Профессиональный водитель: сорок с лишним лет за баранкой — впечатляющий стаж. Но известен он как знаток хабаровской старины: в его личном архиве сотни карточек с названиями улиц, номерами домов, фамилиями хабаровцев — так сто лет назад называли себя жители города. Увлечение краеведением получило признание: Жуков удостоен премии имени основателя Хабаровска Якова Дьяченко и премии губернатора. Есть у него и государственная награда: за обезвреживание преступников, связанное с риском для жизни, он награжден орденом «За личное мужество», между прочим, первым в крае.

А. Жуков

Город детства

На месте роддома, в котором он появился на свет, труба Николаевской ТЭЦ. Да, Анатолий Михайлович с Нижнего Амура, из города, где переплелись стойкость первопроходцев и революционный террор, судьбы людей, ставших известными всему миру, и простых обывателей. Таких, как его бабушка Екатерина Григорьевна, потомственная казачка, которая воспитывала внука в строгости. Анатолий без возражений отправлялся пасти гусей, пропалывать огород, а вот в школе слыл хулиганом. Его отстранили от занятий на месяц за то, что выкрал записную книжку у девочки и вписал в нее матершинные вирши. Так к нему пришла первая любовь.

Отец мальчика, которого Толя посчитал ябедой и больно ударил, пришел в школу, разузнал о Жукове и… пригласил домой на обед. В гостях у одноклассника Михальченко драчун оказался в центре внимания, а некоторое время спустя его творения напечатал «Красный маяк». Это были патриотические стихи, которые отнес в редакцию городской газеты старший Михальченко.

Бабушка, зная неумный характер внука-архаровца, не пускала его на улицу. Что оставалось делать? Ведь тогда не было ни компьютеров, ни телевизоров. Он пристрастился к чтению. С пятого класса самое примечательное из прочитанного стал записывать. Пройдет несколько лет, и Жуков поймет, что его больше привлекает не мировая история и не история страны, а прошлое родного города. Он узнает, что на Петровской косе было первое поселение россиян на Нижнем Амуре, что в Николаевске-на-Амуре служили создатель самолета Александр Можайский, исследователь Арктики Георгий Седов, что остров Удд был переименован в остров Чкалов после приземления на него прославленного летчика.

Жукова заинтересует то, о чем не писалось в газетах и книгах. Тогда были еще живы горожане, помнившие приход отряда Якова Тряпицына в феврале 1920 года, установившего Советскую власть на Нижнем Амуре, массовые расстрелы, невиданную жестокость…

— Некоторые исследователи склонны представлять его в романтическом ореоле. На мой взгляд, это был диктатор и палач, сгубивший наиболее деятельных и образованных николаевцев. Это стало невосполнимой утратой для города, — считает историк.

Жди, моя Светлана

От николаевского краеведа Анатолия Яровенко он получил подарок — кирпич с надписью «Старцев». Похоже, разбирали казармы, кирпич для строительства которых поставлял из Владивостока Алексей Старцев, известный приморский промышленник. Это положило начало коллекции Жукова, гордостью которой стал кирпич с пометкой «3ЛБ». Он был выпущен в 80-х годах XIX века заводом линейного батальона, дислоцированного в Приамурье. По меркам сегодняшнего дня это был не завод, а цех с немудреным оснащением. Только в Хабаровске действовало порядка двадцати таких производств. Буквы КЛ означали, что кирпич изготовлен работниками Константина Лихайдова, крупнейшего домовладельца дореволюционного Хабаровска. 2Т, 3Т — это отметки на изделиях от Николая Тифонтая, купца китайского происхождения, принявшего православие, построившего у Казачьей Горы мукомольный завод.

— На Большом Шантаре с кинооператором Игорем Мирным мы наткнулись на локомобиль: был паровоз, который стоял не на колесах, а на кирпичах. Я взял один и от удивления чуть не выронил его. Три буквы ОВЛ могли означать только одно — Отто Вильгельмович Лингольм, — рассказывает Жуков.

Знаменитый в начале XX века российский китобой Отто Лингольм стал прототипом главного героя в романе Анатолия Вахова «Трагедия капитана Лигова». А коллекция кирпичей передана Жуковым в Хабаровский краеведческий музей Дальнего Востока имени Н. И. Гродекова. Но главное его детище — это каталог, в который занесены здания, построенные в Хабаровске с 1858-го по 1927-й, с принятыми в те годы нумерацией домов и названиями улиц, также фамилиями, именами, отчествами владельцев. Каждая карточка, заполненная безупречной жуковской вязью, — это годы работы с первоисточниками в краевой научной библиотеке, государственном архиве. И таких карточек — сотни!..

— Как супруга воспринимала бесконечные отлучки по делу, за которое зарплату не платят? — спрашиваю Анатолия Михайловича.

— Светлана Петровна у меня героическая женщина, — улыбается Жуков.

Нет, он не бумажный червь, которому претит яркость жизни. Жуков и страстный дачник, и душа любой компании: его неуемной натуры на все хватает.

Пепел стучит в сердце

Приехал домой на обед, а когда поел и начал спускаться по лестнице, его остановила испуганная женщина, сказав, что в соседней квартире воры. Что предпринимает Жуков? Он решает их не тревожить и, сев в УАЗ, подгоняет машину к подъезду. А вот и они, голубчики. С большими сумками. Двое.

Жуков предлагает подвести, выдавая себя за прожженного калымщика. Те соглашаются, садятся в машину. Двор, поворот, улица… Увидев впереди милицейский автомобиль, Жуков подает условный сигнал, на который стражи порядка реагируют, как подобает профессионалам. Воры не успели осмыслить происходящее, как были задержаны с поличным.

Правда, за решеткой по решению суда они оказались не сразу. Выходит, Жуков рисковал дважды: когда играл роль калымщика и позже, когда оказавшиеся на свободе преступники могли ему отомстить. Впрочем, он вряд думал о последствиях, мне кажется, в нем, отце двоих детей, умудренном жизненным опытом мужике, сохранился характер хулиганистого николаевского пацана, который не боится опасности.

В конце прошлого столетия благодаря шоферской смекалке и решительности Жукова были арестованы угонщики РАФа, которых разыскивала милиция. Указ о награждении водителя Дальневосточного военного округа А. М. Жукова орденом «За личное мужество» президент СССР М. С. Горбачев подписал 19 апреля 1990 года.

— Ты знаешь, когда я почувствовал боль в сердце? Когда мне сообщили, что горит дом Иннокентия Круговского, — сказал мне Жуков.

Он до сих пор не восстановлен, этот особнячок по улице Истомина. Был подожжен, не дождавшись участия, и особняк Ивана Петренко по улице Шеронова. Там же, на Шеронова, в прошлом году снесено строение с флигелем, где жил Симеон Ванков, усилиями которого Хабаровск обзавелся водопроводом и электростанцией. В этом году по улице Шмидта не стало дома, принадлежавшего Александру Русанову, комиссару Временного правительства по делам управления Дальним Востоком.

Когда Жукову предоставили слово на открытии мемориальной доски военачальникам на здании штаба армии ВВС и ПВО по улице Ленина, к недоумению собравшихся он заговорил о храме святителя Алексия, стоявшем на этом месте до начала 1930-х годов, частично разобранном, частично перестроенном.

— Давайте это напишем на мемориальной доске, — скажет тогда Жуков.

Такой он, защитник хабаровской старины, не всегда понимаемый, но всегда искренний и неравнодушный.

Михаил Карпач,

«Приамурские ведомости», № 106.