 |
| А. Мкртычев |
|
|
Грохот взрывов сотрясал кабину вертолета, оглушая летящих в Чечню офицеров. Большинство опытных вояк с многозвездными погонами всерьез задумались о вечном, и с трудом подавляли внешние выражения признаков паники — к смерти нельзя быть готовым, даже если твоя профессия военного столь тесно связана с нею. Один лишь этот, небольшого роста, поджарый генерал, испытывал отнюдь не естественный в такого рода ситуации страх, а очевидную злость и со знанием дела, хлестко, даже изощренно, материл самого себя. Если бы мысли его попутчиков не были всецело заняты вариантами возможной гибели от прямого попадания ракеты чеченских террористов, а слова не заглушало раскатистое эхо рвущихся в воздухе снарядов, то они легко смогли бы разобрать сюжет злости своего коллеги.
Слишком не походящий своей спортивной статью на классического генерала генерал, материл самого себя за то, что заныкал полученные перед поездкой командировочные на покупку автомобиля, а теперь, если погибнет в этой консервной банке с пропеллером, то ни жена, ни дети никогда не найдут этих денег. И потратить не успел и родным не оставил.... Так же точно злился он, когда в один из жарких дней очередной командировки «туда», понимал, но не мог смириться с тем, что в объятом пламенем, рухнувшем с безоблачных небес Чечни вертолете сгорает его товарищ и нет ни одного, даже самого малого шанса спасти его. Нет, не скорбел, не горевал, а злился — злился до слез на собственную беспомощность что-то исправить.
Почему я вспомнил эти, одни из многих услышанных в нашей долгой беседе, эпизоды? Вероятно, именно потому, что в них — весь генерал Мкртычев, который, чего уж греха таить, остается генералом даже сегодня, находясь в самой гуще сугубо гражданской жизни. Он ничего и никого не боится — эту эмоцию ему всецело заменяет мощный и нескончаемый заряд здоровой злости на себя и подчиненных за то, что чего-то не успели, о чем-то забыли, где-то недоработали, упустили или даже просто могли упустить и недоработать.
О нем нередко пишут, на него часто намекают в разного рода околополитических публикациях и региональных сплетнях в местных «правдорубных» СМИ, но, как это ни странно, попытки найти хоть один сколь-нибудь внятный материал об Аркадии Мкртычеве — человеке, генерале и заместителе губернатора Шпорта — успехом так и не увенчались. Поэтому и пришлось вашему покорному слуге отвоевывать у генерала два часа времени в его гиперутрамбованном графике, взяв штурмом жестко обороняющих каждую минуту шефа помощников.
Аркадий Николаевич не особо любит говорить о себе, а особенно о свой частной жизни, но при умелом журналистском подходе все же можно разговорить и этого скупого на слова генерала. Правда, тогда уже интервью перестает быть таковым, в классическом понимании жанра, превращаясь в густо пересыпаемый цитатами столпов мировой литературы и философии монолог.
Да, это первое, на что сразу обращаешь внимание, — Мкртычев является редким ныне примером человека-энциклопедии. Умело жонглируя редкими, но очень уж меткими крепкими выражениями, он вплетает в ткань своего рассказа умопомрачительное количество исторических примеров, малоизвестных фактов, дословных цитат, запомнить которые способен, на мой взгляд, кроме Мкртычева, разве что хорошо отформатированный жесткий диск еще не засоренного вирусами, нового компьютера.
Итак, файл первый. Начало
Школу будущий генерал и зампред краевого правительства заканчивал в столице Азербайджана. Многомиллионный Баку был тогда почти русским городом — лица славянской нацио-нальности составляли большую часть населения. Баку говорил на русском, жил русским искусством, дышал русской культурой, оставаясь при этом восточным по своей сути и облику городом. Городом, где самый дорогой ему человек, его мама — простая крестьянка — умудрилась вложить в своего сына невероятную и по сей день живущую тягу к знаниям, с младых ногтей настойчиво, но очень тактично прививала ему любовь к русской культуре и истории. В том числе через пословицы и поговорки, которых Мкртычев и сегодня может наговорить на солидную монографию по русскому фольклору. Мама, по словам Аркадия Николаевича, умела так читать ему стихи классиков русской поэзии, что любовь к лирике Серебряного века он пронес через всю свою, далекую от поэтичности, военную биографию.
По окончании специализированной английской школы отличник Аркадий Мкртычев засобирался было ехать поступать в Москву, но в последний момент передумал, остановив свой взор на гораздо более географически, да и по духу близком бакинском общевойсковом командном училище. В то время военные училища делились на двадцать типов, выпуская офицеров для различных родов войск, но именно строевое командное общевойсковое училище показалось дальновидному парню наиболее перспективным и подходящим по темпераменту и складу ума, поскольку отличалось от остальных изрядным акцентом на боевую подготовку с тесной привязкой к военной практике. Ну как могла не подкупить юного энциклопедиста Мкртычева перспектива досконально изучить около тридцати видов оружия со сдачей практических экзаменов, то есть стрельбы из каждого из них? Заметим, что в то время, а шел 1972 год, здесь готовили потенциальных командующих для огромных советских армий, и требования, так же, как и объем даваемых тут знаний, были колоссальными.
Но юность есть юность, да и фанатизм, даже учебный или военный, всегда был чужд будущему генералу и он, умело используя в курсантскую пору уникальную память и талант моментально схватывать любые знания, чтобы получать дополнительные увольнения записался в ленинскую (а значит, самую большую в городе) библиотеку, принимал участие во всех, какие только проводились, конкурсах студенческих работ по общественным наукам. Побеждал в них и автоматом вновь получал полное право ходить в библиотеки, чтобы опять побеждать на радость педагогам и руководству училища в конкурсах, выгадывая для себя уйму свободного времени на то, что так необходимо в молодости — танцы, знакомства с бакинскими красавицами, пирушки с друзьями.
Ведь то, на что у других уходили все время и пространство черепной коробки, у Мкртычева занимало лишь небольшой, отведенный под это отдел памяти и считанные минуты. Победы в конкурсах всегда удивляли его самого, поскольку не были самоцелью. Правда, сейчас, когда на чтение остается все меньше времени, Аркадий Николаевич очень благодарен себе самому именно за эти минуты, загрузившие в него такую массу знаний, что хватило с запасом на всю жизнь. Впрочем, и часам, проведенным вне библиотек, он обязан очень многим, ведь там, в Баку своей юности, он нашел главного человека своей жизни — ту самую женщину, неведение которой о генеральской заначке больше всего злило его в те неслучившиеся «последние минуты» вертолетной прогулки по разрываемым на осколки небесам Чечни. Жену свою встретил Мкртычев в перерыве между чтением книг и участием в конкурсах, и по сей день бесконечно благодарен судьбе и учебе в Баку за этого «человека на всю жизнь».
Так же, как доволен сегодня наш, не по годам подтянутый герой, своими курсантскими нормативами кандидата в мастера по военному троеборью (это стрельба, сложнейшая полоса препятствий и метание гранат) и званиями чемпиона республики среди молодежи по нескольким видам спорта. Эта чрезвычайно сложная физическая подготовка, пройденная в те годы и полученная на всю жизнь привычка постоянно нагружать свое тело спортом, позволяют ему сегодня оставаться в великолепной физической форме, без которой было бы сложно справится с нынешними огромными нагрузками зампреда краевого правительства.
Файл второй. Армия
После окончания училища направила Родина лейтенанта Мкртычева в Украину, на прохождение службы в очень непростых войсках, коими всегда считались мотострелки. Будучи командиром мотострелкового взвода, затем роты, потом батальона, он с уникальной легкостью преодолевал ступень за ступенью карьерную лестницу военного, досрочно получив звания старшего лейтенанта (что является для офицеров случаем из разряда уникальных, или, по крайней мере, весьма редких), а вскоре и капитана, к ним и два знака отличия: за заслуги в сухопутных войсках, за личную высокую подготовку, а также вполне логичное предложение поступать в академию. Учеба в любой академии тогда считалась очень престижной. Не смог пройти он и мимо шанса, когда такой представился, перейти на командный факультет Академии тыла и транспорта.
Среди воспоминаний об учебе занозой засела тройка, полученная на самом первом зачете. Такая нелепая и неуместная в аттестате в окружении сплошных пятерок. Уже потом, на встрече выпускников, 20 лет спустя, один из старых начальников курсов при всех признался ему, что «почти красный диплом Мкртычева» с этой злосчастной одинокой тройкой стоит трех золотых медалей. Но тогда, в момент получения диплома, студенту, который очевидно был на голову выше в учебе многих медалистов, было до слез обидно не получить этот металлический символ отличника.
Файл третий. Командирский.
Самый большой, но короткий, потому что всего не перечислишь.
После академии Мкртычев прошел огромный путь от замкомандира бригады, затем дивизии, потом корпуса, и наконец, армии и до редкого ныне звания генерал-лейтенанта.
Файл четвертый. Хабаровск.
В 1986 году был направлен служить на Дальний Восток, впервые ступив на хабаровскую землю. И, как признался в одном из своих крайне редких интервью, лучшие годы своей жизни генерал связывает с Хабаровским краем, с Дальним Востоком России. Здесь с 1986 по 1999 годы стремительно прошел, или, скорее, промчал, путь от замкомбригады до заместителя командующего армией. Здесь на свет родилась долгожданная дочь. Первое генеральское звание, награждение двумя орденами, новые должности, карьерные и личностные успехи. «Как ни крути, а 90 процентов лучшего, что было в моей жизни, связанно с Дальним Востоком», — подытожил свои отношения с регионом Мкртычев в том интервью, добавив: «...и потом, наши люди настолько искренни, открыты, отзывчивы и порядочны, что я прикипел душой к нашему городу и очень скучаю, если приходится уезжать».
А уехать пришлось на целых семь лет. В Москву.
Файл пятый. Москва. Министерство обороны
Сперва на учебу в Академию Генштаба, которую (кто бы сомневался) по привычке окончил с отличием и был направлен для прохождения службы в московский военный округ, где принял должность начальника штаба управления. Звучит, может быть, прозаично, но в реальности это означало постоянную сложнейшую работу по разработке планов учений и непосредственное участие в каждом из них, занятия военной практикой и стрельбами в которых Мкртычев за свою военную карьеру стал хорошим специалистом.
Минобороны не могло оставить успешного генерала без пристального внимания, призвав занять должность заместителя командующего по материально-техническому обеспечению уже в Дальневосточном военном округе. А это, смеем вас заверить, бесконечно далеко от киношного образа прапора-завсклада, в который порой пытаются «нарядить» Мкртычева его «доброжелатели» в отдельных СМИ. На генерала обрушились заботы о сумасшедшем по масштабам комплексе войск, который он сам именует не иначе как «монстром». Этот монстр по численности включал в себя почти 40 процентов войск округа, в подчинении генерала оказались сразу порядка 40 тысяч человек, разбросанных от Курил до Читы. «Если считать, сколько я налетал за эти годы, то в общей массе, наверное, получится не менее двух лет в воздухе, — вспоминает министерскую пору Мкртычев. — Я так привык к постоянным перелетам, что сейчас уже не обращаю внимания, в самолете, автомобиле или поезде — везде спокойно ем, сплю, живу и работаю». В состав тыла входили части мотострелковые (дивизия), связи, инженерные, саперные, автомобильные, разбросанные по разным уголкам шесть морских частей, и это без учета разного рода арсенальных баз вооружений и боеприпасов.
Во время службы в Москве Мкртычев «схлопотал» и свою боевую пулю, впившуюся в бок генерала во время очередной командировки в Чечню. Правда, рассказывать о ранении он откровенно не любит. Вскользь, стараясь быстрее завершить тему, Мкртычев говорит, мол, «повезло — спецназовцы тут же выковыряли ее армейским ножом. Правда, шрам большой оставили, как будто снаряд в меня попал, а не пуля». Однако нож, которым спецназовцы неумело расковыривали тело генерала, он забрал себе на память. Я его видел в кабинете Мкртычева. Впрочем, лежит себе и лежит этот нож, без пафоса и всякого намека на создание «уголка памяти о былых сражениях». По признанию генерала, он стал незаменимым орудием для открывания консервов. Мкртычев вообще человек чуждый пафосности и относится к себе с иронией. А ирония, как известно, удел сильных людей, и только по собственным каналам мне удалось узнать, что тогда же он получил орден за военные заслуги и медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени, что, по словам экспертов, приравнивается к государственной награде.
С той же веселой иронией рассказывает Мкртычев и о своей поездке с генералом армии Белоусовым в 2004 году в Сирию. Та командировка тоже закончилась для него высокой, но уже иностранной наградой — после того как советники министра обороны Сирии Мкртычев и Белоусов, с другими представителями московского военного округа в соревнованиях с сирийскими генералами заняли два первых места, их двоих представили к ордену боевой подготовки Сирийской Республики. Между прочим, эту награду можно назвать большим раритетом — таких в России сыщется очень немного. Белоусов вскоре после той поездки стал генералом армии, первым заместителем министра обороны. А генерал-лейтенант Мкртычев решил вернуться в свой любимый город на Амуре и хотя была прекрасная возможность остаться на аналогичной должности в столице, с легкостью принял приглашение поработать на ставшем родным Дальнем Востоке.
Файл шестой. Хабаровск. Возвращение
С легкостью, потому что точно знал, что его опыта, знаний, а главное, умения все схватывать на лету, хватит на то, чтобы достойно работать на этой должности, принося реальную пользу ставшему родным Хабаровскому краю.
На вопрос о мотивах, побудивших покинуть армию, Мкртычев отвечает просто и прямо: «Когда неожиданно предложили возглавить в качестве гражданского лица департамент новой структуры в Минобороны, я понял, что это точно не мое. Работа показалось неинтересной, и было непонятно, почему нужно увольняться из армии, чтобы возглавить армейский же по сути департамент. Тогда считали, что везде должны руководить гражданские лица, а я был с этим не согласен. В новых структурных условиях, когда военных в министерстве почти не оставалось и перспективы роста полностью исчезали, я понял, что если нельзя двигаться вверх и вперед, то мне это не интересно — исчезает элементарная мотивация».
Новое руководство Минобороны считает, что сегодня из заместителей министра обороны только начальник генерального штаба и замминистра обороны по материально-техническому обеспечению должны быть генералами армии (оно так и есть сегодня в действительности), остальные замы могут быть гражданскими.
Мкртычев честно признает, что перешел на правительственную службу потому, что не было дальнейших стимулов оставаться на службе военной, да и достижение предельного для генералитета возраста в 55лет особых перспектив в дальнейшей военной службе не открывало. А здесь ему было все интересно –штатский генерал с профессиональным азартом погрузился в новую среду, обязанности, задачи и получал настоящее удовольствие от трудной работы, потому что, не преодолев эти трудности, невозможно получить и такой настоящей радости от ее зримых результатов.
— Я благодарен судьбе за то, что она свела меня со Шпортом, — говорит Мкртычев и отнюдь не в силу своей должности помощника губернатора, а просто потому, что это правда и менять ее ради каких-то выгодных имиджевых штрихов к своему образу не намерен. — Шпорт четко видит недостатки и что нужно делать. Но главное — он умеет вытащить из человека спрятанный в нем, но толком не реализованный потенциал и так настроить на работу, что ощущаешь драйв, погружаясь в нее. А еще я просто, чисто по-человечески, очень верю в его потенциал, порядочность и талант руководителя. Этот талант встречается не часто, уж я-то точно знаю.
И, очевидно, чтобы сбить некий пафос прозвучавших откровенных слов, с фирменным ироничным прищуром добавляет парафраз своего любимого Андрея Вознесенского: «Мы так вам верили, товарищ Сталин, как, может быть, не верили себе».
Сейчас Мкртычев говорит, что все цели, которые когда-то он даже и не мечтал достичь, сегодня стали явью. Но, если честно, разговаривая с ним в течение двух часов, в этот, сделанный под финал беседы немного нарочитый, как финальный фа-мажор в симфонии, аккорд не особо веришь. Это единственный момент, когда я усомнился в полной искренности моего собеседника. Нет, у этого человека еще явно есть куча отнюдь не скромных по масштабам планов и сил их осуществить. И не столь важно где, как и на какой должности. Однозначно одно — мы с вами это узнаем, потому что генерал Мкртычев играть по-тихому уж точно не умеет.
Олег Даль,
«Приамурские ведомости», 04.07.12
