 |
| Пётр Якимов, Борис Чурилин, Владимир Высоцкий |
| |
«Открыт закрытый порт Владивосток»
В то лето ему исполнялось тридцать три. Во Владивосток Высоцкий попал за несколько месяцев до премьеры на Таганке любимовского «Гамлета», где он играл заглавную роль.
В Приморье Высоцкого, взявшего краткий отпуск (сохранилось его заявление на имя директора Театра на Таганке Николая Дупака: «Во Владивостоке у меня много друзей - моряки и рыбаки Дальневосточного ордена Ленина пароходства…»), позвал Борис Чурилин - электромеханик китобойной базы «Владивосток», познакомившийся с артистом в Москве. Приглашение в закрытый тогда город оформлялось через Дальневосточное морское пароходство.
Прилетел Высоцкий 30 июня, провел во Владивостоке несколько дней. Известны адреса, где он бывал, - Семеновская (квартира Чурилина), Бестужева, Уткинская, крайисполком на 1-й Морской… 1-4 июля прошли выступления Высоцкого в Доме культуры моряков (ныне - Пушкинский театр, где укреплена соответствующая мемориальная доска).
«Добро» на концерты директор ДКМ Анатолий Белый получил не сразу. Когда принципиальное согласие дал первый секретарь Приморского крайкома КПСС Виктор Ломакин, решением организационных вопросов занималась завсектором культуры крайкома Майя Афиногенова.
Афишу вывесили на остановке «ДВПИ» (позже - «ДВГТУ»). Состоялось, скорее всего, шесть концертов. По некоторым данным, Высоцкий выступал не только в ДКМ на Пушкинской, но и в здании ДВГУ на Суханова, 8.
Интересно, что пел он в том числе и в день города - 2 июля.
Есть снимки с концертов, сделанные фотокором краевой партийной газеты «Красное знамя» Борисом Подалёвым и оператором студии «Дальтелефильм» Петром Якимовым. На одной серии Высоцкий одет в светлую водолазку, на другой - в темную.
Все вырученные деньги поступили в Фонд мира - во Владивостоке Высоцкий ничего не заработал.
И ничего не пил - в ответ на все предложения отвечал: «Я или пью, или работаю».
И правда - работал. Не только пел, но и сочинял.
Во Владивостоке Высоцкий написал - или по крайней мере начал - стихи «Я б тоже согласился на полет…», посвященные памяти погибших 30 июня 1971 года во время приземления «Союза-11» космонавтов Георгия Добровольского, Владислава Волкова и Виктора Пацаева. На аудиозаписи владивостокского концерта Высоцкий говорит: «Почти всегда лучше всего начинать с песен военных. Во-первых, чтобы отдать дань воинам, которые погибли, и потом - сегодня еще у всех такое настроение… Вот я думаю, что нужно как-то, в какие-то минуты обязательно в память погибших космонавтов, которые вчера погибли… Я с ними со всеми дружил, их знаю очень, и поэтому… Сегодня я… Первый раз узнал об этом во Владивостоке. Я же летел и не знал ничего. И во Владивостоке это раньше, чем в Москве, - в Москве только сегодня в утренних выпусках, вероятно… Так что видите, как оказывается, не только война уносит жизни и подвиги совершаются не только на фронте. Я так думаю, что они тоже находились на передней линии. Но, к сожалению, у меня нет ни одной песни о космонавтах, я обязательно напишу, и в память погибших, и тех, которые будут дальше летать…» После этого Высоцкий исполнил песню о летчиках-истребителях «Их восемь, нас двое».
Отдельная встреча состоялась с экипажем теплохода «Феликс Дзержинский», о чем имеются воспоминания капитана Николая Свитенко. Интересно, что несколько лет спустя Высоцкий назовет главного героя своего незавершенного прозаического произведения «Роман о девочках» Николаем Святенко.
По данным дальневосточного барда и высоцковеда Андрея Земскова, Высоцкий посетил партком ДВМП - особняк на ул. 25 Октября (ныне Алеутская), 15-б, где в 1920 году родился знаменитый актер Юл Бриннер - сын обрусевшего швейцарца Бориса Бринера и Маруси Благовидовой, звезда вестерна «Великолепная семерка» (1960). Секретарь парткома пароходства Анатолий Пилипенко вручил Высоцкому сувенирный штурвал и почетную грамоту с шутливым текстом от имени Нептуна Тихоокеанского, берущего артиста под свое покровительство. Что интересно, через два года Высоцкий встретится с Юлом Бриннером лично. По словам сына последнего, Рока Бриннера, в 1973 году Владимир Семенович и Юлий Борисович сидели в парижском ресторане «Распутин» и даже хотели спеть «Цыганочку», но под рукой не было гитары (Юл, как и Высоцкий, играл на семиструнке - русский, или «цыганский», строй). Вряд ли, впрочем, Высоцкий знал, что побывал в родном доме Юла…
Есть рассказы о других поездках Высоцкого во Владивосток, датирующихся 1967, 1970, 1971, 1972 годами, но к ним следует относиться осторожно - вероятно, это городские легенды, не подтвержденные документально; вообще все, связанное с Высоцким, исключительно быстро мифологизируется.
Строчка «Открыт закрытый порт Владивосток» из песни Высоцкого «Москва - Одесса» 1967 года соперничает в столице Приморья по частоте использования с фразой Ленина 1922 года о том, что Владивосток далеко, но город это «нашенский». Хотя строка эта - двусмысленная: Владивосток сравнивается с дырой, куда «не заманят и награды». Вместе с тем Высоцкий выступил настоящим пророком, предсказав открытие Владивостока. Четверть века спустя, на рубеже 1991 и 1992 годов, город стал открытым и для соотечественников, и для иностранцев.
«Однажды я уехал в Магадан»
Помимо Владивостока Высоцкий успел побывать еще в одном дальневосточном городе - Магадане. Он прилетел туда в марте 1968 года к другу - однокласснику, сокурснику по Московскому инженерно-строительному институту, поэту Игорю Кохановскому (родился в 1937 году в Магадане, его отец работал в системе Дальстроя, был репрессирован, полтора года провел в заключении). Кохановский за несколько лет до этого уехал на Колыму - устроился в газету «Магаданский комсомолец», выпустил в Магадане свой первый сборник стихов «Звуковой барьер».
Высоцкий провел в Магадане всего около суток, но этот город появляется в его текстах чаще любого другого. Поэт с юности интересовался лагерным фольклором, где Колыме отводилось почетное место. Сам Высоцкий написал о Магадане несколько песен и стихов («Мой друг уехал в Магадан», «Старательская», «Я уехал в Магадан», «Что сегодня мне суды и заседанья…»). Он, что интересно, развенчивал мифы о еще недавно каторжно-дальстроевском Магадане:
Быть может, кто-то скажет: «Зря!»
Как так решиться - всего лишиться?
Ведь там сплошные лагеря,
А в них убийцы, а в них убийцы.
Ответит он: - Не верь молве.
Их там не больше, чем в Москве…
В 2013 и 2014 гг. во Владивостоке и Магадане открылись памятники Высоцкому. С ожидаемыми подписями: «Открыт закрытый порт Владивосток» и «Я расскажу тебе про Магадан».
В песнях Высоцкого появляется чуть не весь Советский Союз - от Москвы до самых до окраин. Он «застолбил» всю страну: «Тюменская нефть», «Черное золото», геологи, моряки, альпинисты… Высоцкий пел о колымских зэках, сибирских бичах, дальневосточных старателях: «Бодайбо», «Побег на рывок», «Про речку Вачу и попутчицу Валю», «В младенчестве нас матери пугали…»
Если говорить о Дальнем Востоке - упомянуты Хабаровск («Через 10 лет - все так же», сиквел песни «Москва - Одесса»), Анадырь («Летела жизнь»), Находка («Мы вместе грабили одну и ту же хату…» - из раннего, «блатного» цикла), Сахалин («Долго же шел ты в конверте, листок…»).
Стихи «Как-то раз цитаты Мао прочитав…» посвящены советско-китайскому конфликту 1969 года на острове Даманском. Песня «Реальней сновидения и бреда…» основана на удэгейском фольклоре, с которым Высоцкий, вероятно, познакомился благодаря повести «Падение лесного короля» Бориса Можаева (тот в свое время служил на ТОФ - в Порт-Артуре и Владивостоке, работал в газете «Боевая вахта»).
Более того, первая (или «нулевая», если вслед за автором считать первой «Татуировку») песня Высоцкого «Сорок девять дней» начинается словами «Суров же ты, климат охотский…». В ней поется о рядовых Крючковском, Поплавском, Федотове и младшем сержанте Зиганшине, которых в январе 1960 года шторм унес на барже с Итурупа в Тихий океан (солдаты держались 49 дней, пока их не подобрал американский авианосец «Кирсардж»). Так что можно без натяжек говорить, что Высоцкий начался с тихоокеанской тематики.
Василий Авченко,
«Новая газета во Владивостоке», №599, 1.7.21
