 |
| Окамото Кохэй у Киинских петроглифов. Фото автора. |
| |
В течение нескольких полевых сезонов совместные экспедиции, работавшие на Нижнем Амуре, принесли сенсационные результаты, а руководители экспедиций с российской стороны Игорь Шевкомуд, Андрей Малявин и Валерий Дерюгин публиковались в Стране восходящего солнца на трех языках - японском, русском и английском.
Приобщиться к совместным проектам удалось и автору этих строк, но уже в качестве экскурсовода и консультанта, когда гости из Японии специально оговаривали имя проводника для сопровождения экскурсионных групп.
Так и познакомился с профессором Кодзуёси Оцукой из музея этнологии города Осака. Вначале сэнсэя сопровождали русские переводчики, но в 2008 году Оцука-сан приехал с молодым археологом и лингвистом Тэцу Масумото, хорошо говорившем по-русски.
Съездили на загадочные Киинские петроглифы, где древние изображения, в отличие от сикачи-алянских, выбиты не на валунах, а на скалах, и здесь находится самое крупное в регионе изображение лика первобытного божества, поистине уникальное.
Спустя три года, когда случилась авария на японской атомной станции Фукусима, я отправил электронное письмо со словами соболезнования Масумото-сан, и он с грустью поблагодарил, добавив, что беда - ужасная, но археологов не коснулась, и выразил пожелание, чтобы научные контакты наших стран продолжались.
Вскоре, благодаря рекомендации, на меня вышли представители японской и российской компаний, специализирующихся в научном туризме. И летом 2011, а затем и весной 2012 года был проводником у этнографов и искусствоведов из элитного токийского Арт-колледжа Кавадзава, совершавших недельные поездки на памятники археологии.
Курировал группы известный в Японии каллиграф и знаток сибирских петроглифов Окамото Кохэй, потомственный самурай.
Были и женщины из аристократических семей, интересовавшиеся не только археологией, но и лагерями бывших японских военнопленных. Пришлось рассказывать и об этом. В том числе и о хабаровском «объекте-45», где после войны находились пленные японские генералы и экс-император Маньчжоу-Го Айсингёро Пуи.
Рассказал и о некогда секретном «объекте-48» у города Иваново, где размещалась не только элита японской армии, но и родственник императора офицер Коноэ, умерший в плену, о чем долго не сообщали вдове, и несчастная маркиза умоляла советское руководство прояснить судьбу мужа.
 |
| Археолог и лингвист Тэцу Масумото увлечен приамурскими древностями. |
| |
Конечно, такие печальные истории тронули сердца японских дам, приехавших поклониться душам родственников, а мне подумалось о безымянных интеллигентах - археологах, художниках, искусствоведах, некогда оказавшихся в сибирском плену.
Помнится, однажды в археологической экспедиции на Шайгинском городище в Приморье мне довелось увидеть редкое издание на японском языке, повествовавшее о раскопках бохайской столицы Дунцзинчен в маньчжурской провинции Цзилинь.
Памятник этот обнаружил русский археолог-эмигрант, но потом уступил японским коллегам, которые произвели масштабные раскопки, сделав немало научных открытий. И я подумал, вот бы написать книгу о русских и японских археологах, сумевших даже в военное время найти общий язык.
Но вместо этого пришлось собирать материал о… лагерях для японских военнопленных, где интеллигентные очкарики, мало чем отличавшиеся от других потрепанных войной солдат, также трудились на сибирских стройках и лесоповале, мечтая о своей мирной профессии.
Им было о чем поговорить с русскими переводчиками, многие из которых хорошо владели японским языком, но все ограничивалось допросами либо краткими указаниями.
И все же о русских офицерах, врачах и инженерах многие японские ветераны отзываются уважительно.
Помню, как на Сахалине один бывший чиновник высокого уровня, работавший некогда прорабом на лагерной стройке, рассказывал мне, как получал письма благодарности от своих японских подопечных, ставших крупными бизнесменами.
И достаточно было одной фразы, чтобы даже в условиях «железного занавеса» сахалинцы получали в подарок отличные японские грейдеры и экскаваторы. Так бывшие военнопленные благодарили русских за гуманное отношение.
Тема эта весьма деликатная, и о ней обычно говорят люди пожилые, а вот молодые японские археологи и искусствоведы, неделями работающие в хабаровских музеях, обсуждают дела нынешние и радуются партнерским отношениям с российскими коллегами. И сотрудничество расширяется, как и народная дипломатия в сфере культуры, науки, образования.
Вот и мне довелось стать бравым «таежным капитаном», как в шутку называли гости из Японии. Хотелось бы увидеть и своего давнего знакомого Масумото-сан, который за эти годы еще лучше освоил русский язык. С его позволения привожу недавнюю электронную записку:
«Уважаемый Владимир Иванов-сан! Большое спасибо за интересную статью («Таежный капитан» в московском журнале «Казаки». - Прим. авт.). Прочитав ее, я невольно вспомнил о нашем тогдашнем посещении (Киинских петроглифов в 2008 году. - Прим. авт.). С тех пор так быстро пролетело время. Конечно, я еще раз хочу посмотреть на петроглифы, но, к сожалению, пока нет шанса. Я надеюсь, чтобы такой Капитан, как Вы, еще мог старался к воспитанию Ваших молодых людей, которые желают заниматься такой работой! И надеюсь, чтобы в близком будущем мы с Вами через любые сложные проблемы свободнее и более открыто могли общаться. Передайте об этом Вашему президенту Путину-сэнсэй! Пусть наша страна и Ваш Дальний Восток еще и еще ближе приближаются! С уважением, Тэцу Масумото».
Да, такое доброе послание весьма своевременно, и коль уж наши японские партнеры наслышаны об интересе российского президента Путина к археологии, то почему бы такой весточке не улететь в Москву, на сайт администрации президента, ведь именно на такое общение и народную дипломатию рассчитан этот сайт.
Владимир Иванов,
историк, публицист.
