Сегодня на месте старого деревянного дома, что стоял на улице Дикопольцева в Хабаровске, стоит, можно сказать, микрорайон, в котором до недавнего времени проживали многие представители местного Олимпа. Словно в назидание или в насмешку над тем одиночкой, который жил тут долгое время. Жил, а потом исчез… А затем опять появился и стал жить в одном из домов, построенных на месте барака. И даже номер дома остался прежним.

 

Мекка на Дикопольцева

 

Доктор Цзян

Когда-то давно этот человек был простым врачом-иглотерапевтом, каких сегодня в Хабаровске немало. Он заведовал поликлиникой в железнодорожной больнице и обитал в деревянном домике, причем, с китайскими иероглифами на воротах. Сотни, да что там сотни, тысячи посетителей со всех уголков Дальнего Востока приезжали к нему ради нескольких сеансов. Он заказывал у друзей в Китае золотые и серебряные иглы, работал до позднего вечера, смотрел по ночам в свой телескоп, пил женьшеневую настойку, любил свою молодую русскую жену Лену и, похоже, собирался врачевать здесь всю жизнь, зарабатывая деньги на иглосеансах и вкладывая их в необычайные исследования.

 

Не было у этого человека только самого «малого» - права и настоящих возможностей заниматься своей волшебной и, как казалось тогда многим, ирреальной наукой, которая и до сего дня находится на границе физики, биологии, генетики и… фантастики.

 

Облучение самим собой

 

Автор этих строк познакомился с Цзяном Каньчженем в середине восьмидесятых, потому как попросту жил с ним по соседству. Тогда в Хабаровске, увы, не было ни «иней», ни «яней», а был, по сути, один «цзян». Он и представлял в крае, если хотите, «официально» почти всю так называемую нетрадиционную медицину Поднебесной, практикуя у себя на дому.

 

Как рассказывал сам Каньчжень, своими генетическими исследованиями он начал заниматься в 1957 году. Выпускнику Шеньянского медуниверситета даже выделили лабораторию под эксперименты. Но долгая культурная революция в Китае заставила Цзяна в начале 70-х годов элементарно бросить все к чертовой матери и податься в «соседний Советский Союз».

 

Перейдя границу у приморского озера Ханка, китаец, назвавшийся в честь первого космонавта Юрием, осел надолго в Хабаровске. И уже в 74-м он направляет в Госкомитет по делам изобретений заявку на открытие под названием «Биосверхвысокочастотная связь между организмами и тканями».  И в начале восьмидесятых годов, так и не дождавшись никакого официального документа из Госкомизобретений, Цзян Каньчжень сам начал, что называется, «пробивать» свое открытие. Уже в 1981 году, ведя переговоры с ректором Хабаровского фарминститута Мэлсом Джумаевым, Юрий Владимирович более конкретизирует предмет исследования и называет  изобретение «способом изменения наследственных признаков». При этом он намеревается на полном серьезе спроектировать и смонтировать в провинциальном Хабаровске некое «радиоустройство» для инициации генетических процессов. Между тем у себя дома Каньчжень уже создал простенький (по виду) аппарат, с помощью которого кукурузу облучал «пшеницей», кроликов - «мышами», а курицу - «самим собой».

 

Кукуруза с метаморфозами

 

Напомним, что в те годы в СССР был настоящий радиогенетический бум. Ученые Киева, Ленинграда и Новосибирска чуть ли не синхронно занимались изучением воздействия всяких разных волн на биологическую субстанцию. У хабаровского Цзяна-одиночки была своя ниша в этом безбрежном полуфантастическом море идей.

 

Он установил, что неведомое ранее излучение пшеницы при резонансном воздействии, к примеру, на зародыши кукурузы дает смешанную культуру растения, у которого из одного зерна вырастает несколько стеблей с нормальными початками, но наверху вместо обычной «метелки» – колосья с настоящими пшеничными зернами. Попросту говоря, часть растения – кукурузная, часть – пшеничная. И это происходило без всякой прививки, селекции и прочих контактных методик. Виртуально, как сказали бы сегодня.

 

По данным китайского доктора, урожайность новой культуры была в три раза больше обыкновенной. Более того, эти метаморфозы могли передаваться из поколения в поколение.

 

Молодильные лучи

 

Многочисленное повторение опытов на растениях и животных все больше заставляли Каньчженя углубляться в прикладную науку, название которой до сих пор пока еще никто не дал. Заветные «лучи» испускались всеми исследуемыми представителями флоры и фауны. А потом был случай, когда сам Цзян, как тот Архимед, чуть не крикнул: «Эврика».

 

Используя излучения зародышей каких-то растений при воздействии на старых мышей, Юрий Владимирович однажды увидел, что у животных улучшились аппетит и состояние здоровья, восстановились половые и репродуктивные функции, в конце концов, увеличилась продолжительность жизни. А потом у «смертников» даже родились мышата.

 

Цзян пытался в своем подвале без современных научных средств установить параметры этого излучения, которое вполне могло стать чем-то вроде «молодильных яблок» для живых организмов.

 

Будто герой булгаковской повести профессор Персиков со своим лучом жизни шагнул из небытия к китайцу, кстати, так и не научившемуся за много лет нормально читать и говорить по-русски. Помните, «Роковые яйца»: «Серенькие амебы, выпуская ложноножки, тянулись изо всех сил в красную полосу и в ней, словно волшебным образом, оживали. Какая-то сила вдохнула в них дух жизни. Они лезли стаей и боролись друг с другом за место в луче. В нем шло бешеное размножение…».

 

Модно, значит, можно

 

Каньчжень предположил, что природа лучей электромагнитна. Это было, как мы уже сказали, модно в те времена, а значит, можно. Затем китаец математически попытался доказать существование совсем нового поля – биоэлектромагнитного. И даже с помощью корпускулярно-волновой теории ученый графически представил область определения этого поля. Пока только для себя, по-дилетантски, не имея достаточных знаний в смежных, так сказать, науках.

 

На достигнутом Цзян не останавливался. В его домашней кунсткамере появились ужасные уроды. Позднее они станут предметом сенсаций для хабаровской, московской и зарубежной прессы. К примеру, под воздействием биоСВЧ утки на яйцо курицы рождалась «куроутка» с перепончатыми лапами. А кролик, облученный «козлом», получал вместо зубов рожки.

 

Одним из самых жутких экземпляров цзяновского подвала, о котором сам доктор поначалу и не распространялся, стал «человекоцыпленок». Вместо желтого пуха у птицы появился волосяной покров. Черные, азиатские волосы человека… Каньчженя.

 

Итак, сформулированное много лет назад открытие пополнилось богатым фактическим материалом. И зазвучало оно в середине восьмидесятых годов примерно так: «Организмы излучают биосверхвысокочастотные волны, несущие биологическую, в том числе и генетическую информацию, обеспечивающую направленное изменение наследственных свойств источника биоСВЧЭМВ, а также направленное изменение соматических клеток биоструктуры».

 

И вот тогда  уже по просьбе Госкомизобретений и Минздрава работу Цзяна взялся рассмотреть директор Института клинической и экспериментальной медицины Сибирского отделения АМН СССР Виль Казначеев. Академик дал понять нетитулованному коллеге, что результаты, полученные в хабаровском подвале, аналогичны его, казначеевскому, открытию: «Явление межклеточных дистанционных электромагнитных взаимодействий в системе двух тканевых культур».

 

Пропал и появился вновь

 

С этого времени у китайца началась, можно сказать, другая жизнь. Его звезда, похоже, обещала взойти и долго не угаснуть. А заштатному Хабаровску в связи с этим могла быть уготована участь своеобразных «нью-васюков». Цзяну пошли навстречу во многих медицинских, научных и государственных структурах краевого центра. В крайкоме КПСС и то вдруг заинтересовались - дали «зеленый свет». Уже во время перестройки у китайца в Хабаровске появился свой институт, фонд его имени и несколько сотрудников. Из одиночки он превращался в маститого ученого…

 

А затем Юрий Владимирович неожиданно для всех пропал. Дом на улице Дикопольцева снесли, а несколько бывших помещений в центре города перешли в другие руки. Одни местные газеты писали, что Каньчжень уехал восвояси в Шеньян, другие «отправили» китайца в Москву, третьи - в Санкт-Петербург. Кстати, некоторые хабаровчане, с которыми Цзян работал, утверждали, что доктор отправился совсем в другие точки планеты, где собирался построить свою лабораторию.

 

И вот в конце прошлого года автору этих строк позвонил старинный знакомый, 60-летний москвич. Он рассказал, что серьезно болен, сейчас находится в Индии, где заканчивает курс лечения. Но, похоже, усилия индусских лекарей не принесли пользы больному. И, как ни странно, именно индусы посоветовали мужчине найти доктора Цзяна. Москвич натолкнул на банальную мысль: может, знаменитый врач так и живет в Хабаровске? В этом случае знакомый был готов, бросив все дела, приехать сюда на долгое время и пройти курс лечения у китайского медика-генетика.

 

Все так и случилось. После недолгих поисков выяснилось, что Юрий Владимирович в городе и проживает по тому же адресу, что и жил 20 лет назад – только в новом доме, построенном почти на этом же месте. Цзян все так же молод и энергичен, лечит людей с помощью своей самодельной биоСВЧ-установки, но наукой активно не занимается.

 

Но по просьбе своего московского приятеля ваш корреспондент все же отправился к в гости Каньчженю. И увидел, услышал та-а-а-кое, чего и предположить не мог. Только это уже совсем другая история. О которой автор расскажет в следующем материале под названием «Вторая жизнь китайской мессии».

 

Андрей Мирмович.