Ищите, Владимир Владимирович, ищите! Должно быть.../ Путин и Штыров

В конце прошлой недели в город Мирный нагрянул премьер-министр страны Владимир Путин. За неделю о его визите официально заявил премьер-министр республики Егор Борисов, но никто не ожидал, что визит премьера последует так быстро и будет таким молниеносным. Прилетел, показался, улетел. За неполных три часа в Мирном (Якутск Путин посещать не стал), он успел провести совещание по вопросам развития республики, переговорить тет-а-тет со Штыровым и принять личное участие в запуске в эксплуатацию первого пускового комплекса подземного рудника «Мир».

 

Работы по введению в строй этого рудника стоили «АЛРОСА» около 22 миллиардов рублей.

 

Официальная часть. Путин и все-все-все

 

Визит Путина длился всего ничего, но большая часть мирнинцев этого не знала, и помпезные мероприятия шли до вечера. На дачных магистралях образовались трехчасовые пробки, а закончились торжества поздно ночью грандиозным салютом.

 

В пятницу рано утром два борта (№ 1 — с членами правительства, журналистами кремлевского пула, сотрудниками ФСО и прочей «челядью» и № 2 — с Владимиром Путиным) приземлились в аэропорту Мирного. В Якутии до последнего часа о дате визита вообще мало кто знал. Рядовых мирнинцев этот вояж застал врасплох.

Кортеж Путина, не останавливаясь ни в гостинице, ни в администрации, сразу направился на рудник.

 

Церемония открытия рудника прошла быстро. Отчасти потому, что Путин не посчитал нужным спускаться в подземелье. Тем не менее, такого случая ждали, и накануне посмотреть, «как оно там», не поленились лично президент республики Вячеслав Штыров и президент «АЛРОСА» Федор Андреев. «Лишних» людей на «путинскую» площадку (недостроенный ангар с рельсами, где находятся две клети — одна для шахтеров, другая — для вагонеток с рудой) не допускали. На открытие не пустили даже нескольких ключевых менеджеров ГОКа — регламент-с. Массовка для членов правительств и страны, и республики, а также для федеральных телевизионных камер тщательно отбиралась: это были румяные мужики в касках, большинство из которых работают на руднике всего полтора месяца.

 

Мужики полукольцом выстроились в ожидании премьера под центральным баннером партии «Единая Россия», лозунг которой гласит: «Единые цели — единые задачи».

 

Вообще, руководство рудника политически грамотное: на территории комплекса обнаружилось, по меньшей мере, пять растяжек, выполненных в подобном стиле.

 

За несколько минут до явления премьера не обошлось без курьезов: по сценарию тележку с рудой Путину должны были торжественно выкатить по рельсам со дна рудника. Но тележку на рельсах… заклинило. Сразу несколько топ-менеджеров ГОКа бросились толкать ее вручную. Тележка не толкалась. Им на помощь в состоянии, близком к панике, кинулись еще шестеро рабочих. Тележка стояла. Наконец, принесли кувалду и начали что есть мочи лупить сразу и по рельсам, и по колесам вагонетки.

 

Старая добрая кувалда помогла…

 

Путин в белой куртке с модно поднятым воротом под гимн «АЛРОСА» сразу же деловито направился к вагонетке и с ходу спросил у присутствующих:

 

— Алмазы здесь есть?

 

Честный рабочий - Путину: Может алмаз есть, а может и нету...

Не дожидаясь ответа, он взял с вагонетки кусок руды и повертел его в руках.

 

Это был обычный кусок руды. Но премьера разочаровывать никто не хотел. Один из рабочих выдвинул премьеру свою версию:

 

— Может, есть тут алмаз, а может, и нету.

 

Позже в официальных новостях и на сайте правительства появилась информация, что Путин алмаз нашел…

 

Все закончилось очень быстро. Шахту благословил владыка Зосима, случились торжественные  речи,  а  Путин пообещал руководству «АЛРОСА» господдержку в закупке алмазов. После короткого совещания кортеж главы правительства унесся в аэропорт, не останавливаясь на светофорах. Потому что светофоры не работали: перекрытый город контролировали гаишники, прятавшиеся за каждым углом. Жители Мирного даже и не подозревали, что Путин покинул город, и продолжали радостно праздновать его приезд на главной площади города — массовыми песнями, плясками и гимнастикой. Однако уже после обеда по телевизору стали передавать кадры из Хакасии, где Путин, облаченный уже во все черное, обещал деньги родственникам жертв трагедии Саяно-Шушенской ГЭС.

 

Неофициальная часть. Журналисты «ЯВ» пошли дальше ВВП

 

Со дня приезда Путина в алмазной столице республики четыре дня работали журналисты «ЯВ», которые стали первыми и пока единственными представителями прессы, спустившиеся в новорожденную шахту на максимальную глубину — 310 метров.

Центральный офис комбината построен буквой Y и представляет собой хай-течный дворец с камерами видеонаблюдения на каждом углу.

 

Дворец-администрация ГОКа

Передовики алмазного производства приветливо смотрят со стендов на цветную двухэтажную жидкокристаллическую водную композицию. Не без труда мы уговариваем главного инженер ГОКа Александра Бойченко разрешить нам спуск под землю.

 

— Без Путина при открытии нельзя было обойтись?

 

— Премьер провел торжественный запуск. Что в этом такого? Мы к этому давно готовились, планировали в июле, но обстоятельства изменились.

 

— Сейчас на слуху катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС. Вы от такого застрахованы?

 

— Все возможно. Мы не боги, не можем всего предусмотреть. Любое оборудование рано или поздно выходит из строя. По непонятным и понятным причинам может случиться многое. Но у нас сделано все, чтобы минимизировать такую вероятность. У нас есть план ликвидации в случае всех возможных видов аварий, которые могут нанести вред как здоровью человека, так и окружающей среде.

 

— Подземная добыча алмазов для Якутии — дело новое. Испытываете ли вы кадровый недостаток?

 

— Конечно! Предприятие новое. Кто приходит? Люди, которые никогда до этого не работали на подобных предприятиях. Новички. Группа риска. Приходят с институтов, с училищ, без опыта работы в подземных условиях. Приходится обучать, а это вопрос времени. А времени, как обычно, — «вчера». Плановый показатель нам никто еще не собирается снижать.

 

— Сколько людей работает на руднике?

 

— Только наших сотрудников — порядка трехсот человек. Плюс столько же подрядчиков-подземщиков: электромонтажники, шахтостроители, специалисты «Алмазавтоматики».

 

— Вы с экологией дружите?

 

— Если мы выходим за рамки, нас призывают к порядку. Ростехнадзор не дает нам расслабиться. Мы обычные люди, иногда появляются шоры на глазах, можем не замечать.

 

— Объект имеет статус стратегического?

 

— Я бы сказал — градообразующий. Мы же не ракетный комплекс. Просто добываем руду.

 

— Каков будет объем добычи?

 

— Это все оговорено официально. Полный выход рудника на проектную мощность запланирован на 2012 год, когда мы будем добывать один миллион тонн. В этом году планируем 150 тысяч тонн, в следующем — 300. И уже в 2011-м — 500 тонн.

 

— Техника российского производства?

 

— Нет, зарубежная. Не все умеют у нас делать: погрузчики — шведские, комбайны — австрийские, электрооборудование и контрольно-измерительная аппаратура на подъемных установках на вентиляторах — финская. С одной стороны, за державу в этом отношении обидно, а с другой — у нас все лучших фирм! Это много значит.

 

— А нам можно спуститься в шахту?

 

— А зачем вам? Репортаж? Ну, если не боитесь, то клетка (клеть лифта, погружающая в шахту. — М. Р.) скоро уходит. Вам надо экипироваться, я дам распоряжение.

  

На глубине 310 метров под землей

«Бумер» ХХI века

 

Нас оперативно отправляют к банщице Ирине, и она выдает нам кальсоны, фуфайку, штаны и робу с надписью «АЛРОСА», резиновые сапоги и портянки. Завидев белые носки журналиста «ЯВ», шахтеры начинают дружно хохотать. Заботливо учат, как правильно крутить портянки, но ворчат: «Что, в армии не служили?». Инструктаж для нас проводит начальник участка, где кротами роют подземку 90 человек, Андрей МАРЕНКОВ. Его главное напутствие: «В случае пожара держитесь меня. Вместе бежать будем».

 

Нам выдают сосуд наподобие фляги, за шнурок от которого следует дернуть в случае пожара. Тогда автоматически раскроется подушка, из которой можно трубкой высасывать воздух. И — бежать. Все проходит без шуток: предстоит опуститься на 310 метров под землю (к 2012-му году предполагается вырыть километр). На каску крепят мощный фонарь, увесистый аккумулятор следует закрепить на ремне.

 

В «клетке»-лифте ощущение, что спускаешься вниз с Останкинской телебашни. Долго и почти торжественно. По стенкам лифта сочится вода. Шахтеры травят анекдоты, в их говоре отчетливо прослеживаются украинско-белорусские нотки (хотя официально иностранцам путь в Мирный заказан еще с 2000 года).

 

Сам рудник впечатляет. Это целый подземный город, напоминает полутемную ветку метро, отдельные карманы которого в кромешной тьме. По бокам мегатоннелей — коммуникации. Светят тусклые лампочки. Когда едут грузовые машины, следует спрятаться в «карман».

 

Высота надшахтных сооружений — 60 метров, то есть с 17-этажный дом. С 2002 года отсюда вынули более 350 тысяч кубометров горной породы. Можно только изумиться, сколько работы проделано, чтобы вырыть такой ствол: преодолено 290 метров мощного водоносного горизонта с агрессивными водами, соляными пластами, нефтью, метаном, сероводородом.

 

— А где, собственно, шахтеры с отбойными молотками, как в кино? — серьезно интересуюсь у бригадира Маренкова.

 

Он смотрит на меня, как на двоечника:

 

— Очнись, ХХI век на дворе. Пойдем в забой, покажу.

 

Показывает: в темном забое трудится одна-единственная машина — буровая установка под названием «Бумер». «Бумер» выглядит как мини-трактор со стрелой-бурой и сверлит стенки, будто зуб. Так, что крошка летит в разные стороны, и шахтерам приходится надевать респираторы.

 

Тот самый бумер

На первый взгляд сизифов труд: в среднем в одной продолбленной тонне руды — всего пять-шесть каратов алмаза. И, тем не менее, окупается сторицей.

 

Добытую руду вагонетками по рельсам отправляют на поверхность, откуда доставляют на фабрику на предмет обнаружения будущих «брюликов».

 

Воздух насыщен солью, но шахтеры уверяют, что в малых дозах этот воздух даже полезен для дыхательных органов. Зато нестерпимо дует, на некоторых участках так вовсю «сквозит».

 

Бригадиру Маренкову нужно обойти несколько участков, и мы плетемся за ним, как хвост. В одном из «рукавов» чавкает лужа — воды почти по колено. Такого быть не должно. Начальник участка приказывает насосами откачивать воду. Выражений Маренков не выбирает, предпочитая доступный для рабочих мужской лексикон. Отвечают работяги на том же языке, но более чем почтительно. Крепкое словцо — оно только чтобы фразы не распадались.

 

На другом участке — обрушение породы: прямо на «потолке» зияют дыры. Уязвимое место «скрепили» бревнами. Бригадир запрещает нам фотографировать это обрушение: здесь надо конкретно разбираться.

Под ногами то и дело попадаются большие и маленькие куски кимберлита. Я их пинаю, как мусор, а наш фотограф поднимает и увлеченно ищет малейшую красную прослойку, свидетельствующую о наличии блестящего минерала.

 

— А можно ли случайно найти алмаз? — продолжаю задавать Маренкову глупые вопросы.

 

— Это нереально. Но я несколько лет работал на другом руднике — «Интер» («Интернационал». — Авт.). Так вот там была история: мужик случайно нашел крошечный алмаз, что равносильно находке иглы в стоге сена. Честно сообщил администрации: вот, мол, нашел. Через несколько минут явилась служба безопасности с твердым вопросом: «А второй где?». Так что на хер нам эти алмазы нужны? Себе дороже.

 

По мрачной подземке мы отмахали туда-обратно почти три километра, чувствуя себя если не алмазодобытчиками, то настоящими спелеологами.

 

После двух часов подземной экскурсии долго и торжественно поднимаемся на поверхность. В клетке мужики договариваются вечером попить пивка. Банщица Ирина принимает экипировку. Нас отправляют сначала в парную в русском стиле, затем в душ, потом в очень дорогую «алросовскую» столовку.

 

На улице полной грудью вдыхаем в себя воздух, насыщенный сероводородом.

 

Так пахнет Мирный. Так пахнут алмазы.

 

Михаил Романова,

Фото Александра Ли и пресс-службы правительства РФ

Якутск — Мирный — Якутск,

«Якутск Вечерний».