 |
| Жители Владивостока наблюдают за обстрелом города с вершины сопки Орлиное Гнездо |
| |
В крепости все находились в безмятежном состоянии. Жена командовавшего эскадрой адмирала Оскара Викторовича Старка праздновала день ангела, в связи с чем был назначен бал, где собралось множество морских офицеров, эскадра отдыхала от учений.
Первые выстрелы все приняли за учебную тревогу, после объявления боевой войска вышли без патронов или с набором для караула, а артиллеристы сперва отказывались открывать огонь, принимая японские миноносцы за свои и полагая, что произошла ошибка. Японское нападение было полным сюрпризом для всех, хотя Япония уже во второй раз начала боевые действия без официального объявления войны…
Кому бал, кому ученья…
Совсем не так было во Владивостоке, где все поняли еще летом 1903 года. Немедленно было приказано перенести все саперные работы на линию сухопутной обороны, где войска практиковались в постройке настоящих боевых окопов, могущих пригодиться в будущем, там, где того требовал план обороны крепости.
Все учебные стрельбы тоже перенесли на боевые участки, с расстановкой мишеней, имитирующих осаждающего противника, причем практиковались не только днем, но и ночью.
Почти весь январь 1904 года комендант крепости генерал-лейтенант Дмитрий Николаевич Воронец и начальник крепостного штаба полковник Алексей Павлович Будберг пытались разбудить Хабаровск - столицу Приамурского военного округа - и убедить окружное начальство в необходимости самых срочных мер по подготовке крепости «к тем событиям, которые могли явиться неизбежным результатом все более и более ухудшавшихся отношений с Японией».
Командующий войсками округа Николай Петрович Линевич «равнялся по Артурским настроениям» и порывов с мест не поддерживал. В двадцатых числах января начался массовый отъезд на родину (на специально присланном английском пароходе) проживавших во Владивостоке японцев, сопровождавшийся спешным и убыточным закрытием торговых заведений.
Воронец, донося об этом Линевичу, просил задержать отправление из Владивостока нескольких иностранных коммерческих пароходов, грузивших овес и муку для Японии, в ответ на что ему «было весьма внушительно рекомендовано не вмешиваться не в свои дела и не поднимать ни на чем не основанной тревоги». Его ходатайство произвести подготовку средств минной обороны посредством поверочной (т. е. пробной) мобилизации крепостной минной роты тоже отклонили. Это стало последней каплей. Воронец начал просто обходить запреты.
Воспользовавшись своим правом производства инспекторских смотров технических войск и объявив такой смотр, он приказал минной роте приготовить свои плавсредства и погрузить на них часть боевых мин заграждения. Одновременно под прикрытием поверки мобилизационных расчетов крепостной артиллерии началась переброска на Русский остров боевых комплектов расположенных там береговых батарей (для которых не имелось постоянных погребов).
К этому времени в крепости было налажено и наблюдение за морем. Были устроены посты на островах Аскольд и Русский, а также на мысе Гамова, откуда все сообщения передавались в штаб Владивостокской крепости.
Скорость прохождения депеш составляла от получаса с Русского острова до 3 часов с Аскольда, связь с которого шла своеобразной эстафетой по телефону с маяка на северный берег, оттуда гелиографом на телеграфную станцию на мысе Майделя, далее во Владивосток на станцию правительственного телеграфа и, наконец, в штаб крепости. Зато с Аскольда в хорошую погоду пароходы были видны за 110-120 верст, а с мыса Гамова - только за 65-70 верст.
Данные с Русского острова передавались в штаб крепости напрямую по телефону. Таким образом, атака на Порт-Артур вызвала во Владивостоке не удивление, а осознание: «Началось!»
Боевое крещение и провал операции адмирала Камимуры
Уже 12 февраля 1904 года в 10 часов утра к Русскому острову подошла японская эскадра в составе 10 кораблей, а затем, не открывая огня, к 12 часам скрылась из виду. А 22 февраля 1904 года Владивосток был обстрелян японцами с моря.
 |
| Командир японской эскадры, обстреливавшей Владивосток в 1904 году, вице-адмирал Х. Камимура |
| |
 |
| Генерал от инфантерии Д. Н. Воронец, комендант Владивостокской крепости в 1902–1905 годах |
| |
Сближение с берегом эскадра начала, пройдя створную линию горы Святого Иосифа - Уссурийская батарея, вне обстрела и досягаемости батарей Петропавловской группы. Подойдя на расстояние около 8 км к полуострову Басаргина, японские корабли в 13 часов 30 минут открыли огонь по оборонительным сооружениям крепости и восточной части города. Всего было выпущено свыше 200 снарядов.
Прямому обстрелу подверглись строящаяся береговая батарея в бухте Соболь, форты Суворова и Линевича, а также Уссурийская батарея и полуостров Басаргина. Перекидному огню - вся долина речки Объяснения и бухта Золотой Рог до западной оконечности казарм Сибирского флотского экипажа.
В городе был убит один человек, еще один ранен, а около Уссурийской батареи был убит рабочий-китаец.
Серьезных разрушений не было. Японский снаряд пробил стену флигеля, где располагались штаб 30-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и служебная квартира его командира полковника Павла Александровича Жукова. Вспыхнувший пожар угрожал хранящемуся здесь знамени полка. Часовой у знамени вызвал начальника, но тот чуть замешкался, и вместе с ним в горящий кабинет вбежала жена полковника, которая и вынесла знамя из огня.
За спасение боевого знамени начальник караула старший унтер-офицер Андрей Цепелев был награжден знаком отличия ордена Святого Георгия 4-й степени, а сама полковница Жукова награждена не была, поскольку ее участие в спасении знамени не было предусмотрено какими-либо воинскими уставами.
Из-за неготовности береговых батарей на побережье Уссурийского залива, недостаточной дальности огня мортир Уссурийской батареи на горе Монастырской (Морское кладбище), которые, как отмечал впоследствии Константин Иванович Величко, «никому и ничему не могли учинить вреда» (до предельной дальности орудий этой батареи японцы не дошли только 400 сажен), а также из-за заслоненности японских кораблей полуостровом Басаргина от прямого обстрела группы Петропавловских батарей и Новосильцевской батареи, крепость не отвечала на огонь.
Кроме того, из-за сильного мороза клиновые замки орудий, имевшие в качестве обтюраторов (герметезирующих прокладок, предотвращающих прорыв пороховых газов при выстреле) кожаные подушки с говяжьим салом, намертво примерзли к казенникам. Здесь нужно отметить, что зима-весна 1904 года были во Владивостоке необычайно холодными; даже Уссурийский залив был в значительной степени покрыт льдом.
Однако распространенное среди краеведов утверждение, что орудия крепости не сделали ни единого выстрела по противнику, не соответствует действительности. Начальник штаба крепости полковник Будберг вспоминал впоследствии: «Наше бессилие отразилось очень характерно в распоряжениях командира крепостной артиллерийской роты, занимавшей Уссурийский фронт, штабс-капитана Биршерт - он выкатил на самый берег четыре поршневые пушки и открыл из них огонь, но, увидя, что снаряды не долетали до японских кораблей более двух верст, выругался отборными сибирскими выражениями, вытащил из кобуры револьвер и, выпустив из него по направлению к неприятелю все патроны, сел на снег и заплакал».
В 14 часов 20 минут японцы прекратили огонь и отошли. Владивостокский отряд крейсеров вышел для преследования противника с большим запозданием и боевого соприкосновения с ним не имел.
Назавтра, 23 февраля, около полудня неприятельская эскадра, войдя в Уссурийский залив, подошла к месту, с которого накануне обстреливала Владивосток, прошла вдоль побережья и, не открывая огня, повернула назад, держа курс на мыс Гамова. Перед рейдом Паллада эскадра повернула и ушла на юг.
Уже через несколько дней командующий войсками Приамурского военного округа получил от Наместника на Дальнем Востоке Евгения Ивановича Алексеева телеграмму следующего содержания: «Хабаровск. Начальнику обороны Приморской области. Государь Император телеграммой от 23-го сего февраля повелеть соизволил передать гарнизону и всем защитникам Владивостока ВСЕМИЛОСТИВЕЙШЕЕ поздравление с первым боевым крещением и убеждение Его Императорского Величества, что они отстоят грудью нашу твердыню от дерзких натисков врага. Генерал-Адъютант Алексеев».
Вопрос о том, знал ли Камимура, что Владивостокский отряд крейсеров в полном составе находится на базе или нет, до настоящего времени остается открытым. Крейсера возвратились во Владивосток за пять дней до обстрела, но вряд ли у японской агентуры во Владивостоке была возможность передать эти данные на свою эскадру.
Единственным для адмирала способом проверить, находится ли на базе весь Владивостокский отряд крейсеров, было войти в пролив Босфор-Восточный, а затем и в Золотой Рог, однако такая попытка для эскадры Камимуры была равносильна самоубийству, что он прекрасно понимал; ведь корабли неизбежно налетели бы на минные поля, поставленные в проливе, и подверглись огню скорострельной артиллерии с береговых батарей.
И о том, и о другом японцы прекрасно знали из данных собственной разведки, которая работала весьма неплохо. Именно поэтому корабли очень внимательно следили за тем, чтобы все время держаться на расстоянии, превышающем предельную дальность стрельбы береговых батарей Владивостокской крепости.
Любопытно отметить, что в целом произошедшее событие характеризовали как неудачное для своих вооруженных сих и в России, и в Японии. В России - поскольку действенного ответа на вражеский обстрел со стороны укреплений Владивостокской крепости не последовало, а Владивостокский отряд крейсеров своевременно на борьбу с противником не вышел.
В Японии - поскольку проблему обнаружения и уничтожения этого самого Владивостокского отряда адмирал Камимура решить не смог и в итоге вся операция свелась к демонстрации.
Любопытно, что практически сразу со своего поста был снят командир Владивостокского отряда Николай Карлович Рейценштейн, а Камимура в последующие месяцы приобрел дурную славу слабого флотоводца - за неспособность прекратить набеги Владивостокского отряда крейсеров на японские коммуникации.
В ожидании неприятеля
Если по Высочайше утвержденному плану крепость была рассчитана на 12 тыс. человек гарнизона при 300 орудиях полевых и крепостных, в момент мобилизации в крепости под ружьем находилось лишь 8650. Гарнизон крепости во время войны составили: 8-я Восточно-Сибирская стрелковая бригада, практически сразу развернутая в дивизию (29-32-й Восточно-Сибирские стрелковые полки), 8-й Восточно-Сибирский стрелковый артиллерийский дивизион, 1-3-й Владивостокские крепостные артиллерийские батальоны, саперная, две (а с 1905 года - три) минные и воздухоплавательная роты.
Затем были сформированы 10-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия (37-38-й Восточно-Сибирские стрелковые полки) и 10-я Восточно-Сибирская стрелковая артиллерийская бригада. Причем из-за недостаточной численности вначале гарнизон рос все время войны, правда, в основном за счет импровизированных частей военного времени и запасных.
Наиболее показательной в этом отношении была присылка во Владивосток Хабаровского и Благовещенского пехотных полков 4-батальонного состава, развернутых на время войны из Хабаровского и Благовещенского резервных батальонов, которые отличались критически низким уровнем дисциплины, слабым качеством офицерского состава и невысокой боеспособностью нижних чинов - в большинстве своем запасных старших возрастов службы.
Оборонительные сооружения крепости к началу войны тоже были готовы далеко не полностью, а сама она «имела характер полудолговременный»; именно эту проблему и командованию, и гарнизону пришлось в авральном порядке решать на протяжении всей войны, причем ко времени ее завершения обороноспособность крепости возросла на порядок.
В целом оборону Владивостокской крепости можно четко разделить на два периода.
Первый - от начала войны до капитуляции Порт-Артура, когда операции противника против Владивостока считались маловероятными и крепость не столько усиливали, сколько использовали для пополнения наиболее неотложных нужд действующей армии. На фронт были отправлены часть орудий и крепостных запасов.
Второй - от капитуляции Порт-Артура, т. е. с конца декабря 1904 года до конца кампании, когда Владивосток остался единственной базой для русского ВМФ на Тихом океане, а вероятность нападения японцев на крепость была очень высокой. Именно в этот период был реализован комплекс мер по приведению крепости в такое состояние, чтобы она могла не только отразить штурм, но и выдержать продолжительную осаду.
Существенно усилили гарнизон, увеличили артиллерийское вооружение, снабжение крепости было наконец произведено: интендантскими и санитарными запасами - по расчету на год осады и боевыми - в увеличенном комплекте.
Всю войну командование крепости, инженеры и гарнизон проявляли чудеса изобретательности, работали не покладая рук. Для характеристики проведенных работ достаточно сказать, что на высоте 217 (гора Варгина), той самой, где впоследствии возвели форт № 2 - самый мощный форт крепости, для обороняющего сопку отряда были построены просторные убежища, которые выдолбили на необходимой глубине прямо в скальном грунте. В дальнейшем они были использованы уже при сооружении форта.
Все это было достигнуто чрезвычайным напряжением не только физических, но и моральных сил гарнизона. Впоследствии именно это перенапряжение наряду с просчетами высшего командования и стало ключевыми причинами возникновения здесь революционных выступлений.
Взгляд со стороны противника
Роль и значение Владивостока в Русско-японской войне 1904-1905 годов ни у современников, ни у японских военных и министров, в отличие от некоторых нынешних «краеведов» и «историков», никакого сомнения не вызывала.
Именно эта крепость была базой Владивостокского отряда крейсеров, наделавшего своими рейдами столько бед японцам и продлившего почти в два раза время обороны Порт-Артура, утопив вместе с транспортом «Хитачи-Мару» первые 18 перевозимых для его обстрела 11-дюймовых орудий, т. е. сорвав первую попытку перебросить на континент ту самую крупнокалиберную артиллерию, которая в итоге и решила судьбу этой крепости.
Весной 1904 года японская эскадра адмирала Камимуры, которой была поставлена задача уничтожить отряд русских крейсеров, так и не решилась войти в порт Владивосток, подставив корабли под огонь береговых батарей крепости. Ограничились лишь обстрелом города с дистанций, превышающих предельную дальность огня береговых батарей. Причем японские моряки, маневрируя по Уссурийскому заливу, очень зорко следили, чтобы эта дистанция ни в коем случае не сокращалась.
Именно наличие во Владивостоке крепости, ко времени падения Порт-Артура превосходящей его по всем параметрам (количество и степень готовности фортификационных сооружений, количество артиллерии, численность и опытность гарнизона, обеспеченность продовольственными, амуничными и прочими запасами), и привело к тому, что в японском Генеральном штабе решили, что осады еще одной такой «неготовой к войне» русской крепости армия и экономика небольшого островного государства просто не выдержит: при осаде Порт-Артура японцы потеряли около 105 тыс. человек убитыми, ранеными и заболевшими. В момент сдачи крепости под командованием генерала Марэсукэ Ноги находилось 97 тыс. человек.
В результате японцы отошли от первоначального плана кампании, предусматривающего дальнейший удар по Южно-Уссурийскому краю и Владивостоку, и напали на остров Сахалин, который вообще оборонять никто не собирался - в различных планах ведения войны на Дальнем Востоке 1875-1904 гг. его обычно либо просто не было, либо отмечалось, что он есть, а вот сил и возможностей нормально его защищать - нет. Воевать с вооруженными каторжниками и их охраной все-таки проще, чем осаждать ожидающую неприятеля крепость.
Характерно в этой связи, что о стратегическом значении Владивостокской крепости в Японии не забывали никогда. После Русско-японской войны 1904-1905 годов условия, которые надлежало выдвинуть России на переговорах в Портсмуте, были обсуждены японским правительством 17 (30 н. ст.) июня, а 22 июня (5 июля н. ст.) утверждены императором.
Все требования разделялись на три группы.
 |
| Официальная российская схема обстрела Владивостока японскими крейсерами. Показаны батареи, существовавшие до бомбардировки, и временные батареи, построенные после бомбардировки к апрелю 1904 года. Из фондов РГА ВМФ |
| |
К первой были отнесены те, на которых мирной делегации предписывалось настаивать категорически: свобода рук в Корее, очищение Маньчжурии, передача Японии Порт-Артура вместе с железной дорогой к нему.
Ко второй группе - относительно важные условия: контрибуция, передача Японии Сахалина, получение интернированных в нейтральных портах российских судов и право рыбной ловли в прибрежных водах.
Третью группу составляли так называемые дополнительные требования: ограничение военно-морской мощи России на Дальнем Востоке и превращение Владивостока в чисто торговый порт путем разрушения там всех укреплений.
Добиться принятия третьей группы требований японцам тогда не удалось, однако о «невоевавшей» крепости они не забыли, и уже в 1922 году, то есть после Первой мировой войны и двух революций, приведших Россию к Гражданской войне, японцы снова выдвинули ту самую третью группу требований, так и не прозвучавших на Портсмутских переговорах 1905 года…
Роман Авилов,
кандидат исторических наук,
научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН
«Новая газета во Владивостоке», №342, 09.06.16
