 |
| Митинг коммунистов в Дальнереченске |
| |
Пикет был назначен на 11 часов утра и до 4 часов дня. Я пришла к назначенному времени, сделала соответствующие снимки и ушла по другим журналистским делам.
Ближе к 4 часам позвонила общественнице Ольги Волковой, спросила, закончился ли пикет? Она пояснила, что с площади уже ушли и находится сейчас у коммунистов.
Я ей пояснила, что надо сделать для прессы еще один снимок по ЖКХ, и пошла в этот кабинет. Обстановка была миролюбивая, а может (после всего пережитого возникают сомнения), замаскированная?
Я начала фотографировать плакат, который в руках держала Волковая. Тут открывается дверь, и заходит малознакомый мне субъект.
Я хотела сделать еще один фотоснимок, но оторопела. Мужчина, нет, это не мужчина, а в моем восприятии зверюга, злобно начал спрашивать, куда и для чего, и в какую газету я фотографирую?
Я пояснила, что фото готовлю для газеты «Арсеньевские вести».
Надо было видеть реакцию этого субъекта. Он начал кричать: «А, эта газета Путина критикует, нам Зюганов запретил его критиковать! Я коммунист, я не позволю, чтобы Путина критиковали! Ты…»
Здесь в мой адрес из уст этого, как он себя назвал, коммуниста, посыпались оскорбления, унижения человеческого достоинства. Он начал меня выгонять из государственного общественного кабинета, при этом постоянно повторяя оскорбительные слова.
Я ему пыталась объяснить, что не состою ни в каких партиях, но ярость его не умерялась.
– Вы мне мешаете работать! - строго заявила я этому коммунисту. В ответ продолжались оскорбительные унижения.
Что характерно, другие коммунисты, а их было еще двое: сам секретарь местного отделения КПРФ и коммунист по идеологии, как воды в рот набрали. Коммунисты молча наблюдали за этой сценой, а их соратник по партии орал, чтобы я убиралась из кабинета, что я провокатор, здесь опять добавлял оскорбительное выражение и кричал, чтобы меня вывели из кабинета.
Никто меня не выводил, естественно, но и никто не урезонил зарвавшегося коммуниста, вовремя не остановил…
Этот коммунист опять кричал, что Зюганов запретил критиковать Путина, это ваши «Арсеньевские вести», такие-рассякие, а ты, здесь... опять пошли оскорбления и унижения в мой адрес.
Тогда я сказала этому коммунисту, чтобы он извинился передо мною. На что последовало очередное оскорбление. Его не останавливало даже то, что я женщина, мать двоих детей. Я несколько раз повторила, чтобы он извинился. Опять последовали оскорбления и унижения.
Другие коммунисты продолжали наблюдать, как их коллега по партии унижает, оскорбляет женщину-мать.
Я уже не выдержала моральных издевательств и оскорблений, и легкой женской, пощечиной решила отрезвить коммуниста.
Куда там, какое рыцарство коммунистическое! В ответ малоизвестный мне коммунист залимонил пощечину по правой щеке, а спустя некоторое время кулаком врезал по левой стороне лица, причинив сильную боль. Я закричала от боли…
Только после удара кулаком мне по лицу, коммунист-идеолог изволил встать со стула… Ударивший меня кулаком по лицу коммунист продолжал орать оскорбления в мой адрес, и угрожать, повторяя несколько раз, что изобьет меня…
Я сказала, что вызову полицию и спросила у идейных соратников по партии фамилию этого субъекта. В ответ - тишина, фамилию мне никто из коммунистов не назвал. Все правильно, поступили по-коммунистически, своих не сдают… Лишь общественница Волковая назвала имя этого…, язык не поворачивается назвать мужчиной.
Только после слова «полиция» идеолог-коммунист быстро вывел, как оказалось, Николая, из кабинета.
Все это происходило при полуоткрытых дверях, а в коридоре стояло двое мужчин. Когда я вышла, они уже были на крыльце, и осуждающе произнесли: «Как можно бить женщину?»…
Я пошла в полицию. Мое состояние было такое, что я не могла в руках держать даже авторучку, не могла набрать номера телефона редактора газеты «Арсеньевские вести» Ирины Георгиевны, или председателя президиума ОДПК «Хранители закона» Петра Михайловича. Детей волновать не стала. Был шок…
Мужчины-полицейские меня успокаивали, помогли дойти до 3 этажа, где оформили нужные документы…
Произошедшее, считаю, преступление 5 декабря я связываю со своей журналистской, общественной деятельностью,
Дело в том, что практически все свои критические материалы я высылаю в высшие органы власти и строго отношусь к отписчикам на обращения по принятию действенных мер независимо от ранга, должности: губернатор ли, прокурор ли, министр какой и прочие важные лица.
Дело в том, что каждый свой критический материал я и после его публикации стараюсь тщательно расследовать. Да, раскрываются при этом «зависшие миллионы», да коррупция, и отписки идут просто наглым чередом.
3 июня на медиасаммите я остро подняла общероссийскую проблему по отпискам от чиновников, которые не занимаются должным образом принятием действенных мер по материалам журналистов.
Вместо этого все чаще слышно об избиениях журналистов, угрозы в наш адрес, унижениях, оскорблениях, убийстве…
А сейчас и я оказалась в этой шкуре…
Да, оскорблять, унижать, кулаком ударить женщине-матери, журналисту, общественнику-антикоррупционеру по лицу ума совсем не требуется. Если кто рассчитывает меня запугать, не получится!
Я не ведаю страха перед негодяями, разными мерзавцами, и молчать о совершаемых преступлениях власти даже не подумаю. НЕ ДОЖДЕТЕСЬ!
Напротив, еще строже и острее будет мое перо, еще строже будет доставаться казнокрадам, мошенникам, бездеятельной власти и всем другим, кто ухудшает жизнь простого, порядочного человека.
Александра Набокова.
Фото автора.
«Арсеньевские вести», №50, 10.11.14
