынков газа: мы очевидно заигрались в «энергетическую сверхдержаву» и практически пропустили глобальные технологические изменения, включая рост использования сланцевого и сжиженного газа.
Непреодоленные дисбалансы в мировой экономике и растущий риск дефолта в ряде южно-европейских стран могут только ухудшить реальную динамику показателей российской экономики.
Потери во внешней политике
Внутриполитическая «подморозка», начавшаяся в ходе парламентских и президентских выборов, не могла не сказаться на внешнеполитическом позиционировании России. Охлаждение в общении с Европейским союзом, рост антизападных настроений, подогреваемый сирийским кризисом, пересмотр итогов перезагрузки отношений с США, — вот неполный перечень внешних проявлений изменения курса, не декларируемого, но ясно ощущаемого.
Международная репутация страны в значительнй степени оказалась заложницей внутриполитических разборок. Подавление оппозиции, резкий рост расходов на армию и бюрократию, откладывание важнейших реформ или их осуществление по самым консервативным лекалам, создание атмосферы «осаждённой крепости», - все это привело к тому, что постоянный рост позитивных настроений в отношении России за рубежом в период 2009—2011 гг. сменился обратным процессом, а в некоторых странах даже обвалом.
По данным компании Пью (Pew), чьё исследование летом 2012 г. охватило США, 12 стран-участниц Евросоюза и Турцию, везде (за исключением Словакии) произошло существенное снижение позитивных оценок России. Если, например, с июня 2010-го по июль 2011-го число наших доброжелателей в Германии выросло на 6%, то за следующий годичный период оно упало на 14% , а во Франции — на 17%. Даже в Турции возобладали негативные оценки.
При этом, если в середине 2000-х годов негативное отношение общественности европейских стран к России (в Германии, Франции, Италии и др.) смягчалось принципом «сначала интересы, а затем ценности», то сейчас негативные общественные настроения гораздо заметнее влияют на подходы исполнительной и законодательной власти.
Так, если прежде администрация президента США вела определенную работу по затягиванию рассмотрения «закона Магнитского» в конгрессе, то после начала «охоты на американских ведьм» Белый дом фактически занял пассивную позицию. В результате ход законопроекта ускорился, этот сигнал был воспринят парламентами ряда европейских стран и Европарламентом, где пошел процесс принятия своих вариантов этого закона.
Нельзя признать произошедшее охлаждение стратегически оправданным, и хочется надеяться, что оно не будет долговременным. Реальной альтернативы интеграции России в глобальные цепочки создания добавленной стоимости не существует, а наша вовлечённость в эти процессы предопределена как нашим пространством, так и потребностями диверсификации остающейся преимущественно сырьевой экономики.
Стоит напомнить, что только страны Евросоюза обеспечивают 60% российского торгового оборота. Поступления от него составляют львиную долю доходов нашего бюджета. Зарубежные инвестиции в нашу экономику почти на 80% имеют европейское происхождение.
В отсутствие доверия
Уровень диалога между властью и обществом снижался в течение всего минувшего года. Ни выборы Президента, ни осенний цикл выборов не послужили консолидации общества или стабилизации политических процессов. Следствием этого явилось снижение доверия к институту выборов в целом, сопровождаемое некоторым повышением привлекательности экстремальных сценариев изменения ситуации, которое недавно начали регистрировать социологи.
Сочетание низкого престижа властных институтов, масштабного недовольства социально-экономической и политической ситуацией, а также растущего ощущения несправедливости государственного устройства создает психологическую основу для роста напряженности в обществе. Способствовать росту этой напряженности может множество факторов: этнический конфликт, ошибка исполнительной власти в проведении каких-либо мер, затрагивающих благополучие многих людей, природная катастрофа, коррупционный скандал итд.
Исследователи уже обнаруживают негативную реакцию населения на проводимую оптимизацию расходов государства на образование, здравоохранение и социальную сферу. Пока эта тенденция сдерживается обещаниями, прозвучавшими в ходе президентской избирательной кампании, однако и доверие граждан лидеру страны вряд ли можно считать безусловным: оно основано на запросе на «неухудшение» или даже улучшение своего положения.
Сколько-нибудь болезненные реформы в сферах ЖКХ и социальной политики будут провоцировать у граждан ощущение «абсолютного» ухудшения их благосостояния, если потребуют от них дополнительных расходов. Еще более важно то, что они будут восприниматься и как «относительное» ухудшение – нарушение государством принципа социальной справедливости, традиционно трактуемой патерналистской частью общества как постоянное увеличение объема поступающих от государства благ. Сочетание этих двух факторов потенциально является главным источником массового социального протеста.
Исчерпание ресурсов бюджетной системы лишает власти важного инструмента воспроизводства политической поддержки. Бюджетные возможности уже оказались перенапряжены даже в условиях высоких цен на энергоносители. Усиливается тенденция переноса на территориальные бюджеты обязательств, принимаемых на федеральном уровне. Происходит нарастание напряженности в отношениях между центром и регионами, что может ослабить возможности политического контроля за действиями местных элит.
Начинается фрагментация элиты, утрачивающей привычные ориентиры. Постепенно возрастает склонность к проявлению политической инициативы и автономности действий. Уменьшается число игроков, полагающихся исключительно на централизованный арбитраж сверху, усиливается спрос на децентрализованные, горизонтальные механизмы координации и согласования интересов. Эти механизмы отбрасывались по мере укрепления властной вертикали, теперь же, похоже, их будут восстанавливать.
Фрагментация – еще не раскол элит в полном смысле слова, но уже существенный шаг в этом направлении. Собственно раскол, скорее всего, обозначится, как только начнется реальная борьба за выдвижение лидеров следующего поколения. Учитывая разнообразие интересов внутри элиты, здесь не обойдется без острой конкуренции, которая будет сопровождаться как закулисной борьбой, так и открытыми конфликтами.
Нынешняя конструкция власти плохо приспособлена к управлению здоровой конкуренцией и не справляется с задачей модерирования диалога, ни по вертикали, между властью и обществом, ни по горизонтали, - между разными слоями общества и элиты. Если вчера подобные навыки были желательны, сегодня они стали жизненно необходимыми, - без этого не удастся ни остановить нарастание кризиса доверия, ни проложить курс поступательного развития страны.
Повестка дня
Мы убеждены в том, что Россия в состоянии переломить опасные тенденции, в полном объеме проявившиеся в 2012 году.
Рост гражданского самосознания и повышение активности общества, возросшее желание участвовать в политике – все это долгожданные и позитивные явления. Сейчас мяч находится на стороне власти. Если она продемонстрирует реальное желание включить активную часть общества в осмысленный и взаимообязывающий диалог о будущем страны, общество окажется в состоянии откликнуться позитивно.
Для того, чтобы эффективно воздействовать на причины, а не на симптомы кризиса доверия, власти необходимо:
Покончить с конфронтационной риторикой в отношении «рассерженного меньшинства» и нарочитым противопоставлением его «лояльному большинству», обличением либерализма и «западничества». Такая линия только ужесточает антивластную позицию среднего класса и примыкающих к нему слоев, без которых невозможно поступательное развитие страны, а лояльность большинства в случае кризиса не укрепляет.
Отказаться от ужесточения регулирования гражданского общества, свободы дискуссии и протестных действий. Такие меры только радикализуют протест, лишают власть надежды на восстановление доверия и конструктивный диалог с несогласными.
Прекратить использование СМИ в качестве инструмента пропаганды, создать условия для нормального выполнения журналистами своих профессиональных обязанностей. Качественное несоответствие того, что люди видят в повседневной жизни, тому, что им пытаются навязать с экранов телевизоров и газетных полос, не вызывает ничего, кроме растущего раздражения.
Предложить обществу честную и понятную стратегию социально-экономического развития, построенную на адекватной системе приоритетов. Только то общество, которое доверяет власти, способно воспринять пусть весьма болезненные, но осознанно необходимые реформы.
Направить «кнуты и пряники», адресуемые элитам не столько на поддержание лояльности, сколько на утверждение меритократии, поощрение эффективности и избавление от неэффективных и коррумпированных управленцев. Такая политика имеет все шансы найти поддержку элит.
Принять меры, направленные на ускорение ротации в элитах и развитие конкуренции на выборах всех уровней. Институциональный дизайн власти должен стать результатом серьезной и поддержанной обществом реформы избирательного законодательства и его неукоснительного применения. Это послужит и выстраиванию нового стиля взаимоотношений в элите, и повышению легитимности выборов в глазах населения.
Последовательное осуществление такой линии позволит сформулировать новый «общественный договор». Соблюдение же этого договора даст возможность разработать и реализовать пакет важнейших и взаимоувязанных реформ политической системы, экономики и социальной сферы.
Председатель Комитета гражданских инициатив Алексей Кудрин
Члены КГИ
Андрей Галиев, Леонид Гозман, Евгений Гонтмахер, Михаил Дмитриев, Борис Макаренко, Игорь Юргенс.
Комитет гражданских инициатив, 04.12.12
