 |
| Автор фото на фоне танковоза, который перевозит автомобили на остров и с острова |
| |
Изумительные красоты природы, которые я увидел, высаживаясь из моторной лодки, переправившись на остров Южный, не испортили многочисленные трущобы, которые я обозрел, находясь у переправы через реку Поронай в районе старого маяка, в ожидании катера.
Не испортили мое настроение, и причальные мостки со сходнями на берег, которые я с трудом, опасаясь провалиться ногами в многочисленные пустоты, прореженного ими дощатого настила мостков, преодолел, спрыгнув в утопающий песок берега реки. Ведь дальше меня ждали неизведанные мною места, нехоженые мною тропы и, конечно, неизгладимые встречи и знакомства с жителями столь отдаленного клочка земли не только России, но и самого Сахалина.
 |
| Типичная картина для острова Южный |
| |
 |
| Вид на жилые дома острова |
| |
А их, как впоследствии оказалось множество. Эти встречи и знакомства мне, обязательно, еще не раз, будут будоражить мою память, но больше всего мне хочется поведать и рассказать сегодня, сейчас о том, что меня удивило и сразило наповал, несмотря на ту, казалось бы, неземную природную красоту, окруженную тяготами нашей повседневной островной жизни.
Чтобы не растекаться по древу, я коротенько поведаю о жизни двух родных братьев Вадима и Андрея по фамилии Оно - представителей самого малочисленного народа Севера на Сахалине - уйльту (орочоны).
Собственно много и рассказывать-то нечего. Оба родились и росли на Сахалине, Вадиму 43 года, Андрею 49 лет, родителей нет, всю свою жизнь связали с морем и лесом, они их кормят и поят. Живут зимой и летом на острове на берегу реки Таранка (Кенга) недалеко от моста через эту самую реку.
 |
| Братья Андрей и Вадим, носящие фамилию Оно |
| |
Мост этот здесь как дорога жизни, между побережьем залива Терпенья и г. Поронайском, по нему круглый год везут и официально пойманную рыбу и браконьерскую.
Живут братья в балагане (самодельная палатка, состоящая из деревянного каркаса, накрытого кусками брезента, полиэтилена), в балагане сложен небольшой очаг для обогрева и приготовления пищи в зимнее время. Летом в дождливую погоду в очаге также поддерживается огонь.
 |
| Непосредственно очаг в жилище братьев Оно. Греется вода для чая. На заднем плане видна постель, где спят братья |
| |
 |
| Припасы братьев |
| |
Пропитание, в основном, связано с рыбалкой и собирательством ягод. Вода плохая, болотистая. Ружья нет, а значит, и мясного в пищевом рационе нет. Если удается выручить деньги за браконьерски пойманную рыбу (горбуша, кета - летом-осенью, навага-корюшка - зимой) покупают кое-что из мясных консервов. Но конечно, в первую очередь, покупают хлеб, соль, сахар, растительное масло.
 |
| Страницы паспорта гражданина СССР Вадима Оно |
| |
Так и существуют родные братья, а не живут. Кто-то из соплеменников на острове, по словам младшего брата Вадима, обещал в эту зиму 2011-12 года пустить братьев в одно из немногочисленного островного жилья.
В продолжение темы о житье-бытье компактно проживающей группы малочисленных народов Севера в Поронайском районе необходимо сказать, что на острове есть относительно ухоженная, с прогнившими полами, школа-интернат, где начали свой учебный год 66 детей, немногим более двадцати из которых будут проживать в добротно отстроенном и относительно хорошо благоустроенном и оснащенном в недалеком прошлом общежитии.
Часть детей, обучаемых в этой школе, проживают в самом Поронайске и которые добираются до школы через лодочною переправу по тем самым мосткам, где мне чудом не удалось провалиться, скользя по остаткам мокрых от воды досок. По словам старейшей, заслуженной учительницы школы Минато Сирюко, которую дети называют Людмила Хомовна, преподающей родной язык, зимой детям по льду добираться намного проще, когда реку Поронай сковывает лед.
 |
| Людмила Хомовна и автор фото рядом с памятной доской о захоронении останков уйльту, привезенных с острова Хоккайдо (Япония) |
| |
Жизнь в самом поселке, где наряду с дачниками, проживает немногочисленная группа народов Севера на острове, мало чем отличается от жизни братьев Оно.
В единственном двухэтажном доме, где проживает Людмила Хомовна, нет ни воды, ни отопления, ни туалета, да о чем можно говорить, даже уличного туалета около дома нет.
На мой вопрос: «Куда же вы ходите до-ветру?» жильцы дома кивают на окрестные кусты. А вопрос: «А зимой же как?» - зависает в воздухе и сопровождается многочисленным вздохом.
Прощаясь с островом, с его добродушными, по-своему с красивыми лицами и душами людьми, слова прощанья застряли в горле. Я только помахал рукой Людмиле Хомовне, уходя с лодочного причала, с которой мне пришлось общаться в течение нескольких дней, живя на острове в палатке на берегу моря. А о красотах чудесного уголка Сахалина пришлось на время забыть.
Просмотрев на мониторе компьютера, сделанные во время путешествия фотографии, мне, ветерану труда, почему-то стала стыдно за мое недовольство своей 12-ти тысячной рублевой пенсией, заработанной непрерывным трудом в течение, почти, пятидесяти лет.
А ка живут коренные народы на Сахалине? В официале на бумагах все, касающееся коренных малочисленных народов Севера, выглядит все в ажуре. И об этом не стесняется говорить власть, как на острове Сахалин, так и в далекой Москве, тыча всеми пальцами своих рук в нищенскую статью бюджета области, предназначенную для островных аборигенов.
* * *
 |
| Миссонова Л.И. Уйльта Сахалина: большие проблемы малочисленного народа |
| |
Многочисленные поиски написанного об уйльта привели меня в конечном итоге к исследованиям кандидата исторических наук Людмилы Миссоновой, кандидата исторических наук Валерия Косарева и других ученых.
Итак. Мало кто знает о коренном малочисленном народе севера уйльта. По данным из разных источников, всего в мире проживает около 300 человек, и большая часть из них проживает на острове Сахалин в России.
Судьба народа
Первые упоминания об уйльта относятся к концу 30-х годов XVII веке, однако до последних десятилетий изучением конкретно этого народа исследователи занимались лишь эпизодически.
По существу исследований необходимо отметить, что малочисленность и отсутствие устойчивого наименования в различных статистических документах XIX-XXI веков по уйльта привели к крайне странной, неоднократно повторяющейся ситуации, когда народ-то почти исчезал, то вдруг возрождался снова.
Как показывают архивные материалы и полевые этнографические изыскания ученых, данная этническая общность на протяжении последних веков имела де факто численность не менее 600-700 человек - в XIX веке и 320-340 человек в XX веке.
На протяжении десятков лет запутанность идентификации оказывала постоянное влияние на судьбу самого народа, порождая мифы о его численности и расселении. Уйльта, орочоны, ороки, орочи - как только не называли народ, живущий на Сахалине и традиционно занимающийся оленеводством, сезонной охотой и рыболовством.
Сегодняшним днем
У большинства современного поколения уйльта нет стремления к какому-либо накоплению материальных благ и одновременно, зачастую, отсутствует стремление улучшить, «продвинуть» свою жизнь к иному уровню экономического развития окружающей среды.
На этот вопрос можно попытаться ответить, обратившись к знаниям традиционной этнографии. Представители уйльта рассказывают, что при захоронении сородичей, всегда все личные вещи хоронили вместе с умершими. На сегодняшний день не сохранилось у семей уйльта старых вещей. Даже, если и были в семье дети, которые могли бы доносить вещи умершего, к примеру ребенка, оставлять личные вещи человека было нельзя, их всегда укладывали в могилу.
Одним из факторов, влияющих на эту сложившуюся ситуацию, стал кочевой образ жизни. Отсюда не было никого желания накапливать вещи, поэтому и сейчас нет привычки увеличивать количество вещей в быту - имеют только самое необходимое. В результате уйльта живут сегодняшним днем, не думая порой о том, что будет завтра. Нет стремления у современного поколения и к наживе. А ведь сейчас уже так жить нельзя.
Все это в какой-то мере объясняет сложившуюся трагическую ситуацию среди нынешних поколений уйльта: как только заработаны деньги, они должны быть немедленно и обязательно все пропиты. О том, что будет потом, никто действительно не задумывается.
Вероятно, в истории человечества это далеко не единичный случай, такая ситуация характерна была и для других общностей людей. Известная латинская поговорка гласит: «Nihil habeo, nihil timeo (или euro)», что означает «Ничего не имею - ничего не боюсь (или ни о чем не забочусь)».
К чему человеку бояться за будущее, если у него нет ничего, кроме того - необходимого для его существования.
С другой стороны, необременительное материальное бытие обеспечивает некую форму свободы человека на Земле: жизненный лозунг оленеводов уйльта всех времен, произносимый с великой гордостью и поучительностью - «Я человек свободный!» - выражает глубочайший смысл жизни уйльта как в прошлом, так и в настоящем. Эта фраза, живущая в сознании, несет добро и надежду окружающим и сегодня.
И ныне уйльта (особенно в большой степени это характерно для бывших оленеводов) воспринимают пространство родного для них острова как прародину их предков и родину всех их будущих потомков, как широчайшую, огромную для жизнедеятельности Землю. Это существенным образом отличает их мировосприятие от «людей с материка».
Мужчины падают вниз
Приезжему окружению уйльта Сахалин представляется, прежде всего, островом, омываемым со всех сторон водой, т.е. тем местом, где «в случае какой-либо трагедии и спастись-то невозможно будет» - приезжее население само называет это «островной психологией».
По мнению пожилых представительниц уйльта, деградация народа происходит от того, что «мужчины падают вниз».
Четко сохраняющаяся в сознании людей этническая приверженность к патронимии формирует народное мнение - «общество деградирует при деградации мужчин». Женщины стремятся получить лучшее образование, а мужчины не стремятся порой ни к какому образованию вообще. Бросают школу. Женщины не хотят за «своих» выходить замуж, так как не видят в них «силу и опору для семьи», «ведь именно мужчины двигают жизнь общества и семьи».
Некоторые матери взрослых сыновей говорят, что дети их были бы не против, работать в тайге с пастухами, но «нужно иметь ружье и продукты, а где их взять - без этого в тайге не проживешь». И, туг же, они отмечают, что «кочевой образ жизни был трезвый, а оседло уйльта жить не могут - сразу начинают пить».
Как ни прискорбно, но это абсолютная истина. В былые времена даже при малейшей остановке (на несколько дней) на одном месте при кочевом образе жизни, если есть рядом населенный пункт с магазином, сильные духовно и физически люди теряли силу воли и отдавались во власть алкоголя. Потом жалели об этом, ведь в итоге страдали олени, которые доставались им в результате титанического ежедневного труда.
Понимая это, уйльта начинали перекочевку. В селе Вал часто вспоминали, что «до 1958 г. зарплату выдавали товарами 1 раз в году, людям приходилось сливаться с природой, чтобы выжить». Какой же выход видели живущие в селе люди: «Уйльта суждено жить в тайге. Значит, цивилизация должна идти в тайгу, а не уйльта из тайги в цивилизацию. Тогда бы оленеводство было бы крепким. Значит и уйльта бы хорошо жили».
В «коллективной памяти» всплывают времена, когда уйльта владели большим числом личных оленей - одни называют цифры порядка нескольких сотен, другие нескольких тысяч.
Стоит еще раз обратить внимание на то, что большого числа оленей у уйльта на Сахалине никогда не было, они вели очень подвижный образ жизни, сочетая оленеводство с охотой и рыболовством; передвигаться на большие расстояния со стадом оленей по тайге не представляется возможным, олени были, прежде всего, транспортным средством; как уже отмечалось, большим считалось в первой половине XX века стадо из 50 голов оленей - это было редкостью.
Кроме того, в южной группе уйльта «живут» рассказы предков о таком изобилии растительных морепродуктов, моллюсков и рыбы, которое обеспечивало вкусно-сытную жизнь ежедневно без всяких проблем: «само шло к человеку из моря». Но самая главная суть этногенетического мифа состоит в том, что было время, когда их (уйльта и их соседей) не трогали «люди с материка», самое главное - просто никто не вмешивался в их жизнь, не диктовал им, как лучше жить!
Обида пожилого и среднего поколений абсолютно справедлива, они глубоко переживают иждивенческую позицию, «падение» молодежи, которое приводит, если не к физической гибели, то к полной бессмысленности жизни. Так не жили уйльта в прошлом.
Новая жизнь
В период начавшейся «перестройки» казалось очевидным, что народ идет к неминуемой гибели. Но последние несколько лет вроде убеждают в обратном. Несмотря на, казалось бы, безысходную ситуацию и в оленеводстве, и в рыболовном промысле, люди пытаются развивать свои семейные («родовые») национальные хозяйства. Естественно, далеко не у всех и не с первых попыток достигается желаемый хотя бы минимальный результат. В северной группе народа есть желание по развитию оленеводства в форме личного (семейного) ведения хозяйства.
Потомки оленеводческих семей (занимавшиеся оленеводством на протяжении практически двух веков, хотя и в разной форме хозяйствования) пытаются восстановить прежние принципы «обращения» с оленем и иметь примерно такое же число голов, которое было характерно для их предков в XIX в..
В их среде считается, что иметь намного большее число оленей не представляется реально возможным, да и необходимости в этом они не ощущают. С одной стороны, это можно объяснить тем, что основные «повседневные витальные потребности человека» не меняются с течением столетий.
С другой стороны, природные условия Сахалина никогда не позволяли разводить огромные оленеводческие стада, а в современных индустриальных и экологических условиях это становится еще труднее.
В Ногликском районе остаются большие проблемы с развитием рыболовства в рамках национальных хозяйств уйльта. В южной группе - наоборот - начинают достаточно активно работать первые родовые рыболовецкие хозяйства. Оленеводство в Поронайском районе исчезло, и, его необходимо возрождать, что теперь является архинеобходимым для элементарного выживания.
Букварь уйльтинского языка
Язык (в данном случае язык уйльта), в силу особой объемности... специфичности и непосредственной связи, продолжает незаметно присутствовать в повседневной жизни. По сей день коренное население и северной, и южной группы уверенно использует топонимические понятия (названия рек, устья рек, озер, проток, и т.п.) те же, какие использовали их предки на уйльтинском языке.
Даже молодое поколение уйльта постоянно отмечает, что на современной карте не совсем правильно записаны многие наименования, так как «люди с материка» не всегда адекватно слышали и фиксировали услышанное. В таком виде язык уйльта продолжает свою жизнь.
Относительно недавно издан букварь уйльтинского языка. И это помогает ощущать людям свою более раннюю причастность к земле, на которой они живут.
Именно этническая культура, которая неосознанно присутствует в сознании этого малочисленного народа, помогает выживать. Напротив, в доведенном до крайней нищеты обществе последние годы сильно возрастает этническое самосознание. Именно это помогает людям выживать.
«Большой род»
Если проследить путь развития, к примеру, оленеводства, можно говорить о том, что в настоящее время начинается виток нового цикла развития оленеводческой культуры уйльта.
Стоит еще раз подчеркнуть, что в данном случае развитие оленеводства, скорее всего не означает какого-то огромного стада голов оленей в перспективе.
Современная динамика оленеводства уйльта подразумевает статус свободного ведения хозяйства, так необходимый для выражения человеческого достоинства индивидов, составляющих этническую общность уйльта.
Недавно образованная родовая община коренных малочисленных народов Севера уйльта «Ороко-дан» - «Большой род» прилагает большие усилия на пользу уйльтинскому обществу.
Приступая к возрождению исконно исторических форм хозяйствования при сохранении этнокультуры родовая община «Ороко-Дан» взяла курс на возрождение не только традиционных видов промысла, но и использование в своей повседневной деятельности плоды цивилизации и технического прогресса для достойной жизни.
Основные направления хозяйственной деятельности родовой общины будут связаны, прежде всего, с развитием оленеводства и промыслом рыбы и морепродуктов.
Разрабатываются бизнес-планы по строительству рыбоводного завода, по развитию мари культуры в озере Невском, звероводческого и коневодческого хозяйства. Кроме собирательства плодов пищевых таежных дикоросов предполагается глубокая не только их, но и культивированных на землях общины, переработка с применением новых технологий и современных машин и механизмов.
Между тем, при издании постановления правительства РФ от 17 апреля 2006 года №536р название народов КМНС «уйльта» определено как «ульта». Вот так проявляется коренная заинтересованность и забота об уйльта.
Законодательная база для КМНС не предполагает диверсификации традиционного образа жизни уйльту, а обычные виды трудовой деятельности не обеспечивают элементарные потребности людей, даже с теми подачками бюджетных средств.
Родовая община «Ороко-Дан» полагает строить свою жизнь не на подачках, унижающих людей, на землях, исконно принадлежавших их прородителями, а за счет собственного труда, используя весь свой многовековой опыт и плоды современной цивилизации. Именно этот путь сделает жизнь уйльта достойной.
* * *
Заканчивая свой экскурс, возвращаюсь к той исходной информации, которая положила начало этому экскурсу.
Прошло три с лишним года с момента моего последнего посещения острова Южного в Поронайском районе. За это время в жизни КМНС уйльта ничегошеньки не изменилось, несмотря на то, что мои коротенькие записки с фотографиями о путешествии были доведены через прессу до общественности.
Родовая община «Ороко-Дан» борется за свое существование, пытается отвести законно принадлежащую их предкам землю, захваченную представителями российского бизнеса, добивается выделения промыслового участка на побережье залива Терпения. Без решения этих проблем нет, и не будет жизни у народов уйльта.
Поднимая эту проблему написанным материалом в надежде на помощь здоровых сил, понимающих и сопереживающих душой и сердцем страдания уйльта.
Борис Сухинин,
Поронайск - Южно-Сахалинск.
Автор при написании этой статьи использовал опубликованные материалы русских ученых Татьяны Ронн, Людмилы Миссоновой, Валерия Косарева, за что им нижайший поклон и благодарность.
P.S. Автор книги «Уйльта Сахалина» Татьяна Ронн в своем предисловии к ней пишет:
«Остров Сахалин окутан загадочной тайной, в сущности, так же, как обнимают его бесконечные облака и туманы, скрывая днем яркий свет солнца, а ночью блеск луны, как обнимают его тропические дождливые тайфуны и холодные снежные циклоны. Через завесы таинственности многие исследователи пытались рассмотреть истинную историю и культуру народов, издавна живущих здесь.
Жизнь айнов и нивхов всегда представлялись равно непонятно русским и японцам, которые соперничали за обладание островом и его населением. Не менее загадочен еще один народ, известный под названиями: ороки, орочены, уйльта...»
