За свою страну , свою семью и свободу   надо бороться -  или рабом будешь, к ноге хозяина падай  и проси прибавку к зарплате !

"- Не мастер я рассказывать, - огорченно закончил он, - разве расскажешь так, как было?"  Разве расскажешь так, как было? Интересная фраза. Если во втором повествовании всё схематично, откровенно казённым языком цензуры, то в этом - наброски от личного, как часть мозаики целого.

Вот прочёл далее воспоминания Захарова - и почувствовал себя ПОЛНЫМ Г. ! И за комментарий,за который хочу извиниться, и за то, что значу в сравнении с теми бзвестными, кто жизнь ложил за свою страну.

Обидно другое: в 22-м они клали жизни за новую, свободную жизнь, но что получили взамен? Раскулачивание и насильственную коллективизацию и кровавые репрессии 37-38 гг. Нет, не за это они воевали, не за это. Кстати, вранья полно в их словах! Никто не преследовал белоповстанцев до  Дежневки! Ушли спокойно, организованно, под прикрытием бронепоездов. На этот счет есть хорошие воспоминания С.П. Рождественского о Волочаевских боях, написанные в 1982 г.
 
Рождественский Серафим П., родился 1 сентября 1903 г. В белых войсках Восточного фронта; летом 1918 г. доброволец в отряде полковника Каппеля на Волге, в октябре 1922 г. на бронепоезде “Каппелевец” в дивизионе бронепоездов Отдельной железнодорожной бригады Дальневосточной армии. Подпоручик. В эмиграции в Китае и с 1923 г. в Австралии, с 1928 г. в Европе, к 1934 г. во Франции (в 1941 г. в Париже),после 1945 г. в США. Сотрудник газеты “Русская жизнь”. Скончался после 1984 г.
 
Воспоминания были опубликованы в австралийском еженедельнике “Единение”(Cидней),№31-33(1646-1649),30 июля -13 августа 1982 г. В России не издавались. Исправлены опечатки. Автором допущена неточность: уничтоженный 11 февраля 1922 г. артиллерийским огнем с бронепоезда “Каппелевец” танк “Рено” назывался “Зоркий”(заводской №9108).Он принадлежал 2-му взводу 1-го Амурского тяжелого танкового дивизиона НРА ДВР.
 
ЭТО БЫЛО. ВОЛОЧАЕВСКИЕ ДНИ
(к 60-летию Волочаевских боев в феврале 1922 года)
 
Среди многочисленных советских мифов и лжи партийных историков, вроде “залпы” Авроры” или “штурм Зимнего дворца” и так далее, миф о “белогвардейском Вердене” или “Дальневосточном Перекопе” и его штурме занимает не последнее место. Даже сейчас, через 60 лет! Недавно “Красная звезда”(№34 с.г.), вспоминая 60-летие Волочаевки, повторяет тот же миф о “штурме” Волочаевки и о почти “неприступных позициях белых”.
 
"И останутся, как в сказке,
Как манящие огни,
Штурмовые ночи Спасска,
Волочаевские дни!" –
 
пелось в советских военных песнях Гражданской войны. Советские историки и журналисты писали о сильно укрепленных позициях, о блиндажах, о проволочных заграждениях “в 8 рядов” и с “25.000 белых офицеров”.(Г.Климович, “Герои Волочаевки”) и так далее. Даже официальная “История Гражданской войны” (ч.5-я), конечно, в перечислении “белогвардейских сил” не пишет о 25.000 белых офицеров, но тоже преувеличивает численный состав белых и искажает картину боя.
 
По данным полковника А.Г.Ефимова, командира доблестных рабочих Ижевского и Воткинского заводов, у красных под Волочаевкой было более 10.000 бойцов, у белых, считая резерв в Хабаровске, около 4.000 человек, 8 орудий, 63 пулемета и 2 бронепоезда, так как третий бронепоезд охранял станцию Хабаровск и в боях за Волочаевку не участвовал. Снова в “Истории Гражданской войны”(т.5,стр.356) историк привел следующие данные о красных: 6.300 штыков, 1.300 сабель, 300 пулеметов, 30 орудий, 3 бронепоезда и 2 танка типа “Рено”.
 
Кстати, в опровержение мифа о “25.000 белых офицеров” можно заметить, что, кроме ижевско-воткинских рабочих, в составе белых были другие уральские рабочие и крестьяне-башкиры Уфимской губернии и учащиеся-добровольцы. Вообще у белых было мало офицеров, особенно старых, т.е. императорской армии.
 
Об укреплениях Волочаевки вот что пишет Б.Беляев (“Дальневосточный Перекоп” на стр.43): ” …За железной изгородью проволочных заграждений, выросли брустверы из мешков, наполненных землей…блокгаузы для пулеметов и наблюдательных пунктов… Волочаевские укрепленные позиции белых действительно являлись по тому времени почти неприступными”. По другим описаниям красных (Покус, Воробьев, сам маршал Блюхер):”…Белогвардейцы построили глубокие, в рост человека окопы с ледяными валами, и, как писал Блюхер, “5-6 рядов проволочных заграждений” и дальше: ”Белые превратили Июнь-Каранскую сопку у Волочаевки в совершенно неприступную скалу, в могучую крепость с хорошо оборудованными башнями…”
 
Действительно, белые укрепили подступы к Волочаевке, ожидая неминуемого наступления красных, но эти укрепления состояли из окопов, вернее – окопчиков в снегу для стрельбы с колена, и из трех, а местами и двух рядов колючей проволоки, вернее – рогаток. И это – все. Никаких бронированных башен на сопке не было, не было и блиндажей.
 
Взводить земляные укрепления и рыть окопы в рост человека, вбивать колья колючей проволоки было невозможно из-за глубокого снега и промерзшей земли при почти 40-градусном февральском морозе.
 
Весь этот “дальневосточный Верден” у Волочаевки – плод фантазии и очередной лжи и мифа советских историков.
 
Советские историки замечают, что “сам Ленин внимательно следил за боевыми действиями Дальневосточной красной армии и что оружие и боеприпасы, вместе с подкреплениями, прибыли из Советской России под Волочаевку по личному приказу Ленина”.
 
Историк Б.Беляев пишет, что прибывший на Дальний Восток маршал В.К.Блюхер (как известно, расстрелянный в 1937 году Сталиным) решил уничтожить всю белоповстанческую армию каппелевцев “одним ударом” – в районе Волочаевки. Пользуясь большим численным превосходством своих войск, неограниченным резервом (вся страна), вооружением, Блюхер разработал план атаки на белых у Волочаевки и окружения их, а затем и уничтожения. Обходная колонна красных войск, продвигаясь вдоль и по замерзшему Амуру, должна была отрезать путь отхода белых к Владивостоку”.
 
Но этот план Блюхеру не удался. Он был быстро разгадан белым командованием во главе с генералом В.М.Молчановым. Позже сам Блюхер признался в этом (ЦГАСА,ф.221,лист 91):”…Белые разгадали мой план. Состояние их частей белых, несмотря на понесенные поражения и быстрый отход (Ин, Ольгохта) нельзя сказать, что было плохое. Дерутся отлично, спаянны прекрасно. Снабжение хорошее, кормятся отлично, подготовка прекрасная. Управление войсками доведено до высшей степени совершенства, маневрирование можно назвать прекрасным”. Так расценивал белых и особенно белое командование, сам Блюхер.
 
…Выполняя приказ, наш бронепоезд “Каппелевец”, на котором пишущий эти строки служил начальником команды разведчиков, начал отходить к Волочаевке, прикрывая нашу пехоту и разрушая железнодорожное полотно. Сжигать деревянные мосты было трудно. Мороз доходил до 35 и выше градусов. Сваи мостов обледенели, промерзшее дерево упорно не горело, несмотря на мазут и керосин. Взрывать рельсы и мосты мы не могли, т.к. у нас было мало динамита. Приходилось разжигать под мостами большие костры. “Каппелевец” был один – пехота наша благополучно ушла к Волочаевке.
 
У одного моста команда разведчиков, сжигавшая мост, была обстреляна красными конниками. Под обстрелом мы сожгли мост и железнодорожную казарму-будку.
 
К вечеру с большой дистанции из Ольгохты нас начал обстреливать бронепоезд красных. Нам пришлось менять стоянку.
 
День 8-го февраля “Каппелевец” продолжал стоять у Волочаевки на позиции “Орел”, все время ведя артиллерийскую дуэль с бронепоездом красных. Красные усиленно ночью и днем чинили мосты и железнодорожный путь.
 
К вечеру пехота красных густыми цепями перешла в наступление на позицию “Орел” (перед Волочаевкой).”Каппелевец” не мог помочь нашей пехоте – наше трехдюймовое орудие вышло из строя, а нам прицепили другую артиллерийскую площадку с бронепоезда моряков “Дмитрий Донской”. Однако снарядов к этому морскому орудию было слишком мало, и мы их берегли. Наша пехота медленно отходила на волочаевские позиции.
 
9-го февраля нас сменил бронепоезд “Волжанин”, а мы уехали на станцию Волочаевка.Во время преждевременного взрыва водокачки перед Волочаевкой был убит подрывник “Волжанина” и ранен поручик М.И.Воронцов – командир “Волжанина”. Из Владивостока и Харбина к нам приехали братья Симоновичи и поручик Буров. Мы радостно их встречали. Первое пополнение, но, к сожалению, и последнее. Других не было – никто не хотел бросать Харбин или даже Владивосток. Оставшиеся там офицеры считали, что дело наше гиблое и наше поражение уже предрешено…
 
10 февраля в полдень наша пехота заняла позиции у Волочаевки, а красные перебежками продвигались вперед. Все готовились к решительному бою…
 
Поручик Камского полка М.Халдеев записал в своем дневнике:”…Наш полк разместился по левую сторону железной дороги у Волочаевки на опушке леса. Проволочные заграждения тянулись здесь лишь в одну линию и не всюду. Пришлось начинать работы по укреплению участка. Было приказано тянуть вторую линию проволочных заграждений. Опять целый день в снегу и на морозе. Солдаты часто бегали погреться к кострам или в избу. Мы успели протянуть проволочное заграждение, построить пулеметное гнездо для единственного ротного пулемета, а в снегу вырыть окопчики. И все. Это было все наше укрепление у Волочаевки.
 
***
 
В полдень цепи красных были еще далеко. Наш бронепоезд “Каппелевец” начал обстреливать их из трехдюймовой “француженки” и так успешно, что цепи красных залегли и не продвигались вперед до темноты.
 
Вправо от нас волжане, влево – уфимцы. Впереди укреплений за станцией Волочаевки у стрелок, в виде заставы, расположился батальон камцев полковника Димитриева. Наш командир “Каппелевца” условился с ним подпустить красных как можно ближе к станции, а затем бронепоезд полным ходом выезжает вперед и начинает расстреливать красных. Показались цепи красных. “Каппелевец” молчал. Красные с криками “ ура” бросились вперед к снежным окопчикам камцев. Вперед! Наш “Каппелевец” с флангов начал обстрел из пулеметов и винтовок.Немедленно цепи красных покатились назад, оставляя на снегу убитых и раненых.
 
Наступила темная и морозная ночь. Влево и вправо от нас завязалась перестрелка. Теперь красные по всему фронту перешли в наступление, пытаясь “c налета” захватить Волочаевку. Кромешную тьму зимней ночи прорезали, как молнии, вспышки разрывов снарядов и свист пуль. Не умолкая строчили пулеметы и бухали трехдюймовые орудия,как наши, так и красных, подтянутых к Волочаевке”.
 
Для выяснения обстановки и получения дальнейших распоряжений, “Каппелевец” медленно стал отъезжать за позиции к железнодорожной будке, где был телефон для связи со штабом и перевязочный пункт Красного Креста.В натопленном помещении уже лежали первые раненые. От будки к позициям и обратно тянулись цепочкой отдельные солдаты: кто нес раненых, кто шел с донесениями, несли ящики с патронами…
 
Вдруг впереди послышалось снова протяжное “ура”. Заработали наши батареи, обстреливая подступы к позициям влево и вправо. Мы получили приказ: выехать вперед, поддержать огнем нашу пехоту. Красные снова повели фронтальную атаку.
Подъезжая к окопам, мы увидели такую картину: из окопчиков, изгибаясь в три погибели от красных пуль, удирала рота камцев полковника Димитриева. Цепи красных были почти под самой проволокой, у окопчиков. Они обстреливали не только отступавших камцев, но и наш бронепоезд. Пули шлепались о стенки вагонных площадок. И в этот момент из будки выскочила сестра милосердия, а за ней генерал Ястребцов. Ругаясь на чем свет стоит, они повернули беглецов в окопчики, и паника прекратилась. “Ура” красных замолкло.
 
Нам на вагонетках подвезли снаряды и патроны. Погрузив их, ”Каппелевец” быстро выехал вперед. Стрельба не утихала. Обстреляв шрапнелью станционные здания, где уже маячили отдельные красные, “Каппелевец” приступил к фланговому обстрелу подступов к окопам камцев и волжан. Обстреливали со всех площадок бронепоезда: из двух орудий, двух пулеметов и ружейным огнем с площадки разведчиков. Красные группами начали отступать в лес, за станцию. Но темнота безлунной зимней ночи скрывала цели…
 
“Каппелевец” cнова продвинулся за окопчики. Над нашими головами жужжали пули. Но постепенно стрельба стала утихать. Впереди в кустах и у проволочных заграждений ясно слышались стоны раненых красноармейцев. Их никто не подбирал. Атака была отбита, и красным не удалось “с налета” выбить белых с позиций у Волочаевки.
 
Позже ночью мы получили приказ от генерала Ястребцова: с ротой волжан и командой разведчиков “Каппелевца” обследовать кустарник на участке волжан вправо от железной дороги, находившейся в полуверсте от проволочных заграждений. Волжане сообщили, что туда красные “что-то подвозят”. Было приказано обследовать кустарник и подобрать раненых красных. Под прикрытием “Каппелевца” мои разведчики и рота волжан, быстро соскочив с площадок бронепоезда и рассыпавшись в цепь, пошли вперед, выслав дозоры. Снег местами доходил до колен. Стоны и крики в кустах сразу прекратились. Тишина и темнота. Мы медленно шли вперед. Вдруг из станционных зданий, слева от нас заработали пулеметы, и красные стали нас обстреливать залпами. Командир роты волжан, которому была подчинена и наша команда разведчиков, приказал идти вперед. Цепь поднялась. С криками “ура” мы пробежали еще шагов пятьдесят вперед и залегли в канаве. Темнота, лишь видны сверкающие ленты пулеметных очередей из кустов и станционных зданий. У нас появились первые раненые.
 
Красные взяли нас под перекрестный огонь. Пришлось повернуть цепь под прямым углом. Мы отвечали красным ружейным огнем. Отчетливо слышна была команда красных. Командир роты волжан приказал отойти к бронепоезду. Нагибаясь, а иногда и ползком - пули жужжали не только над головами, но и рядом – мы благополучно вернулись на “Каппелевец”. Моя команда разведчиков отделалась от этой “прогулки” сравнительно легко: двое легко раненых, у волжан – один убитый и 4 раненых.
 
Влево от нас на участке камцев красные снова перешли в наступление. Стрельба и крики: ”Ура, товарищи, вперед, вперед!”…
 
Командир головного орудия - поручик Щербацкий решил с “Каппелевца” отомстить за нас. Несколько трехдюймовых гранат полетело в кусты, откуда нас обстреливали из пулеметов. Там что-то вспыхнуло ярким пламенем, раздались крики и – снова тишина… и темнота.
 
Вот что записал поручик Камского полка М.Халдеев в эту ночь: ”…С правого фланга вернулся унтер-офицер Кошеев и доложил: ”Идут, идут!” Мы были готовы. Вдруг перед нашими окопчиками раздалось: “Ура, ура, ура!” И затем: ”Товарищи, здесь проволока. Руби ее, давай топоры”. Рота, по моей команде, правильными залпами с выдержкой, открыла ружейный огонь. Крики и команды красных прекратились. Было слышно, как трещала проволока. Скоро вновь послышалось: ”Вперед, товарищи, вперед!” Красные лезли, а мы их косили ружейным огнем. Жаль. что у нас на участке не было пулеметов. Через каждые 10-15 минут к ним врывались вне новые и новые цепи. Снова слышалось: “Вперед, руби проволоку, вперед”. Но не приказы, ни крики им не помогли. Через полтора часа атака красных по всему нашему фронту нашего полка была отбита”…
 
Советский историк В.Беляев писал (“Дальневосточный Перекоп”):”Белогвардейцы, открыв губительный ружейно-пулеметный огонь, заставили наших атакующих залечь у проволочных заграждений. Чтобы спастись от пуль, наши бойцы рыли окопы в снегу. На других участках было не легче… Две роты 6-го стрелкового полка, приблизившись вплотную к позициям белых, начали преодолевать проволочное заграждение. Белые открыли по атакующим губительный огонь. Наши бойцы этих двух рот полностью погибли…”
 
11-го февраля на всех участках было тихо. В 300-400 саженях от станции Волочаевка в кустах пред позициями волжан стоял разбитый и сожженный танк “Рено” “Бойкий”. Я с разведчиками пошли к этому танку. Одно попадание гранатой в бок со стороны железной дороги, второе – в гусеницу танка с той же стороны. Танк внутри весь обгорел. Мы сняли с него полуобгорелый пулемет Гочкиса. Около танка много следов, и снег сильно примят. Вокруг – трупы убитых красных. Насчитали свыше 30 трупов, лежали две убитые лошади, а рядом, у танка, лежали канаты и большие палки. По-видимому, красные ночью пытались вытянуть подбитый танк. Ясно, что сначала была перебита гусеница, и танк не мог двигаться. Это из него обстреливали нас в лоб ночью. Вторым снарядом Щербацкого танк был взорван и загорелся. Мы подобрали винтовки, патроны. Документы убитых были : 4-й роты 4-го Дальневосточного полка. На проволоке перед окопами волжан и камцев насчитано свыше 150 трупов красных. В полдень заработали красные батареи. Они пристреливались по “Каппелевцу”.Пристрелялись удачно, и “Каппелевец” отошел за позиции. Красные снова повели наступление на левом участке. Но там уже камцев не было. Ночью их сменили Омский и Добровольческий полки. Выяснилось, что красные большими силами идут по Амуру в обход Волочаевки, по-видимому пытаясь отрезать всех белых у Волочаевки. Туда и были отправлены волжане, камцы и уфимцы.
 
***
 
“Каппелевец”, невзирая на артиллерийский обстрел, снова выехал вперед к станции и начал обстрел подступов к нашим позициям вправо и влево. Цепи красных стали быстро отходить и совсем скрылись в лесу. Однако артиллерия красных теперь сосредоточила весь свой огонь на “Каппелевце”, другая батарея красных обстреливала село Волочаевку. Снаряды красных ложились около площадок бронепоезда, поднимая столбы снега и земли. Возвращаться к окопчикам на позицию нашей пехоты пришлось по перебитым рельсам. Однако, все обошлось благополучно.
 
Слышна сильная стрельба слева от нас, на Амуре, в Нижне-Спасском, куда ушли лучшие части защитников Волочаевки: волжане, камцы. Бой за Волочаевку решается там, на Амуре, где сейчас сильные соединения красных по приказу самого Блюхера пытаются обходным движением отрезать и окружить всю группу белоповстанцев, сражающихся у Волочаевки, выйдя прямо на Покровку и Хабаровск. 12-го февраля ночь на фронте прошла спокойно. И только на рассвете красные снова пытались наступать на наш левый фланг. Наступление их продолжалось три часа. Но и эта атака была отбита. “Каппелевец” несколько раз выезжал вперед позиций к Волочаевке и, ведя артиллерийскую дуэль с двумя появившимися бронепоездами красных, все время обстреливал фланговым огнем наступающие цери красных. В полдень у нас неожиданно испортилось головное трехдюймовое орудие, и “Каппелевец” принужден был замолчать. Красные бронепоезда воспользовались этим и стали медленно продвигаться вперед, засыпая нас гранатами. Осколки гранат ударялись в стенки площадок, стучали по крышам. Пришлось быстро отойти в тыл к тупику, за Волочаевку, и пропустить вперед наш второй бронепоезд “Волжанин”, который немедленно возобновил артиллерийскую дуэль с красными бронепоездами, не подпуская их к позициям нашей пехоты.
 
Через час “Каппелевец” получил приказ немедленно двигаться к Хабаровску на охрану станции и переправы через Амур.
 
Наши части, защищавшие Волочаевку, тоже получили приказ оставить Волочаевские позиции и отступать на Покровку и дальше на Хабаровск.
 
Красные, заняв село Нижне-Спасское на Амуре, продвинули туда большие резервы с артиллерией и угрожали нам окружением. Так Блюхер пытался осуществить свой план уничтожения всех белоповстанцев у Волочаевки и Хабаровска.
 
О последнем волочаевском бое в ночь на 11 февраля вот что записал поручик Халдеев Камского полка:”…В 2 часа ночи красные снова повели атаку на наш участок. Через несколько минут цепи красных в белых халатах подошли к нашим заграждениям. И снова команды:” Вперед, вперед!” Наши солдаты спокойно, лежа в окопчиках из снега, стреляли по ним залпами. Красные залегли и больше не кричали. И когда рассветало, то перед нами представилась действительно ужасная картина: красноармейцы во всех возможных позах и положениях, зацепившись на проволоке и рогатках, висели или лежали мертвые. Виднелись трупы, запорошенные снегом, и на подступах к проволоке и рогаткам. И дальше до леса были видны трупы. Их не убирали с прошлого дня и ночи. Днем мои солдаты выходили на “добычу” за наши позиции. Возвращались с полушубками, валенками, снятыми с убитых красноармейцев, и таким образом, одевались тепло. Особенно ценны для них были валенки, вместо наших резиновых сапог.
 
Принесли галеты и консервы, а кто-то угостил меня водкой из фляги, вероятно, красного командира…К вечеру нам было приказано взять по 250 патронов и двигаться на Амур на Нижне-Спасское, где шли бои с наступавшими красными. Жаль было покидать волочаевские позиции…”
 
…Дорогой, по пути в Хабаровск, мы погрузили на “Каппелевец” раненых волжан из Нижне-Спасского и от них узнали о том, что большие силы красных ( к ним подошли свежие резервы) заняли Нижне-Спасское. Камцы не успели войти в Нижне-Спасское и получили приказ отходить через Волочаевку на Покровское. От раненых узнали, что во время отхода волжан из Нижне-Спасского, конным полком красных – Троицкосавским была уничтожена почти целиком рота волжан, состоящая, главным образом, из моряков, прибывших недавно во Владивосток из Индии на пароходе “Франц-Фердинанд”. Рота прикрывала отход и шла в арьергарде. Люди этой роты, измученные боями на Амуре и ночными переходами, все время сдерживали своим огнем красных конников, давая тем самым возможность отхода своему полку без потерь. Говорили, что от роты осталось всего пять человек.
 
Поручик М.Халдеев записал об этом отходе:”…Наш полк камцев двигался по дороге в Волочаевку из Нижне-Спасского после неудачной атаки. Не доходя версты две до села Волочаевки влево от нас показалась конная лава в 300 всадников. Сзади моей роты на санях был поставлен пулемет поручика Накарякова. “Спокойно, спокойно,- раздался голос командира капитана Шастина,- спокойно”. Кавалерийская лава быстро приближалась к нам. Но вот затрещал наш головной пулемет, вслед за ним задний поручика Накарякова. Полк остановился и залпами начал обстреливать красных конников. Конные остановились, у них тоже затрещал пулемет .Всадники, не слезая с лошадей, стреляли в нас. Но стрельба их не причиняла нам никакого вреда. Пули ложились вдоль дороги, поднимая снежную пыль. Наш Камский полк продолжал спокойно отходить на Волочаевку. Красные конники не двигались с места. Наконец, и они прекратили стрельбу, а мы благополучно, не потеряв ни одного человека, вошли в село Волочаевку.
 
Через час после того, как мы вошли в Волочаевку, омцы, добровольцы и другие защитники волочаевских позиций получили приказ оставить позиции и отступать на восток. Наш бронепоезд обстреливал цепи наступавших красных, давая возможность нашим частям в полном порядке отступать с волочаевских позиций…”
 
***
 
Все советские историки совершенно ложно утверждают, что Волочаевка была взята в лоб атакующими красными. Вот что пишет Б.Беляев:”…Командир 3-го батальона 5-го стрелкового полка Усов после преодоления проволочных заграждений на правом фланге противника повел своих бойцов на штурм Июнь-Коранской сопки. Уничтожив в рукопашном бою вражеский гарнизон белых, бойцы батальона забрались на сопку. Пулеметчики, заняв выгодные позиции, начали обстреливать с вершины бегущих врагов”.
 
П.Кольцов в книге “Волочаевские дни” писал:”…Когда мы подошли к проволочным заграждениям,- рассказывает командир А.Захаров, - белые встретили нас ураганным огнем. Но ни один боец не дрогнул. В людях, несмотря на мороз, голод, смертельную усталость и изнурение, жило сознание непреклонной большевистской воли, билось большевистское сердце. Разрывая телами колючую проволоку, они лезли вперед, стиснув зубы. Большинство погибало тут же, запутавшись в железных сетях, под ливнем пуль и осколков. Крепкие колья не выдержали нашего отчаянного напора – затрещали и рухнули. Образовалась брешь, и в нее, как в прорвавшуюся плотину, хлынула людская волна. Десятки героев, подкошенные ливнем пуль белых, падали на проволоку, но бежавшие сзади бросали на колючую сеть полушубки, шинели, рвали ее прикладами и бежали вперед, иногда по трупам погибших”.
 
Это описание штурма и атаки белых позиций Волочаевки – сплошной вымысел и очередной миф советских историков. Никакого рукопашного боя на сопке Июнь-Коранской не было. Все белые защитники ее покинули без рукопашного боя, направляясь на восток, к Хабаровску.
 
План красного командования окружить и уничтожить белых у Волочаевки не удался.
 
***
 
…Прошло шестьдесят лет со дня Волочаевских боев и Хабаровского похода. Отметим, что и до сих пор “самая могущественная в мире коммунистическая партия”, ее вожди, армия с маршалами и историками не имеют мужества честно рассказать всю правду о гражданской войне…Как говорится, во лжи родившийся, от нее и погибнет…
 
С.РОЖДЕСТВЕНСКИЙ